Отношение Германа Гессе к Достоевскому и его взгля

22 . 11.  2023 
Отношение  Германа    Гессе      к  Достоевскому  и    его    взгляд   через  героев  Достоевского   на  Россию  и  русских  .
Гессе   как  то сказал  то  ,  что  «Сознание  , что моя проблема — это проблема всех людей  , проблема всей жизни и всякого мышления  , осенило меня как священная тень  , и меня охватили страх и благоговение  , когда я увидел и вдруг почувствовал  , как глубоко причастны моя сокровеннейшая жизнь  , мои самые личные мысли к вечному потоку великих идей  . »
Ощущение  себя  в  потоке  великих  идей  -  главное  для  всего творчества  Гессе  .
Он  как  бы  сидит  при  потоке  неких  вод  ,  не  осознавая  того  , откуда  они  исходят  .
Ключевое  для  него  то  ,  что  они  -  великие  .
И  он  щедро  черпает  из  этих  вод  , вечных  .
И  устраивается  при  потоке  этих  вод  , как  он  это  описывает в  « Сиддхартхе  « , и  вслушивается  в  голос  « великой  реки  » .
Он  читает и перечитывает  те  вещи  , которые  проносит  мимо него   река  , образно  говоря  .
И устраивает  возле  реки некую  обитель  -  обиталище  для  своего  духа  . Пока  .  Что  будет   после  , я  ещё  не  знаю  .
Я  ещё  только в  процессе  чтения  книг  Германа  Гессе  .
Начав  читать  «  Паломничество  в   Страну  Востока  «   ,    я  остановилась  , чтобы  перечитать  публицистику  Гессе  ,  для   того  только  ,  чтобы  иметь некий  багаж  , с  которым  я  смогла  бы  перечитать  «Паломничество  «  с  большим  пониманием  .
Ибо нельзя  просто так  приступить к  чтению                «  Игры  в  бисер  «  ,  не   перечитав  книги  из  его предстоящего  к  моменту  написания  « Игры  в бисер  «  творчества  .  Написанное  в  период   первой  мировой  войны  и  сразу  после  имеет  ощутимый  подтекст .
Идёт   первая  мировая  война  со всеми  вытекающими  .
То есть  активизируются  течения  , как  и  в  наше  время  ,  чтобы  демонизировать врага  .  В  первую мировую войну  то были  Британия  и  Россия , Франция  - для  Германии .
В  частности  католик  и  социалист  , на  труды  которого  обратил   внимание   Герман  Гессе  , Макс  Шелер  писал  об  оправдании   германского  милитаризма  - необходимостью  выстроить  бастионы  :  на  Западе  -  против  британского  утилитаризма  ,  на  Востоке  -   во  избежание  вторжения  , как  он  выражается  ,                « монгольских  орд  »  .   По  его мнению  ,  Англия  как  раз  развязала  первую мировую войну  , стравив  своих  геополитических  конкурентов  -  Германию  и Россию  ,                и  этот способ  ведения  дел  ангосаксами  он  выводит                из кальвинистского учения  об испорченности  человеческой  природы  .
Вспомним  о  том  ,  что  именно  англичанин  Гоббс  ,  написав  « Левиафан  «  , заложил  основу  английской  политики  . Шелер   увидел    особую мотивацию  англичан  -   ради  сохранения  «  единственно правильного    «  социального   порядка  они полагают  любой  , отличный  от  «  правильного  «  мировой  порядок  мнимым  и иллюзорным  .  Шелер  говорил  о  почти  религиозной  легитимации  « справедливой  войны  «  против  Англии  ,  которую  Шелер  считает  неким  « пранародом   капитализма  «  и  чуть ли  не  единственным   « всецело  антихристианским  народом  «  Европы  ,  восхваляя  германский  космополитизм  .
Он  пишет  книгу     с  красноречивым  названием                «  Гений  войны  «  , которую с одобрением  прочёл  Гессе  .   Не  менее  красноречиво название  главы  другой  его книги  «  Вера  в наше  высшее  право  в  этой  войне  »  .                Вера  в  высшее  право  германской  нации  , стремление  германцев  к  достижению  благополучия  для  всей  нации  .
В  подобном  ключе  он подходит  и  к описанию  России .
И  утверждает  то , что  борьба  Германии  за  существование  -  это  борьба  против  азиатской  угрозы  ,  которая  выражается  в русском  деспотизме  и  экспансионизме  ,  дополняя  то  , что германский  долг  -  защищать  европейскую  цивилизацию  от  натиска 
«  кровожадных  русских орд  » . 
Это   при   том  ,  что   около  половины  населения  Петербурга  19 – го  века  составляли  немцы  .
И  это положение  в  свою очередь  вызывает неудовольствие  Достоевского  ,  что  есть  в   произведениях   писателя  .  У  Шелера  же  ,  сына иудейки  и  протестанта  , ставшего  католиком  ,  вырабатывается  идея  нации  как  коллективной  личности  ,  духовного  коллектива  ,  который  осознаёт себя    ПОСРЕДСТВОМ   ВОЙНЫ  .  И  не  иначе  .  Хотя  в  конце  войны  Шелер  допускает  сближение  с  Советской  Россией  из – за  антикапиталистических  тенденций  обеих стран .
Такая  вот  любовь – ненависть  .
Которая  в  конце  концов  привела  к  Второй  мировой  войне  .  И  хотя  Шелер  счёл  Англию  виновницей  первой  мирвой  войны  ,  президент  США   Вильсон  ,  о котором  упоминает  Герман  Гессе  в  «  Паломничестве  в  страну  Востока  «  , счёл  именно  Германию  виновной  за  развязывание  первой  мировой  войны  , что подтвердилось  в  конце  концов  в  развязывании  Второй  мировой  войны  . В  наше  время    Германия  выглядит  мягкой  и пушистой  .  Но  Великобритания  вышла  из  Европейского  Союза  ,  не пожелав  слушать гимн  , создатели  которого  - германцы  Бетховен  и  Шиллер . 
Безоценочное  моё  рассуждение  .
Шелер  же  считал  , что нация  - совокупная  духовная  личность  с  изначально  солидарной  коллективной  ответственностью  каждого члена  за  существование  нации .  Он считал  , что  германская  идея  демократии  ближе                к  французской  (  рациональной  )  ,  русская  же  идея  демократии  ,  по его мнению  ,  анархична  , и  , хотя  привержена  идеалу  братства  ,  но  не  такому  ,  который  провозглашала  французская  революция  ,  и есть  демократия  чувств  . О  Франции  как  католик  Шелер  не  сказал ничего  плохого  . Я  так  думаю  . Но не  утверждаю .

Макс  Шелер   писал  о  политическом  православии  Достоевского  и  о  русской  любви к  страданию  .
Он  посчитал  , что Достоевский    « революционизировал  сердца  людей  ,  оставаясь в то  же  время  приверженцем  православия  и автократии  …  явился  великим  пророком  русской  души  и русской  миссии  ,  состоящей  в том  ,  чтобы  служить  человечеству  в  завоёвываниях  , и  ,
завоёвывая  , жертвовать  себя  ему  (  то есть    человечеству  ) «  . Среди  характеристик  русского  народа   признано    центральным  , стержневым  свойством  … страдание  , готовность  к  страданию  ,  которое  делает  русских  столь   душевно  проникновенными  и  мистически  глубокими  ,  но  одновременно   приводит  к  нечеловеческой  жестокости  и желанию греха  . Через  убийство  и  кровь человек  окунётся  в  тяжкие  страдания ,  которые  в  свою очередь  помогут ему  обрести  путь к  прощению и  спасению  .
Есть такая  вещь  в  психологии   :  не  замечать в себе                того  , что раздражает  в  других  .
Вторая  мировая  война  показала  в  полной  мере  то ,  что нечеловеческие  жестокость  и  желание  греха  присущи  и  германцам  , притом  в равной  мере  и  русским  .
Но  Шелер  , как  , впрочем  ,  и  Гессе ,    не  замечает  этого  , присущего  всему  человечеству  качества  .
В  Западной  церкви  есть идея  спасения  от  греха  ,  в  Восточной  церкви  - спасение  от смерти  .  Шелер писал  :  « Православие  справедливо назвали  «  религией  смерти  .»  Он  считает  ,  что в  представлении  русских нет  более  стыдного  ,  чем  быть     « больше  других  « .
Достоевский  шокирует  его  ,  утверждая   :
«  Мы  все  согрешили  …  мы  все  Карамазовы  .
