К равновесию - через нейтрализации психотравм

Про равновесие много пишут и говорят, даются рекомендации и даже установки, как его достичь, но, если не очистить подсознание от накопленных психотравм, полноценного равновесия достичь невозможно. Почему? Потому что застрявшие в подсознании психотравмы всегда будут оставаться источником раздражения и накопления раздражений, так как из-за свей сверхчувствительности они всегда будут первыми реагировать на любые раздражения и накапливать их, как через полупроводник, минуя сознание, что повлечет за собой устойчивое нарушение равновесия. Попробуем показать это на личном примере, чтобы было более понятно.

Сразу после зачатия включается механизм саморегуляции, при котором активность двух половин мозга чередуется. Это позволяет все время двусторонне оценивать реальность и правильно на нее реагировать. Это, как если бы вы балансировали на канате над пропастью. Чтобы удержаться на нем, вам все время приходится балансировать, наклоняя корпус то влево, то вправо. При этом обе половины мозга равнозначны и могут меняться значимостями. Почему утверждается, что включается механизм саморегуляции? Просто я помню себя внутри мамы и как я старался удержать равновесие. Но когда раздражение, исходящее от мамы, становилось слишком сильным или все время повторялось, я не мог приспособиться к нему и ломался под воздействием образовавшейся психотравмы. Для меня это был ужас, кошмар, так как приходило осознание, что спасение в сдвиге – это неправильно, что я поменяю настоящесть суррогатом и потеряю свое настоящее «Я», но в тот момент это было единственным спасением от травмирования и я вынужден был подменить настоящесть самообманом, в котором жить легче и он не так травмировал, как реальность. В дальнейшем это негативным образом отразилось на всем моем развитии.

Рассмотрим образование психотравмы, на основе моего личного опыта в возрасте 1,8 месяцев на примере лягушки, более подробно (смотрите рассказ «Лягушка») … Мама послала мою прабабушку вместе со мной просмотреть состояние небольшого огорода (пару грядок на пустыре, рядом с чужими грядками), находящегося недалеко от дома, в котором мы жили и прополоть бобы. Бабушка мыслями была вся на огороде, а я немного поотстал и внезапно увидел, как тропинку, по которой я шел, пересекает скачками огромное, по сравнению с жучками, кузнечиками и бабочками, непонятной формы зеленого цвета, существо. Я сначала испугался, хотел позвать бабушку на помощь, но испугался, что тем самым привлеку внимание этого существа и оно нападет на меня. Потом от мамы я узнал, что это была лягушка. Далее существо так и буду называть. Но лягушка, скорей всего сама меня испугалась и запрыгала еще быстрей прочь. Любопытство заставило меня проследовать за ней, держась на безопасном, как мне казалось, расстоянии. Подсознательно я оценил ее скорость и свою и подумал, что, если что, смогу убежать под защиту бабушки.

Лягушка запрыгнула в бочку с водой, которая была вкопана вровень с землей. Во время дождя вода стекала в нее и потом служила для полива огородов. Лягушка вынырнула из воды и мирно начала плавать. Я все больше смелел. Любопытство толкало меня к действию. Я нашел небольшую палочку и постарался дотронуться до спины лягушки, пребывая все время начеку, чтобы в случае опасности можно было убежать. Никаких негативных мыслей в отношении лягушки у меня не было.

Я все больше смелел, видя, что лягушка никак на меня не нападает. Наоборот, после каждого тычка по спине палочкой, она стремилась нырнуть и подольше находиться под водой. Азарт охотника у меня все больше усиливался. Но лягушка вычислила, что возле противоположной стенки бочки я не могу ее достать, поэтому после каждого тычка палочкой, она выныривала строго на противоположной стороне бочки. Я был разочарован и решил для себя, что в следующий раз я заранее припасу палочку подлиннее, чтобы, лежа на одном месте, я мог достать лягушку в любом конце бочки. Надо было показаться бабушке, чтобы она ничего не заметила. А она и не заметила моего отсутствия, так как была поглощена работой.

Мама, увидев, как я вывозился в земле, отругала бабушку за недосмотр и сказала, что больше никогда меня с ней не пошлет на огород. С мамой неинтересно было на него ходить, так как она держала меня в строгости, а бабушка срывала недозревшие бобы и давала мне их поесть. Когда я ходил на огород с мамой, в сторону бочки старался не смотреть, чтобы мама ничего не заподозрила. Мои планы были на грани срыва. Я начал плести целую сеть хитростей, чтобы снова оказаться с бабушкой на огороде и наконец дождался. Наступила осень, пора было собирать бобы, а мама была занята какими-то своими важными делами, поэтому она поручила эту работу бабушке. И я напросился в помощники, пообещав, что больше не испачкаю одежду. Я не мог ее испачкать, так как не было нужды крутиться на животе вокруг бочки, чтобы дотронуться до лягушки. Заранее припасенная палочка была достаточно длинной, чтобы, лежа на одном месте, можно было достать лягушку в любом конце бочки.

Усыпив бдительность бабушки, я поотстал и направился к бочке. К моей радости лягушка в ней плавала. Устроившись поудобней, я начал тыкать по спине лягушки палочкой, стараясь погрузить ее под воду как можно глубже и предугадывать ее действия, чтобы не позволять ей вообще выныривать (я тогда не знал, что лягушкам нужен воздух, чтобы они могли дышать). Лягушка выныривала все реже, так как обессилила из-за нехватки воздуха, а моя игра с ней становилась все более жестокой. Я начал срывать на лягушке всю подавленную на родителей злость за то, что они меня «несправедливо» наказывали и подавляли мои желания (чем взвинченней, тем в большей степени теряется человечность и усиливается жестокость). Я уже с ожесточением тыкал в спину лягушки палочкой и мне доставляло удовольствие, что я могу над кем-то властвовать, а не только слепо подчиняться более сильным.

