Ифрит из ЖКХ 7

часть 7: про жизнь, русскую душу и салат оливье.


- Кончилась баня! – грустно сообщила им Люська:- Только вылезла, халатик нашла, оглянулась – ни бассейна, ни эфиопок! Куда они подевались? А может  все показалось, и не было ничего?

Она взобралась с ногами на кушетку. Похоже, расстроенная девушка не заметила перемен  в отгороженном от мира уголке. Уютно закутавшись в мягкий халат, грустно добавила:

- Голограмма! Бред юной нимфоманки! А как было хорошо! Волшебство… Словно в сказке…И халатик наверное заберут!

К удивлению Ивана Сергеевича, Люся отказалась от предложенного ей вина. Вернее не совсем: она приняла неполный кубок, отпила глоточек и вернула его хозяину.

- Не хочу! Не тянет что-то! – и уставилась в экран телевизора.

Иван Сергеевич с интересом посмотрел на подружку. В мозгу у него шевельнулись неясные предположения: он с подозрением перевел взгляд на вернувшегося к ним Евгеныча. Джинн, деликатно помалкивая, отвел глаза в сторонку, показывая всем своим видом полную непричастность к тому, что случилось  с неравнодушной к выпивке девушкой.

«Ай да джинн! Ай да сукин сын!» - мысленно восхитился бомж: «Похоже, его работа! Стихушничал, змей огненный! Да он решил Люську наказать! Закодировал! А что если и со мной, такое сотворит?» - тревожная мысль не понравилась ему, и он решил при случае поговорить с Ифритом, четко обозначить сферы его воздействия на людей.

Митрич успевал все: рассказывал джинну случаи из своей богатой на разные события жизни, расставил на столе принесенные коробочки и баночки с едой, разлил по кружкам водку.

- Ты кушай, вон какой щуплый! – приговаривал он, подталкивая к Ифриту тарелку с салатом: - Дух – духом, а тело беречь надо! …Оливье, новогодний рецепт! У вас, арабов, такого сроду не едали! А может, маленечко… За компанию… Уважь хозяев! – хитро прищурившись, Митрич кивал на бутыль с водкой.

- Митрич! Оставь его! – пресек гостеприимного слесаря хозяин и зашептал ему на ухо: - Ты что, обалдел? Ты знаешь, какой он во хмелю? И я не знаю! Представляешь, что может натворить пьяный джин? Кто его остановит?

- Ладно! – легко согласился сообразительный слесарь: - Раз такое дело, тогда брат – извини! Господин твой не велит! А мы – выпьем! Нам нельзя без этого! Климат у нас суровый!

- Ты знаешь, что такое буран? А настоящий мороз? – горячился подвыпивший Митрич, склонившись к жующему оливье джину: - Не понимаешь! Откуда вам знать. Настоящий мороз, это когда – воробей, на лету замерзает. Это, когда пописаешь, а на снег – ледышки падают! Во как! – с гордостью поднял палец слесарь: - А мы – живем! Жили, живем, и дальше жить будем!

- Вот живу, и думаю! – продолжал он начатую тему: - Ну почему, кому-то повезло? Возьми, хоть Восток ваш, хоть Африку, или Бразилию! Красота, теплынь! Что там человеку надо? Избу фанерную, тряпку между ног, что бы срам прикрыть, да пару китайских сланцев! А у нас… Слышишь, Иван… Нам, сколько всего требуется, особенно в зиму? Дичь дикая! Как слесарь сантехник со стажем говорю! Ну как тут не выпить?

- А что, Митрич? – подмигнул ему Иван Сергеевич, кивая на вкушающего земную пищу Ифрита: - Давай, изменим нашу климатическую ситуацию. Как ты на это смотришь, Евген Иванович! Сможешь?

Джинн поперхнулся: ему очень понравился «оливье», и он был так занят им, что пропустил вопрос.

