Пощёчины

Андрей заметил Настю как-то случайно. Она ходила с работы по одной и той же улице; изящная, добрая и родная.
Однажды они неуклюже, но тепло познакомились. Всё, что было до неё, стало для Андрея прошлой жизнью. Девушка  говорила хрустально звенящим серебристым голосом, незабываемо улыбалась и стояла в светлом  окне его разума чистой берёзкой. Он заботился в мыслях о том, чтобы кто-нибудь не поранил её. Даже стал молиться. Настя не знала, что он уже принял её в свою жизнь.
Но отношения не развивались.
Андрей часто тихонько моросил за стройными стволиками её колготок и за цветком вязаной сиреневой шапочки - не решаясь нагнать и чем-то помешать. Иногда солнцем из-за туч показывалась часть профиля её личика, и он становился счастливым. Улица вмиг разукрашивалась в приятно розовый цвет. Но Настя не для него обёртывалась. Она почему-то пятилась от него в разные стороны, как маленькая птичка от неизвестных шорохов.

Через месяц он признался ей после многих репетиций:
- Я… я люблю тебя, очень люблю. Ты мне снишься, я люблю тебя…
- И что я должна теперь делать? – с равнодушием произнесла она, нервно поглаживая рукой свою сумочку и отступая. Прихлопнула словом, как дверцей уезжающего автомобиля. Андрей вспыхнул лицом и осёкся, замолчал.  Побрёл домой, всё понимая и со стыдом вспоминая, как Настя плеснула ему в глаза холодной чужой фразой.

 
Спустя год выяснилось, что она вышла замуж. Андрей знал, что очень неудачно. Ещё через неделю он увидел её на улице. Пьяный муж избивал его любовь костлявой рукой по щекам,  по груди и по животу: «Убью, шлюха, убью тебя за всё». Андрей быстро подошёл и молча вывел его из строя нетренированным, но точным ударом. Алкаш стёк вниз, как мокрый снег с крутой крыши. Потом поднялся и уполз, сплюнув кровью на асфальт рядом с сапогом жены.
- Андрюша! –  надорванно и ласково крикнула Настя.
Он не отозвался и быстро пошёл прочь. Тоже как сплюнул.
Всё в Насте вывихнулось и  упало камнем в мутную реку. А разъярившийся ветер небрежно  хлестал девушку по лицу её же собственными волосами, как верёвками.
И это было самыми звонкими и самыми болезненными пощёчинами в её жизни.