Ночь и туман. Боевые друзья

09 декабря 1941 года

Берлин, Германская Империя

«Это точно, что потребуется» – усмехнулся про себя Колокольцев. И покинул приёмную завкадрами в направлении другой приёмной – шефа Крипо.

Колокольцев зашёл в приёмную шефа Крипо, вежливо поздоровался с адъютантом. Просто поздоровался; никаких «Хайль Гитлер!» – в политически нейтральном Крипо это не приветствовалось.

Адъютант махнул рукой в сторону двери в кабинет шефа: «Заходите, бригадефюрер ждёт Вас»

И нажал «сигнальную кнопку», поставив начальство в известность о посетителе. Колокольцев распахнул дверь, вошёл в кабинет начальника V управления РСХА, закрыл за собой тяжёлую дубовую дверь.

Бригадефюрер поднялся из кресла: «Привет. Рад тебя видеть в добром здравии. По нынешним временам… и по твоей работе это уже немало. Да, и поздравляю с повышением в звании» – улыбнулся он.

«Привет» – улыбнулся Колокольцев. «Спасибо. Я тоже очень рад тебя видеть»

Они пожали друг другу руки, обнялись, как старые боевые друзья. Впрочем, примерно так это и имело место быть.

Небе взял со стола лист бумаги, протянул Колокольцеву:

«Ознакомься»

Колокольцев пробежал глазами документ. На стандартном бланке с хищным рейхсадлером со свастикой в лапах был напечатан короткий приказ, что с нынешней даты и впредь до особого распоряжения криминалькомиссарин уголовной полиции Ирма Бауэр поступает в распоряжение штандартенфюрера СС (без указания должности) Роланда фон Таубе.

«Ты ей уже сообщил?» – спросил Колокольцев.

Небе покачал головой: «Думаю, что лучше будет, если это сделаешь ты. Я только её притормозил – она с утра собиралась в Потсдам. Там какое-то загадочное убийство… если интересно, спроси у Ханса Лоббса, он в курсе…»

Регирунс- унд криминальрат Ханс Лоббс (что занятно, он не был членом ни НСДАП, ни, тем более, СС) возглавлял реферат V-B1 (особо тяжкие преступления). Ирма Бауэр была неформально приписана именно к этому реферату, ибо занималась только и исключительно расследованием особо тяжких преступлений. Хотя формально занимала должность… правильно, помощницы начальника Крипо по особо важным поручениям.

Колокольцев покачал головой: «Неинтересно. Своих дел выше крыши»

«Я так и думал» – улыбнулся бригадефюрер. Затем вздохнул: «Чтобы тебе немного помочь, я позвонил моему хорошему знакомому Франсуа Барду…»

Колокольцев удивлённо посмотрел на бригадефюрера. Ибо эти имя и фамилия ему ничего не говорили.

«Префекту полиции Парижа» – объяснил Небе. И добавил: «Не сомневаюсь, что рейхсфюрер – или сам, или через Вильгельма Фрика…»

Министра внутренних дел Германии, которому Гиммлер формально подчинялся на своей должности начальника полиции Третьего рейха.

«… договорится о содействии с министром внутренних дел Французского государства Пьером Пушо…»

«… но гораздо эффективнее договориться напрямую с префектом полиции Парижа» – закончил за него Колокольцев. Ибо где Виши, а где Париж…

Небе кивнул – и добавил: «Разумеется, я предоставлю тебе всю возможную поддержку и сделаю всё возможное – и даже внешне невозможное – чтобы раскрыть эти дела. В первую очередь, дело Потрошителя…»

«Ты их читал?» – спросил Колокольцев, уже прекрасно зная ответ. Ибо ни секунды не сомневался, что ни Гейдрих, ни Гиммлер никогда не упустили бы возможности использовать лучшего сыскаря Германии… а, возможно, и всей Европы. И не только Европы.

«Читал» – предсказуемо подтвердил бригадефюрер.

«И что ты думаешь?»

«На самом деле, очень немногое думаю» – честно признался Артур Небе. «Единственное, в чём я точно уверен, так это в том, что нужно очень и очень серьёзно копать…»

«То есть, в досье попала далеко не вся существенная информация?»

