Герои Первой мировой войны

Хочется знать старину, какова бы она ни была, хоть чужую, а своя гораздо милее.
Н. М. Карамзин


Пролог

Твёрдое намерение завершить работу над записками о старине возникло внезапно, зимой 2021 года. Подтолкнуло к этому труду очень печальное, для нашего поколения, событие, которое обсуждали средства массовой информации, когда подросток с изощрённым презрением относился к своему деду, участнику Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.

Широкая общественность с негодованием, разумеется, отреагировала на такой поступок юноши, который по сути ещё малое дитя и только-только вырос из пелёнок, но уже относится к своим родным так, как и животные себя не ведут. Явление, пусть и чрезвычайно редкое, и не в таких мрачных красках, явно выходило за рамки одной семьи и заставило многих задуматься: почему мы получаем таких детей? Ведь каждый родитель знает, сколько времени и труда требуется, чтобы «поднять» ребёнка, даже физически вырастить его, пусть даже и до трёхлетнего возраста.

Слабым и беззащитным рождается человеческое дитя, и никому не удавалось избежать многих усилий при его возрастании от младенца до малыша, который может самостоятельно передвигаться. И вдруг такая «пощёчина» от несмышлёныша.

Широкая общественность задумалась: а с чем же связано такое поведение подростка? Традиционные и справедливые ответы на этот вопрос: что в школьной программе едва ли уделяется серьёзное внимание событиям прошедшей войны, что «иллюстративный ряд» экранов телевизоров и других средств «массовой информации» переполнен сценами насилия, демонстрацией примитивных инстинктов и не предлагает позитивных примеров для подражания, на которых воспитывается поведенческий характер личности, – уже не удовлетворяли.

В «суетливой карусели» современного эфирного пространства некогда задуматься о том, что надёжная устойчивость материальных благ должна быть тесным образом соизмерена с вложенным трудом. Многие часы повседневности погружены в мир сиюминутных интересов. Когда вырастают дети, не помнящие родства, тогда приходит понимание того, что и мы сами знаем неизмеримо мало о жизни предыдущих поколений.

Нередко разговоры о прошлом Отечества заканчиваются типичной, хорошо знакомой краткой фразой: «Ну, зачем об этом особенно распространяться?» – или: «Ну, когда это было… – при царе Горохе?» Поверхностные, краткие, схематичные знания даже о событиях Великой Отечественной войны нередко характеризуют просвещённого современника. Мы спокойно относимся к тому, что надуманные иллюстрации, даже недавнего прошлого, погружают в безысходную болотную тину любые очевидные документальные доказательства обратного.

Может, потому и обращаются к России с наружным видом «превосходства» зарубежные «партнёры», долгие годы навязывая фальшивые, по сути содержания, дискуссии о том, кто развязал Вторую мировую войну? – потому что не слышат хотя бы встречные вопросы: «Кто развязал Первую мировую войну?», или «Что получили союзники по военному блоку "Антанта", где большинство сражений велось русскими войсками, по итогам Первой мировой войны?», или, например, «Что делали немецкие войска в Таганроге, Крыму или Ростове-на-Дону в 1918 году?»

А что, много ли мы знаем о Семилетней прусской войне 1753–1760 гг., когда русские войска впервые взяли Берлин, а комендантом Кёнигсберга целых два года был крестник императора Петра I генерал-поручик Василий Иванович Суворов, родной отец прославленного генералиссимуса А. В. Суворова-Рымникского? Список вопросов можно и продолжить…

Когда мы обратили взор на самих себя, то с удивлением обнаружили, что мы знаем ничтожно мало о событиях предыдущей, Первой мировой войны, а почитание памяти её героев – удел немногих энтузиастов-патриотов. Мы почти не знакомы с подвигами участников той войны, которая происходила относительно недавно, ведь многие ещё застали в живых её участников.

Почему мы толком не знаем дат памятных сражений Первой мировой войны? Почему не относимся с почтением к воинским захоронениям и не интересуемся информацией о том, где они находятся? Становится очевидным, что система ценностей сегодняшнего дня отличается от тех ценностей, которые лежали в основе жизни ряда предыдущих поколений.

Ратный труд всегда почитался в России как Богоугодный. Поддержание памяти о воинах, отдавших свою жизнь за Родину, составляло основу воспитания новых поколений. Если повнимательнее присмотреться, можно неожиданно обнаружить, что продолжают существовать звенья крепких связей между прошлым и будущим. Удивительно, что несмотря на наше беспамятство, когда оказались как бы преданы забвению события вековой давности и ушли из жизни все их участники, – вновь с волнением бьются сердца слушателей и появляются слёзы на глазах, когда доносится мелодия впервые прозвучавшего накануне Первой мировой войны марша «Прощание славянки», передающего дух давно минувшей эпохи.

