Карьера

Это реальная история стала известна только очень узкому кругу людей, когда впервые заговорили о СПИДе. Автор эту информацию узнал от лечащего врача, который являлся родственником (погиб в автомобильной катастрофе). Все герои этой истории скончались от болезни друг за другом. Очень впечатлительным лучше не читать!

Барков Евгений Иванович окончил политехнический институт с красным дипломом.
Он быстро освоил все должности на практике и буквально рвался вверх, стремительно делая производственную карьеру.
Обладая великолепной памятью, он принял за правило независимо от своего физического и душевного состояния каждый день уделять один час на изучение инструкций и технической литературы.
Все понимали, что молодому перспективному начальнику нужно делать карьеру, и считали, что такому быстрому продвижению по служебной линии он обязан своей незаурядной технической грамотности и природной целеустремленности. Но, к сожалению, этого в жизни, не всегда достаточно. Решающую роль в карьере Баркова сыграла обаятельная и довольно умная жена Инна.
Инне всегда нравились высокие спортивные парни, хотя сама была небольшого росточка. Когда учились в институте, а учились Инна и Олег в одной группе, она на него, маленького, лысоватого и рыхлого телом, не обращала внимания. Но он уже тогда выделялся своей железной хваткой и необычайной цепкостью в учебе. Он в любом деле непроизвольно выбивался в лидеры и подчинял окружающих своей воле, проявляя болезненную тягу к власти над людьми.
Заканчивая последний год обучения в институте, Инна поняла, что так может остаться одна. Тот высокий красивый парень, с которым она дружила в институте, попользовался ею в свое удовольствие и оставил. Инна поняла, что красавчики в своем большинстве бестолковы и не пригодны для жизни. Она резко перебросилась на Баркова и в краткий срок, обработав его, женила. Барков очень радовался и гордился тем, что стал мужем такой красивой миниатюрной девушки. Он даже не ревновал и не вспоминал ей то, что она встречалась с тем длинным институтским Дон Жуаном.
Счастливые молодожены, получив дипломы, вместе со своими друзьями по институту изъявили желание поехать в далекую Сибирь на крупное строящееся предприятие.
Буквально через год Барков, проявив себя, стал начальником отдела, в подчинении которого находились несколько лабораторий и более тридцати штатных единиц служебного персонала. Но потом произошла какая-то стычка между главным инженером и его друзьями, и Барков по старой дружбе поддержал своих институтских друзей. В итоге, разжалованный, он занял рядовую должность.
Инна негодовала. Дома произошел серьезный разговор.
- Женя, я не понимаю! - раздраженно говорила она. - Сколько можно думать о друзьях?! У них своя жизнь, у нас с тобой - своя! Мы же с тобой решили приложить все усилия, чтобы как-то выбиться в люди. Я тебя специально оградила от всех домашних дел, лишь бы ты добивался успехов на работе. Женя, я тебя не понимаю, объясни мне, глупой женщине, зачем ты испортил отношения с главным инженером?! Это же конец твоему продвижению!.. Это... я не знаю, что!..
Инна, задыхаясь от возмущения, замолчала. Барков, поджав губы и наклонив виновато голову, не перебивал и терпеливо ждал, когда жена выговорится и облегчит свою душу от справедливых упреков. Когда она замолчала, он встал и принялся возбужденно ходить по тесной комнате, полученной на первое время в общежитии. Он сосредоточенно раздумывал и пытался привести свои мысли в единый порядок, прежде чем убедительно высказать их умной жене.
- Инночка, моя родная! Ты же знаешь, как я тебя люблю! - с жаром говорил он. - Я сам очень сожалею, что так произошло! - здесь его голос предательски задрожал, и он затих, опустив потускневшие глаза, но затем, взяв себя в руки, спокойно продолжил. - Что произошло, то произошло! Это будет для меня большим уроком. Дружба дружбой, а работа - есть работа! Я, когда вижу главного инженера, вытягиваюсь в струнку и бегу к нему с докладом. - говорил, оживая, Барков. - Он здоровается со мной за руку, улыбается, и я чувствую, что доволен мной. Только я не знаю, как ему дать понять, что я сильно переживаю за свои ошибки. Я другой, верный и преданный ему!..
Он замолчал и принялся задумчиво ходить по комнате.
