Сиреневый бульвар. Глава 2

Улица приняла, вход в метро втянул в воронку спешащих человеческих тел, и далее все было вполне обыденно.
В издательстве, как всегда, по графику - бесконечные беседы по делу и без дела; кофейные паузы, гудящая голосами курилка, сквозные коридоры и лестницы и витающий бесконечно дух богемы, приправленный модными гаджетами.
Она даже немного устала и ей снова захотелось своей медовой  вязкой тишины дома у аквариума.
От рюмки коньяку, выпитой в компании редактора , немного покруживалась голова и Вирджиния вышла на улицу без четких мыслей и планов относительно вечера.
Такую неопределенность она не любила - не знала, что делать с этой черной дырой.
И тут стрельнула мгновенная мысль - студент!
Она обещала пройтись с ним.
Посмеявшись над собой - о чем думает большая девочка!- она помотала головой, решая, идти в ту сторону или послать все к черту.
Пересилила порядочность -пусть незнакомец, пусть всего лишь мальчишка, но  он не должен обижаться и думать о ней плохо!
Сегодня она постарается сослаться на свою занятость и на свой, в конце концов, взрослый возраст и деликатно объяснит, что у нее не бывает времени просто разгуливать  по улицам.
Да еще  в компании подростка.
Худого и нездорового, как там его - Ивана, что ли? - она взрослым человеком считать почему-то отказывалась.
 Но мысль, что больной юноша будет считать себя обиженным еще и здесь, не допускала.
И, подавив вздох, покладисто пошла к месту встречи, хотя и с получасовым опозданием.

Дойдя до институтской проходной по традиционно пустой в этот час улице, она обнаружила студента сидящим на бордюре тротуара - он угрюмо смотрел под ноги; его поза очевидно говорила, что сперва он ждал, как полагается, стоя, да вот устал,  а  в ногах правды не было.
 Она увидела его первая и успела подумать с сожалением: - Где я…и где он? Зачем я это затеяла? Креста на мне нет!
И тут студент, словно почуяв ее появление, повернул голову, узнав, просиял.
Поспешно поднялся на своих шатких ножках.
Постоял, утвердился, попривык к вертикальному положению и двинулся навстречу.
Комичным это не было, это было печальным.
Не дойдя двух шагов до Вирджинии, он остановился.
Ее личное пространство, которое она так оберегала от посторонних, не было нарушено.
- Ну, и слава богу,- подумала она с облегчением, а вслух сказала, лучезарно улыбаясь,- Вот и я. Добрый день, Иван. Я опоздала. Надеюсь, это не смертельно!
- Конечно, не смертельно! Здравствуйте!- ответил студент, алея возбужденно щеками, словно барышня.
Румянец очень украшал его и без того симпатичное лицо.
Вирджиния не торопилась идти или говорить и с удовольствием держала паузу, как она это могла и умела.
Студент окончательно потерялся, стал смотреть под ноги, заливаясь совсем уж яркой краской.
-Что ж ты будешь делать дальше? - подумала Вирджиния, вслух произнеся,- Нам, ведь, и в этот раз в одну сторону? Ну, идемте?
Студент закивал согласно и стал пристраивать на плечи тяжеленный рюкзак.
Похоже, он совсем не знал, что ему делать дальше, что говорить и как себя держать.
- И как вам не тяжело?- кивнула Вирджиния на рюкзак.- Ваш рюкзак похож на снаряжение альпиниста. Не встреть я вас возле института, я бы подумала, что вы собрались в горы недельки этак на две!
Студент заулыбался и махнул рукой. Дескать, шутите, если охота, а мне нисколечко не тяжело!
И затопал рядом с ней браво  настолько, насколько могли позволить ноги.
- Вам далеко до дома? Вы на учебу ездите или ходите?-поинтересовалась Вирджиния.
- Мне достаточно близко. За двадцать минут я дохожу до дома! - сказал Иван с оптимизмом.
- Значит, примерно, с километр…- прикинула про себя Вирджиния.- Это ничего…Можно жить…
Других вариантов для студента она, похоже, не оставляла, представив его себе утром в душной толчее метро.
 Подумала, как он на своих ненадежных  ногах шагает вниз по битком забитому эскалатору и снова пожалела его про себя.
- Вам нравится ваша учеба? Выбирали с прицелом на будущее или, так, пальцем в небо? - дружелюбно спросила она.