Под звуки этого не стареющего музыкального произведения провожали солдат на фронт и в Великую Отечественную войну 1941–1945 гг. Под звуки этого марша сложилась традиция встречать военные, торговые и пассажирские корабли, подводные лодки после завершения их плавания, отправлять в дальний путь железнодорожные составы поездов. Под звуки мелодии «Прощание славянки» и сегодня провожают новобранцев на срочную службу.

Стихотворение «Славянка» воссоздаёт в нашей памяти образ женщины, через сердце которой «прошло оружие боли» от разлук, ожиданий, потерь самого дорогого и близкого, что у неё было. В память матерей, провожавших своих сыновей на подвиг во имя Отечества, с надеждой, что они вернутся, звучат трогательные и прозрачные, как капли слёз, строки:

Славянка прощалась и в путь провожала
Солдата, отряды, полки,
Крестила их вслед и светло обещала,
Что гибель и слава легки.

И воинство шло тем торжественным маршем
Под звуки грядущих побед,
Новёхонький строй без обстрельного стажа –
Навстречу военной судьбе.

Славянка прощалась и клятву давала
Дождаться с далёких полей,
И было в её ликовании право
На звонкий призыв трубачей.

Напутственный ритм, чтобы души не гнулись
От страха, что боли сильней,
И гордо гремела Славянка, любуясь
На серые спины мужей.

Навытяжку шли перед ней командиры
И брали под козырёк
Скорбящей солдатке, славянскому миру
И доблести ратных дорог.

Слеза раздробилась в отточенных нотах,
Но браво взрывался мажор,
Славянка прощалась повзводно, поротно,
И верою полнился взор (1).

М. А. Муромцева (2), 2018 г.


Движение помощи пострадавшим.


Вскоре после начала боевых действий на фронтах Первой мировой войны, когда появляются первые потери, в приграничных землях, а затем и в тылу раскинулась целая сеть лазаретов, госпиталей для раненых, летучих отрядов, приютов для осиротевших детей. Война, как народное бедствие, несчастье, лишения, страдания, пробудило в тылу воспитательно-нравственное движение помощи пострадавшим.

В Курской епархии, к примеру, существовали давние традиции поддержки и оказания помощи нуждающимся, где с 1870 года действовало Покровско-Богородицкое Братство, которое ведало приютом для круглых сирот и училищем для детей, а при Глинской Рождество-Богородицкой пустыни была учреждена мужская странноприимница и больница. Эти богоугодные заведения, созданные на Курской земле, выполняли важную роль в исполнении заветов преп. Феодосия Печерского.

Каждая война оставляла тяжёлый след в жизни её участников, особенно тех, которые получали увечья, лишались трудоспособности, не могли больше своим трудом прокормить семьи. Срок службы солдат со времён Петра I был пожизненный, но затем реформы в армии под руководством П. А. Румянцева-Задунайского и Г. А. Потемкина-Таврического сократили этот срок до 25 лет. И только 1 января 1874 года был издан Устав о всеобщей воинской повинности, давший возможность образовать контингент запасных и значительно сокративший срок действительной службы – до 7 лет. Призывной возраст рекрутов обязательно должен был быть старше 21 года (3). Ветераны войн с возрастом также нуждались в постоянной помощи.

Московский епархиальный наблюдатель А. Италинский написал в своём годовом отчёте за 1915 год: «… школьники наших церковных школ весьма сочувственно отнеслись к семействам призванных на войну и особенно к своим товарищам по классу. По свидетельству многих заведующих школ, учащиеся кормили их, покупали им учебные принадлежности, помогали учиться…» (4)

Посылки с подарками для отправки на фронт и в лазареты готовили даже дети в школах. Создавались Комитеты помощи и поддержки тех, кто находится в плену, направляются продукты семьям, потерявшим кормильца. Особое внимание уделяется детям, оставшимся без отца. В больницы городов начинают поступать солдаты и офицеры для лечения с фронтовыми ранениями, появляются кладбища умерших от ран воинов.

В 1915 году на самом высоком уровне было принято решение строить в тылу, подальше от линии фронта, школьные колонии, то есть школы-интернаты для осиротевших детей. Жители Нижегородской губернии с большим сочувствием откликнулись на призыв оказать помощь детям, чьи отцы убиты или искалечены на войне.