Достоевский  проповедует  « покаяние  земли  « 
и  совесть  как  соборную культуру  сердца , по наблюдениям  Шелера   .
Интересно  ощущать   себя  героем  Достоевского  , поскольку  так  сочли  и  он   сам  ,  и  многие  другие  .
Но  я  предпочитаю  дистанцироваться  от такого понимания  себя  ,  от  того  ,  чтобы  входить в прокрустово  ложе  других  пониманий    собственной  личности  .
Ибо понимаю  ,  что  идёт оценка  национальных     масок  . И    предпочитаю    «  поднять  забрало  «  ,  чтобы  окружающие  меня  могли  бы  не  опасаться  моих действий  .  Не  одеваю маску   «скифа  «  , как  то сделал  Блок .
Национальность  -  хотя  и условность  ,  но может описать  тот  генетический  мусор  , который  накопился  в  человечестве  , мешающий  видеть    в   ближнем  родственного  ему  человека  .
Сам  же  Герман  Гессе  , получивший  фамилию  от  немецкого   пастора  , жившего в Эстонии  ,  считал  ,  что его фамилия  говорит  ему  о том  , что  он  - потомок  хеттов  .   Хетты   - библейская  нация  ,  упоминаемая                в  Писании  .  Муж  Вирсавии  - хеттеянин  , которого  царь Давид  устранил  бытовавшим  в  ту  пору  способом  .
Недаром  Авраам  назвался  братом  Сарры  ,  чтобы  его не  убили  .  Хеттеянин  Эфрон  продал  втридорого  землю  Аврааму  для  устроения  пещеры  Махпелы  , чтобы  тому  похоронить   умершую  его  жену   Сарру  . 
И Эфрон  показал через века  классический  пример  речи  восточного  торговца  .
Хетты  первыми применили  колесницу  в  войне  .
И  были  несомненно что люди  войны  , кроме  того  , что они  выгодно  продавали  отвоёванное  ими  .
И  можно  даже  видоизменить    имя  и  фамилию  Герман  Гессе   ,  как  германский  хеттеянин  .
Не  замечая  хаоса  вокруг  себя  , или  стремясь  уйти  от  этого  хаоса  ,  который  несёт  любая  война 
( ибо  любая  война  -  это  невольный  взгляд в бездну  )
Герман  Гессе  издал  очерки  о  творчестве  Достоевского  под названием  « Взгляд  в  хаос  . «
Считая   Достоевского  пророком  и провидцем  эпохи  хаоса  -  карамазовщины  .
Пытаясь   поставить  преграду  вторжению хаоса  через  дистанцирование  от русских  , как  бы  говоря  -  мы  , германцы  - народ разума  ,  а  не  чувств  , которые  неминуемо приводят  к  хаосу  .
В  произведениях  времени  войны  и  её  последствий  Герман  Гессе   , практикуя  девиантное  поведение  ,  разглядев  в себе  самом  , кость  от кости    германского  народа  , волчий  оскал  , но  внутренне  тоскуя  по  чистому  , ухоженному  быту  ,  который  он видел в  своём  детстве                в доме  своей  матери ,  всё  таки  устраивает  дистанцию  между  германцами  и русскими  , надеясь таким  образом         в  глубине  себя  уйти  от наступающего  хаоса  ,  но  дистанцирует в результате  себя  и  от  Германии  ,  переехав в  Швейцарию  .  Страну  , где  по некоему  мнению  ,  были  аккумулированы    денежные  средства  тамплиеров  , положив  начало  швейцарской    банковской  системе   .                Ибо   гнавшиеся  за  богатством  тамплиеров  не  увидели  в  куче  долговых  и  залоговых   расписок    настоящее  богатство  . Не  готовы  были  к этому  .  И  все  богатства  тамплиеров  были  сохранены  …  не  только  в  Швейцарии  ,   но  и  в  Швейцарии  тоже  .  Получившей  мирный  статус  молчаливым  договором  учавствующих  в  тайных  действиях сторон  .  Гессе     как  бы  предпочёл порядок  .  Но  хаос  привлекает его  , и  он  , оставив  любимых своих  писателей  и поэтов  , пишущих  на  швабском  диалекте  , знакомых    ему с  детства  ,  погружается  в  хаос  героев  Достоевского  .  Ибо  в  сердце  его  царил  хаос  , от  которого  не убежать  внешними   переменами . 
Ибо  он стал    плохим    мальчиком  , хотя  и    с  хорошими  манерами  .  Он осознавал  это  .
И  с придыханием  всматривался в  героев  Достоевского  .
И  понимал  ,  что  только  манеры  отличают  его  от героев  Достоевского .  Вглядываясь  тщательно в  образ  Ивана  Карамазова  .  Но  об  этом  позже  .
При  чтении  романов    Достоевского   Гессе  задаётся  вопросом  , волновавшим  не  только  его  , но  и  всю  западноевропейскую  интеллегенццию  :  что отличает  русских  от европейцев  ,  каких  угроз  ждать  Европе                от России  ,  что порождает  хаос  , который  уже надвигается  на  добропорядочную  ,  приверженную  традициям  морали  и культуры  Европу  ?
Гессе  уверенно различает  зёрна  «  хаоса  «  , то есть варварства  и  аморализма  ,  в  князе  Мышкине  , герое  романа    Достоевского  « Идиот  «  ,  когда  тот  , по мнению  Гессе  ,  готов  принять в свою  душу  как  добро  ,  так       и  зло  , когда  добро  и зло  с  лёгкостью  могут поменяться  местами  и  все  моральные  ценности  становятся  относительными  и  утрачивают  реальный  смысл .
  В  1919  году  Гессе пишет  о  том  ,  что князя  Мышкина  часто сравнивают  с Иисусом  .
И  добавляет  :  « Конечно  , можно  их сравнить  .»
Можно  вспомнить о  том  , что Дон  Кихота  сравнивают                с  Христом , и добавляют  : испанский  Христос .
Как  бы  подчёркивая  , что каждый  народ  вместо  Христа  , по гречески  « анти  «   - не  только против  , но  и  вместо ,
выдвигает  своих антихристов  -  то есть тех  , кто мог  бы  , по мнению  народа  , стать вместо  Христа  .
Рыцарь   Парсифаль  - вот  чистой  воды  христос  и искупитель  .  Герой  де  Труа  в  9  веке  ,  но  не  получившего у  французов  статус  искупителя  .
В  14  веке  фон  Эшенбах  ,   используя  сюжет  , по своему  переосмыслил  этого героя  . 
А  в  19  веке  Рихард  Вагнер  наполнил  старую  легенду  новым  содержанием  .  Вагнеровские  по существу  мистерии  стали подготовкой  Германии  к  20  -  му  веку  .
В  центре  его   истории  находится  священный  рыцарский  орден  , которому  надлежит охранять Священный  Грааль  .
Это  -  чаша  , наполненная  кровью  Христа  .
У  де  Труа  и  фон  Ошенбаха  -  это изумрудный  камень  , обладающий  волшебной  силой  .  Напрашивается  параллель  с  изумрудом  , который  , по преданию  , упал из короны  Люцифера  на  землю  .
Но  у  де  Труа  и  у  фон Эшенбаха  об  этом  не  говорится  .  У  де  Труа  упоминается  пресвитер  Иоанн  , который  далее  нигде  не  упоминается  . А  между  прочим  этот герой  не кто иной  как  царь найманов  , казахского племени  , принявшего  несторианскую  версию  христианства  .  Это в девятом  то веке  .
В  Германии  же  укоренилась версия  того  ,  что  священный  Грааль  -  чаша  , наполненная  кровью  Христа .  Она  была  народническим  символом  (volkish  )  .
По русски  звучит  даже  как  почти волчий  .
И считалось  , что это  ёмкость , наполненная  чистой  арийской  кровью  . А  духовное   искупление  и  обновление  проистекало  из мистической  силы  крови  ,  которую  нужно  было  защитить  любой  ценой  .
У меня сложилось впечатление   , что то странное «  нечто  »  , которое изживалось в некоторых рыцарских орденах того времени ( например  , у тамплиеров   ) и как будто нашло себе выражение в легенде о Граале  , было зерном или зачатком нового возможного ориентирования   , иными словами  , нового символа   . Нехристианский и соответственно гностический характер символа   Грааля   указывает на   ереси раннего христианства   , на те  , отчасти могучие  , взлеты мысли  , в которых   таится   множество   смелых      и блестящих идей  . Но в гнозисе проявляется бессознательная психология в богатом разнообразии и даже              в извращенной чрезмерности   , то есть именно тот элемент  , который особенно сильно противится                « правилу веры  » (regula fidei  )   , то прометеевское и творческое начало  , которое подчиняется только собственной душе  , но никогда не покоряется коллективному руководству  . В гнозисе находим  , хотя                и в незрелой форме  , ту веру в могущество собственного откровения и собственного познания  , которой лишены последующие века   . Эта вера проистекает из гордого чувства своего родства с божеством — сродства  , которое не подчиняется никаким человеческим установлениям  , но которое силой познания способно при случае понуждать даже богов   . В гнозисе заложено начало того пути   , который ведет                к психологически столь значительным откровениям немецкой мистики    .