Студент ответил не сразу. Он посоображал и ответил серьезно: - Конечно, я думал, куда…Мне нельзя ошибиться.
 Вирджиния не нашлась с ответом.
Разговор, начавшийся так легко, забуксовал.
Благо, по улице двигаться продолжали.
Величавая московская осень с вовсю еще зелеными газонами и опавшим разноцветьем листвы и сегодня напоминала строгие фрески Джотто .
Ее антураж мог угодить каждой человеческой эмоции и быть прекрасным дополнением к любому настроению.
И сейчас картина вокруг вовсе не мешала молчать.
Вирджиния ничуть не тяготилась молчанием, студенту же было очевидно тяжело, когда она помалкивала.
- Если у вас есть время, пойдемте на Сиреневый бульвар,- вдруг выпалил он. - Там очень красиво сейчас!
Вирджиния удивилась. Есть ли у нее время?
Чтобы пойти на Сиреневый бульвар?
Ведь только собиралась сказать, что свободного времени у нее нет и не может быть!
 - А куда, собственно, ты так торопишься? К своим рыбам? - горько подумала она.
Но, она не была бы женщиной, если б ответила сразу!
- Сиреневый бульвар? Вот неожиданно… У меня на сегодня очень много работы - остановилась она.
Студент тоже остановился и терпеливо ждал, пока она примет решение.
- Давайте так, на полчасика я, пожалуй, могу!-нашла компромисс она.
-На полчасика! - эхом отозвался студент и они пошли в сторону бульвара.

Студент шел, глядя под ноги и молча улыбался. Похоже, молчание его больше не смущало.
Вирджиния искоса наблюдала за ним: - Вот ведь, паршивец, выпросил эти полчаса, идет теперь, улыбается… А ты-то хороша! Сиреневый бульвар тебе понадобился зачем-то!
Поиздевавшись внутренне над собой и своим спутником, Вирджиния сказала: - Ну, Иван, расскажите мне что-нибудь про себя!
- Что? - спросил Иван и застенчиво улыбнулся.
- Эге, да у него еще и  ямочки на щеках! - приметила Вирджиния.
- Например, о том, чем вы увлекаетесь? Есть ли у вас друзья? Большая ли семья - пытала Вирджиния.
- Ох,- студент даже поперхнулся,- сколько вопросов! Это я до вечера буду рассказывать! А времени всего-то полчаса!
-А вы начните с того, что вам ближе! - посоветовала Вирджиния тоном педагога, принимающего экзамен.
-Ладно, - сказал Иван.- Только давайте присядем, вот скамейка подходящая.
-Э, да он устал! - испугалась Вирджиния.

И чуть ли не бегом направилась к ближайшей скамейке.
Иван плюхнулся рядом, с облегчением спуская с плеча рюкзак и положив его около себя так, чтоб на скамейке больше никто не мог поместиться.
Не успел он это сделать, как к скамейке тут же подошел пенсионер с газетой, пожевал губами, и сказал голосом, не допускающим возражений: - Молодые люди! Извольте убрать вещи со скамейки. Она для отдыха людей, а вовсе не для поклажи!
Иван растерялся.
Он потянул рюкзак себе на колени и торжествующий старикан тут же уселся, со вкусом крякнув и широко разведя руки в стороны с зажатой в них газетой.
Ивану пришлось вплотную придвинуться к Вирджинии.
 Она сделала едва уловимый жест, привстав с лавки.
Студент,  правильно истолковав ее движение, стал неуклюже подыматься. Заторопившись, уронил рюкзак.
Поднял, с досадой на самого себя, отряхнул .
Не оглядываясь, они пошли прочь от злополучной скамейки.
- Не судьба,- отойдя, засмеялась Вирджиния.- Что ж, доля ваша такая, Иван - больше ходить!
- Да, мне нужно как раз…- выдавил из себя студент и махнул рукой решительно, как бы отсекая от себя насовсем досадный случай с лавочкой.- А пойдемте по газону, здесь можно, не запрещается… Будем листьями шуршать!
- А он романтик!- подумала Вирджиния.- Хотя, как раз у него-то лучше всех получится шуршать…Шумнее.-
- Вы мне обещали  рассказать о себе! - напомнила она.