По ходатайству Нижегородской земской управы, на её счёт поступили средства на постройку школьной колонии для детей воинов, павших и утративших способность к труду. Средства земству для строительства в виде беспроцентной ссуды выделял «Состоящий под Высочайшим Его Императорского Величества покровительством Романовский Комитет», который также принял решение: «Отпускать тому же земству на содержание школьной колонии, со дня её открытия, пособие в размере одной трети суммы сметных расходов на содержание колонии, за вычетом из этой суммы причитающегося земству на тот же сметный год пособия из средств Алексеевского Главного Комитета на сирот и полусирот, призреваемых в колонии» (5).

Земля под строительство была выделена в селе Работки. Здесь, на живописном раздолье у берегов широкой Волги предстояло жить и учиться детям, чьи отцы сложили головы на фронте Первой мировой войны.

Значительное приволжское селение Работки, расположенное на правом берегу Волги ниже устья реки Кудьмы, имело давнюю историю. Оно было подарено из казны императрицей Елизаветой Петровной гвардейскому офицеру Семёновского полка Алексею Шубину за то, что он, «за личную преданность ей, безвинно потерпел многия лета в ссылке» по воле императрицы Анны Иоанновны. Генерал А. Шубин построил в Работках храм в честь Спаса Нерукотворного (6).

К началу XX века в селении Работки Макарьевского уезда Нижегородской губернии проживало порядка 1 200 жителей и там располагалось имение, принадлежавшее С. М. Прутченко, который пожертвовал его для нужд сирот. К лету 1915 года строительство велось самыми интенсивными темпами, к работам были привлечены солдаты австро-венгерской армии, взятые в плен на Юго-Западном фронте. Средства для питания военнопленных также были включены в смету строительства, как отражено в губернских документах.

Трогательно, спустя более 100 лет, выглядит простая, но подробно составленная 18 июня 1915 года расписка крестьянина о выплате ему денег за поставку продовольствия для пленных: «Я, нижеподписавшийся крестьянин села Игумновской слободы Макарьевского уезда Игнатий Фёдорович Морозов дал настоящую подписку заведующему продовольствием для военнопленных Ивану Леонтьевичу Куликову в том, что я получил от него за проданный ему на базаре овёс в количестве 32 меры по цене 1 рубль 20 копеек, а всего 38 рублей 40 копеек. Деньги получил сполна» (7). Не менее редкий документ свидетельствует о приобретении 25 пар сапог для военнопленных за «казённый» счёт (8).

В то же время условия пребывания военнопленных солдат русской армии в австрийском и немецком плену были крайне тяжёлыми в связи с острой нехваткой продовольствия внутри Германии. В представленном земским десятником М. А. Ремизовым ежемесячном отчёте в Нижегородскую губернскую земскую управу по постройке Школьной Колонии в селе Работках особым пунктом отмечено о выдаче военнопленным на содержание деньгами, очевидно с тем, чтобы они могли покупать, помимо ежедневной бесплатной еды «из общего котла» для строительных рабочих, дополнительно то, что им самим нравится (9).
 
Для военнопленных в селе Работки ежедневно закупался в булочной свежий горячий хлеб на сумму 12–14 рублей ежедневно. Только один раз, вначале, был куплен чёрный хлеб, но он, как известно, был непривычен пленным из Западной Европы. Поэтому торговый счёт, выставленный пекарем Петром Арсеньевичем Свешниковым с 17 июня по 22 июня, содержал в наименовании только белый и пеклёванный хлеб из самой лучшей муки мелкого помола, на общую сумму 80 руб. 99 коп.

Иван Куликов, ответственный за питание военнопленных, покупал для них и чай, и пиленый сахар, и пшено, и рис, и репчатый лук, а также приправы – лавровый лист и чёрный молотый перец на 1 руб. 20 коп., как свидетельствуют торговые документы. Не забывал Иван Леонтьевич купить даже стеариновые свечи, чтобы пленные солдаты не грустили в темноте по вечерам.

Первые счета от многочисленных торговых лавок в Нижегородской губернии на разнообразные продовольственные и потребительские товары начинают поступать с мая 1915 года в село Работки, когда военнопленные приступают к строительству школы для детей воинов, павших или утративших способность к труду (10).

В Нижегородской губернии в начале Первой мировой войны ещё жива была известная блаженная старица Паша Саровская, монахиня Дивеевского монастыря, хорошо знавшая преподобного Серафима Саровского ещё при его жизни. Батюшка Серафим благословил её принять монашество. Много лет за духовным советом к блаженной Паше ездили люди со всей России. Блаженная старица Паша передала протоиерею Серафиму (Чичагову) слова старца Серафима, которые круто изменили его жизнь, и вскоре он уже приступил к написанию «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря».

