Г

                ГРЯЗЬ

     Летняя погода тоже разной бывает. В жаркие дни я стараюсь самые необходимые работы в саду сделать до «большого солнца», до полуденной жары. А когда уже невыносимо жарко, мне даже в тени не комфортно, стараюсь найти себе работу в доме, за закрытыми дверями. Но, однажды, в полуденную пору, я услышала с улицы громкий детский плач. Тут же выбежала за калитку. И что я увидела?
     Мимо моего сада пролегала прямая грунтовая дорога. От неё отходили узенькие улочки. Эти тихие улочки сплошь зарастали одуванчиками. А как им не буйствовать? Туда даже легковушки редко заезжали. Зато по прямой дороге часто проезжали большегрузные машины, водителями которых были мои соседи. Понятно, что когда проезжает такая машина, даже на моём огороде земля под ногами дрожит. От их больших колёс оставались глубокие колеи. Даже в засушливое лето в колеях не высыхала вода. Куда там, отстаиваться вода не успевала, очередная машина сворачивала на нашу улицу. И тут уже лужи превращались в жиденькую грязь. Все камушки, которые я собирала на своих грядках, в старом ведре носила и высыпала в эти лужи, но этого было недостаточно.
     В тот день, на одну из тихих улочек, к хозяевам приехала дочка с маленькой внучкой. Внучке годика 4-5, и ещё две собачки, очень похожие на рыженьких лисичек. Девочка с собачками играла в куколки на расстеленном, среди цветущих одуванчиков одеяле. Собачки освоились на новом месте и побежали по направлению центральной дороги. Девочка побежала за ними следом. И вот, эти собачки, чтобы охладиться, с разбегу прыгнули в эти колеи. Понятно, что перепачкались жидкой грязью до неузнаваемости. Но это их не смущало. Они кувыркались, повизгивая, и были самыми, счастливыми существами на нашей улице. Девочку же такой поворот событий напугал. Таких грязных своих любимиц она ещё не видела. Она махала пухленькими ручками и в отчаянии громко плакала. А издали, по нашей улице уже ехал большущий самосвал. Я по обочине побежала навстречу машине и, сорвав с головы косынку, махала ею, пытаясь дать сигнал опасности водителю, чтобы тот остановил машину. Валера притормозил и тут же высунул голову с кабины. Я, пытаясь перекричать рёв двигателя, объясняла создавшуюся ситуацию. Тут уже и мама с бабушкой той девочки прибежали. Одна беда, им никак не удавалось выманить из лужи собачек, а руками их не достать. Валера спрыгнул на дорогу и попросил меня принести грабли. И, вот он, теми граблями выудил купальщиц на сухое место. Как этих собачек отмывали эти женщины, я не видела, но после этого случая свободно бегающих я их больше не видела. А колеи вскоре те же водители засыпали гравием. Ходить по тому гравию – мука одна. Что тут говорить, что машинам хорошо, то моим босоножкам плохо.

                *
                Только обретя гармонию внутри себя –
                мы начинаем замечать гармонию мира вокруг.

