Люди из ниоткуда

Писатель Аникеев возвращался на стареньком «за-
порожце» с дачи. Ездил проверить хозяйство после
зимы, но всё оказалось на месте: дверь не взломали, не
растащили ничего, не набезобразничали. Для Аникее-
ва особую ценность представляли оставленные на даче
книги и альбомы с фотографиями. В его однокомнатной
московской квартире места давно не хватало. Убедив-
шись, что всё цело, Аникеев ехал домой по Минскому
шоссе в хорошем настроении. Его постоянно обгоняли
иномарки, но Аникеева это не трогало, – мурлыкал себе
полюбившуюся мелодию и мечтал, как, поставив маши-
ну в ракушку возле дома, зайдёт в квартиру, позвонит
жене в Орёл, куда она уехала навестить свою маму, и
порадует её хорошими новостями. А потом будет пить
чай с малиновым вареньем и баранками, обдумывая
план будущей книги о людях, ставших бомжами.

Было начало марта. Серая облачная пелена касалась
вершин деревьев, падал мокрый снег, в воздухе стояла
взвесь из грязи и влаги – в двадцати метрах человека
не увидишь. Движок «запорожца», не раз перебранный
руками Аникеева, иногда пофыркивал, как самовар, ви-
димо, бензин попался некачественный. Скорость была
небольшой. Но Аникеев осторожности не терял.

Где-то через два километра после Голицына Анике-
ев заметил впереди идущую навстречу фигуру и начал
сбавлять скорость. А вдруг это пьяный какой-нибудь?!
Запросто под колёса может угодить.

«О, даёт, – подумал, – нашёл место, где гулять».
Подъехав поближе, Аникеев удивился. Это был муж-
чина, одетый не по сезону в лёгкий белый плащ далеко
не первой свежести и в босоножках. Аникеев посигна-
лил, и мужчина отступил в сторону от дороги в грязный
снег, ожидая, когда машина проедет.

«Почему он так одет? Бомж, наверное. А если боль-
ной?!» – Аникеев остановил машину рядом с незнаком-
цем, приоткрыл окно и крикнул:

– Куда идёшь?

– Не знаю, куда иду! – ответил мужчина.

– Ты что, бомж?

– Не знаю, я ничего не помню...

– А звать как? Помнишь?

– В больнице звали Гриша. Наверно, я Гриша.

– В какой больнице?

– В Одинцово. Меня туда милиция отправила. Но
меня проверили и выписали. Сказали, что больше дер-
жать не могут и что я абсолютно здоров.

– Так ты из Одинцово идёшь? Такой путь пешком
прошёл?!

– Я не знаю, где мой дом! Не знаю! – и мужчина не-
ожиданно заплакал. – Говорят, что я потерял память.

Аникеев внимательнее присмотрелся к собеседнику.
Ему было лет тридцать пять. Вполне интеллигентное
лицо. На жулика он явно не походил. Карие глаза, вы-
сокий лоб и руки... с несоразмерно длинными пальцами,
тонкие запястья. «Может, он пианист? Похоже, человек
действительно попал в беду», – и Аникеев вспомнил те-
лепередачу «Жди меня», на которой иногда находились
люди, потерявшие сами себя в этой жизни. И что с ни-
ми случалось, никто не знает. Болезнь? Контакт с НЛО?
Эксперименты спецслужб по стиранию памяти челове-
ка? А в итоге ничего конкретного. Догадки, и не более.

– А семья у тебя была?

– Не помню.

И Аникеев решился:

– А поехали со мной! В Москву! Ко мне домой до
утра. А завтра, может, как-то всё и образуется.

Гриша благодарно посмотрел на Аникеева и без слов
сел рядом с ним.