Император Николай II с супругой приходили к блаженной старице в келью во время приезда на Церемониал прославления иеромонаха Серафима (Мошнина). Тогда блаженная Паша предсказала царю рождение наследника. Благословение старицы на устройство приюта для детей сирот, чьи отцы погибли на войне, в Ардатовском уезде при Умиленской (Меляевской) женской общине, посвящённой иконе Божией Матери «Умиление», получил епископ Нижегородский, а затем Курский и Обоянский Назарий (Кириллов), уроженец Новочеркасска.

Скончалась 120-летняя блаженная старица Паша Саровская 22 сентября 1915 года. Епископ Серафим (Чичагов), не прерывавший общения со старицей, свидетельствовал, что все годы войны блаженная Паша Саровская горячо молилась за сражавшихся воинов, она видела духовными очами, как множество солдат и офицеров, убитых на поле сражения, после смерти поднимаются в Царство Небесное. Умерла Паша Саровская через три дня после того, как на фронте силами 2-й армии В. В. Смирнова завершились тяжёлые, кровопролитные длительные бои, ликвидировавшие немецкий прорыв вглубь наших войск, и немецкое наступление выдохлось.

«Русские вырвались из клещей и добились фронтального отхода в выгодном для них направлении», – вынужден был честно признать Главнокомандующий германскими войсками фельдмаршал Пауль фон Гинденбург (11). Это была самая сложная ситуация для русской армии во все годы войны, которая могла грозить большими потерями личного состава.

С началом Первой мировой войны многие женщины России отдавали все силы поддержке солдатам на фронте и помощи раненым. Большой пример подавали представительницы Царской семьи. Великая княгиня Елизавета Фёдоровна особо прославилась делами милосердия – формировала санитарные поезда, отправляла походные храмы на фронт, ухаживала за ранеными, совершала поездки к пленным солдатам в лагеря для военнопленных.

Императрица вместе с дочерями и родная сестра царя Ольга Александровна Романова-Куликовская работали сёстрами милосердия в военных госпиталях. Младшие дочери царя – Мария и Анастасия – шили необходимые вещи для раненых солдат и их семей, приготавливали в Царскосельском лазарете бинты.

Под Петроградом в Большом дворце Царского села, в помещениях, где некогда учился в Царскосельском лицее А. С. Пушкин, располагался лазарет. Летом 1916 года в этом лазарете лечился от фронтового ранения известный поэт прапорщик Николай Гумилёв, супруг Анны Ахматовой. Великой княжне Анастасии Николаевне, в связи с её Днём рождения 5 июня, он посвятил стихотворение:

Сегодня день Анастасии,
И мы хотим, чтоб через нас
Любовь и ласка всей России
К Вам благодарно донеслась.

Какая радость нам поздравить
Вас, лучший образ наших снов,
И подпись скромную поставить
Внизу приветственных стихов.

Забыв о том, что накануне
Мы были в яростных боях,
Мы праздник пятого июня
В своих отпразднуем сердцах.

И мы уносим к новой сече
Восторгом полные сердца,
Припоминая наши встречи
Средь царскосельского дворца.

Прапорщик Н. Гумилёв.
Царскосельский лазарет.
Большой дворец.
5 июня 1916 года.

Очевидица событий вспоминала, уже находясь в эмиграции: «С горячим восхищением и уважением смотрели все в первые дни войны на женщин в белых косынках, с крестами на груди. Всё чаще и многочисленнее мелькали эти косынки на улицах и в домах. И вот в таких же косынках сестёр милосердия увидела я старших Великих Княжон в мой первый приезд в Царское Село после объявления войны.

Полтора года тому назад я оставила их ещё беспечными весёлыми девчонками и вдруг увидела двух совершенно выросших молодых девушек. Я была поражена переменой, в них происшедшей. Больше всего меня поразило сосредоточенное углублённое выражение их немного похудевших и побледневших лиц. В их глазах было совсем новое выражение, и я поняла, что со дня войны для них началась новая жизнь…

Я заглянула в себя и поняла, что она началась и для меня, что мы уже не дети, что мы выросли одним сильным и тяжёлым толчком. Весь день Великих Княжон был посвящён раненым; им они отдавали всю любовь, всю ласку и заботу своих богатых любовью и отзывчивостью душ; жизнь раненых стала их жизнью, над ними они склонялись с глубокой любовью и нежностью, у их изголовий проливали слёзы сострадания, из-за них часто не спали ночей, смертью кого-либо из них глубоко огорчались, выздоровлению радовались со всей силой своих впечатлительных душ. И не было ни одного солдата и офицера в их лазаретах, который не был бы ими обласкан и ободрён.