Шеф Крипо кивнул: «Это обычное дело; тем более, в таких сложных делах…»

«Туннельное зрение детективов?»

Бригадефюрер вздохнул: «И это тоже, конечно. А ещё предрассудки, политика – кстати этого добра там сейчас столько, что я удивляюсь, что наши тамошние коллеги вообще хоть что-то раскрывают…»

«Ладно» – вздохнул он. «Я не сомневаюсь, что ты справишься – с Гиммлером сейчас там… да и в Берлине тоже, конфликтовать дураков нет. Так что все двери тебе откроют»

«Что посоветуешь?». Ибо мнение одного из лучших детективов Европы.

Бригадефюрер задумался, затем вздохнул: «Выяснить, кто это сделал – лишь полдела…»

Колокольцев кивнул. Небе продолжил: «Главное – не упустить, ибо потом…»

«Понятно» – вздохнул Колокольцев. «Исчезнут – и ищи ветра в поле. А через пару месяцев всё начнётся по новой. В каком-нибудь Марселе… или в Брюсселе»

Начальник Крипо кивнул – и продолжил: «Поэтому… собственно, не только поэтому, ибо все тамошние структуры традиционно больше мешают друг другу, чем помогают…»

«Так что лучше действовать за пределами полицейского поля?» – усмехнулся Колокольцев.

Бригадефюрер кивнул: «Твои ребята не промах, французским владеют как родным в Париже бывали не раз…»

Доктор Вернер регулярно ездил в Сорбонну – пообщаться с коллегами, ну а Ирма тоже – полюбоваться достопримечательностями (он бала той ещё эстеткой) и, конечно, совершить лихой набег (в стиле Аттилы-Чингисхана) на парижские магазины. Каждый раз пробивая немаленькую дыру в бюджете ЕМК Гмбх – к ужасу её финансового директора Янека Гринберга (ныне Иоганна Бергера).

«Что же касается местных…». Небе неожиданно задумался, затем, хитро прищурившись, спросил:

«У тебя же вроде свой человек в Париже? Лучшая криминальная журналистка Франции, по отзывам? А то и не только Франции. Которая весь криминальный… и не только криминальный Париж как свои пять пальцев знает?»

Колокольцев насторожился. Ибо понятия не имел, откуда Небе узнал о его… отношениях с Николь Ру. С ведущей журналисткой и, по сути, теневым главным редактором самого известного, уважаемого и успешного криминального издания Франции – еженедельника Vrai Crime. Реальные преступления, то бишь.

А насторожился он вовсе не потому, что он с ней спал (хотя он с ней спал). И уж точно не потому, что он её использовал в своих разведывательно-оперативно- политических играх, о которых Небе знать не полагалось.

А потому, что если бы Небе узнал настоящее имя Николь Ру; да ещё, не дай Бог, это имя разболтал кому не надо (а не надо было никому, кроме Гиммлера и Гейдриха, уже посвящённых в эту Великую Тайну) … то рванула бы бомба мощности сравнимой лишь с высадкой на Землю инопланетян.

Ибо Николь Ру была вовсе не Николь, совсем не Ру, не парижанкой и даже не француженкой. А русской, хоть и с немецкими корнями (по материнской линии). При крещении в Русской православной церкви вскоре после её рождения 15 ноября 1895 года (она была первенцем в семье её родителей), ей дали имя Ольга.

Ольга Николаевна Романова. Великая княжна Ольга. После чудесного (в стиле Общества Чёрного Солнца и лично баронессы Элины Ванадис фон Энгельгардт) спасения от большевистских пуль в ночь с 16 на 17 июля 1918 года, Ольга вместе со всей семьёй (минус сестра Татьяна) в конечном итоге оказалась в Париже.

И, в отличие от своего брата Алексея, в мгновение ока вылеченного баронессой (она это умела) от гемофилии – он завербовался в французский Иностранный легион; и своих сестёр Марии (она преподавала историю и археологию в Дублине); Татьяны (успешного врача-гинеколога в Бостоне) и Анастасии (ещё в начале 1920-х перебравшейся в Берлин), так и осела в Париже.