В дороге разговорились. Аникеев расспрашивал
Гришу о всякой всячине, пытаясь выяснить хоть что-
то и развеять свои сомнения, ведь пригласил его домой!
Представлял, что скажет жена: «Сердобольный ты наш!
Вечно подбираешь то кошек бездомных, то собак! Вот и
бомжа привёл! Где он спать будет с нами в одной ком-
нате? А кормить на что?! На твои гонорары, которых я
уже лет пять не видела?»
Но жена ещё не скоро вернётся. Недели через две.
Расспросами ничего нового выяснить не удалось. Гри-
ша вполне разумно рассуждал о настоящем, но ничего
не помнил из прошлого. Прошлое, как в фантастиче-
ских фильмах, было стёрто из его памяти.

«Может, прикидывается?» – мелькнула ещё одна
мысль.

– Стихи любите? – спросил Аникеев, переходя на
«вы».

– Люблю, – оживился Гриша. – Я вот недавно по ра-
дио слышал такие строчки:

Вновь берёзку ветер клонит.
Вновь клекочут журавли.
Сердце дом родимый вспомнит –
Тихий свет в родной дали.

Я не знаю, где мой дом, был ли он, и вспомнить ниче-
го не могу, – и Гриша рукой смахнул с глаз слёзы.

Если Аникеев ещё и сомневался в Грише, и даже по-
думывал отвезти его в известную ему благотворитель-
ную ночлежку, то теперь решил окончательно ехать
домой.

Дома Аникеев дал Грише своё новое бельё, предло-
жил принять душ, накормил. Разговаривая с женой по
телефону, не стал рассказывать ей о случайном госте.

На следующий день стирали одежду Гриши. По
старой привычке, прежде чем замочить в тазике плащ,
Аникеев проверил карманы и нашёл за подкладкой в
карманной прорехе бумагу. Это оказался авиабилет Са-
лехард – Москва на имя Клюева Г. Н., и номер паспорта
в билете был.

– Гриша, билет! Я нашёл авиабилет в твоём кармане!
Если твой, то ты из Салехарда и твоя фамилия Клюев.

– Не помню, – растерянно улыбнулся Гриша.
Аникеев развёл бурную деятельность: позвонил на
телепередачу «Жди меня» и рассказал историю Гриши,
послал телеграмму в Салехард, в милицию, посовето-
вался с другом-нейрохирургом.

– Будь осторожен, – сказал друг, – всякое быва-
ет. Поставь в известность участкового. Лечение таких
больных длительное и не всегда успешное.

– А природа потери памяти? Чем это могло быть вы-
звано?

– Травмой головы, стрессовой нагрузкой, в конце
концов – какими-то препаратами. Мало ли чем! Найти
причину заболевания иногда совершенно невозможно.

Но через два дня к нему явилась шустрая дамочка,
назвалась Мариной и заявила, что она супруга Григо-
рия Николаевича Клюева из Салехарда. Адрес Анике-
ева ей якобы дали в милиции, получив его телеграмму.

«Вот как милиция быстро работает! – удивился Ани-
кеев. – Чудеса!» Марина тотчас признала в Грише сво-
его мужа. Но Гриша её не узнал. И Марина сказала, что
поедет в Салехард, чтоб собрать нужные документы.

Интуиция писателя подсказывала Аникееву, что в
этом деле не всё так просто, и он продолжил своё част-
ное расследование, организовав встречу Гриши с из-
вестным гипнотизёром.

И вот они у гипнотизёра. Всё оказалось как в сказке.
Под гипнозом Гриша стал отвечать на вопросы. Вот он
прилетает на самолете из Салехарда. Приезжает на так-
си на Киевский вокзал. Идёт к кассам и берёт билет на
поезд до Симферополя, где у него проживает мама.

– А жена, где ваша жена?

– У меня нет жены.

– А Марина Клюева – она разве не ваша жена?

– Нет.

– А кто она? Кем она вам приходится?

– Я её не знаю.

– Вы можете назвать вашу фамилию, имя, отчество?

– Клюев Григорий Николаевич.

Гипнотизёр переглянулся с Аникеевым и продол-
жил:

– А ваша мама? Вашу маму как зовут?

