Владимир Рыбин. Русская национальная идея...

ДОКЛАДЫ, ПРЕДСТАВЛЕННЫЕ УЧАСТНИКАМИ КОНФЕРЕНЦИИ:

Автор: РЫБИН Владимир Александрович, д.ф.н., профессор, председатель диссертационного Совета по специальностям 09.00.01(онтология и теория познания) и 09.00.11 (социальная философия) Челябинского государственного университета, г. Челябинск, Россия:

РУССКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ В КОНТЕКСТЕ МАРКСИЗМА

В наши дни вопрос о русской национальной идее встает особенно остро. Если патриотизм – это ее форма, то каково же ее содержание? Без конкретного понимания специфики русской культуры мы будем оставаться под властью стереотипов западного, либерального мышления во всех сферах культуры – от производства и науки до искусства и быта. Однако, как показал исторический опыт, попытки выработать «национальную идею» с опорой на традиционно-консервативное направление русской мысли, например, на концепции «славянофилов – западников», «евразийцев», на православие или на русскую философию Серебряного века, а также (отчасти в качестве оппозиции первым) на более поздние, но столь же неработоспособные в отечественных условиях концепции Хантингтона, Тойнби, Фукуямы и прочих  «минутных властителей дум», являются неработоспособными в текущих условиях.

Единственным реальным результатом, который нашел признание и в научном, и в общенациональном сообществе, стала констатация того факта, что Россия – это особая цивилизация и культура, не Восток и не Запад, а нечто срединное, синтетическое — Евразия. Однако, при этом нельзя не признать, что Евразия – негативное, производное понятие, а все концепции теоретиков, пытавшихся «понять Россию» в рамках культурфилософских категорий евразийства – от С.П.Савицкого до Л.Н.Гумилева, – не схватывают ее специфику. Основная причина состоит не столько в описательности этих теорий или в их недостаточной конкретности, сколько в том, что выводы, полученные на их основе, носят не утверждающий, а негативный, отрицающий характер: «Мы – не Европа», «Мы – не Восток и не Запад», «Мы – другие»…

А какие?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо как минимум вписать Россию в контекст общечеловеческой истории. Единственное, что к началу XXI века можно сказать более-менее определенно об этой базисной тенденции, это то, что в истории есть некий вектор, который Гегель когда-то определил как «прогресс в сознании свободы» (1, с. 72) – нарастание ценности отдельного человека, признание значимости человеческой личности. Конечно, это только вектор или, как выражался Л.Н.Гумилев, только «фон» (2, с. 61), к тому же не слишком действенный, однако, он все-таки определенно существует. И если так, то для решения поставленного вопроса вполне оправданным выглядит привлечение эвристического потенциала марксизма.

На первый взгляд это кажется странным, поскольку принято считать, что, хотя марксизм и является наиболее разработанной на данный момент историофилософской концепцией, ему все-таки чуждо постижение особенностей той или иной национальной культуры, что марксистская методология «не берет» культурную специфику России. Попытаемся опровергнуть сложившееся мнение, продемонстрировав эвристический потенциал марксистской теории в плане понимания роли России и национальной русской культуры в общеисторическом цивилизационном процессе.

Прежде всего, отметим, что выстроенная на политэкономических предпосылках формационная модель Маркса в образе «классической пятичленки» (куда в самом деле не вписывается никакая культурная специфика) отнюдь не исчерпывает всего богатства его теоретического наследия, тем более, что, как теперь твердо доказано, помимо общеизвестных политэкономических разработок, оно включает в себя и мощный теоретический пласт, пропитанный сугубо культурологическими интенциями. Основной их вектор – развитие идеи прогресса в духе философии эпохи Просвещения и мировоззрения Модерна, но – при существенном усилении антропологического акцента: у Маркса «прогресс в сознании свободы» выводится на уровень более конкретного понимания в виде концепции трех ступеней общеисторического процесса в зависимости от степени развития личности: отношения личной зависимости; личная независимость, основанная на вещной зависимости; свободная индивидуальность, основанная на универсальном развитии индивидов (3, с. 1091-102). Этот фрагмент в политэкономических трудах Маркса, демонстрирующий попытку экспликации им предпосылок собственных теоретических разработок, к сожалению, не получил у него дальнейшего развития. Тем не менее, продолжим намеченную им антропологическую линию, распространив ее на культуру.

