Мать

Мать.

«Вырванные из жизни» — сборник миниатюр, рассказывающих об опустошенном мире после ядерного апокалипсиса. Каждая история, обрывок из жизни людей, которые пытаются выжить в новых условиях. Некоторым удается спастись и начать новую жизнь, а кому-то не повезло. Одни ищут убежища, другие бегут от радиации, а третьи просто умирают. Все они вырваны из привычной жизни и вынуждены бороться за собственное существование.

Почти всё население небольшого приморского городка стеклось на площадь, колыхаясь, гудя словно рассерженный улей. В глазах собравшихся читался страх, беспокойство, тревога за дальнейшую собственную жизнь и жизнь близких. Они говорили, чтобы заглушить тот ужас, который поселился в их душах. Лишь бы не молчать, потому что молчание являлось смертью.

Постоянно отходили автобусы, разнося пассажиров в разные стороны по стране, двигаясь безопасными коридорами. Недалеко потрескивала разогретым двигателем красная пожарная машина. Усатый водитель курил сигарету за сигаретой, сплёвывая себе под ноги, задумчиво глядя вдаль.

— Он у вас инвалид? — поинтересовалась одна из девушек, лет двадцати с небольшим, с суровым, но симпатичным лицом.

Пожилая мать обернулась, точно очнувшись от раздумий, после часто закивала, хватаясь за сына, одновременно держа его за локоть.

— Да.

— Есть одно свободное место.

Девица указала подбородком на пожарку.

— Ведите его туда. Усаживайте.

Морщины матери слегка разгладились, а в глазах засветилась надежда. Она повела сына к автомобилю, то и дело подсказывая путь, где неровность, а где бордюр.

— Всё будет хорошо,  — бормотала она себе гундосо под нос. — Тебя вывезут. Главное, чтобы ты оказался в безопасности.

— Но как же…

— Обо мне не беспокойся. Со мной всё будет хорошо. Я как-нибудь выберусь. На автобусах, к примеру. Они часто отходят.

Сын сжал губы, чувствуя в словах матери ложь. Ложь во благо. Она жертвовала с собой ради него. Ведь мест в автобусах больше не было.

— Давайте его вот сюда,  — помогала девица.

— Подними ногу. Вот здесь сиденье. Нащупал? Молодец.

Мать прикоснулась сухими губами к небритой щеке сына, смахивая слёзы. Она посмотрела на него, как бы пытаясь запомнить, после чего сделала два быстрых шага назад, стараясь перекричать гул толпы.

— Не беспокойся! Всё со мной будет хорошо! Мы скоро увидимся в лагере…

Но материнские слова сына совсем не успокоили, а скорее наоборот разбередили душу ещё сильнее. Он заёрзал на сиденье, протягивая руку, нащупывая впереди другое сиденье. Там сидела та самая девица. Он почувствовал запах её сладковатых духов.

— А разве нельзя взять мою маму с собой?

— Нет мест,  — было ему коротким ответом.

— Я могу её посадить к себе на колени. Мне совсем не будет трудно.

— Говорю же, мест нет.

В голосе послышалось лёгкое раздражение.

— Салон и без того забит. Здесь даже повернуться негде, чего уж говорить о лишнем багаже…

Сын хотел сказать, что люди не являются багажом, но смолчал, проглотив возмущение. В мозгу проплыли картины прошлого, от самого детства и до сегодняшнего дня. Именно мать не спала ночами, находясь возле него. Не было ближе человека и роднее. Она выхаживала сына после травмы, и потом, когда ушла жена, растворившись в неизвестности. Она пожертвовала собой, чтобы спасти его, посадив на единственное место, воспользовавшись моментом. Мать всегда находилась рядом, на всём протяжении жизненного пути, все эти сорок семь лет.

— Мама! Ты здесь?

Она не ответила, но сын чувствовал, что она по-прежнему рядом.

— Что ты делаешь? — спросила девица, в чьём голосе наконец прорезалось раздражение.

— Я выхожу. Не могу оставить мать в одиночестве.

— Ну и дурак. Не время сейчас играть в благородство. Подохнешь!

— Пускай!

Сын соскользнул с сиденья, нащупывая ногами путь, выставив перед собой руки. Он сделал всего пару шагов, когда вновь почувствовал родительницу. Та разрыдалась, прижимая его к себе.

«Она такая маленькая,  — мелькнула удивлённая мысль. — Высохла за все эти нелёгкие года, а я этого раньше даже не замечал».

— Зачем ты это сделал? Ну зачем? Больше не будет шанса для спасения.

— Как бы я потом жил. Зная, что ты осталась здесь.

Утирая слёзы, мать повела сына за собой, двигаясь прочь с площади, к дальним домам. Они остановились у одной из стен, вновь обнимаясь. К этому времени гул двигателей автомобилей и автобусов стих давно вдали, но на смену ему пришёл другой звук, зловещий, неприятный, вселяющий в сердца людей ужас.

Зазвенели стёкла в оконных рамах, разлетаясь тысячами осколков, оставляя кровавые шрамы на коже. Завопили небеса, изрыгая из себя огонь, обрушивая его на небольшой провинциальный городишка. Высотные дома, будто бумажные, вспыхнули, объятые пламенем, источая повсюду зловонный чёрный дым. Булыжная площадь разлетелась камнем и разорванными человеческими телами, окрашивая пространство в красный. Вопили люди, а им отвечал всё новый и новый грохот взрывов…

— Мама,  — прошептали губы сына, а его рука нащупала пальцы матери, крепко обхватывая.

После этого тело обуяла секундная невыносимая боль, а следом за этим разум угас, как и все мысли. Мир для этих двоих перестал существовать навсегда, как и для остальных жителей небольшого приморского городка, которые не успели, которые не смогли…