– Клюева Зоя Павловна. Она живёт в Симферополе.

– Что с вами случилось на вокзале? Вы помните?
Лицо Гриши исказилось страхом и болью.

– Не помню! – и Гриша заплакал. Больше от него ни-
чего не удалось добиться.

– Это похоже на криминальную историю. Он гово-
рил правду. Он – Клюев, но жены у него нет, – взволно-
ванно сказал гипнотизёр.

– А кто же тогда Марина? Аферистка? – удивился
Аникеев.

– Боюсь, что это более серьёзно. В моей практике
уже было что-то подобное. Вы ей говорили, что со мной
встречаетесь?

– Нет. Она очень расстроилась, что Гриша её не уз-
нал, и сразу же вернулась в Салехард для оформления
каких-то справок.

– И слава Богу! Прошу, ничего ей не говорите, если
объявится. Подключите милицию.

Аникеев и Гриша вышли на улицу. Светило яркое
весеннее солнце. В тихом дворе Плотницкого переулка
ликовала весна. В маленьком скверике порхали синич-
ки на деревьях, нарушая тишину своим щебетом. Про-
бежал рыжий мальчишка с ранцем за спиной и скорчил
рожицу. В другой раз Аникеев ответил бы пацану в том
же духе, и они разошлись бы, оба довольные друг дру-
гом. А тут... на душе неладно. Аникеев посмотрел на
Гришу. Тот стоял и внимательно слушал что-то. Анике-
ев прислушался и услышал сверху из окон жилого дома
мелодию романса, – пел мужчина:

Одинок месяц плыл, зыбляся в тумане.
Одинок воздыхал витязь на кургане.
Свежих трав не щипал конь его унылый,
«Конь мой, конь, верный конь, понесёмся к милой...»

– Музыка Алябьева, слова Дельвига. Я исполнял эту
мелодию на фортепиано. И пел этот романс, – тихо про-
шептал Гриша.

– Вот так поворот! Вы музыкант?

Но Гриша не ответил. Он продолжал слушать му-
зыку.

Закончился романс, стихла музыка. Гриша повер-
нулся к Аникееву. Глаза его блестели, лицо окрасилось
румянцем. Это был уже другой человек – уверенный в
себе и счастливый.

– Это всё музыка. Бессмертная музыка Алябьева.
Она возродила мою память. Я всё вспомнил. Я – дей-
ствительно Григорий Николаевич Клюев. Учитель му-
зыки. В сентябре прилетел в Москву. На такси приехал
на Киевский вокзал. Взял в кассе купейный билет до
Симферополя. Когда покупал билет, таксист был ря-
дом. Потом мы с ним должны были в институт Гне-
синых заехать. Я когда-то учился там. Помню, как на
выходе из вокзала таксист, встретив знакомого, сказал
ему, указывая на меня: «Наш клиент». Потом колкий
удар в бедро, и дальше – провал в памяти.

– Но сейчас март. Григорий Николаевич, как же вы
жили почти четыре месяца? Где спали?

– Бомжевал. Меня ведь ограбили. Очнулся в сквере:
ни документов, ни денег, и ничего не помнил. В мили-
цию забирали. Отпускали. Потом опять забирали. Ви-
димо, считали сумасшедшим, поэтому в последний раз
в психушку сдали. А там тоже не захотели кормить бес-
платно и выписали.

– А как же Марина? Она вам жена или не жена?