Выписываясь из лазарета, каждый раненый уносил с собой какой-нибудь подарок, данный ему на память от всего сердца. Каждый увозил с собой самое светлое, самое радостное воспоминание о княжнах. Много времени спустя, уже после революции, я встречала солдат и офицеров, лежавших в Царскосельских лазаретах, и каждый раз видела, как при воспоминаниях о великих княжнах озарялись их лица, как бы забывались пережитые муки и как светло воскрешались в их памяти те дни, когда над ними заботливо и нежно склонялись великие княжны» (12).

Две старшие княжны, Ольга и Татьяна, были самыми настоящими, окончившими медицинский курс, сёстрами милосердия.

В Крыму императрица Александра Фёдоровна и великие княжны посещали санатории для туберкулёзных больных.

В Павловске, под Петербургом Татьяна Константиновна Романова (правнучка императора Николая I, дочь великого князя Константина Константиновича, который подписывал свои поэтические произведения инициалами «К. Р.») основала свой именной «Татьянинский» госпиталь. В их Мраморном дворце на набережной Невы также разместился военный лазарет. Муж и брат Татьяны Константиновны геройски погибли на поле боя в Первую мировую войну (13), (14). В Тифлисе Татьяна Константиновна участвовала в создании военного госпиталя и санитарного кавказского эшелона, который возглавила её свекровь княгиня Нино Багратион.

Множество раненых размещалось в Московской Покровской больнице, которая в июле 1914 г. превратилась в госпиталь. Осуществляли уход за ранеными солдатами сёстры Московской Покровской общины сестёр милосердия, которую возглавляла грузинская княжна, игумения Ювеналия (Марджанова), в схиме Фамарь. Материально поддерживали лазареты прихожане храмов и общины монастырей.

Только один небольшой Троице-Одигитриевской монастырь, расположенный в отдалённой части Верейского уезда, ежемесячно направлял в Московскую Покровскую больницу 25 рублей из сумм монастыря «на оборудование и содержание кроватей для больных и раненых». В этом же монастыре ежемесячно монахини шили для солдат из готового материала по несколько сотен пар белья (рубашек, кальсонов, наволочек). А из кроличьего пуха (15) в монастыре вязали по несколько сотен пар чулков каждый месяц войны и направляли их в ближайший военный госпиталь в Наро-Фоминске.

Последними защитниками Временного правительства в Москве были юнкера, ещё не завершившие полный курс обучения в Александровском военном училище на улице Знаменка, ведущей к Кремлю. Захваченных в плен после штурма Кремля юнкеров расстреляли. Чудом остался в живых юный князь Вячеслав Александрович Мещерский, у которого было имение в с. Петровское Верейского уезда Московской области (16).

Его сестра Екатерина Мещерская написала в своих воспоминаниях: «Брат участвовал вместе с другими юнкерами в обороне Кремля. Всех потом расстреляли, а его отпустили, так как комиссар, руководивший убийством, был родом из села Петровское. Незадолго до революции в Петровском горел дом, и князь Вячеслав вытащил из огня ещё живого ребёнка. Сам, правда, сильно обгорел, особенно руки. Так вот, спасённый ребёнок был сыном того самого комиссара. Увидев среди израненных юнкеров Вячеслава, он сказал: Разве это князь! Посмотрите на его изуродованные руки. Из наших он. Отпустите. Пусть живёт…» (17)

Поэт и исполнитель собственных песен Александр Вертинский сразу отозвался на гибель юнкеров в октябре 1917 года стихотворением «То, что я должен сказать» под впечатлением их похорон. 
 
 Я не знаю, зачем и кому это нужно,
Кто послал их на смерть недрожавшей рукой,
Только так беспощадно, так зло и ненужно
Опустили их в Вечный Покой!
Осторожные зрители молча кутались в шубы,
И какая-то женщина с искаженным лицом
Целовала покойника в посиневшие губы
И швырнула в священника обручальным кольцом.
Закидали их елками, замесили их грязью
И пошли по домам - под шумок толковать,
Что пора положить бы уж конец безобразью,
Что и так уже скоро, мол, мы начнем голодать.
И никто не додумался просто стать на колени
И сказать этим мальчикам, что в без власти стране
Даже светлые подвиги - это только ступени
В бесконечные пропасти - к недоступной Весне! (1917 г., А. Вертинский, Москва)

Ещё в начале 1916 года архиепископ Никон (Рождественский) (18) указывал на усиление противоречий в обществе, когда воинство в тяжелейших условиях сражается на фронте, а в тылу законодатели используют бедствия отечества и заботятся, как бы пожить в своё удовольствие.