Закончила Сорбонну (кто бы сомневался), однако очень быстро занялась криминальной журналистикой. Где и немало преуспела. Они с Настей были весьма близки, поэтому до войны Ольга часто бывала в Берлине, где несколько раз встречалась с Колокольцевым (точнее, они встречались втроём). Настя, соответственно, в Париже.

Однако продолжения не последовало – видимо, Небе действительно считал, что Николь Ру – это именно Николь Ру. А не синтетическое имя, выбранное Ольгой и искусно указывавшее (разумеется, посвящённым) на имя настоящее.

Ибо имя Николь было анаграммой (перестановкой слогов) Оль и Ник. Ольга Николаевна. А Ру… в общем, понятно. Ольга Николаевна Русская. Ну, и Романова, конечно, если взять две первые буквы французского написания фамилии. Ничего подозрительного в фамилии не было, ибо фамилия Ру (Roux) устойчиво входила и входит в десятку самых распространённых французских фамилий.

«Есть такое» – кивнул Колокольцев. Ибо отпираться было, понятное дело, бессмысленно.

Небе удовлетворенно-плотоядно улыбнулся и продолжил:

«Присмотрись к Carlingue – они могут оказаться очень полезными. И не смотри, что три отца-основателя и руководителя этой организации из уголовного мира, да и вся эта компания, в общем, оттуда же…»

Бригадефюрер выразительно посмотрел на Колокольцева. Всем своим видом он говорил: «… ибо и мы точно не лучше», но вслух это не произнёс. И вовсе не потому, что его могли прослушивать – скрытые микрофона в здании РСХА были чистым вымыслом, ибо ни Гейдриху, ни, тем более, Гиммлеру и в голову не могло прийти шпионить за своими боевыми товарищами.

А просто потому, что воздух сотрясать не было никакой необходимости – Колокольцев и так это знал. Ибо совсем не давно побывал у Небе в Минске, где (точнее, в окрестностях которого) Колокольцев закрывал ворота в Ад… точнее, не давал их открыть.

А бригадефюрер СС занимался как бы не противоположным… и уж точно инфернальным (Колокольцев имел крайнее неудовольствие однажды видеть это собственными глазами).

Ибо почти сразу же после вторжения в СССР вермахта и ваффен-СС (при поддержке войск союзников) 22 июня 1941 года, Артур Небе совершенно добровольно принял на себя командование Эйнзацгруппой В, прикомандированной к группе армий Центр.

Которая на вверенной ей территории в основном занималась «окончательным решением еврейского вопроса» – путём тотальных расстрелов лиц еврейской национальности всех возрастов и половой принадлежности.

В отправляемых Гейдриху (эйнзацгруппы организационно входили в состав РСХА) Небе безбожно преувеличивал размеры «подвигов» своих бойцов. Однако Колокольцев в своё время подсчитал, что за время его пребывания во главе Эйнзацгруппы В, его подчинённые расстреляли более сорока тысяч человек (в подавляющем большинстве евреев). Насколько больше, оценить было сложно.

Колокольцев так и не смог понять, каким инфернально-чудодейственным образом профессиональный сыскарь, заслуженный ветеран-орденоносец Великой войны, уже к 1938 году разочаровавшийся в национал-социализме (в сентябре того года Небе даже участвовал в «заговоре Остера», едва не завершившемся свержением режима и убийством Гитлера), превратился в хладнокровного массового убийцу.

Единственным рациональным объяснением было влияние совершенно секретного документа, получившего название Меморандум Бернхарда Штемпфле. Отца Бернхарда Штемпфле, если быть более точным, ибо автором оного был католический священник, убитый лично Колокольцевым во время «ночи длинных ножей» 1 июля 1934 года (по приказу Гиммлера… и, возможно, Баронессы).

В своём меморандуме отец Штемпфле весьма убедительно показал, что в среде еврейских священнослужителей ещё со времён Авраама (если не раньше) существует относительно небольшая, но чрезвычайно влиятельная группа так называемых молохан.