В соответствии с научным духом своей эпохи Маркс и Энгельс не использовали понятие «культура», предпочитая ему понятие «общество», но вряд ли можно сомневаться, что фразу «совокупность всех общественных отношений» (4, с. 3) следует прочитывать иначе, нежели раскрытие смысла понятия «культура». Если так, то для того, чтобы понять место России в общеисторическом контексте, следует хотя бы контурно набросать модель воспроизводства общечеловеческой культуры как в структурно-функциональном, так и в историческом аспектах, а затем вписать русскую культуру в эту модель.

Последовательность построения искомой модели такова.

Прежде всего, культура не может существовать без постоянно возобновляемого материального производства, и потому неудивительно, что в ее составе в первую очередь усматриваются применяемые людьми орудия труда. Обычно этим и ограничиваются, когда хотят указать на специфику существования людей в природе и основу созидаемой ими культуры. Однако, подобный редукционизм принадлежит не самому Марксу, а тем его последователям и истолкователям, усилия которых в конечном счете привели к формированию усеченной, вульгаризированной, сугубо «экономической» версии марксизма. Во всяком случае, сам Маркс понимал культуру более объемно. Пометка Маркса «производство самой формы общения» (5, с. 72) на полях рукописи «Немецкой идеологии», а также его знаменитая фраза по поводу первобытных людей, гласящая «ограниченное отношение людей к природе обусловливает их ограниченное отношение друг к другу, а их ограниченного отношение друг к другу – их ограниченное отношение к природе» (6, с. 29), указывают на то, что еще в начальный период своего творчества, помимо сферы использования орудий труда, он выделял также и сферу внепроизводственных контактов, то есть противопоставлял деятельность – общению. Однако, в дальнейшем, в главных его политэкономических трудах автономность общенческого компонента не акцентировалась, а у последующих теоретиков, включая Ф. Энгельса и особенно представителей диалектического материализма (советской версии марксизма), общение было почти полностью сведено к материально-экономическим, т.е. орудийным факторам. Теми же недостатками отмечены и «деятельностные концепции» в гуманитарных дисциплинах, прежде всего в психологии.

Разделение культуры на орудийный и общенческий компоненты вообще не могло быть адекватно осознано в те исторические эпохи, когда главное внимание общества направлялось на выживание, на поддержание самого существования человеческого коллектива. Лишь в современную эпоху, когда приходит понимание того, что наряду с коллективом значимым является и человеческий индивид, творчество которого представляет собой основной фактор развития культуры, определяется и значимость общенческого компонента как равноценного по отношению к орудийному. Поэтому не приходится удивляться, что тогда, в разгар индустриальной эпохи Маркс в своих позднейших политэкономических разработках исключил этот компонент из сферы рефлексии.
Теперь, зафиксировав факт разделения культуры на производственно-деятельностный и общенчески-межиндивидуальный компоненты, представим весь ее массив как некое поле, размеченное и по горизонтали, и по вертикали, наподобие частей света на географической карте (диагональные оси оставим для последующего обсуждения).
 

По горизонтали (подобной оси «Восток – Запад»на географической карте), располагаются два полюса культуры, указывающие соответственно на орудия труда, посредством которых человек воздействует на природу, и на общение, т.е. на коллектив, в среде которого человек живет и обучается использованию этих орудий. По вертикали (ось «Север – Юг») располагаются два других полюса культуры, определяющие уровень их исторического развития. В традиционных культурах главным социальным элементом является община, а личность не выделена; в современных главным элементом становится отдельный индивид. Историческая трансформация традиционных культур в современные предполагает разведение орудийных и общенческих полюсов культуры: в традиционном состоянии они нераздельно слиты, ибо вся жизнь людей погружена в общину, где производство и быт не разделены; в современной же культуре эти полюса противопоставлены друг другу: производственная и частная жизнь человека – совершенно разные сферы. Современная культура с некоторыми особенностями воспроизводится во всех промышленно развитых странах, в том числе и в России, которая уже во второй половине XIX века окончательно встала на этот путь. Первая книга Ленина «Развитие капитализма в России», во всем научном мире и сегодня признаваемая первоклассной социологической работой, содержит неопровержимые доказательства того, что в России, воспринявшей рыночные порядки, община неуклонно разрушается и обречена на гибель.

Воспроизводя свою культуру, люди из сферы общения выходят на передовую линию взаимодействия с природой – в сферу орудийной культуры, где занимаются материальным производством, преобразуют природу, а потом возвращаются к себе (в пещеры, хижины, дворцы, дома), где передают наработанный опыт следующим поколениям. В этом круговом процессе нарабатывается коллективный опыт культуры того или иного народа. Вся разница между ними – лишь в соотношении и объеме исходных компонентов.

