Ифрит изз ЖКХ. 6

Часть 6. Дичь дикая - но понятная...

…Ивану Сергеевичу хватило чуть больше часа, чтобы насладиться прелестями, скрытыми в теплом мраморе бассейна, так любезно и к стати предоставленного услужливым джином. Выйдя из воды он увидел висящие в воздухе пушистые халаты, полотенца. Предусмотрительный Ифрит не позабыл и за мягкие тапочки, красиво расшитые и очень удобные.

…Разомлевший Иван Сергеевич пошлепал к закутку. Люська категорически отказалась вылезать из воды: она продолжала нежиться в пахучей воде. Негритянки вернулись на прежнее место, покорно и предупредительно наблюдая за плавающей девушкой.

Джинна он застал сидящим перед телевизором. Тот так увлекся, нарвавшись на канал круглосуточных новостей, что даже не заметил прихода своего господина.

- Прости, Господин! – смущенно пробормотал он: - Дивное творение! Из него я почерпнул столько знаний о неведомых мне людях и странах, что  невольно восхитился мудростью создателя этого живого ящика! Кто он, этот высокочтимый мудрец?

- Кто его знает! – ответил Иван Сергеевич: - Всех и всё не упомнишь!

- В твоей стране так много мудрецов? – изумился джинн.

- Даже больше, чем хотелось бы! – проворчал хозяин.

- Означают ли твои слова, что страна твоя могуча и велик ее правитель?

- Еще как! Местами через край, могущество – хлещет!

- Тогда почему, мой высокочтимый Господин живет в столь недостойных для него чертогах?

Иван Сергеевич смутился. Войдя в свои апартаменты он сразу заметил какие в них произошли перемены: стены и пол украсили мягкие ковры, топчан сменился на просторную кушетку. Телевизор стоял на изящной подставке из отполированного до черного блеска  дерева. И все равно, несмотря на появившуюся маленькую роскошь – подвал оставался подвалом!

- Как тебе сказать? – замялся Иван Сергеевич. Действительно, как объяснить древнему Ифриту все сложные переплетения современной жизни. Джинн терпеливо ждал ответа.

- Понимаешь! – начал Иван Сергеевич, и осекся, прислушался.

За пределами, волшебным образом благоустроившегося закутка, происходило что-то не ладное. Сначала испуганно взвизгнула оставленная в бассейне Люська, затем в подвале загремел рассерженный мужской голос.

- Это кто тут бордель развел? Что, до подвала моего добрались? Места в городе мало? Я вас спрашиваю, или кого! Что за дичь дикая?

Иван Сергеевич выглянул из-за ковра. Возле бассейна, с пакетами в руках стоял возмущенный Митрич. Испуганные негритянки жались в сторонке. Люська пряталась в воде, тараща на сердитого мужика круглые глаза.

- Чё, своих баб мало? Негрушек раздобыли! Кто бардак развел? – бушевал Митрич, размахивая полными сумками. Увидев голову Ивана Сергеевича он оставил девчонок и быстро прошагал в закуток.

- Ванька, что происходит? Кто бордель открыл? Ты что ли?

Разъяренный мужик тяжело дышал, с ненавистью глядя на своего постояльца.

- Выметайся отсюда, со своими бабами! Эх ты… Я к тебе как человек к человеку, а ты – как все! – Митрич обвел тяжелым взглядом преобразившийся закуток: - Быстро вы без меня  обустроились, и суток не прошло! А это кто?

Митрич был крупным мужчиной: про таких говорят – быка кулаком свалит. В этом, те - кто знал слесаря, нисколько не сомневались, хотя он уже два года как вышел на пенсию…

- Ты кто, спрашиваю? – навис кулаком над маленьким демоном: - Сутенер? Клиент? Щас, я тебя - тварь старую, зашибу до смерти! Ах ты, дичь дикая! – похожий на кувалду кулак слесаря вознесся над головой чужака. Иван Сергеевич в ужасе закрыл глаза, заметив, как яростно полыхнули огненные всплески негодования во взгляде «покорного раба!»

- Твою мать! – прошипел он: - Господи, сейчас рванет! – и распростерся в полете между взбешёнными мужиками…

- Ты, Ванька, сам посуди! – мирно гудел через полчаса, успокоившийся Митрич: - Что я мог подумать, когда все увидел? Дичь дикая! Каждый день по ящику долдонят: «Закрыт еще один притон!» Вот и решил: до меня, волкИ позорные, добрались! До подвала, то есть… А тут еще – он! – слесарь приветливо кивнул в сторону джина.