Жена ласково улыбнулась и подошла к нему. Она нежно и трогательно обняла его и поцеловала в губы, дав понять, что полностью простила. Барков в ответ тоже радостно заулыбался и страстно прижал ее к себе. И она, неожиданно возбудившись, завибрировала низом живота и прерывисто зашептала:
- Я знаю, как!.. Я помогу тебе!.. Мой родной!.. Мой умненький!.. Люби меня!.. Люби!..
Такой случай представился довольно быстро. В тот день всем коллективом отмечали профессиональный праздник в двухэтажном здании столовой, находящейся прямо на территории предприятия. Желающих - море! Барков в это время выполнял свои служебные обязанности, и Инна на торжественный вечер пошла одна.
Модельная прическа, темное облегающее платье, черные туфли на высоком тонком каблуке, большие темные глаза, загадочная улыбка, томный взгляд, - все это вкупе помогло ей произвести настоящий фурор среди всех присутствующих мужчин. Но ее интересовал только главный инженер Коркин Николай Иванович.
Она ловила на себе его жадные взгляды и кокетливо улыбалась, игриво сверкая большими цыганскими глазами. Коркин, опьянев, как мартовский кот, облизывался и ходил кругами вокруг разыгравшейся Инны. В разгар вечера круг до того стал узким, что он, видя всех в расплывшемся тумане, пригласил ее на танец. Инна понимала, что в такой пьяной суете все действия выглядят довольно естественно и непринужденно. Она проявила женскую интуицию и свою привлекательность, чтобы Коркин польстился на нее и пригласил на танец. Победоносно улыбаясь удачному клеву, она поддалась ему на встречу.
- Николай Иванович, - зашептала Инна, - я хочу поговорить с вами о муже!
В ответ на эти слова Коркин прижал ее к себе, шаловливо провел ладонью по ягодицам и развязно сказал:
- И только это, Инночка?! А я хочу тебя! Ты меня просто сводишь с ума! Ты… ты… просто богиня, Инночка!..
Инна почувствовала твердость у низа живота. Коркин дошел до кондиции. Еще мгновение, и он начнет срывать одежду. Тяжелое горячее дыхание главного инженера радовало и пугало Инну. И она, наконец, собравшись, обрела уверенность и приглушенно зашептала:
- Николай Иванович, здесь неудобно разговаривать, встретимся после танца на втором этаже. Туда можно пройти через кухню и бытовки по служебной лестнице...
Музыка прекратилась, и все, шатаясь и путаясь, начали расходиться и занимать свои столы.
Инна пошла через кухню наверх. Коркин, проскочив через другую сторону зала, заторопился следом.
Он, неловко маневрируя, спешил за ней по темным лабиринтам переходов и разветвлений между электропечами и стоящими высокими шкафами. Он едва не сбивал на своем запутанном неосвещенном пути пустые и непустые фляги и баки. Лишь только звонкий стук каблучков, словно навигатор, служил ему верным ориентиром в заданном направлении.
Инна только что вступила в зал на втором этаже, как Коркин, тяжело дыша, вбежал по ступенькам следом и легко подхватил ее на руки.
Он, возбужденный и опьяненный больше от желания, не чувствовал ее веса. Проскочив через весь зал, он положил ее спиной на стол и, быстро расстегнув ремень, стянул свои брюки. У Инны закружилась голова, и она провалилась в пустоту. Коркин, не сдерживая себя, схватил Инну за оголенные бедра и подтянул к краю стола. Он вошёл в неё со всей страстью и силой. Она была уже мокрая и готовая к соитию. Стол скрипел, трещал и ломался под шаткой тяжестью разгорячённых тел…
Через несколько минут, приведя себя в порядок, они спустились вниз.
В торжественном зале все были пьяные на полную катушку. Любовники, поглядывая друг на друга, молча сели за стол и начали пить шампанское.
Инна стыдливо поднимала глаза и вопросительно косилась в сторону Коркина. Довольный Коркин всё понимал без слов. Он наклонился через стол к Инне и едва слышно сказал:
- Инночка, не беспокойся, стол наладят! - он рассмеялся, потом, успокоившись, уже серьезно добавил. - Пусть Евгений Иванович готовится на должность начальника отдела, а там посмотрим!.. Больно уж жена у него хорошая, пускай ей спасибо скажет!
Коркин важно откинулся на спинку стула, подмигнул и великодушно заулыбался.