Эти… строго говоря, не совсем люди (нефилимы, по классификации Общества Чёрного Солнца), хотя формально вроде бы поклоняются Яхве (богу Ветхого Завета), на самом деле под Яхве понимают до-авраамского бога еврейского народа.

Не всеблагого Яхве-Адоная-Эла Ветхого Завета, творца Всего Сущего (и уж, тем более, Бога-Отца христианской Пресвятой Троицы), а Яхве-Ваала. Яхве-Молоха. Яхве-Дьявола. Иными словами, молохане являются самыми настоящими дьяволопоклонниками.

Дьяволопоклонниками, которые используют в интересах Князя Тьмы… да практически весь еврейский народ – за исключением исчезающе малого числа евреев, искренне уверовавших в Иисуса Христа и искренне (а не из социально – меркантильных соображений) перешедших в христианство.

Иными словами, то подавляющее большинство евреев, которое 1900 лет тому назад отвергло Христа и продолжает отвергать по сей день. А поскольку эгрегор («коллективная душа») избранного народа – реально избранного, причём самим Господом Богом-Отцом – обладает колоссальной духовной мощностью, вполне достаточной для того, чтобы «с нашей стороны» пробить защитную стену между нашим миром и Адом…

По мнению отца Штемпфле, из всего вышеизложенного следовал один-единственный вывод. Чтобы не позволить разрушения защитной стены (и последующего автоматического и немедленного превращения нашего миар в самый настоящий Ад на Земле), периодически необходимо… уничтожать, физически истреблять минимум 2/3 (а вообще, чем больше, тем лучше) евреев на нашей планете.

Первый раз это сделали римляне в 70-м году нашей эры – уничтожив после победы в Первой иудейской войне как раз где-то около 2/3 тогдашнего еврейского населения Палестины. А вскоре – спустя всего-то чуть более шести десятилетий повторили пройденное после победы уже в третьей войне, подавив в 136 году восстание Бар-Кохбы.

Согласно утверждению отца Штемпфле (весьма спорному, по мнению Колокольцева), очередным «еврейским проектом» – точнее, проектом молохан – по разрушению защитной стены и превращению нашего мира в Ад стало создание большевистского Советского Союза.

Лидеры которого не скрывают (и даже выразили это на гербе СССР, не говоря уже о документах Коминтерна) своё твердое намерение грубой военной силой оккупировать весь мир, уничтожить существующую человеческую цивилизацию и превратить её в Земшарию – глобальное большевистское государство. В самый настоящий Ад на Земле.

Поэтому война между Германией и СССР является в самом прямом смысле экзистенциальной. Войной за само существование человеческой цивилизации. А поскольку победить в этой войне можно, лишь радикально духовно ослабив большевизм, подпитываемый еврейским эгрегором, необходимо, в свою очередь, радикально ослабить последний.

По мнению отца Штемпфле, в стиле Тита (победителя в Первой иудейской войне) и императора Адриана, подавившего восстание Бар-Кохбы. Иными словами, Третий рейх (в лице СС, РСХА, вермахта и их местных помощников) должен физически уничтожить минимум 2/3 (а в идеале вообще всех) евреев как минимум Европы (в идеале – всего мира). Максимально эффективными методами массовых убийств. Истребления. Геноцида.

Колокольцев с такими методами спасения человечества был категорически не согласен (он предлагал совершенно иные способы одержать победу в неизбежной уже в начале 1930-х годов экзистенциальной войне с большевизмом).

Поэтому если бы он сумел найти Меморандум Бернхарда Штемпфле, о существовании которого ему стало известно только после того как этот документ всплыл на Первой Ванзейской конференции (на которой, собственно, и был выбран «нулевой вариант» окончательного решения еврейского вопроса), он без колебаний его уничтожил бы.

Однако не нашёл – ибо понятия не имел о существовании оного. Нашли документ совсем другие люди… точнее, совсем другие не-люди (Колокольцев уже несколько лет был уже не человеком, а люденом).

Нашли и передали Гиммлеру и Гейдриху… которые и разработали в самом прямом смысле убийственный вариант «окончательного решения еврейского вопроса».