- Откуда мне знать, что это твой друг! Сидит, молчит! Тоже мне, Хоттабыч нашелся! А если бы я тебя и впрямь зашиб? Рука у меня, брат ты мой, тяжелая… Особенно вгорячах! – Митрич, обернувшись к джинну, добродушно посмеивался, поглядывая на свои руки: - В молодости, как то раз вышло…! – и не обращая внимания на гордое молчание демона, он начал какой-то свой рассказ…

Ифрит сидел спокойно, делая вид что вообще не замечает Митрича! Успокоившийся Иван Сергеевич переводил дух. Еще секунда – другая и он не успел бы вмешаться, в едва не  возникшую стычку двух гигантов! О последствиях этой схватки страшно было даже и подумать! Конечно, за Ифритом стоит сильнейшая магия, но и пОживший на этом свете Митрич, тоже, стоил не малого! Так что, кто его знает, чья бы взяла…

Разняв противников, Иван Сергеевич быстро оценив накал страстей – понял, что ложь только усугубит и без того непростую ситуацию, и глубоко вздохнув, стал рассказывать Митричу всю правду, без утайки… По началу тот слушал с недоверием, даже понюхал зачем-то черепок, от джиновой тюрьмы. Но затем – увлекся рассказом. Хлопал руками по коленкам, переспрашивал. Ивану Сергеевичу даже стало немного обидно, за то, что старый слесарь, так легко и быстро поверил в его рассказ.

- А чё? – прервал тот своего товарища: - Сейчас по ТВ-3, чего только не болтают! Вовсе дичь дикую, несут! А тут - джин!  Джинн – так, джинн! Параллельный мир, значит! Пересеклись таки… Ну-ну…

Внимательно дослушав до конца, задав пару вопросов, Митрич снова повернулся к Ифриту.

- Ты не серчай родной! Мало ли что случается! У нас русских так: бывает подеремся, зато, потом - друзья навеки! На нас весь мир держится. Кого мы только не пиз…виноват, не били! И ничё, дружат! Правда есть сомнения в их искренности, но это отдельная тема. Потом поговорим. А пока давай руку, брат! Знакомиться станем! Митрич! – протянул он джинну свою большую ладонь. Ифрит молчал, не двигался!

- Он что у тебя, по нашему не кумекает? - удивился слесарь: - Или немой?

- Нет! До тебя хорошо  говорил! – ответил смутившийся Иван Сергеевич. Он кажется понял, какую допустил промашку, когда «перелицовывал» Ифрита во второй раз: - Понимаешь, Митрич! Ошибся  я, похоже! Имя человеку забыли подобрать!

- Эх ты! Имя, это, Ванька – дело серьезное! – понимающе крякнул слесарь, с сожалением глядя на обиженного джинна: - Надо решить этот вопрос! Как назвать то тебя, параллельный ты наш… Пришелец!

- А давай, назовем тебя – Евгением! – осенило хозяина закутка: - А что? Евгений Иваныч! По моему – хорошо звучит!

Джинн, снова отмолчался. Ему было все равно, как его назовут.

- Евгений Иваныч, значит! – слесарь зачем то посмотрел в потолок: - Нормально! Ну, давай знакомиться, Евгеныч!

Но «Евгеныч» демонстративно не заметил протянутой ему руки. Он встал, поклонился Ивану Сергеевичу:

- Не буду мешать столь приятной встрече старых друзей! Я выйду, Господин! Прости меня, и не забывай: твой верный раб – всегда рядом, даже если ты его не видишь!

- Ишь, как сладко завернул! – Митрич с восхищением смотрел вслед уходящему Евгенычу: - Вот он какой – Восток! Деликатность! А на меня он все- таки обиделся! А зря! …Пошел русалок своих черненьких утешать! Они как увидели меня, едва в посудину каменную не нырнули! – и громко захохотал.

После ухода джинна друзьям стало спокойней. Митрич с интересом разглядывал богатые ковры. Взял кувшин с вином, понюхал.

- Кислятиной воняет! – поморщился он, с брезгливостью отставляя его в сторону: - Давай своего, привычного спотыкача тяпнем! – нагнулся, пошуршал пакетом. Вынул из него литровую бутылку водки. Стал расставлять на столе закуску.

- Новый Год вдвоем  со старухой встречали! – пояснял он Ивану Сергеевичу: - Ну что за праздник! Так! Диван, телевизор… Даже и не поел, не выпил толком! - Митрич нагнулся, посмотрел по сторонам и зашептал: - Я наплел своей что на сутки в дежурство вступаю! Вроде поверила, вон – сколько еды собрала! А я – к тебе! В магазен  попутно  заскочил! Да ты не переживай, нам хватит! В пакете еще одна лежит!

Старый слесарь снова захохотал.

- Так как, Ванька? С наступившим, что ли? А сюрприз у тебя, вышел хороший! Не видал бы сам, ни в жисть не поверил бы! Дичь  дикая...

В закутке стало еще теплей и уютней когда подошла досыта накупавшаяся Люська. Жизнь, и в правду – налаживалась! А может она и не ломалась? Кто скажет, кто ответит?