-Да,- кивнул студент.- Я, правда, больше слушать люблю. Видел мало, знаю - тоже пока немного…Учеба? Она специфична и может быть интересна только коллегам…Семья? Как у всех. Мама, папа, брат младший, ему четырнадцать. Живем в этом районе, в Измайлове. Здесь  я родился. Здесь и живу всю жизнь.-
- А кто ваши родители? - спросила Вирджиния.
- Родители? Они учились вместе на одном курсе. Инженеры-теплотехники. Мама-кандидат наук. Работали много лет тоже вместе. В НИИ. Потом НИИ распался, на его базе создали кооператив. Отец остался там. Уже, правда, не по специальности. А в домостроительном комбинате. Ремонтами теперь занимается. А мама…Мама тоже осталась там. В плановом отделе. Неинтересно это!- студент поморщился, словно стыдился родителей.- Брат? Брат-школьник. Ну, и спортсмен - разрядник. Наверно, о семье -все.-
- А друзья? Девушка?  - осторожно поинтересовалась Вирджиния.
- Девушки нет,- Иван нахмурился.- Наверно незачем объяснять, почему. Нет - и все! Друг есть. Один. Хороший, давний. А в институте дружу со всеми - с кем больше, с кем меньше…У нас хорошая группа, ребята без пафоса. Ничего себе, ребята…-
-Тогда, пожалуй, мне интересно про вашего друга послушать,- сказала Вирджиния. -Ну, раз он хороший, давний... Расскажите, Иван!-
-Знаете,- начал студент без промедления,- он и правда, замечательный! Я к нему сильно привязан. Живем, к сожалению, далеко друг от друга. Но раз или два в году видимся. И, к счастью, есть интернет.-
-А далеко - это как? - поинтересовалась Вирджиния.
-Под Воскресенском,- рассказывал Иван.- Около трех часов езды, не так уж и недоступно, если задаться целью. Просто мне туда тяжеловато, а он занят, конечно. Учится, работает…И бывает, что приезжает ко мне погостить.-
-Да, три часа езды -это  для него расстояние… - огорчилась про себя  Вирджиния.
И почему-то подумала, что те же три часа самолетом - и ты в любом уголке Европы.
Но вряд ли стоит говорить на эту тему с мальчиком, который всю свою жизнь прожил в Измайлове и не видел ничего лучше Сиреневого бульвара. Интересно - а вся жизнь, это сколько? Девятнадцать, двадцать?
- Сколько лет вам, Иван?
- Двадцать один…
- А где вы познакомились с вашим другом? - спросила Вирджиния, пытаясь слушать внимательно и гоня прочь мысли про чудесный итальянский город Геную, в который через три недели она полетит в очередной отпуск.  Как бы не была прекрасна осень в Москве, но Европа была для нее вторым домом. Прекрасным, гостеприимным и доступным.
И про Европу тоже вряд ли стоило говорить с этим ребенком.
-Двенадцать лет назад мы вместе лежали в инфекционном отделении Морозовской больницы. Нам повезло быть вдвоем в небольшой палате и там  мы познакомились и подружились. С тех пор неразлучны. - улыбнулся в общем-то невеселым воспоминаниям Иван.
- А с чем вы лежали? - спросила Вирджиния и, мгновенно догадавшись, пожалела о своем вопросе.
Студент ответил привычно  и спокойно, видать, отвечать приходилось нередко.
 - Перенес вирусный грипп,- сказал он. - Грипп -то и дал осложнение на суставы…С этим самым и лежал.-
-Значит, это не всегда было? - спросила Вирджиния.
-Нет, не всегда,- сказал Иван равнодушно и остановился посреди бурого уже газона.
Нагнувшись, он поворошил рукой листья, один поднял и зачем-то смял в кулаке. - Я хорошо помню себя прежним. И все время, по крайней мере, часто, вижу один и тот же сон - как я бегу по Сиреневому бульвару. Бегу быстро-быстро... И очень радуюсь во сне тому, куда бегу. Потом просыпаюсь и не знаю, куда должен был прибежать и добежал ли… И все время то, что сейчас со мною, кажется мне явлением временным. Хотя, нет ничего постояннее, чем то, что временно. Теперь я знаю это точно. Ведь чудес не бывает.-
-Бывает! - помолчав, сказала Вирджиния и не дожидаясь студента, ушла вперед.
Нагнал он ее не сразу, тяжело дышал за спиной, но она намеренно не убавляла своего всегдашнего шага.
- Какая нынче осень красивая, правда? - спросила она, чувствуя, что он глядит ей прямо в затылок и не оборачиваясь к нему.