А затем убедили в необходимости выбора именно этого варианта как своё начальство (Геринга и фюрера), так и своих подчинённых (в том числе, Небе). Ну, и прочих руководителей рейха (в первую очередь, Геббельса и Бормана).

Артур Небе был убеждённым христианином-протестантом (в детстве он даже всерьёз намеревался стать лютеранским священником), а, как известно, лютеране были антисемитами ещё похлеще католиков.

Поэтому совершенно неудивительно, что бригадефюрер не только весьма энергично отстреливал евреев в «зоне ответственности» его эйнзацгруппы В, но и разработал (на основе опыта реализации программы насильственной эвтаназии Акция Т4, а также события в его собственной жизни, которая едва не отправило его на свидание со Святым Апостолом Петром… или Павлом).

Как-то раз, после очередной попойки (как и многие полицейские, он очень даже уважал зелёного змия), Небе приехал домой настолько накачавшись спиртным, что было категорически непонятно, как он вообще доехал.

Доехать-то он доехал, но вот даже выйти из машины не смог – заснул, забыв даже двигать выключить. И если бы его жена Эльза не заподозрила неладное, учуяв запах выхлопных газов… Артура Небе похоронили бы с почестями ещё до начала Второй Великой войны. А в свидетельстве о смерти было бы честно указано «отравление угарным газом».

Вспомнив эту историю, едва не стоившую ему жизни (а также опыт по реализации Акции Т4 – правда, там использовался чистый моноксид углерода), Небе предложил использовать для реализации «окончательного решения еврейского вопроса» не крайне нетехнологичные расстрелы, а отравление угарным газом (выхлопными газами автомобилей) в стационарных и мобильных газовых камерах.

Мобильные камеры впоследствии были использованы в лагере смерти в Хелмно, а стационарные – во всех остальных лагерях смерти. Правда, отравление выхлопными газами использовалось лишь в трёх лагерях – в Бельжеце, Собиборе и Треблинке; в двух других – Аушвице и Майданеке – использовали цианид водорода (Циклон-Б).

Однако всё это было не более, чем догадками Колокольцева, ибо сам Небе так ни разу и не объяснил, почему…

Шеф Крипо между тем невозмутимо продолжал:

«Создатель Carlingue Пьер Бонни – гений. Самый настоящий гений организации и сыска. Да и его замы – Анри Лафонт и Пьер Лутрел – ему вполне под стать»

Сделал многозначительную паузу – и объяснил:

«Они гении потому, что эта троица – хоть и совсем не святая – сумела создать фактически параллельную национальную полицию. Причём как политическую, так и уголовную, в одном флаконе. Два-в-одном…»

«Национальную?» – удивился Колокольцев.

«Национальную» – эхом подтвердил бригадефюрер. «Ибо у них по всей стране не то тридцать, не то тридцать две тысячи только сотрудников. И это, не считая информаторов…»

«Ничего себе» – подумал Колокольцев, весьма впечатлённый масштабом. Но промолчал. Артур Небе продолжал:

«Причём полицию, которая по эффективности далеко превосходит и собственно национальную уголовную полицию, и спецбригады… ну, и, конечно, всех без исключения пришельцев. И полицию безопасности, и СД… не говоря о ГФП…»

Глубоко вздохнул – и продолжил: «Поэтому на самом деле подавляющее большинство дел – как уголовных, так и политических – раскрывает именно Carlingue. Которым все вышеперечисленные передают свои дела на… англо-американцы, кажется, называют это аутсорсинг?»

Колокольцев кивнул. Ибо, будучи (кроме всего прочего) председателем совета директоров коммерческой структуры, просто обязан быть знаком с современной бизнес-терминологией.

Небе развёл руками: «Это, собственно, все мои советы… пока. Если понадобится помощь, звони в любое время – я почти всегда либо здесь, в своём кабинете, либо дома. Номера телефонов ты знаешь, с Парижем связь отличная, так что…»

В высшей степени доброжелательно улыбнулся и махнул рукой в сторону двери: «А теперь вперёд, к своей благоверной. Она тебя уже заждалась…»