Какие  то параллели  проводятся  между  Германией                и  Россией  постоянно  .   Властитель  России  связан                с  Германией  , можно  даже  употребить это слово  -  мистическим   способом  .  И   даже  ЧВК  , имеющего своим  командиром  Уткина  ,  называется  ЧВК  Вагнера .
 И  в настоящее время  Мариинский  театр  Санкт  Петербурга  даёт  концерты  из произведений  Рихарда  Вагнера  . Своих  , подобных вагнерианским  ,  у  России  нет  .  А  явления  , подобные  германским  периода  войн  , есть  . Не  знаю  ,  употребляются  ли  произведения  Вагнера  мистериальным  способом  .
Но  помню  о  том  ,  что в Германии  есть  жертвенник   из  Пергама   ,   посвящённый  Зевсу  , арийскому  властителю  , ибо  эллины  - арийцы  , по мнению  германцев  .
А  в  России  есть , по слухам  ,  копия  этого  жертвенника .
Надо учесть и  тот  факт  , что    в  книге  Откровения  Пергам  назван  городом  , в  котором  расположен  алтарь  сатаны  ,  тот  , в  котором  был замучен  верный  свидетель Иисуса  Христа  Антипа  .
В  мистерии  Рихарда  Вагнера  к    моменту  появления  на  сцене  Парсифаля   всё  разладилось  в  братстве  рыцарей    Грааля  . Священное  копьё  , которым  было пронзено  , по  легенде  ,  тело  Христа  (  и  которое  по  этой  причине  обладает  удивительными  исцеляющими  средствами  )  ,  украдено  злым  волшебником  Клингзором  (  удивительно  то  , что  художник  с таким  именем  есть  у  Гессе  в  его произведениях  )  , так вот  , копьё  украдено  Клингзором    с  помощью соблазнительницы  Кундри  ,  которая  , по её  собственному  признанию  , является  еврейкой  .
Повелитель  королевства  Грааля  Амфортас  ,  которому  Клингзор  нанёс  своим  волшебным  копьём  незаживающую  рану  ,  пребывает в  беспрерывной  агонии .  И  поэтому  Грааль является  беззащитным  и  уязвимым  перед  Клингзором  .  Парсифаль  же  -  чужак  среди  рыцарей  . В  версии  Вагнера  нет упоминания  того  , что Парсифаль  убивает  рыцаря  -  храмовника  ,  охраняющего  замок  -  храм  , и  одевается в  его  доспехи  и  берёт в руки  его меч  .  Потому  ли  он  оказывается в роли  героя  первоначально  ?  С  помощью  чужих  доспехов  и  оружия  Парсифаль  возвращает в  версии  Вагнера  копьё  , исцеляет  Амфортаса  концом  этого  копья  , показывая  тем  , что  одно  и  то  же  копьё  , но в разных руках  , оказывает  противоположное  действие  .
  Парсифаль к  тому  же  спасает  падшую  Кундри  посредством  акта  любви  ,  Парсифаль  времён  куртуазной  рыцарской  любви  . В  финальной  сцене  ,  под звучание 
«  трансформационной  музыки  «  Вагнера  Парсифаль  размахивает  Священным  Граалем  над  головами  тевтонских именно что  рыцарей  Грааля  ,  а  не  рыцарей  двора  короля  Артура  , как  было первоначально   ,  и вместе  со всеми  выкрикивает  заключительные  мистические  слова  драмы  :
«  Чудо высшего  исцеления  !  Искупление  искупителю  ! «
Ибо считалось  ,  что  данная  заключительная  строка  подразумевала  ,  что  Иисус  , Спаситель  и Бог  , Сам  нуждался в  искуплении  собственного еврейского   происхождения  .  А  Карл  Юнг считал  ошибкой  Иисуса  то  , что  он  не  пережил   «  свою животную  природу  » .
С  этим  соглашались не все  , разумеется  .
Но  идеологи  фашизма  соглашались  с  этими  высказываниями  , по моему  сугубому  мнению  .
Но несомненно  то  , что  «  Парсифаль  «  Рихарда  Вагнера  является  народнической  (   volkish  )   эпифанией  и  наивысшим  драматическим  выражением  томления  по  арийскому  христу  .  Да  и  сам  Байрейт  - единственное место   , где  до  1913  года  можно  было увидеть полное представление  « Парсифаля  «  ,  был провозглашён  энтузиастами  народнического  движения  в  качестве  нового  мистериально  - культового  очага  ,  где  великим  арийским  мистериям  надлежит  достичь своего полного выражения  . Миф  об арийском  христе  был очень удобной  альтернативой  для  тех  буржуазных  членах  Volk * а 
( на  русском  звучит  потрясающе  )  ,  которым  было нелегко перейти  к поклонению   солнцу  или  удалиться    
в   Тевтобургский  лес  , чтобы  приносить там  животные  жертвы  Вотану  или  Тору  .  Иная  же  тенденция  народничества  заключалась в  замещении  личности  и  функции  Христа  образом  народа  ( Volk )   .
Собственно  это  -   истоки  подьёма  идеи народа  ,  как  и  ранее   -   идеи   монарха     , свергнув  предварительно  Христа  с  подобающего  Ему  Одному  места  .
Писатели  - народники  и  их  читатели  черпали  своё  вдохновение  из  древнего манускрипта  , написанного  на  древнесаксонском  в  830  году  н. э.  и впервые  опубликованного спустя  десять веков  в  1830  году  .
Издатель  выпустил  этот безымянный  манускрипт  под  заглавием    Хелианд  (  He  -  Hand  -  Спаситель  ) .
Он  являлся  первым  переводом  новозаветного  Евангелия   на  язык  древних  германцев  . Поскольку  автор  этого текста  девятого  века  пытался  аппелировать  непосредственно  к  сердцам  и душам  своих современников  ,  которые  во многом  были  ещё  язычниками  ,  Иисус  получает многие  атрибуты  Вотана  .
Подобно  Вотану  Христос  - предводитель  , является  волшебником  и ему  известны  тайны  рун  . Как  и                у  Вотана  , у  которого  на  плечах  сидят вороны  Нунин                и  Хугин  (  память и душа  )  ,  на  плечи  Христа  - предводителя  , часто усаживается  голубь .
Юнг  , с  которым  Гессе  имел тесные  взаимоотношения  какое  - то время  ,  был в особенных  отношениях                с  Вотаном  ,  которого  он считал  подлинным  богом  германских  народов  Европы  . Вотан  явился  Юнгу во сне  в  облике  дикого  охотника  .  Вспоминаю  , что  образ  дикого охотника  -  это библейский  образ  Нимрода  ,  идейного вдохновителя  строительства  вавилонской  башни .  Для  Юнга  же  Вотан  , кроме  прочего  ,  психопомп  -  тот  , кто ведёт  души  умерших  подобно  Гермесу  .
У  Гессе  психопомпом  является  Васудева  и  он  сам  в образе  Сиддхартхи  ,  или  находящегося  в  нём  демона  Демиана  в  его   книгах  того времени  , когда  Гессе  писал  о  Достоевском  .  А  в  Швейцарии  ,   в   которую  он   переехал  ,  в   кантоне  Люцерн  можно  и  сегодня  увидеть  двунаправленные  кресты  Вотана  (   Turstkreuze )    ,  ожидающие  возвращения  дикого  охотника  за  душами  .
Для  Гессе  Достоевский  представлен  типом  мышления  ,  ведущего назад  , в  бессознательное  , в  хаос  .
«  Идиот  «   Достоевского  для  Гессе  утверждает
«  материнское    право  бессознательного  ,  упраздняет культуру  .  Он  не  разбивает скрижали  закона  , он  их переворачивает  и  показывает  , что  на  обратной  стороне  написано  нечто  прямо  протвиоположное  …» 
Возникает  вопрос  :  кем  написано  «  прямо  противоположное  «  ?  И  кто первоначально  перевернул  скрижали  закона и оставил  свою запись  ?