На душе у Инны было противно и мерзко. Она не понимала, почему так получилось. Она искренне хотела поиграть, пококетничать с Коркиным, очаровать его для дела, пустив в ход все свое женское обаяние. Она хотела поговорить с ним о своем муже, о том, как он каждый день перед сном читает инструкции, и что он очень сожалеет, что тогда поддержал своих непутевых товарищей, и что он полностью осознал свои ошибки, поэтому верен и предан своему начальнику. Это и многое другое, что хотела сказать Инна Коркину, оставшись с ним наедине. И Коркин понял Инну. Правда, несколько по-другому, но проблему семьи все-таки пообещал разрешить.
Инна тогда еще этого не осознавала, поэтому сильно переживала.
Когда Коркин ушел, к ее столу подсел со своей бутылкой водки пьяный председатель профсоюза. Он, потный и болтливый, начал говорить о том, как ему стало трудно разрываться между администрацией и рабочими. Это, как между двух огней, плакался председатель. Если бы Инночка его пожалела и оценила за общественные заслуги, вслух мечтал он... Но, прочитав на ее лице полное презрение, он неожиданно замолчал, досадно похлопал глазами и залпом выпил стакан водки. А потом, расплывшись в счастливой улыбке, он упал лицом в тарелку с салатом и победоносно захрапел.
Кто-то пытался взять недопитую бутылку, но его грубо толкнули, и тот упал, успев все же с ловкостью каскадера прихватить бутылку и допить остаток водки уже под столом. За это его начали швырять, волочить по полу и опять швырять, как будто мыли им грязный пол.
Началась неразбериха: шум, гам, крики, стоны, звон разбитой посуды… Больше Инна ничего не помнила. Она отключилась. Кто-то еще пытался затащить ее в какую-то подсобку, но вовремя заметили подруги по работе. Они посадили ее в машину и отвезли домой, уложив совсем пьяную в постель. Потом она три дня болела, ее рвало, и она ничего не ела.
Вскоре Барков стал начальником основного цеха, его карьера опять быстрыми темпами пошла в гору. Но также появились и люди, которые действовали то ли из-за благих намерений, то ли еще из-за чего, поставив Баркова в гадкую известность.
Как-то, зайдя в свой кабинет, он на столе обнаружил запечатанный конверт, а в строке «кому» значились два написанных печатными буквами слова – «сохатому Баркову». Он трепетно раскрыл конверт. Когда же развернул вложенный в него лист бумаги, то увидел нарисованные крупным планом ветвистые оленьи рога и больше ничего. Но этого было достаточно, чтобы тревожно забилось ревнивое сердце и в душу закралось ничтожное мерзкое подозрение.
Теперь, когда приходил домой после ночного дежурства, он, ненароком, заставал жену в чумовом состоянии. Но говорить напрямую не решался, боясь убедиться в правдивости анонимки или, если это гнусная ложь, оказаться в неловком положении. Однако, достаточно маленького намека на супружескую неверность, чтобы в воспаленном воображении любящей половины вспыхнул настоящий пожар подлой ревности.
Барков дошел до того, что, уходя в ночь на дежурство, вставлял в щель между входной дверью и косяком спички или маленькие гвоздики. Когда рано утром приходил домой, то он с горечью обнаруживал их сиротливо валяющимися на лестничной площадке. Наконец, не выдержав, Барков решился как-то ночью вернуться домой, чтобы наяву убедиться в неверности или снять подозрение со своей жены.
В это время Коркин находился у Баркова и чувствовал себя настоящим хозяином. Инна, разрумянившись от выпитого вина, ерзала у него на коленях. Под халатом никакой одежды не было, и ей, как всегда, было очень стыдно. Коркин ошалело шарил рукой по ее голому телу и сильно возбуждался, а Инна все больше и больше краснела и уже начинала забывать про стыд.
- Инночка, - хитро улыбаясь, сказал Коркин, - мой дружок проявляет нетерпение.
Инна поняла смысл сказанного, потому что ее подружка уже давно зудела и выделяла обильную смазку. Она стыдливо нащупала вздыбленную ширинку, с трудом расстегнула тугие пуговицы, и красный взбесившийся конь вдруг вывалился наружу, выбросив из ноздри белую пену.
- Ой, как он взмылился, бедненький! - возбужденно воскликнула Инна, обхватывая его тонкими пальчиками. - Какой он твердый! - восхищалась она, подбираясь жарким чревом.
- Нет, не так! - чуть раздражаясь, остановил Коркин. - Я хочу по-другому! Вставай и иди к креслу!.. Да, вот так! Наклонись!.. Стой так! Теперь я сам!..