- Думаю, что можно, Господин! Только нужно проверить, не растерял ли я свое могущество, бездействуя в глиняном сосуде!

- Рискнем, Митрич? – заулыбался бомж: - Представляешь, какая красота…

- Ванька! Ты офанарел, что ли? – неожиданно возмутился Митрич: - По миру нас пустить хочешь? Ты подумай, сколько у нас людей на этот климат работает? Сколько ТЭЦ, котельных, кочегарок, печек? Миллион человек без работы мигом останется, не меньше… А обо мне, ты подумал? Как я на пенсию, без своей подработки жить стану? Кому я буду нужен, без котлов? Одно слово, юриспрудент, от земли ты оторван, Ванька! Дурак ты, хоть и бомж…

- Да ты сам только что хотел! – изумился Иван Сергеевич: - Не вздумай! – грозно окликнул он нахмурившегося джинна: - Мы, с Митричем по свойски общаемся! И вообще, без моего ведома, пожалуйста, оставь свою ворожбу! Договорились? Ну, разве что по чисто житейским, бытовым вопросам, на твое усмотрение! – смягчился хозяин, пожалев смиренно поникшего Ифрита.

Тот больше молчал, понемногу вникая в суть дел и событий текущего времени в  незнакомой ему жизни. Заметив что Люська задремала, он подсел к телевизору: джинну очень понравился канал новостей.

- Смотри, смотри! – одобрил его Митрич: - Вживайся в политику! Ванька, а что с ней случилось? Не пьет! – кивнул он на уснувшую девушку. Иван Сергеевич пожал плечами.

- Дух наш, смотрю, не равнодушен к ней! Не любит, видать, женщин! Как бы не сотворил чего с ней! Приглядывать за ними надо, перегрызутся… Митрич! Что если народ протрезвить? Подданный мой, влегкую  такое отмочит!

- Вопрос конечно серьезный! Но не настолько, чтобы решать его такими радикальными методами! – поразмыслив, ответил Митрич: - Пьют в стране много! Но больше – по праздникам! Давай, завтра по городу походим: сколько мы пьяных увидим? То то и оно, что не много! А в подворотни мы заглядывать не станем, там алкашного добра навалом! Только не надо тех лечить! Смысла нет, они сами этого не хотят! Протрезвлять надо с детства, с юности! А щас, демократическому государству эр-фэ, по большому счету, на такое воспитание – по барабану! Выживет человек – хорошо! Не выживет, скатится в помойку – флаг тебе в руки, катись! Значит, лишний он для общества! Вот так, Ваня! Общество должно беречь своих граждан, если им есть место в этом обществе!

- Грустные вещи, говоришь, Митрич!

- Зато честно! – отпарировал слесарь: - Еще! Как с напойной казной быть? Это какие убытки государство понесет, если пить бросим! А мы за государство радеем! …Иногда сам себя спрашиваю: зачем Бог Россию создал, и нами, русскими, ее населил? А затем, чтобы над нами самые разные опыты производить! Посуди сам, через что только не прошла Россия! И все выдержала! Несгораемые мы, Ваня! А почему такие? Да потому что нас головой – и не понять, и не пронять! Мы сердцем, душой живем! И понимать нас надо – тоже, душой! Тогда, мы – вот они, бери нас голыми, все отдадим, если по хорошему! Только капиталистам западным про эти тонкости русской души знать не надо! Хитрые они! Прознают нашу слабость, и в душу эту, как в жопу, прости господи, без мыла влезут! Растлят они нас тогда! Как малолеток!

Митрич пошел в полный разнос в своих суждениях. Иван Сергеевич даже и не пытался его остановить. Пригревшись возле мягкого Люськиного  бока, он незаметно уснул. Митрич, не замечая этого, говорил об общенациональной идее. Ифрит увлеченно поглощал информацию из телепрограммы "Давай поженимся", восхищенно поглядывая на пышнотелую ведущую.