Гессе  игнорирует вопрос  , должный  быть  заданным  .
Может  быть  , там  много  записей  и  его  в том  числе  ?
Ницше  же  вообще  разбивает  «  скрижали  ценности  «  , стеснявшие  , по  его мнению  , индивидуальность  человека .   Гессе  отмечает  : «  …  в  том  ,  что  этот враг порядка  , этот  ужасный  разрушитель  у  Достоевского  -  не  преступник  ,  а  милый  робкий  человек  , по  -  детски    простодушный  и  обаятельный  ,  с  верным  сердцем  , исполненным  самоотверженной доброты  ,  и  заключена тайна  этой  пугающей  книги  .»  И  заключает  : 
«  Исходя  из  своего  глубинного  ощущения  ,  Достоевский  показывает  этого человека  больным  , эпилептиком  .  У  Достоевского  все  вестники  нового ,  страшного  , неведомого  будущего  , все  предтечи  хаоса  ,  который  уже  предчувствуется  , -  люди  больные  , не  внушающие  доверия  , отягщённые  виной  , это  Рогожин ,  Настасья  , позднее  и все  четверо  Карамазовых  .  Сорвавшиеся     ,   странные  ,  исключительные  , но  все  они  таковы  , что  их странности  и душевные  недуги  вызывают у  нас  священное   почтение  ,  вроде  того  ,                с    каким  у  народов    Азии  относятся  к  безумцам  . Важно  ,  что последние  30  (  !  -  начиная  с  Ницше  )   лет  молодёжь  Европы  всё  более  чувствует  ,  что книги  его  исполнены  важного  , пророческого   смысла  , его творчество  поражает  нас  не  потому  ,  что в нём  нашли  выражение  глубочайшие  идеи  и  высокое  мастерство  ,               не потому  ,  что в нём  художественными  средствами  воссоздана  картина  мира  ,  который  ,  в  сущности  ,  нам  известен  или  хорошо  знаком  ,  -  мы  воспринимаем  его  как  пророчество  , предвестие  разложения  и  хаоса  , который  вот уже  несколько  лет  как  разразился в  Европе  и  уже  проявляется  даже  во внешней  стороне  жизни  .  Речь  идёт  не  о  том  , чтобы  видеть в  мире  созданных  писателем  фигур  картину  будущего  ,  некий  его идеал  ,  нет  , и  вряд ли  кто – то  его  так  понимает  .  Мы  чувствуем  , что образ  Мышкина  и все  подобные  фигуры 
(  читай  :  призванные  выступать вместо  Христа  , Которого  отринули  !)  отнюдь не  ставятся  нам в  пример  :  «  Таким  ты  должен стать  !  «  (  в отличие  от слов  апостола  Павла  ,  воспринимающего  Христа  как  пример  для  подражания  , ибо  он  говорит  :  «  подражайте  мне  , как  я  подражаю  Христу «     ,   и  тогда     фигуры  ,  приводящиеся  быть  народам  , каждому  - своя  ,  вместо  Христа  , становятся  как  бы  «  козлами  отпущения  «  )  -  но воплощают  необходимость  :  «  Через  это  мы  должны  пройти  , это наша  судьба  !»  (  кому  должны  довольствоваться  такой  судьбой  ?  ) . «  И  продолжает  : 
«  Будущее неясно  , но  путь  , указанный  Достоевским  , имеет  только  один  смысл  :  новая  психологическая  установка  (  !  Сеанс  с  книгой  Достоевского  , по  мыслям  Гессе  , подобен   сеансу  Кашпировского  ,  который  говорил   : «  Я  даю  установку  !»  )  «  И  далее  Гессе  расшифровывает  сказанное ранее  : «  Этот путь ведёт через  Мышкина  ( ! )  ,  он требует  «  магического  «  мышления ,  ПРИНЯТИЯ  ХАОСА  .  «  И  далее  :  «  Это  -возвращение  в  неупорядоченное  , возвращение  в  бессознательное  , бесформенное  , животное  и  ещё  более  отдалённое  состояние  , возвращения  к  нашим  началам   « (!  Что  за  начала  ?  )  Гессе  объясняет  туманно  :  « Не  с тем  ,  чтобы   остаться  там  , обратившись в животных  или протоплазму  , но чтобы  искать новые  ориентиры  , и  ,  вернувшись  к  корням  нашего  бытия ( ?  что  за  корни  ? )
,  пробудить в  себе  давно  забытые  инстинкты 
(  и  пробудили  через  две  мировые  войны  , добавлю я  )     и  открыть  новые  возможности  развития  , чтобы  предпринять  новое  сотворение  мира  (  с  древними  инстинктами  ? )  , его  оценку  и разделение  . «
Именно  так  :  во - первых  , предпринять новое  сотворение мира  ,  во - вторых  ,  дать ему  оценку  ,  и  в - третьих  -  разделить его  .  И   всё  это происходило на  глазах  народов  20 - го столетия   .  И  идёт  на  новый  виток  в  21  - ом . 
Гессе поясняет  :  « Отыскать  этот путь  не  научат нас  никакие  программы  , никакая  революция  не  распахнёт врата    к  нему  .   Каждый  проходит  этот  путь    в               одиночку  , ради  самого себя  .  Каждый  из  нас   в  какой  - то  час  своей  жизни  должен  , как  Мышкин  , очутиться     у грани  ,  за которой  одни  истины  исчезают  , другие  могут возникнуть  (  то есть время  нестойких истин    должно наступить  к  тому  же  !  )   Каждый  из  нас  однажды  , хотя  бы  на  мгновение  , должен  (  слово 
«  должен  «  , употребляемое  Гессе  неоднократно  ,  и есть  психологическая  установка  : истины  колеблются  , но  ты  должен   стать   жертвой   )  ,  хотя  бы  на  одно мгновение
(  то есть  хватит  мгновения  , чтобы  зафиксировать  в  человеке  состояние    жертвы  )   должен   пережить    подобное  тому  ,  что пережил  Мышкин  в  секунды  прозрения  , что пережил и  сам  Достоевский  ,  когда                он  ,  приговорённый  к  смертной  казни  и помилованный  в  последний  миг  , обрёл   взор  пророка  .   «
А  в  1925  году  Гессе  вновь возвращается  к  образу  Мышкина  :  «  …  кто  -  то  без  удержу  грешит против  совести  до  тех пор , пока  не  пройдёт все  круги  ада  ,  пока  не  осквернит  себя  всевозможными  преступлениями  ,  но в  конце  концов  он  , вздохнув  , осознаёт  своё  заблуждение  ,  и  тогда  в душе  его   случается  переворот .  Другие  живут в  добром  согласии  со своей  совестью  , редкие  , счастливые  ,  святые  люди  ,   и  , что   бы  с  ними  ни стряслось  , несчастье  поразит  лишь  внешнюю  сторону  их   жизни  ,  но  никогда  не  сокрушит  сердце  , они всегда  чисты  , улыбка  не  покидает  их  лица  .  Таков  князь Мышкин  . ..  я  услышал  эти  два  голоса  и воспринял  эти  два  учения  Достоевского  в  те  времена  , когда  был  настоящим  его читателем  , подготовленным  страданием  и  отчаянием  … «     Гессе  стал  читателем  Достоевского  , подготовленным  , как  он утверждает  ,  страданием  и отчаянием  .  То есть иначе  стать  читателем  Достоевского  нельзя  .  Так  думает  писатель .   И  проводит параллели  между  Достоевским  и  Бетховеном  :                «   Есть великий гений   , пробуждающий во мне подобные переживания    , композитор   , чью музыку я не во всякое время люблю и хочу слушать  , так же   , как и читать Достоевского могу не всегда     . Это Бетховен    . Ему ведомы счастье    , мудрость и гармония    , каких не найдешь на торной дороге   , эти цветы расцветают только на тех путях   , что подходят к краю пропасти    , и срываешь      их не с улыбкой    , а обливаясь слезами и обессилев от страдания    . В его симфониях    и квартетах порой    , сквозь сумрак горя и одиночества    , бесконечно трогательно    ,       по  -  детски наивно и нежно проливается некий свет   , некое предчувствие смысла  , уверенность в спасении   .
Такие места я нахожу и у Достоевского   .  « 
 Полное же и цельное воплощение опасного русского типа являют собой   , по Гессе   , братья Карамазовы  ,   они   , все четверо   , вместе   , в совокупности своих полярно противоположных черт  ,      и представляют «  русского человека   »   .