В какой-то момент жестокий азарт настолько усилился, что я потерял бдительность и начал медленно сваливаться в бочку головой вниз. Ужас пронзил меня. «Не может быть, это происходит не со мной», - но реальность требовала видеть, как есть, а не как мне хочется. «Это все, конец, полная безысходность, надо просто смириться, потому что выхода все равно нет». «Нет, не хочу». «Попроси прощенья у лягушки, ведь ты на самом деле не желал ей зла». «Желал и в этом надо признаться. Покайся, признай свою неправоту» (и это в таком-то возрасте) … Эти мысли мгновенно проигралась перед тем, как я свалился лицом вниз в бочку. Жажда жизни и страх смерти заставили меня изо всех сил прогнуться, чтобы вынырнуть из воды. Вынырнув, я ухватился руками за край бочки и поджал ноги, так как мне казалось, что она бездонная и если я опущу ноги, то провалюсь в бездну. Убедившись, что я крепко держусь за край бочки, я рискнул распрямить ноги и нащупать дно. Воды в бочке мне было по грудь. Новый страх навалился на меня. Со мной в одной бочке находится лягушка, которой я причинил зло и за это она может меня съесть. Но лягушки не видно. Тогда возник другой страх, что я останусь в бочке навсегда и меня никто никогда не найдет. Я попытался самостоятельно выбраться из нее – не получилось из-за недостатка сил и из-за паники … Случайные прохожие увидели меня и вытащили из бочки. Но на этом кошмары не прекратились.

Мама объяснила мне, что это была лягушка и ее нельзя было обижать, так как у нее могут быть маленькие детки. Я наврал маме, что лягушка погналась за мной, я испугался, побежал и попал в бочку. Мама решила, что достаточно успокоила меня и занялась своими делами, а меня начали мучить кошмары и днем, и ночью. Я представлял себе, как нахожусь в бочке с водой, а зубастая лягушка со своими такими же зубастыми детками сверху смотрят на меня и хотят меня заставить пережить то, что пережила лягушка, когда я тыкал в нее палочкой.

Из-за постоянного травмирования, замкнувшая на себе все мысли психотравма истощалась все больше и больше, делая страдания невыносимыми и чтобы избежать их, я начал отрицать лягушку и все события, что с ней были связаны даже косвенным образом. Выхолостилось сострадание, память на пережитые события, но сама ранка осталась, несмотря на сожженные в ней эмоциональные связи. Она продолжила травмироваться, минуя сознание и ее все время приходилось подавлять с помощью взвинчивания, подстегивания нервной системы, перевода ее в более возбудимое состояние, что программировало нервную систему на самоистощение и задавало мышлению одностороннюю сдвиговую направленность. В дальнейшем, способность видеть лягушек, видеть водоемы, в которых они обитают не исчезла. Исчезла способность сопереживать, тонко чувствовать окружающий мир. По этой причине, люди, пережившие психотравму, становятся более черствыми.

Психотравм в течение жизни накапливается огромное множество, и они ухудшают качество нашей жизни и снижают ее продолжительность. Можно ли каким-то образом вылечить психотравмы и вернуть чувствам их первозданность, ведь возврат назад невозможен, так как придется вернуться к тому, от чего мы убежали с таким трудом? Рассмотрим другой пример.

Представьте себе улитку, живущую там, где ее никто не потревожит. У нее нет травмирующего опята, поэтому она чувствует себе легко, раскованно. Кольните ее иголкой, и она уйдет в себя, спрячется от опасности в своей ракушке. Если уколов больше не будет, то она через какое-то время снова выберется из своей ракушки и начнет вести привычный образ жизни, но уже с оглядкой на полученную травму. Кольните улитку несколько раз, когда она начнет выползать из ракушки и она надолго уйдет в себя, а потом все свои действия начнет пропускать через страх, от чего прежняя свобода и раскованность станут невозможны. Если уколами не позволять улитке выползать из ракушки, то она уйдет в себя и погибнет от страха.

Нервную систему можно образно сравнить с улиткой. Что нужно, чтобы психотравма зажила и восстановилось нарушенное равновесие? Ноль притока раздражений. Только в этом случае ранка начнет по чуть-чуть раскрываться и заживать, что повлечет за собой активизацию сильного «Я», которое было подавлено страхом, не травмирующей объективной памяти, возвращение чувств, не искаженных страхом, травмированием и восстановление нарушенного равновесия. Лучше всего с проблемой психотравм справляется длительная отсыпка, при отсутствии раздражителей.

Почему сон не вылечил психотравму, связанную с лягушкой? Потому что не было соответствующей спокойной обстановки и достаточно количества сна. Все время атаковали сильные раздражители, на которые приходилось реагировать. Не до решенная первоначальная проблема, создавала новые проблемы и осмыслить перенесенную психотравму не было никакой возможности. Когда же появилась возможность как следует отдохнуть и отоспаться, все накопленные за жизнь психотравмы начали осмысливаться и упраздняться, очищая тем самым от себя подсознание, а сознание делая чистым, не искаженным. Начала возвращаться способность чувствовать, сочувствовать, сопереживать, то есть все человеческие качества, подавленные психотравмами. Так что, если понять механизм образования и лечения психотравм, то можно от них избавиться и вернуть психике правильность мировосприятия.
27.11.2023 г.