Без амбиций! Я жил тогда в Одессе пыльной Глава 36

Глава 36. Завершая не начатое


Обустроившись на новом месте, ходить через переулок нужды не было, и все связанное с ним стало понемногу забываться. Еще разок Валерка напомнил о себе зимой, подкараулив меня вечером у общаги:
- Есть дело, - сходу сообщил он, - предлагаю тебе войти в бизнес.
- В какой еще бизнес, опять пилюли разносить?
- Да, но только не на дядю, а на себя. Я через Майку раздобыл картотеку пациентов. Где товар брать, знаю. Слетаю в Москву, разберусь что к чему, и колесо завертится. Будь уверен! – я глянул на него с ухмылкой, он недовольно скривил губы, -  Эх, и чего им только тут не жилось? Странные люди, ей богу! Деньги, связи, хоромы.
- Зов предков! – возразил я.
- Все это треп для слабонервных! Слыхал, что последнее время были у них серьезные нелады с какой-то «шишкой». То ли посулили ему скорое излечение, то ли еще чего наобещали. Только тот заточил зуб по-настоящему, использовав все свое влияние. Вот и драпанули, чтобы не сесть.
- Возможно, раз так аврально собрались, - согласился я.
- Ну так что? Возьмешься по старой памяти?
- А тебе не кажется, что ты не в свое дело лезешь еще и не с того конца? - возразил я, не желая даже слушать о совместных с ним делах.
- Это почему? - удивился он.
- Потому что лекарства и пациенты вторичны. Первым в этой цепочке должен стоять врач, который сделает назначения! – я развернулся, пытаясь пройти в общагу. Валерка придержал меня за плечо, давая понять, что разговор не окончен.
- Я же тебе про это и толкую, Зяма! Зиновий Борисович Берштейн, друг семьи и терапевт еврейской больницы.
- Разумеется, не военного госпиталя, - пошутил я, но Валерка, пропустив мой сарказм мимо ушей, продолжил:
- Я уверен, что он не откажет, зная, сколько на этом можно заработать. Суди сам: клиенты, пилюли, тара и доставка на нас. От него только назначение этой гомеопатии, как тут не согласиться? Кстати, с доставкой имеются интересные соображения. Я заручился поддержкой влиятельных людей, есть отличная идея. Ты слышал что-то про хозрасчет?
- И что?
- Короче, есть инициатива создать студенческий отряд по доставке лекарств ветеранам. Найдем с десяток прославленных и будем пару раз в месяц приносить таблетки из аптеки на дом. Под это дело провернем и нашу доставку. Все официально оформим, наберем первокурсников и вперед. Нам хорошо и им общественная нагрузка. Опять же благое дело и новый комсомольский почин. Будешь старшим среди доставщиков. А на фасовку у меня есть чудная деваха.
- Слушай, ты сам не боишься своих идей? – не сдержался я.
- А что, чем плохо-то? Все довольны!
Вспомнился разговор с Листенгортом. Именно это «все довольны» было основным его доводом. Хотя чему удивляться, все мы в чем-то его ученики, только кто-то более способный.
- Скажи лучше, как там старуха? – перевел я разговор.
- Ничего, живет.
- Вести от Листенгортов есть?
- Не знаю, не интересуюсь я этим. Старая помалкивает, со мной разговаривает сквозь зубы. Зато стала больше ходить. Раньше от кресла не оторвать было- принеси-подай. Заглядывает к ней какая-то Изабелла, такой же божий одуванчик, приносит еду и новости, гуляет с собакой. Мы поделили территорию. У меня своя комната, у нее своя, а дальняя под замком, так что почти не видимся.
- Чего она со всеми не поехала? – недоумевая, поинтересовался я.
- Ясно чего, из-за старшего сыночка!
- Вечно скитающегося геолога?
- Какой там геолог! Не смеши! Сидит он уже третий год за растрату. Аферист, а не геолог. Михалыч отвалил немалую деньгу, чтобы обошлось без конфискации. Меньше двух лет осталось отбывать, вот старуха и ждет. Сказала: или все, или никто. Только слушать ее не стали и отчалили. Листенгорты прошлой зимой навещали его в колонии, оформили доверенность на внутрисемейный обмен. Нас с Майкой и старуху прописали к нему на верхотуру, а свою квартиру толкнули. А ты жениться не захотел. Мог бы стать одесситом с солидной жилплощадью, - ухмыльнулся Валерка.

Мне вспомнилась та поездка Листенгортов. Я еще удивился, откуда у евреев бедные родственники.

- Все, казалось бы, предусмотрели, только со мной просчитались, - кинулся вдруг в рассуждения Валерка, -  им нужен был такой тюфяк, как ты. Думали, сложу лапки и после их отъезда освобожу жилплощадь. Не на того напали! Договоренности договоренностями, а формальные права на моей стороне. Попробуй спихни! Теперь заерзали, забегали, даже адвоката наняли. Ходит такой в лаковых туфельках, с зенками в золотой оправе, носит какие-то бумаги, со старухой подолгу шушукается. Но и я не лыком шит.
- Ничего удивительного, их, в общем-то, можно понять! - представив сложившуюся ситуацию, посетовал я.
- Только ты не начинай! Тебе легко рассуждать, ты человек без амбиций! Катишься, куда ветер несет. Удача свела тебя с Листенгортами, так ты и ее профукал.
- Зато не было нужды предавать!
- Давай-давай поучи меня жизни! Ты в этом тараканьем царстве, небось, только вторым ярусом и поместился, а я живу в отдельной комнате со всеми удобствами.
- Учить и моральный облик обсуждать- это как раз ваше. На собраниях только и талдычите, кому и как жить!
- Не нужно только путать личную мораль с общественной! – возразил Валерка.
- А что, разрешили разделять?
- Годков через десять поглядим, кому чего разрешили, а кто и сам себе разрешил. Встретимся и пальчики позагибаем…

Валерка исчез на неделю и объявился с трудно скрываемыми следами мордобоя на лице. Судя по всему, тайная ассоциация отечественных гомеопатов наложила красноречивое вето, отказавшись его признавать. Больше о комсомольской инициативе и гомеопатии я от него не слышал.


Продолжение   http://proza.ru/2023/12/05/507