Среди культур современного типа первопроходцем и безусловным лидером, особенно после победы над капиталистическими конкурентами (над наполеоновской Францией в XIX веке и  гитлеровской Германией в XX веке), является англосаксонская культура, в которой сделан акцент на орудийном, производственном компоненте. Что и определяет узко-практическую установку в сознании ее представителей, объясняет ее приоритет в естествознании и технике, делает понятным доминирование Англии и США в индустриальную эпоху. Односторонней ориентации на производство соответствует товарная, рыночная экономика; поэтому США, сосредоточив у себя науку, и стали лидером мирового капитализма. Что же касается другого конкурента англосаксов – Советского Союза, то он распался не столько от внешнего напора, сколько от внутренней несогласованности между провозглашенными социальными принципами и реальным экономическом механизмом, в котором не были изжиты рыночные — фатально воссоздающие капитализм — принципы: поколение, получавшее высшее образование в советский период, помнит выраженьице про «товарное производство при социализме» (?!) из курса политэкономии!

В наши дни сугубо производственная, техническая направленность развития общества становится разрушительной. По линии орудийной культуры это проявляется в многочисленных мировых кризисах (экологическом, экономическом, военном, антропологическом и т.д.); по линии общения – в засилии «массовой культуры». Но одновременно вызревает понимание того, что все эти тенденции носят рукотворный характер и, следовательно, могут и должны быть разрешены самими людьми. Нужно понять человека, причем не как потребляющее животное, а глубже, по сути. В этих условиях культура России, в которой преимущественное развитие получила именно её гуманитарная, общенческая составляющая, закономерно выдвигается на роль лидера общецилизационного процесса. Об этом свидетельствует ведущая роль русского искусства в раскрытии внутреннего, психологического мира человека: русская литература cтала лидером еще в XIXвеке, весь XX прошел под знаком безусловного доминирования русской музыки (Прокофьев, Шостакович, с известными оговорками Стравинский).

Другой пример. В науке известна «пирамида человеческих потребностей» из пяти ступеней американского психолога Абрахама Маслоу: простейшие животные потребности – потребность в безопасности – потребность в коллективе – потребность в признании и – потребность в мышлении (на вершине). Таким образом, необходимость думать – это высший человеческий запрос. Но «думать» – это не столь просто, как кажется западным теоретикам, ведь мыслительная деятельность, может быть и ограниченной, узко-инструментальной (например, проектировщики крематориев для гитлеровских концлагерей), если в нее не введен сугубо человеческий, гуманитарный компонент. Между тем русская культура в лице Пушкина уже давно осознала его необходимость: «Но не хочу, о други, умирать; Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать» — для полноценного существования человеку мало одного мышления, необходимо еще и чувство, сочувствие, общение. Которое только и способно предотвратить все разрушительные эффекты одностороннего интеллекта.

Итак, культура России развернута на общение, на человека, на его внутренний мир. И, что не менее важно, при этом она способна создавать технологии, не менее совершенные, чем на Западе: в советское время была создана вторая, параллельная западной техносфера, не менее мощная. Она и сегодня защищает нас. В общем, Россия, в отличие от всех других цивилизаций, обреченных на односторонность, обладает двумя полюсами культуры. Следовательно, если рассчитывать на продолжение мировой истории, то иных претендентов, кроме России, на роль лидера этого процесса сегодня   просто не существует. В этом и состоит современное воплощение русской идеи, рассмотренной в контексте марксистской теории.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Гегель, Г. В. Ф. Лекции по философии истории / Г. В. Ф. Гегель. - СПб. : Наука, 1993.
2. Гумилев, Л. Н. Гуманитарные и естественнонаучные аспекты исторической географии /Л.Н.Гумилев // Ноосфера и художественное творчество. - М. : Наука, 1991.
3. Маркс, К. Экономические рукописи 1857-1859 гг. / К.Маркс // К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч. 2-е. - М.: Политиздат, 1968. - Т. 46. - Ч. 1.
4. Маркс, К. Тезисы о Фейербахе / К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч. - 2-е изд. - М. : Политиздат, 1955. –
5. Т. 3.
6. Маркс, К., Энгельс, Ф. Немецкая идеология // К.Маркс, Ф.Энгельс. - Соч. 2-е изд. - М. : Политиздат, 1955. - Т. 3.
7. Маркс, К., Энгельс, Ф. Немецкая идеология // К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. - 2-е изд. - М. : Политиздат, 1955. - Т. 3.

(Опубликовано в сборнике научных трудов
по материалам
Всероссийской научно-практической конференции
28 апреля - 16 мая 2016 г.
г. Екатеринбург

Издательская группа «Знание»
Главный редактор: С. Ю. Радченко)