На Новый 1915 год, например, устраивали праздники и маскарады: «Господи, в какое страшное время мы живём! Не говорю о войне, небывалой ещё в летописях мира по своей жестокости, по обилию истребляемых людей… Но посмотрите, что творится в недрах нашего отечества. О чём думает большинство наших законодателей? О, конечно, они говорят о победе во что бы то ни стало, но дело показывает, что на уме у них совсем другое: они мечтают использовать бедствия отечества, чтобы добиться «ответственности министров», «равноправия всех национальностей», «всех вер», – столь милой им конституции… О чём заботятся больше всего – о прибылях… Будем пить, есть, наслаждаться, ведь умрём, достанется наше богатство другим. Что-то роковое чувствуется во всём этом… Но мы веруем, что несмотря на все безумства отщепенцев от народа, всех этих полуинтеллигентов, обирателей народа, прожигающих собранные средства в клубах, – Господь смилуется над Русью, страшное время пройдёт, и враг будет побеждён, и снова воссияет над нами солнце мира и Божия благоволения к нашей родной земле» (19).

Через несколько дней после «штурма Зимнего» был проведён в Царском Селе крестный ход с молебном об умиротворении Родины. 31 октября 1917 года был убит возглавивший крестный ход настоятель храма – сщмч. протоиерей Иоанн Кочуров, который стал первым новомучеником Российским (20).

События развивались следующим образом: 28 октября 1917 г. Царское Село было занято казаками генерала П. Н. Краснова, сохранившими верность главе Временного правительства А. Ф. Керенскому, только что свергнутому большевиками. Начались бои между казаками Краснова и красногвардейцами, революционными солдатами и матросами. «29 октября в 15:30 в заполненном народом Екатерининском соборе Царского Села, где настоятелем был протоиерей Иоанн Кочуров, заблаговестили к молебну.

Веруя, что молитва смягчит ожесточённые сердца врагов, прихожане храма и многочисленные беженцы из окрестных селений совершили крестный ход по городу с чтением молитв о прекращении междоусобной брани. В крестном ходе участвовал весь клир собора (3 иерея) и священник кладбищенской церкви. Когда канонада прекратилась, крестный ход вернулся в собор. Вечером того же дня с наступлением темноты казаки Краснова отступили из Царского Села в Гатчину. На другой день в Царское Село вошли красногвардейцы и сразу же арестовали священников собора, считая, что они «за казаков молились».

Арестованных доставили в помещение местного совета рабочих и солдатских депутатов, где расположился штаб командира революционных отрядов П. Е. Дыбенко. Настоятель храма о. Иоанн Кочуров, по словам очевидцев, «запротестовал и пытался разъяснить дело». Вечером он был выведен за городскую черту и расстрелян по дороге к полю аэродрома на глазах у сына-гимназиста (21).

Поэт Николай Гумилёв (22), участник Первой мировой войны, на личном опыте не раз познавший, что такое «свинцовый дождь» на передовой, расстрелянный большевиками 25 августа 1921 года, оставил нам талантливое стихотворение о святом великомученике Георгии Победоносце.

Воины величали Божественного всадника на белом коне – «пленных – свободитель, нищих – защититель, немоществующих – врач и Царей – поборник». Святой великомученик Георгий Победоносец изображается на щите на груди двуглавого орла со времён Великого князя Иоанна III Васильевича, повелевшего в 1497 году так представлять российский государственный герб (23). Обычно святой Георгий является людям на белом коне:

Идущие с песней в бой,
Без страха – в свинцовый дождь.
Вас Георгий ведёт святой –
Крылатый и мудрый вождь.
Пылающий меч разит
Средь ужаса и огня.
И звонок топот копыт
Его снегового коня…
Он тоже песню поёт –
В ней слава и торжество.
И те, кто в битве падёт,
Услышат песню его.
Услышат в последний час
Громовый голос побед.
Зрачком тускнеющих глаз
Блеснёт немеркнущий свет!

Единственной в России женщиной, удостоенной офицерским орденом св. Георгия IV степени, была девятнадцатилетняя медсестра Римма Иванова. Указ о награждении – посмертно, за храбрость, в виде исключения – был подписан самим императором. За мужество при спасении раненых

Римма была удостоена нескольких боевых наград. Первую Георгиевскую медаль IV степени она получила за вынос с поля боя раненого прапорщика. Вторую такую же медаль – за спасение офицера и восстановление повреждённой линии связи. Спасение раненого командира полка полковника А. А. Граубе было отмечено третьей наградой – Георгиевским крестом IV степени.