     Мы порой недооцениваем подаренные самой Природой наши детские годы.
     У малышей самая заветная мечта – это поскорее вырасти. Родители тоже хотят, чтобы их неразумное чадо скорее «на ноги стало», повзрослело и больше не просило родительской помощи. Но ведь и то надо понять, что взросление начинается сразу же после рождения малыша, с первым его вдохом, первым криком и ещё неосознанным желанием своим плачем привлечь к себе внимание матери. И этот опыт будет со временем накапливаться даже тогда, когда взрослые, находящиеся рядом с ним, об этом и не думают, что именно они, в своей обыденной жизни, являются предметом не только подражания, но и размышлений, робких, на уровне догадок.
     Судя по своему опыту жизни, только на склоне лет, когда я перестала куда-либо спешить и жизнь покатилась размеренно, ко мне стали из памяти приходить картинки далёкого прошлого. Теперь уже, как человек повидавший жизнь свою и тех, кто рядом со мной по жизни шёл, могу листать происходившие события день за днём.
     Вспомнилась мне тётя Оля, жена маминого брата, Михаила, искусная рукодельница. Шить, вышивать крестиком и гладью, она умела, как никто в нашем большом селе. Я охотно бегала к ней учиться всему, что она на тот момент делала. Эта женщина всем своим поведением вызывала у меня молчаливый восторг. Я любовалась ею, когда она расчёсывала свои длинные волосы, сидя на низенькой скамеечке в своём дворе, под высокими акациями. Своё лицо она видела в зеркале величиной с тетрадный лист, которое лежало на её коленях, на фоне покачивающейся листвы. Я тоже, уже дома, пыталась так же расчёсываться во дворе, сидя на завалинке. Мне тут же мама с бабушкой запретили расчёсываться на ветру. Боялись, как бы ветер не украл мой волос и не накликал беду.
     Мне очень нравилось, как тётя Оля что-либо делает по хозяйству. Самое замечательное это то, что она самую обычную будничную работу делает с такой же любовью, будто девочка в куколки играет. Чистит картошку и любуется ею, кормит поросёнка и чешет ему лоб и за ушами, а тот в ответ похрюкивает. Когда делает какие-то заготовки на зиму, то это сродни колдовству. В каждом её движении рук, взгляде, в напевном мурлыканье, проявлялось не насилие над собой, так как это работа и её надо делать, а желание украсить этот мир, извлечь удовольствие от своего старания. Она – простая сельская женщина, сирота с малолетства, соседи не дали ей с голоду умереть в  голодные годы. А, вот, надо же, сохранила в себе великую любовь к каждому кусту картошки и к ноготкам по картошке. А какие вещицы она делала из шулумыны на кукурузных початках и, даже кукурузные «волосы» шли в дело…
     Но, когда она садилась за ножную швейную машинку, что у окна, тут уж она целиком уходила в себя. То она сама с собой советуется, то причмокивает губами, то вскрикивает от восторга, то слегка приплясывает. То, что я в этот момент на неё во все глаза смотрю, это её нисколько не смущало. Я, малая, для неё была вроде кошки.
     Всю свою жизнь она прожила в родительском доме, работала на своём огороде, украшала даже грядки цветами. Детей у неё не было, она окутывала любовью всё на что смотрела, к чему прикасалась. Теперь этой женщине уже под девяносто лет. Живёт одна, мужа похоронила… И я уверена в том, что именно любовь держит её на этом свете…

                *
     Жизнь многому учит, но чтобы понять «как, что и почему», надо не полениться и, мысленно вернуться к своему истоку, в своё наивное и доверчивое детство. В незамутнённой воде до самого донышка всё видно.
     Вот, к примеру, самое простое – ГУСИ!
     Наше село, Букатинка, растянулось вдоль реки километра на три. Понятно, что многие хозяева в своём дворе держали гусей. Покормят утром и отпускают стадо на речку. Идут они гуськом и меж собой переговариваются на своём гусином языке, всё: - гыр, гыр, гыр! И плывут по воде, как беленькие лодочки, степенно так. Я в детстве гусей боялась, наверно и сейчас бы боялась, просто по городу гуси не ходят. А дедушка мой называл их не иначе, как – мудрые гуси. Я с этим никак не соглашалась, пока не произошёл один случай.
     Понятное дело, летом мы на речку стирать ходили, мылом. О стиральных порошках мы тогда ещё не знали. На речку я с бабушкой пошла ещё и солнце не взошло, так сказать – на малую воду. За ночь наша речка мелела, да так, что камни из воды были видны. Мы на них расстилали и намыливали свои постирушки. Вода за короткую летнюю ночь не успевала остыть.
     Стирка – дело хлопотное, для этого много времени требуется. А у нас этих постирушек целый узел. Солнце уже о-го-го куда поднялось. И тут бабушка стала поторапливать меня, а сама, меж тем, на небо поглядывает. А чего там смотреть? На небе – ни облачка. Я так бабушке своей и сказала. А она мне: «Ты на гусей посмотри… среди дня домой пошли».
     Достирали мы и на коромыслах, мокрое бельё домой понесли. Речной склон высокий, уморились, пока на ровную дорогу вышли, а к воротам стали подходить – запогромыхивать стало. Мы уже не развешивали бельишко. Взяли большое корыто, всё принесённое в него сложили. Ох и гроза в тот день была! Гром гремит, молнии сверкают, а бабушка всё за каждым разом крестится и Бога благодарит за то, что такое лихо нас на речке не застало… Вода на речке, бывало, резко поднималась и много бед с собой несла.
     Ладно, было и прошло. Теперь на речку не хожу, как в каждом доме стиральная машинка есть. Дескать, живи и радуйся. Только однажды, по телевизору показали, как оно бывает, когда молния в речку угодит. Вода, как в большом котле враз закипает. Силища-то какая, донные огромные камни, как галушки в кипятке играют. Так меж берегов вода бурлит, страшно смотреть. Я жизнь большую прожила, и только к старости такое увидела. А гуси знали о том, что может такое случиться. И о перемене погоды догадались, гуськом домой пошли. Вот, старые люди не зря говорили – мудрые гуси…

                *