Инна скинула халат, подошла к креслу и перегнулась через его спинку. Круглая аппетитная попочка заманчиво улыбалась пухленькими губами трепетной вульвы и кокетливо подмигивала темным глазком анального отверстия.
Коркин, дико волнуясь, быстро разделся и подошел к ожидающей Инне.
Он пробежал пальцами по спине и страстно обхватил маленькие торчащие груди. Вздыбленный член мягко заскользил по влажной хлюпающей вульве. Коснувшись рубиновой головкой набухшего бутона, член возвращался обратно, не проникая в жаркое нутро. Инна дергала попой, пытаясь поймать скользкого озорника стонущим влагалищем, но ей это не удавалось. Коркин продолжал дразнить и этим наслаждался.
Вот его пальцы вновь пробежали по спине и принялись мять, разводя в разные стороны, упругие ягодицы. Когда его твердый член скользнул по влажной вульве и вернулся назад, Коркин вдруг приподнял свой таз и коснулся мокрой головкой анального отверстия. Темный глазок под натиском пронырливого озорника вдруг удивлённо расширился и робко затрепетал от неожиданности.
- Ой, не туда! - запоздало вскрикнула Инна и дернулась всем телом...
Тем временем Барков подошел к своему дому и, волнуясь, поднялся на свой этаж. Прильнув ухом к двери, он прислушался. За дверью было тихо. Вставив ключ, он бесшумно повернул замок. В квартиру зашел с сильно бьющимся сердцем. В зале тускло горел торшер. Через дверную щель прикрытой ванной комнаты выбивался яркий свет и тут же рассеивался в темном коридоре. Из ванной доносились шум воды и неразборчивые приглушенные голоса мужчины и женщины.
Барков на цыпочках пробрался в зал и увидел на диване халат жены, из-под халата торчали чужие брюки и рубашка. Он опять вернулся к ванной и затаился. Голос жены узнал сразу, а вот, что за мужчина там был, по голосу не понял. Что делать? Устроить грандиозный скандал? Убить жену и любовника, или только жену, или только любовника? А, может быть, самому покончить с жизнью, не вынеся такого позора и такой измены? Или достойно уйти и никогда не возвращаться?.. Эти и другие мысли промчались ураганом в воспалённом мозгу у потрясенного Баркова.
Послышался легкий смех Инны, и раздался глухой звук скользящей защёлки. Барков, не задумываясь, молниеносно проскочил обратно в зал и спрятался за штору, содрогаясь от мощных толчков собственного сердца.
Следом появились Инна и Коркин. Они были полностью голые.
Барков, чуть оттянув край плотной шторы, незаметно наблюдал.
Инна переложила все вещи на кресло и раздвинула диван. Коркин, свесив ноги на пол, лег спиной поперек.
- Иди, иди скорей! - нетерпеливо позвал он и поманил рукой.
Барков наблюдал и щипал себя за нос, думая, что это сон.
Интересно, какие чувства испытывал он в эти минуты, видя своего грозного начальника и перед ним голую жену? Может быть, ревность или отчаяние… И терзался ли он безумными порывами, призывающими к решительным действиям? Барков уже не мог вспомнить своего первоначального состояния. Он, как завороженный, был охвачен необъяснимым восторгом. Он вдруг почувствовал к Коркину странную непонятную любовь.
Мелькающий сильный член, вызывая сладостные вскрики, доставлял огромное удовольствие его любимой жене. И он, этот божественный член, неудержимо притягивал к себе. Баркову вдруг самому захотелось заменить уставшую жену. Он даже ощутил реальный зуд томящегося ануса. Внезапно рожденные чувства, еще полностью не осознанные, уже неистово терзали мужскую плоть неизведанными женскими желаниями...
«Что со мной? - испуганно подумал Барков, ловя себя на этих необычных странных желаниях. - Какой ужас, я никогда за собой этого не замечал! Но как красиво Он входит! Наверное, приятно чувствовать Его в себе».
Когда утомленные любовники уснули, Барков, пылая страстью, осторожно пробрался к двери и тихо вышел из квартиры.
На улице робко светало. Свежий легкий ветерок постепенно охладил разгоряченное тело.
Вскоре Барков Евгений Иванович стал заместителем главного инженера. Когда Коркина назначили директором, он сразу же занял должность главного инженера.