Своим родителям в Ставрополь Римма в 1915 году регулярно посылала весточки с боевых позиций полка на Юго-Западном фронте. Вот выдержки из разных писем: «Беспокоиться обо мне нечего. Я – вне опасности. Наш полковой околоток, где я сейчас несу обязанности, находится всегда за линией огня. К солдатскому костюму и коротким волосам я уже привыкла… Доехала благополучно. Немного переволновалась… Доктор доволен моей работой и теперь всё настаивает, чтобы я ехала учиться после войны в медицинский институт…»; «Несу обязанности фельдшера… Обед здесь и солдатский очень вкусный. О тепле – располагаемся в солдатских избушках. О переходах. Умею и люблю много ходить… Ведь как приятно сознавать, что в этом большом деле приносишь пользу. Молюсь Богу, чтобы Он сохранил моё здоровье. Опасность далеко от меня, её нет…»; «Господи, как хотелось бы, чтобы вы поуспокоились. Да пора бы уже. Вы должны радоваться, если любите меня, что мне удалось устроиться и работать там, где я хочу… Но ведь не для шутки я это сделала и не для собственного удовольствия, а для того, чтобы помочь» (24).

В июле 1915 г. Римма съездила в отпуск навестить больного отца. Чтобы его успокоить, Римма дала слово, что переведётся на другой фронт, Западный, где служил полковым врачом её родной брат. 9 сентября 1915 года в ходе боя у села Мокрая Дуброва севернее Пинска, в её 10-й роте погибли все офицеры. Солдаты растерялись и стали отступать. «Солдаты, за мной!» – крикнула девушка и первой пошла в атаку. Вражеская позиция была захвачена, но Римма получила смертельное ранение и скончалась на руках сослуживцев. В последнюю минуту жизни она прошептала: «Боже, спаси Россию!» – и всех перекрестила.

В Ставрополе на похороны землячки, тело которой привезли с фронта, вышел весь город. Траурную процессию, среди которой шли городской губернатор, представители дворянства, купечества, ученики гимназий, – возглавлял правящий архиерей. Среди множества надгробных речей выделялась по содержанию эмоциональная речь протоиерея Симеона Никольского:

 «Да! Сестра милосердия стала предводителем воинства, совершила подвиг героя. Город наш, город Ставрополь! Какой славы сподобился ты! Франция имела Орлеанскую деву – Жанну Д,Арк. Россия имеет Ставропольскую деву – Римму Иванову. И имя её будет отныне жить в царствах мира…»

В честь Риммы Ивановой были учреждены именные стипендии в фельдшерской школе, Ольгинской женской гимназии, которую она заканчивала и земском училище, где она работала учительницей, перед тем, как уйти на фронт. Современники собирались поставить ей памятник, но всё разрушила революция. Вскоре могилу сровняли с землёй, а имя героической медсестры было предано забвению. Спустя почти сто лет, память о самоотверженной Римме Ивановой стала возрождаться среди её земляков – установлено надгробие над предполагаемым местом захоронения в ограде храма в честь св. апостола Андрея Первозванного, установлена мемориальная доска на здании бывшей Ольгинской гимназии, где она училась, учреждена награда Ставропольской и Владикавказской епархии – премия имени Георгиевского кавалера сестры милосердия Риммы Ивановой «За жертвенность и милосердие» (25).

Началом возрождения истории России, прежде всего, воинской славы наших предков, стал период возрождения храма Христа Спасителя, заново отстроенного с 1995 по 2000 г. на месте прежнего взорванного. В память всех православных воинов – погибших на полях сражений, скончавшихся от ран, умерших в мирное время – в год 850-летия Москвы, в 1999 году был поставлен храм в честь св. вмч. Георгия Победоносца, защитника и покровителя русского воинства.



Источники.

1 - Муромцева М. Славянка. Новые стихи. – М.: Москвоведение, 2017. – С. 25.

2 - Мария Алексеевна Муромцева родилась в Москве. Филолог, окончила МГУ им. М. В. Ломоносова. Автор нескольких книг стихов и документальной прозы. Член Союза писателей России, действительный член Академии русской словесности и изящных искусств им. Г. Р. Державина. Принадлежит к известному в русской истории старинному аристократическому роду Муромцевых.

3 - Энциклопедический словарь «Россия». – Лениздат, 1991. – С. 172–174, 181.

4 - Московские церковные ведомости. – № 4, 23 января. – М., 1916. – С. 21–31.

5 - Государственное казённое управление Центральный архив Нижегородской области. ГКУ ЦАНО. Ф. 42. Оп. 240. Д. 121 (отдел народного образования). Л. 68.