Хаос и губителен   , прежде всего для культуры   , и   , одновременно   , плодотворен   ,                так как из него должны родиться новые формы   , но он может сокрушить европейскую цивилизацию   , если та не будет прислушиваться к «  потаенной России   » и
 ее «   восточным   » добродетелям  , которые состоят в душевности  , древней христианской любви и по  -   детски наивной жажде спасения   . Мысль о недопустимости отторжения России и ее духовной культуры       от Европы и единого человечества особенно отчетливо высказана в статье     «  Толстой и Россия   »   . (   Так рассуждал Гессе в 1915 году   ,                в статьях же 20  -  х годов о Достоевском его отношение к России существенно изменилось                в свете охватившего весь мир кризиса духовной культуры   )   . Если Достоевский — пророк                и провидец грядущего хаоса   , то Толстой   , с которым Гессе сближает нравственная беспощадность к себе (  ее мы находим в повести Гессе «  Душа ребенка  »  )           , Толстой   , соединивший в себе противоречивые и ярко характерные русские черты  , — глубокий мыслитель   , неустанно борющийся за постижение истины   , последним итогом которого является любовь  . …  Герман  Гессе  пишет  : 

«   Достоевского надобно читать   , когда у нас горе    , когда мы уже настрадались   , дошли до предела и   , кажется    , больше страдать не можем    , когда вся жизнь становится для нас глубокой   , жгучей    , пылающей раной   , и горло сжимает отчаяние   ,  и мы уже мертвы   , ибо лишились последних надежд   . Когда мы    , одинокие                и бессильные в своем горе    , как бы со стороны взирая на жизнь    , уже не постигаем                ее неистовой   , прекрасной жестокости и уже ничего от нее не ждем    , вот тогда                мы способны внимать музыке этого страшного и великолепного писателя    . Тогда                мы уже не зрители   , мы не наслаждаемся и не судим — мы бедные братья всех воплощенных им униженных и оскорбленных   , мы вместе с ними страдаем и вместе                с ними   , оцепенев    , затаив дыхание    , не можем отвести взгляд от водоворота жизни      и неостановимых жерновов смерти   . И тогда мы слышим музыку Достоевского  , слова утешения и любви    , и лишь тогда постигаем чудесный смысл созданного им страшного мира   , который так часто неотличим от ада    . Две силы покоряют нас в его творениях   , и вся мифическая глубина и необъятная ширь его музыки рождаются из полярности двух начал   , из столкновения двух стихий    . Одна из этих сил — отчаяние   , торжество            зла   , сокрушенность и окончательное непротивление перед лицом жестокой   , кровавой дикости и сомнение во всем   , что есть человек   . Необходимо претерпеть эту смерть  , необходимо сойти в этот ад — тогда   , и не раньше    , донесется к нам другой   , небесный голос мастера   . Искреннее и честное признание   , что наша жизнь и наша человеческая сущность убоги    , сомнительны   , более того   , безнадежно обречены — таково предварительное условие   . Мы должны претерпеть страдания   , принять смерть , наш взор должен заледенеть от дьявольской ухмылки неприкрашенной реальности — тогда   , и не раньше    , мы воспримем глубину и правду этого второго   , небесного голоса   . Первый голос утверждает смерть и отрицает надежду   , отвергает любые умозрительные или художественные приукрашивания и смягчения   , которыми приятные писатели обманывают нас   , — а мы по привычке поддаемся обману   , — скрывая опасности и мерзость человеческого бытия   . Но второй    , поистине небесный голос этой прозы внушает нам   , что на другой   , небесной стороне есть иное начало   , нежели смерть   , иная реальность    , иная сущность — это совесть человека   . Пусть человеческая жизнь переполнена войнами и страданиями   , подлостью и мерзостью  , но существует и нечто другое — совесть   , способность человека отвечать пред Богом . Совесть также ведет нас по пути страданий и смертного страха   , ведет к отчаянию                и вине    , но она открывает выход из невыносимой бессмысленности одиночества   ,                и в конце пути нас ждет соединение со смыслом и сущностью    , с вечным    . Совесть               не имеет ничего общего ни с моралью    , ни с законом   , она может вступить                в ужаснейшие    , смертельные противоречия с ними    , но она безмерно сильна   ,                она сильнее ленивой привычки   , сильнее своекорыстия   , сильнее тщеславия   . Человеку в глубочайшем горе, в страшном смятении она всегда оставит открытой узкую тропу  , которая поведет его не назад   , не в мир   , обреченный смерти   ,                но за его пределы   , к Богу  . Труден этот путь    , ведущий человека к совести    : почти все люди в своей жизни снова и снова идут против совести   , упираются   , все больше отягощают ее и погибают    , задохнувшись    , так как задушили свою совесть    ; но по ту сторону страдания и отчаяния для каждого человека всегда открыт потаенный путь   , благодаря которому жизнь становится осмысленной    , а смертный час — легким   .                Кто -  то без удержу грешит против совести до тех пор   , пока не пройдет все круги ада , пока не осквернит себя всеми возможными преступлениями   , но в конце концов он , вздохнув   , осознаёт свое заблуждение   , и тогда в душе его случается переворот   . Другие живут в добром согласии со своей совестью    , редкие    , счастливые   , святые люди   , и    , что бы с ними ни стряслось   , несчастье поразит лишь внешнюю сторону                их жизни   , но никогда не сокрушит сердце    , они всегда чисты    , улыбка не покидает их лица    . Таков князь Мышкин    . Я услышал эти два голоса и воспринял эти два учения Достоевского в те времена   , когда был настоящим его читателем   , подготовленным страданиями и отчаянием    . «
«  Мышкин отличается от других тем   , что он   , совсем не глупый человек  , в то же время — «  идиот   » и эпилептик   , и потому он связан со своим бессознательным гораздо более тесно и непосредственно  , чем другие люди   . Его сильнейшее переживание — мгновение высшей тонкости чувства и понимания   , несколько раз им испытанное   , магическая способность на долю секунды   , в миг озаряющей душу вспышки стать словно бы и всеми , и каждым   , всем сочувствовать   , всем сострадать   , понимать и принимать все   , что ни есть на свете   . В этом его существо   . Он владеет магией   ; мистиков он не читал , мистическую мудрость он не вынес из книг и не воспринял это учение как восхищенный неофит   , а действительно испытал в жизни ( хотя бы и в отдельные редкие мгновения ) . Ему не только являлись замечательные и важные мысли и озарения — однажды  , вернее несколько раз   , он стоял на той магической грани   , где приемлешь все   , где истинна не только самая неожиданная мысль   , но и любая ее противоположность   . Вот это - то и страшно   , это и внушает другим людям   , вполне правомерно   , страх перед ним  .  «  Гессе   утверждает  : «  Такие книги    , как «   Идиот   »   , «   Подросток   »   , «  Братья           Карамазовы  »   , однажды    , когда все внешнее в них устареет   , станут для нас такими же   , каким сегодня является Данте   , в сотнях деталях уже непонятный    , но вечный       в своем воздействии    , потрясающий как воплощение целой эпохи мировой истории   …  Буйный    , беспощадный    , жестокий мир    , безобразный мир   , в сущности — ад , открывают нам эти книги   …  порой вспыхивает эта чуткая и примиряющая русская способность улыбаться         в страдании    , глубокое добродушие    , дар забывать самого себя   . «     В  1915  году  Гессе    ещё  чертит   план  дальнейших отношений  Европы  с  Россией  : 
«   Одним из последствий нынешней войны   , несомненно   , будет ускоренное движение России по европейскому пути развития   , ибо принуждение к дисциплине   , организации , своего рода духовному милитаризму есть первый урок современной эпохи , предостерегающий все державы   , которые намерены продолжать свое существование                и оказывать влияние на будущее   . Пассивной России   , христианской   , терпеливой  , самоотверженной России   , более чем когда   -   либо придется искать себе тихий приют         в душе наивного народа   . Тем внимательнее должны мы прислушаться к голосам этой сокровенной внутренней России   . Все   , что является «  европейским  »  , Россия восприняла от Запада,    и она должна еще многому научиться   . Но во всем   , что касается пассивных   , азиатских   , сегодня низко ценимых достоинств  ,    русские будут нашими наставниками вплоть до практической политики   . Ибо и другой полюс однажды приблизится   , и снова приобретет значение та душевная культура   , что презирает деятельную жизнь   , предпочитая страдать и терпеть   . В этом искусстве   , в котором европейцы всегда оставались детьми   , русские еще долго будут посредниками между нами и Праматерью   -   Азией   .  «  В  1919  году  он  пишет  : 
  «  В произведениях Достоевского    , и сильнее всего — в «   Братьях Карамазовых   »  ,                то   , что я называю «   закатом Европы   »  , мне кажется   , выражено и предсказано небывало отчетливо   . Европейская    , и особенно немецкая   , молодежь сегодня почитает великим писателем не Гете и даже не Ницше   , а Достоевского   , и это   , на мой взгляд   , имеет решающее значение для наших судеб   . Обратив на это внимание   ,                в немецкой литературе мы повсюду замечаем попытки приблизиться к Достоевскому  , пусть даже они часто остаются подражаниями и кажутся наивными   . Идеал                Карамазовых , древний   , азиатский оккультный идеал   , начинает становиться европейским   , начинает поглощать европейский дух   . И это я называю закатом Европы . Этот закат — возвращение к Праматери   , возвращение в Азию   , к истокам   ,                к «   матерям   » из второй части «   Фауста   »   , и   , разумеется   , как всякая смерть                в земном мире   , оно приведет к новому рождению   .  « 
И  продолжает развивать тему  : 
  «   И только мы видим в этих процессах «  закат  »  , мы   , современники   , потому что   , расставаясь с любимой родиной            , лишь старики терзаются печалью и чувством невосполнимой утраты  , тогда как молодежь помышляет только о новой   , будущей жизни   . Но что это за «  азиатский » идеал   , который я нахожу у Достоевского и который   , как мне кажется   , готовится        к завоеванию Европы   ?