-Красивая, да,- ответил он, задохнувшись от быстрой ходьбы.- Но я больше люблю лето!-
- Осенью хорошо думается  и еще осенью хорошо принимать серьезные решения…- сказала Вирджиния, останавливаясь и разглядывая пристально загнанного Ивана.- Осень не допускает легкомыслия и скоропалительности.-
- Мне не приходилось принимать серьезных решений,- ответил студент.- За меня всегда было, кому подумать… Как правило, за меня все всегда решала мама. Я не противился - она женщина разумная и , пожалуй, лучше меня знает, что мне надо по жизни.-
-Осень, она, как прокурор. Она дает оценку всем нашим летним безумствам, она не прощает ошибок и провожает нас в безмолвие зимы, словно в одиночную камеру один на один со своими недавними грехами,  чтобы мы могли одуматься и исправить содеянное, если это возможно… - Вирджиния продолжала свою мысль, кажется, совсем не имея в виду того, что у нее есть собеседник. Скорее, она говорила это для самой себя.
И, выкарабкавшись из глубины своей невеселой мысли, увидела, как недоуменно смотрит на нее студент.
-Я очень задержалась здесь. Осень взяла меня в плен на Сиреневом бульваре!- засмеялась она, опомнившись.- Это вы, Иван, виноваты! А сейчас я буду  спешить и уйду отсюда очень быстро…Шурша листьями, мы совсем забыли про время!-
-В разговоре с вами я не думаю про время,- сказал студент, опуская глаза и снова заливаясь краской.- Простите меня…Виноват.-
-Не будем искать виноватых!- Вирджиния махнула рукой.- Мне было хорошо здесь, я благодарю вас за компанию! А сейчас, и правда, мне пора бежать!-
-Бежать? Куда бежать? Господи, что я делаю! Я говорю «бежать» человеку, который и ходить -то толком не может и лишь  во сне видит, как он бежит! - ужаснулась Вирджиния.
Момент прощанья подошел и он был нелепым и трудным. Она, впервые за долгое время, не знала точно, как ей надо поступить.
Понимала она одно - будет преступно с ее стороны бросить его тут наедине с собой, но и тянуть эту странную историю, в которую она втравилась, нельзя.
-Инна,- вдруг сказал студент жалобно, первый раз назвав ее по имени,- я не знаю ничего про вас. Кто вы, что вы…И придумываю на ваш счет разные легенды. Это, наверно, слишком дерзко с моей стороны… Скажите хоть, несколько слов о себе, прежде чем вы …уйдете . Я ведь понимаю, что вы уйдете совсем.-
-Я ненадолго уйду…И  вот еще что,- выговорила Вирджиния, удивляясь тому, что она говорит и  как незнакомо прозвучало придуманное ею самой для себя имя в чужих устах.- Послезавтра суббота. Я устала что-то. И готова забыть про дела хоть на пару часов . Пошуршать листьями в выходной - чудесная идея! Встретимся здесь на бульваре в субботу. В двенадцать. На той самой скамейке, откуда нас выжили. Расскажу о себе, раз вы этого хотите! Только просьба, не берите свой огромный рюкзак, будь он неладен, мне так и кажется, что когда-нибудь он задавит вас!-
И не дожидаясь ответа и не глядя в сторону Ивана, она пошла от него прочь все быстрей и быстрей, потом побежала. Отбежав на безопасное расстояние, словно опасаясь, что он бросится бегом за ней вслед, она снова пошла шагом.
-Вот, не было печали!-думала она весело и всю дорогу до дома посмеивалась над собой.
               
Дом встретил ее желанной тишиной и сложной смесью приятных запахов.
Сухие цветы в вазе, туалетный столик с духами, пряности в кухне.
Запахи наплывали тугой волной и она открыла широко окно, чтоб немного их разбавить. И вдруг ей показалось, что внизу, под окном стоит студент.
-Бред... - подумала она, зажмурилась и снова поглядела вниз .Конечно, там не было никакого студента.
- Вот до чего доводят игры в благотворительность,- подумала она с раздражением.
И никак не могла понять, на кого это раздражение - на себя ли, на студента ли с его фантазиями на ее счет?
- Что он там понапридумал про меня? Что я - добрая фея и излечиваю мальчиков от полиомиелита? Что я приношу счастье на крыльях?  И все это наложением рук?