– Нет, нет! Она никто. Я её не знаю.
Вскоре пришла телеграмма из Салехарда от дирек-
тора школы, в которой сообщалось, что учитель музы-
ки Клюев не вернулся из отпуска и уже четыре месяца
разыскивается как пропавший без вести. В телеграмме
был номер телефона школы, куда просили позвонить.
Потом был звонок в Салехард и беседа Клюева с кол-
легами по школе. Звонок в Симферополь и разговор с
мамой. Ночной звонок от Марины, якобы из Салехар-
да, а фактически из соседнего дома. Марина оказалась
членом банды мошенников, промышлявших продажей
человеческих органов. Видимо, у них была наводчица
на почте, которая и передала им информацию из теле-
граммы, направленной Аникеевым в Салехард. Но это
была другая история, не имевшая никакого отношения
к тому, что случилось с Клюевым раньше. Очередных
жуликов в этот раз постигла неудача.
Клюев по настоянию Аникеева написал заявление в
милицию об ограблении на Киевском вокзале без осо-
бой надежды, что бандитов найдут, получил справку об
утере паспорта и уехал в Симферополь.

Аникеев продолжил своё частное расследование
случаев потери людьми памяти. К ужасу своему, он об-
наружил, что подобное случается очень часто. Вышел
человек на улицу и не вернулся. А потом, спустя годы,
его случайно находят в другом городе, за сотни, за тыся-
чи километров от родного дома, и он ничего не помнит.
А многие ушли и пропали навсегда. А может, они где-то
бродят, – идут в никуда, не зная, кто они, откуда они.
Бродят по миру, как недавно бродил учитель музыки
Клюев. И никто не интересуется ими. Бомжи, одним
словом, а значит – отверженные. Никому они не нуж-
ны, а милиции тем более. Кто захочет возиться с гряз-
ным бомжом?!

Аникеев стал ходить по городу и наблюдать жизнь
и быт бомжей и попрошаек. Написал роман под назва-
нием «Бомжи». Опубликовал ряд статей о людях, поте-
рявших память, в которых описал, как действуют бан-
ды, грабя с помощью инъекций, кому и для чего нужен
обеспеченный человек.

Прошёл год. Поздно вечером Аникеев подъехал на
«запорожце» к своей ракушке из Останкино, где он в
открытом эфире участвовал в передаче «Люди, поте-
рявшие память». В дискуссии он неосторожно заявил,
что у него есть другая гипотеза в отношении причин по-
тери людьми памяти, и он её скоро обнародует.

Поставил машину в ракушку, закрыл ворота и по-
смотрел на своё окно. На кухне горел свет. «Надя не
спит», – подумал с теплотой о жене и направился к
подъезду. Навстречу не спеша шёл мужчина в красивой
куртке с меховым воротником. Аникеев чуть посторо-
нился, пропуская мужчину, а тот как-то неестественно
покачнулся, и Аникеев почувствовал резкую боль в бе-
дре. А потом – провал, потеря сознания. К счастью, в
этот момент вышел сосед с пуделем. Пудель залаял, и
мужик в красивой куртке побежал.

Срочно вызвали скорую помощь и друга-нейрохи-
рурга. Аникееву повезло: своевременная помощь спас-
ла его, реабилитировался за месяц.
Спустя какое-то время Аникеев начал тайно писать
новый роман под условным названием «В джунглях
современного города». Но как-то среди ночи раздался
звонок. Приятный мужской голос спросил:

– Аникеев?

– Да. Кто это?

– Неважно. Ты легко отделался. В следующий раз
останешься навсегда без памяти. Угомонись!

И в трубке раздались гудки отбоя. А Аникеев ещё
долго сидел и отрешённо смотрел в стену: «Как они уз-
нали, что я задумал новый роман о людях с потерянной
памятью? Они что – знают о моих догадках? Но я ни-
кому ничего не говорил. Неужели они контролируют
мысли? И сколько их уже на Земле? Сколько среди них
готовых лишить памяти всё человечество?»
Через полгода в издательстве «Русское слово» вы-
шел в свет новый роман Аникеева «Люди из ниоткуда».
Но ни он, ни его жена так и не явились в издательство за
получением гонорара. На все вопросы-расспросы изда-
телей и коллег соседи отвечали, что Аникеевы куда-то
неожиданно уехали. Куда? Зачем? И где они сейчас?
Никто ничего не знает.