 В двух словах    , это отказ от любой твердо установленной этики и морали в пользу всепонимания   , всеприятия   , новой   , опасной   , страшной святости — той   , что предрекает старец Зосима   , что наполняет жизнь Алеши   , что предельно убежденно высказывает Дмитрий и особенно Иван Карамазов   . Для старца Зосимы еще сохраняет главенство идеал справедливости   , для него еще существуют добро и зло  , вот только любовь свою он дарит   , как правило   , дурным людям   . У Алеши эта новая святость гораздо свободнее и шире   , он через любую грязь   , какая есть вокруг , проходит непринужденно   , почти как аморалист   ; часто   , думая о нем   , я вспоминаю благороднейшее обещание Заратустры   : «  Я дал обет отринуть все мерзостное  !   »                Но — удивительно   : у братьев Алеши эта идея проводится еще дальше   ,                они устремляются по этому пути еще решительнее   , и вопреки всему часто кажется  ,          что характеры братьев Карамазовых по мере развития действия в этой огромной  , толстой   , состоящей из четырех частей книге   , как бы медленно переворачиваются и все прежде незыблемые устои становятся ненадежными   : у инока Алеши мы подмечаем все больше           и больше мирских черточек   , а в насквозь мирских характерах его братьев — все больше святости   , и самый отчаянный и необузданный   , Дмитрий   , как раз становится самым святым   , он глубже и сильнее всех предчувствует новую святость   , новую мораль  , новое человечество   . Это очень странно   . Чем неукротимей карамазовщина  , чем разгульней порок и пьянство   , разнузданность и дикость   , тем ярче пробивается сквозь материальную оболочку этих диких явлений   , людей и поступков свет нового идеала  , тем больше их внутренняя одухотворенность и праведность   . И рядом с пропойцей , буяном и убийцей Дмитрием и циничным интеллектуалом Иваном добропорядочные                и благопристойные типы прокурора и других обывателей    , по мере своего внешнего торжества   , становятся все более тусклыми   , пустыми   , мелкими   . Следовательно ,                « новый идеал   »   , угрожающий подсечь корни европейского духа   , — это   ,                по  -   видимому   , полная аморальность мыслей и чувств   , способность даже в самом дурном   , самом безобразном прозревать божественное   , необходимое   , судьбоносное      и ему   , дурному   , именно ему   , приносить дань почтения и служить обедню   . Прокурор в длинной речи на суде пытается представить обывателям «  карамазовщину  » в иронически преувеличенном виде   , выставить ее на посмешище   , но по существу ничуть не преувеличивает   , скорее   , его попытка остается крайне робкой   .
В этой речи с консервативно   -   буржуазной точки зрения представлен                « русский человек  »   , с той поры вошедший в поговорку   , — опасный   , трогательный , безответственный и в то же время совестливый   , мягкий   , мечтательный   , и жестокий , и очень ребячливый   ; «   русский человек   », которого и сегодня часто так зовут   , хотя он  , полагаю   , уже давно намерен стать европейцем   .
 Он и означает «  закат Европы  » .
Этого «   русского человека   » надо рассмотреть получше   . Он явился гораздо раньше Достоевского   , но Достоевский окончательно представил его   , показав всему миру                его ужасное значение   . Русский человек — это Карамазов   , это Федор Павлович   , это Дмитрий   , это Иван   , это Алеша   .
Ибо все четверо   , какими бы они ни казались разными   , составляют единое целое   ,      все вместе они — Карамазовы   , и все вместе —      « русский человек   »   , все вместе они — грядущий   , уже приблизившийся человек европейского кризиса    .
Между прочим   , отметим чрезвычайно странную особенность  :
как показано превращение Ивана из цивилизованного человека в Карамазова   ,                из европейца — в русского   , из типа    , сформированного историей   , —                в бесформенный материал будущего    !
С потрясающей убедительностью  , свойственной снам   , описано это постепенное скатывание Ивана прочь из светлого   , подобного нимбу круга выдержки   , разума   , холодности и учености   , постепенное   , страшное   , безумно захватывающее нас скатывание самого   , казалось бы  , респектабельного Карамазова в истерию   , в русское   , в карамазовщину    ! Именно он   , скептик   ,   в конце концов беседует с чертом    !
…  Итак   ,  суть  «  русского человека   » (   который давно уже существует и у нас в Германии   )  не передать    , сказав ,    что он «   истерик   »   , пьяница или преступник   , поэт   или святой   , ее выражает только понятие совмещенного   , одновременного наличия всех этих свойств   . Русский человек   , Карамазов   , — убийца   ,   и в то же время судья   , он и грубый дикарь   , и нежнейшая душа   , законченный эгоист и герой   , абсолютно способный к самопожертвованию   . Подходя с европейской позиции   , твердой  , моральной   , этической   , догматической позиции   , нам его не раскрыть   . В этом человеке уживаются внешнее и внутреннее   , добро и зло   , Бог и Сатана   .
Поэтому снова и снова заявляет о себе карамазовская жажда обретения высшего                символа  , такого   , который был бы им по душе   , — им нужен Бог   , который                был бы одновременно и чертом    .
Вот этим символом и характеризуется русский человеку Достоевского    .
Бог   , который в то же время дьявол   , — это древний демиург .
Он был до сотворения мира   , он   , единственный   , обретается по   ту сторону противоположностей   , для него нет дня и ночи   , добра и зла   .
Он — ничто   , и он — Вселенная   . Он недоступен познанию   , так как мы всё познаем только через противоположности   . А мы — индивиды   , нам никуда не деться от дня и ночи   , тепла   и холода   , нам нужен Бог и нужен дьявол   .
По ту сторону противоположностей   , нигде и везде    , во всей Вселенной может существовать только демиург   , Бог   , не ведающий добра и зла   .. .
    Мы поняли сущность русского человека   . Этот человек стремится прочь                от противоположностей    , от свойств    , от понятий морали   , этот человек готов погибнуть и вернуться туда    , где еще нет principium individuationis    . Этот человек любит все и ничего не любит   , боится всего и ничего не боится    , совершает все                и ничего не совершает   . Этот человек — новое первовещество   , бесформенный психический материал   . Жить в таком состоянии он не может   , а может лишь погибнуть , промелькнуть и исчезнуть    .
Этот страшный призрак   , этого человека заката вызвал Достоевский   .
 Не раз говорилось   , что нам повезло   , так как он не написал задуманную серию романов      о «   Карамазовых   »   , а написал бы — и взорвалась бы не только русская литература , но и Россия   , и человечество   . ..
Русский человек существует давно   , он давно существует и далеко за пределами России   , он правит половиной Европы   , и взрыв , которого так опасались   , отчасти ведь прогремел в последние годы   , причем грохот     был слышен далеко   .
Оказывается   , Европа устала   , оказывается   , она хочет вернуться к истокам   , отдохнуть   , ей нужно новое сотворение   , новое рождение   . ..
Но совсем иного рода вопрос — как относиться к закату старой Европы  .
Тут расходятся пути и взгляды   .
Преданные старине   , верные поклонники священной благородной формы и культуры   , рыцари надежной морали — все они могут лишь по мере сил препятствовать закату               и безутешно оплакивать Европу  , когда он настанет   .