Наложением рук, наложением рук
Ты меня заточил в этот замкнутый круг…
Ты меня приглашаешь по листьям  бродить,
Ты меня вопрошаешь: как дальше нам жить?-
У нее вдруг разом сложились стихи. Она потрясла головой, возмущаясь, что эта абсурдная ситуация отнимает так много времени и мыслей.
-Все! Стоп.- приказала она себе.- Работа стоит. Это тебе не по листьям шуршать. Работай, давай!-
Как ни странно, грубый окрик в адрес самой себя помог отвлечься;  она сходила на кухню, поставила чайник и, скрестив ноги по-турецки, уселась на ковре.
Потом был чай, зеленый, конечно. Была работа.
Были исписанные листки, веером разложенные на ковре.
 Их трепанул сквозняк, ворвавшийся в открытое окно, разнес по полу. Окно пришлось прикрыть, бумаги собрать. Незаметно вошли в дом сумерки, а сквозняк притащил на хвосте дождь, который уютно стучал в широкий жестяной карниз старого кирпичного дома, и ветки за окном снова льнули к мокрым стеклам, липли к ним, словно просили: -Пусти нас внутрь, что тебе стоит?-
Но мольба была встречена  бесстрастностью  пучеглазых рыб, которые  бдительно охраняли покой хозяйки , лежащей на ковре.
Завтра ей предстоял тяжелый день - хлопоты по оформлению гостевой визы в Италию,  к подруге, к которой уже несколько лет не было возможности выбраться из-за работы, но, наконец-то, выдался случай провести вместе отпуск.
Поэтому, поездка в Геную к институтской подруге, с которой случались редкие московские встречи и была постоянная переписка, наполняли душу ясной радостью.
Хотелось не думать в этот день больше ни о чем и свернуться котенком прямо на ковре, дремать под звуки дождя, зная, что в ближайшее время будет встреча с морем и солнцем.
Вирджиния, понежившись после работы у аквариума, все же заставила себя подняться, постоять под душем и перебраться в спальню.
Уже засыпая, она представляла себе генуэзскую набережную, пахнущую рыбой и столпотворение яхт у причала.
И себя, сидящую на открытой веранде прибрежного кафе, праздно разглядывающую нарядную толпу побережья и не думающую о работе.
Дождь баюкал, склеивал ресницы блаженной дремой.
И сон не замедлил прийти. Он был непонятный, запутанный, но, безусловно радостный .
Ей снилось, что она идет по осенним листьям и ведет за руку маленького мальчика.
И все на них оборачиваются с улыбками, машут вслед, говорят что-то ласковое.
И море шумит неподалеку.
 И московские улицы деятельно бурлят.
И студенты выбегают из вузовской проходной, галдят, смеются и бегут прямо к морю, в которое ныряют, не раздеваясь.
И речь многоголосая. Звонкая: французская, английская, итальянская.
И ее собственные стихи звучат повсюду: -Ты меня заточил в этот замкнутый круг…-
 А она такая молодая, и не понять, сколько же ей на самом деле лет.
 И подруга тоже была во сне. Сидела на открытой веранде приморского кафе, зазывно махала рукой.
 С подругой за столиком сидел кто-то чужой. Милый, симпатичный, в дымчатых очках и тоже махал рукой Вирджинии, как старой знакомой.
И бывший муж откуда-то взялся.
Муж улыбался своей белозубой улыбкой, за которую когда-то и влюбилась в него Вирджиния,  сидя на скамейке Сиреневого бульвара.
 Муж с готовностью подвинулся и спихнул на траву тяжелый рюкзак, принадлежащий студенту Ивану, завидев Вирджинию с малышом, но они только помахали рукой в ответ на его улыбку и прошли мимо.
На тротуаре топтались и ворковали сизые голуби. Они лезли к ногам и садились на голову.
Малыш, шедший за руку с Вирджинией, смеялся и протягивал руки к птицам, а когда они подлетали совсем уж близко и щекотали крыльями, он с хохотом прятался к Вирджинии за спину.
 И дождь стучал по плечам, но был он не ночной и не тихий, а яркий, солнечный, золотой. Он приятно оседал на коже, охлаждая жар осенних листьев и блеск теплого моря и мочил спины галдящих студентов, которые все вываливались и вываливались из проходной и не успевали добежать до моря, как уже становились мокрыми насквозь от золотого дождя.