6 - Полное географическое и статистическое описание нашего отечества. Настольная и дорожная книга для русских людей. Под ред. В. П. Семёнова. – Спб.: Изд. Девриена,1899. – С. 388.

7 - ГКУ ЦАНО. Ф. 42. Оп. 240. Д. 121 (отдел народного образования). Л. 221.

8 - ГКУ ЦАНО. Ф. 42. Оп. 240. Д. 121 (отдел народного образования). Л. 279.

9 - ГКУ ЦАНО. Ф. 42. Оп. 240. Д. 121 (отдел народного образования). Л. 326.

10 - ГКУ ЦАНО. Ф. 42. Оп. 240. Д. 121 (отдел народного образования). Л. 136, 142, 153, 154, 222.

11 - Коняев Н. М., Коняева М. В. Русский хронограф. История России в датах. – М.: Вече, 2008. – С. 594. – 1152 с.

12 - Офросимова С. Я. Царская семья // Любимым детям. – М.: Сибирская Благозвонница, 2005. – С. 277–278. – 485 с.

13 - Великий князь Олег Константинович был смертельно ранен в 1914 г.

14 - Князь Константин Александрович Багратион-Мухранский был убит в мае 1915 г. под Львовом и посмертно награждён Георгиевским крестом.

15 - В Троице-Одигитриевском монастыре Верейского уезда Московской губернии с XIX века занимались разведением пуховой породы кроликов и сами изготавливали пряжу для вязания изделий (по сведениям музея истории обители).

16 - Князь Вячеслав Александрович Мещерский (1896-1952 гг.), воевал в Белой армии, умер в эмиграции в Нью-Йорке.

17 - дата обращения 2.01.2022.

18 - Архиепископ Никон (Рождественский) (1851–1919 гг.) – епископ Русской православной Церкви. Государственный деятель Российской империи. Окончил Московское духовное училище. С 1879 г. – редактор «Троицких листков» – просветительского издания для народа. Основатель изданий «Троицкий цветок», «Троицкая народная библиотека», «Божия нива». В 1885 году была издана его книга «Житие и подвиги преподобного Сергия, игумена Радонежского и всея России чудотворца».

19 - Никон, архиепископ. Лучи надежды в страшную годину // Московские церковные ведомости. – № 5. – М., 1916. – С. 58–59.

20 - Сщмч. Иоанн Кочуров (1871–1917 гг.) – 1-й новомученик Российский. Окончил Данковское духовное училище, Санкт-Петербургскую Духовную Академию. Служил в Алеутской и Аляскинской епархии, настоятелем Владимирского храма в Чикаго, приобщил к православию 86 униатов и католиков. Был строителем Троицкого храма в Чикаго. Получил поддержку св. прав. Иоанна Кронштадтского. Пожертвования на строительство храма внёс император Николай II. Новый правосл. храм в Чикаго был заложен епископом Тихоном (Белавиным) в 1902 г. и освящён им же во имя Св. Троицы 16 марта 1903 г. В 1905 г. были организованы новые приходы в Мадисоне (шт. Иллинойс) и Хартсхорне (шт. Оклахома). О. Иоанн состоял цензором «Американского православного вестника». 10 мая назначен благочинным приходов Нью-Йоркского округа вост. штатов США. В 1907 г. участвовал в Соборе по делам Американской Православной Церкви в Мейфилде, уволился от миссионерской службы в США по прошению, чтобы дать своим детям образование в России (у о. Иоанна было 5 сыновей и дочь).

21 - https://www.pravenc.ru/text/469121.html

22 - Николай Степанович Гумилёв (1886–1921 гг.) – русский поэт. Был женат на поэтессе Анне Ахматовой. Расстрелян «как заговорщик» по делу Таганцева. «Чекист Бобров вспоминал: «Умер шикарно. Улыбался, докурил папиросу… Пустое молодечество, но всё-таки крепкий тип. Мало кто так умирает...» (Коняев Н. М., Коняева М. В. Русский хронограф. История России в датах. – М.: Вече, 2008. – С. 697. – 1152 с.). Учёный историк, автор научной теории о «пассионарности», профессор Санкт-Петербургского университета Лев Гумилёв – его сын.

23 - Указом Президента Российской Федерации № 1463 от 8 августа 2000 года было восстановлено награждение орденом Святого Георгия и знаком отличия Георгиевским Крестом.

24 - Грудкина Т. В. Жизнь как жертва: Книга о русских женщинах. – М.: Тренды и традиции, 2018. – С. 167–168. – 257 с.

25 - По материалам книги Т. Грудкиной «Жизнь как жертва: Книга о русских женщинах» (М., 2018).