Для них закат означает конец   , для других он — начало    .
Для них Достоевский — преступник   , для других — святой   …
 Карамазовскую стихию   , азиатскую   , хаотическую    , дикую   , опасную   , аморальную , можно   , как и все на свете   , оценивать отрицательно   , но можно и положительно   . Те   , кто весь этот мир Карамазовых   , этого Достоевского   , этих братьев  , этих русских   , эту Азию   , эти фантазии демиурга огулом отвергают   , и клянут   , и безмерно всего этого боятся   , сегодня в трудном положении   , так как «  Карамазовы   » во всем мире сильны как никогда   . Отвергая «  Карамазовых  »   , люди совершают ошибку — видят лишь фактическое   , явное   , материальное   . Грядущий «   закат Европы   » будет   ,               по их мнению   , ужасной катастрофой с громами и молниями   : революциями с резней                и насилием или торжеством преступности   , коррупции   , воровства   , убийств   , всех пороков  . Все это возможно     , все это несут в себе Карамазовы   . Столкнувшись                с одним из них   , никогда не знаешь   , чем он ошарашит тебя в следующую минуту   .               То ли убийством в пьяной драке   , то ли трогательным славословием Бога   . Среди них есть Алеши и Дмитрии   , Федоры и Иваны   . Как мы видели   , они характеризуются                не свойствами   , а способностью в любой миг обрести любое свойство  .
Но пугливым не стоит уповать на то   , что этот непредсказуемый человек будущего                (  он уже явился   !   ) способен творить добро   , а не только зло   , способен основать  как новое царство дьявола   , так и новое царство Божие   .
Карамазовым мало дела   до всего   , что воздвигают или ниспровергают в земной жизни   . Их тайна в чем - то другом   , а равно и ценность   , и плодотворность их аморальности   . Ведь   , по существу   , эти люди отличаются от других — прежних   , порядочных   , понятных и честных людей — лишь тем   , что они живут равным образом и внешней   , и внутренней жизнью   ,   и тем    , что их постоянно занимает собственная душа   . Карамазовы способны на любое преступление   , но совершают                его    лишь      в исключительных случаях   , в целом же им вполне достаточно мысли   , мечты о преступлении   , ощущения его возможности   .    В этом их тайна   . ..
Всякая формация   , всякая культура   , всякая цивилизация   , всякий порядок основаны на соглашении о дозволенном и запретном   . На своем пути от животного к далекому человеку будущего   , каждый из нас   , людей   , должен постоянно подавлять в себе , скрывать   , отрицать многое   , бесконечно многое   , чтобы оставаться приличным малым и порядочным членом общества   . В человеке столь много от зверя  , столь много первобытности и мощнейших   , едва сдерживаемых инстинктов звериного  , жестокого эгоизма   . Все эти опасные инстинкты в нас живы   , они всегда живы  , но культура , соглашение людей   , цивилизация заставили их скрыться   ; эти инстинкты никогда                не выставляют на показ   , мы с детства приучаемся таить их и отрицать   . Но каждый                из этих инстинктов однажды снова выходит на свет   . Они   , все   , живут   , ни один не бывает умерщвлен   , не бывает и преобразован и облагорожен надолго или навсегда   .         И сам по себе любой из этих инстинктов хорош   , он не хуже других   , однако каждая эпоха и каждая культура считает некоторые инстинкты особо опасными и презирает сильнее всех прочих   . Проснувшись   , они превращаются в силы   , которые не находят выхода   , которые лишь поверхностно и с мучительным трудом удается укротить   , они рычат и мечутся   , точно звери   , ревут   , точно рабы   : долгое время жестоко угнетавшиеся и вконец исхлестанные плетьми   , они восстают  , пылая первобытным природным жаром   , — и тут появляются Карамазовы   .
Если культура   , то есть старания усмирить зверя в человеке   , слабеет   , лишается упорства   , — мы видим все больше людей странных   , истеричных   , с диковинными прихотями   , похожих в этом смысле         на подростков в период созревания                или на беременных женщин   . Их душу терзают порывы   , безымянные   , порывы   , которые надлежало бы   , руководствуясь старой культурой и старой моралью   , назвать дурными   , но которые заявляют о себе столь громко   , столь безыскусно и невинно   , что всякое понятие добра и зла становится сомнительным и любой закон теряет прочную основу   . Такие люди — братья Карамазовы . Они с легкостью сочтут условностью любой закон   , а любого законопослушного человека — узколобым обывателем   , они чрезмерно высоко ценят любую свободу  и неординарность    , они самовлюбленно прислушиваются               к самым разным голосам  , звучащим в их собственном сердце   . И все  -  таки хаос   , царящий в этих душах   , не обязательно рождает преступления        и смуту   . Получив новое направление   , новое имя   , новую оценку   , вырвавшийся      на свободу первобытный инстинкт становится ростком новой культуры   , нового порядка , новой морали   . Да   , таково положение дел в любой культуре   : мы не можем уничтожить древние инстинкты   , убить в себе зверя — умрут они   , значит   , умрем          и мы   .             Но можно в какой  -   то мере направить их   , отчасти усмирить   , заставить служить           «  добру  »   , как заставляют норовистого жеребца тянуть воз   . Впрочем   ,        со временем сияние «  добра   » тускнеет   и меркнет   , вера в него иссякает   , инстинкты перестают слушаться узды   . В такие времена культура рушится   . Не вдруг   , бывает , что ее гибель затягивается на столетия   , как было    с культурой   , которую мы зовем                «  античной   »   . Но на стадии   , предшествующей смене старой    , умирающей культуры и морали новыми   , на этой неопределенной   , опасной   , болезненной стадии   , человек должен снова заглянуть в свою душу   , увидеть   , как там   , в глубине   , вздымается зверь   , увидеть в себе самом буйство первобытных   , чуждых морали сил   . Обреченные   , избранные  , созревшие и предопределенные к этому люди — Карамазовы   .                Они истеричны и опасны  , они одинаково легко становятся и преступниками   ,                и аскетами  , у них нет иной веры , кроме веры безумцев   , — в сомнительность всякой веры   . То   , что некий отдельный человек смог написать «  Карамазовых  »   , — чудо   .                …  Ни в коей мере я не предполагаю   , что все мысли и соображения   , высказанные здесь  , сознательно имел в виду сам Достоевский   ! О нет   , ни один великий провидец                и сочинитель никогда не умел до конца истолковать свои видения   !
И наконец   , я хотел бы не только упомянуть этот тревожный   , опасный момент неизвестности на переходе между ничто и всем   , но и кратко описать   , каким образом                в этом мифическом романе   , в этом сне человечества   , воссоздан порог   , который ныне переступает Европа   , и   , кроме того   , отметить присущее всей этой книге ощущение и предчувствие богатых возможностей нового   .
В этом отношении особенно удивительна фигура Ивана   . Вначале перед нами современный   , благоразумный   , культурный человек   , холодноватый   , разочарованный   , слегка скептически настроенный   , слегка пресыщенный   .                Но мало   -    помалу он становится моложе    , горячее   , значительнее   ,                в нем все больше карамазовского    . Это он — автор поэмы о Великом инквизиторе   .                Это он от холодной неприязни   , даже презрения к убийце    , каковым он считает своего брата   , приходит к глубокому чувству собственной вины и казнится ею   . И он же крайне ярко и совершенно необычайно переживает душевный процесс столкновения со своим бессознательным   . (   Вокруг этого все и вертится   ! В этом и состоит смысл заката старого мира и рождения нового   !   ) В последней книге романа есть на редкость странная глава    , в которой Иван   , вернувшись от Смердякова   , обнаруживает у себя дома черта и долго беседует с ним   . Черт — не что иное   , как бессознательное Ивана  , всколыхнувшаяся масса куда  -   то канувших и   , казалось бы   , забытых душевных переживаний   . И Иван это сознает с удивительной ясностью и заявляет об этом вполне внятно   . Но ведь он разговаривает с чертом  , ведь он верит в него — ибо что внутри   , то и снаружи    ! — он возмущается    , негодует и даже швыряет стакан в черта   , хотя сознает    , что тот — в нем самом    . Думаю    , нигде во всей художественной литературе диалог человека с образом его бессознательного не воссоздан более ясно и наглядно  . Этот разговор с чертом   , эта готовность Ивана (   несмотря на раздражение   ) искать                с ним взаимопонимание — и есть тот путь    , который Карамазовы призваны указать нам  . В романе Достоевского бессознательное пока еще является в образе черта   .                Это правильно   , так как усмиренный    , культурный и нравственный человек                все вытесненное и живущее в его подсознании полагает сатанинским и ненавистным   .          Но  , например   , соединив черты Ивана и Алеши    , мы получили бы уже более высокую  , более плодотворную позицию   , которая и создает почву для грядущего нового   .                И тогда бессознательное станет уже не чертом   , а богочертом    , демиургом   , который был всегда   , который рождает все    . Заново установить понятия добра и зла — задача не Вечного   , не демиурга   , это дело человека и его богов   , что помельче  .
Не одну страницу можно было бы посвятить здесь еще одному   , пятому Карамазову   , ибо он играет в книге важную   , причем жуткую роль   , хотя и остается в тени . Смердяков   , незаконнорожденный Карамазов   . Это он убил старика   . Он убийца , верящий в Бога вездесущего   . Это он может наставить в божественных и самых жутких вопросах даже такого образованного и знающего Ивана   . Он самый хилый                и болезненный и в то же время — самый знающий из всех Карамазовых   .
Но в этом очерке недостаточно места   , чтобы воздать по заслугам также и ему   ,                самому жуткому Карамазову   .
Книга Достоевского неисчерпаема    . Я мог бы целыми днями искать и находить в ней                все новые черты   , свидетельствующие все о том же    . Одна из них    , прекрасная   , даже восхитительная   , только что пришла мне на ум   : истеричность матери и дочери Хохлаковых  . Карамазовская стихия    , зараженность всем новым    , больным   ,                дурным , воплощена здесь в двух фигурах   . Мать — просто больная женщина   . У этой натуры   , прочно укорененной в традиции и старине   , истерия не переходит границ болезни   , слабости   , глупости   . Но у ее великолепной дочери уже не упадок сил   ,                а избыток их    , нереализованные возможности оборачиваются истерией и проявляются как болезнь   . Переживая сложное время между детством и зрелостью   , в опасных   , болезненных чудачествах и фантазиях дочь идет гораздо дальше   , чем заурядная мать   , и все - таки даже самые ошеломляющие   , самые злые и бесстыдные выходки дочери отличают невинность и сила   , которые определенно обещают плодотворное будущее  . Мать Хохлакова — истеричка   , ее впору отправлять в санаторий  , вот и все  . Дочь — нервнобольная  , и в ее болезни проявляются благороднейшие  , но подавленные порывы .   И что же    , эти  -   то процессы в психике вымышленных книжных персонажей якобы означают закат Европы  ?   ! Несомненно   . Они — такие же знаки его  , как весной любая травинка   , если на нее устремлен взор человека духовно зоркого   , — знак жизни                и ее вечности   , а сорванный ноябрьским ветром листок — знак смерти                и ее неизбежности    . Возможно    , весь «   закат Европы   » будет «  только  » внутренним   , перевернет «   только    » душевную жизнь одного поколения и не пойдет дальше переосмысления обветшавших символов   , переоценки ценностей   .                Что ж   , причиной гибели античности   , этой первой блистательной формы европейской культуры   , был не Нерон   , не Спартак   , не германские племена   ,                а «  только   » принесенный из Азии росток мысли    , простой    , древней   , бесхитростной мысли    , которая зародилась гораздо раньше   , но лишь в ту эпоху приняла форму учения Иисуса   ….
 Если бессознательное целого континента и целой эпохи явилось кошмарным вещим сном пророку  -   сновидцу    и исторгло у него жуткий хриплый вопль   , то   , разумеется   , можно изучать этот вопль и вооружившись критериями учителя пения    .
…   главное в романе то    , что     Карамазовы невиновны   !
Карамазовы    , все четверо    , отец и сыновья    , — подозрительные   , опасные , ненадежные люди   , у них странные порывы   , странная совесть и странная бессовестность   , один — пьяница   , другой — развратник   , третий — фантазер   , чуждый мирской суеты   , наконец    , четвертый — потаенный сочинитель богохульных писаний  . Большая опасность таится в них    , в этих странных братьях    , они таскают                за бороду случайных встречных    , бросают на ветер чужие деньги   , кому  -  то угрожают убийством — и все же они невиновны    , и все же они    , все четверо   ,                не совершили ничего действительно криминального   . Убийцы во всей этой большой книге   , где речь идет почти сплошь об убийствах   , воровстве и виновности   , убийцы               и виновные в убийстве — только прокурор и присяжные   , только эти представители старого   , доброго    , проверенного временем порядка    , безупречные граждане и люди . Они выносят приговор невиновному Дмитрию   , они издеваются над его уверениями                в невиновности   , они — судьи   , они по своему закону судят Божий мир   . Они — те  , кто пребывает в заблуждении и совершает страшную несправедливость   , они -   то                и становятся убийцами — из душевной черствости  , трусости   , тупой ограниченности  .
Это не вымысел   , и уж точно не литература    . …
у Достоевского невиновность преступников и вина судей не служит неким хитроумным сюжетным построением   , а является ужасным фактом   , он возникает в тайных глубинах  , зреет исподволь и почти внезапно   , чуть ли не в последней книге романа вырастает перед нами   , словно каменная стена   , словно вся боль и вся бессмыслица мира   ,                все страдание и безрассудство человечества   ! Я сказал   , что Достоевский   , собственно говоря   , не писатель   , или   , что не это в нем главное   . Я назвал его пророком   . Трудно объяснить   , что это    , собственно    , значит — пророк   ! Мне кажется   , вот что  : пророк — это больной человек   , и Достоевскому действительно была свойственна истероидность   , доходившая почти до эпилепсии   . Пророк — особого рода больной , утративший здоровое   , позитивное   , благодетельное чувство самосохранения — сущность всех буржуазных добродетелей   . Таких людей не должно быть много —                не то наш мир разнесет в щепки   . Больной такого рода   , как бы его ни звали — Достоевский   , Карамазов    , либо еще как  -  то   , — наделен странным   , тайным , болезненным   , божественным даром   , за что в Азии безумцев глубоко почитают   .           Он предсказатель будущего   , ведающий    . Народ    , эпоха   , страна   , часть света сформировали пророка как свой особый орган чувств   , вроде щупальца   , странный , немыслимо нежный   , немыслимо благородный   , немыслимо уязвимый   , страдающий орган   , какого у других людей нет    , вернее    , у других людей    , на их счастье   ,                он остался недоразвитым    . Это мантическое осязание не следует понимать примитивно , считая глупостью вроде телепатии или трюком   , хотя этот дар   , конечно   , может проявляться и в подобных диковинных формах   … Провидец и пророк                не истолковывает свои видения в перспективе своей личной судьбы   , и свой страшный сон он понимает не как предостережение о личной болезни    , личной смерти   , а как весть о грядущей гибели всего целого   , чьим органом   , щупальцем   , он является  . Этим целым могут быть семья   , партия   , народ   , а может быть все человечество  .
Свойство   , которое мы обычно называем истеричностью    , то есть определенная болезнь и вызванная ею повышенная способность к страданию    , у Достоевского обрело орган и голос    , стало стрелкой барометра всего человечества    . И скоро оно это заметит   . Уже половина Европы    , по меньшей мере   , половина восточной Европы , скатывается в хаос   , в священном безумии мчится по самому краю бездны   , да еще поет — пьяно распевает гимны   , как пел Дмитрий Карамазов  . Обыватель при звуке этих песен смеется   , кривясь от негодования    , святой и провидец слушает их со слезами  .»

 Нечего  мне  добавить к  этим  взволнованным  , исполненных  больших  чувств  , строкам  .  Потому  что   текст  Германа  Гессе   напоминает  нарастающий  по  силе  звука  кусок  симфонии  , да  , симфонии  ,  должно  быть  Бетховена  - иначе  нельзя  передать этот крик  , вырывающийся  из  - под  пера  Гессе  .                И  по силе  мысли  , и  по  значимости . Может  быть  , пятой  симфонии  Бетховена   ,     в  начале  которой  слышны   удары  неумолимой  судьбы .
Текст  Гессе  не  напоминает  националистический  надменный  пассаж  .
Он  видит  как  бы  надвигающуюся  волну  и  понимает  ,  что  не  сможет  силой  мысли  противостать  этому  грядущему  вторжению  карамазовщины  .
Он  и  не  пытается  .
Он  предвидит  то  , что наступит  в  конце  Второй  мировой  войны  .
Он  видит надвигающуюся  бурю  в  1919  году  .
И  просто стоит  ошеломлённо перед  этой  грядущей  силой  .
И уезжает  в  Швейцарию  ,  навсегда