Ровер с мёртвой звездой

            Только дикие двигателей бродили засушливого мира,
 зарядка друг друга рычали пушки под  те шлифования ступеней. И два щуплых машины-меньше  людям нравится Torcred и ладна должен умереть быстро.
 То, что они внезапно могут стать самыми опасными
 живые существа, несомненно, должно быть шуткой какого-то мертвого бога.
***
Черепаха двигалась со скоростью восемьдесят миль в час - слишком быстро для
такой неровной местности. Над сводящими с ума повторяющимися дюнами он несся стремительно, взбираясь на каждый наветренный склон и проносясь мимо
земли за каждой волной-как хохол, окунуться через через через
ураган летит песок.Жилистый маленький человечек, который напряженно сидел на корточках, обхваченный мягким ремнем безопасности в качающемся, вибрирующем салоне миниатюрной боевой машины, был нетерпелив, яростен. Из-за необычайно упорного случая с неисправностью двигателя он на целых два часа отстал от остальной части своего отряда;к этому времени они, должно быть, заметили новое место для лагеря на берегу Соленого моря. И пылающее солнце уже клонилась к пыльной дымка горизонта. Torcred в Черепаха пришли люди с непривычки страх-но его острый ум, расчете рисков он должен бежать, прежде чем он вернулся к остальным, нашли днем опасностей, достаточно и в избытке,
и ничего привлекательного в мысли, что встреча с любым из
все, что бродил по пустынной равнине после того, как солнце зашло.
Итак, черепаха с бешеной скоростью помчалась на запад по пологим дюнам,
а глубоко посаженные глаза Торкреда посерели, щурясь от яркого света, который
даже поляризованное стекло в узких смотровых прорезях могло только уменьшить беспокойство. были встревожены. Про себя он пожурил собственную нервозность;
возможно, в конце концов, ничего и не произойдет....
 * * * * *
На полпути к размышлению это действительно произошло, и с почти катастрофической внезапностью. Черный силуэт летающей штуковины материализовался из яркого солнечного света, пикируя прямо на него. Она выпрямилась, и прошли над головой, в то время как рокот его прохождения повторил за ним. И "Черепаха" раскачивалась под ударами пуль еще сильнее
движимая огромной скоростью аэро; ее броня звенела, а сталь
осколки жужжали внутри, как осы.
Торкред нажал одной ногой на педаль , и черепаха бешено завертелась , и
скользнул бочком на результат дворов, в облако песка, которое быстро
сокрыл это от глаз выше. Выйдя из заноса, он дал полную мощность
вращающимся колесам, управляя дроссельной заслонкой одной рукой, в то время как другой включил экран своего радара и переключился с него на режим стрельбы управление башенным орудием. Прошли долгие секунды, прежде чем сканирующий луч обнаружил свою ускользающую цель; затем, хотя черепаха двигалась быстрыми виражами и рывками отчаянно уклоняющегося курса,
автоматическое управление удерживало изображение достаточно хорошо отцентрированным на экране.
спроецированное перекрестие прицела башенного орудия. Изображение раздулось, выросло крылья, когда аэро вошел во второе пикирование с ревом.
Рефлексы Торкреда, едва ли менее автоматические, чем у его машины, нажали
кнопку выстрела, и от заикающегося выстрела у него онемели уши,
почти в тот же момент раздался лязг и скрежет стали
по стали, когда черепаха получила больше ударов. Но летящий враг выровнялся
намного выше, чем раньше, и улетел более круто; его огромное преимущество было утрачено, когда первая атака не смогла покалечить или убить.
Глаза Черепаха горело на экране, как и его собственные дикие зигзаги
бросила ему больно от его ремня безопасности. Аэро может позволить вещи
пойти на это.... Нет изображения на экране снова расширили. Его палец закрыт
еще раз на кнопку стрельбы.
Крылатый контур выросла со зловещей решимостью. Неосторожное сейчас
один пистолет, который с грохотом пику, он ехал убивать. С
в углу его Torcred глаза увидел порочный пуфы из песка, который шагал
для удовлетворения гоночный автомобиль-амфибия, он мгновенно свернул в сторону, но в тот же мгновенный автомобиля в шахматном порядке и вышли из-под контроля. Он не слышал этого оглушительное сотрясение, от которого у него защипало лицо и руки. Передняя часть крыши прогнулась внутрь, и в подушке был похожий на нож обломок стали длиной в дюйм, почти касавшийся уха Торкреда.

Смутно он осознал, что его колеса бесполезно вращаются, машина
сильно накренилась; она врезалась в дюну и наполовину зарылась в землю.
Бой был окончен....

Но прошло десять, двадцать секунд, а на него не обрушилось новой разрушительной бури. Его глаза недоверчиво нашли экран радара. Он был
до сих пор работает, и изображения, которые наполнили ее дрогнули, как ни странно, ни отступая ни приближаться.
Он включил задний ход и открыл дроссельную заслонку; передние
колеса завертелись, и черепаха выбралась из песка. Затем Торкред наклонился вбок, опрометчиво распахнул стальную ставню и выглянул наружу.
Он моргнул, ослепленный видом пустыни и ярко-голубого неба, прежде чем
его глаза нашли падающий предмет, который извивался и трепетал при падении
несмотря на свой вес в тонны. Пока он наблюдал, аэро почти выровнялся, накренился на одно крыло и скрылся из виду за
далекой дюны. Облако пыли взмыло вверх и отошел, но не накурено
смерть-завесы поднялся вслед за ней.
 * * * * *
Черепаха покачал головокружительной головой, и его узкое ястребиное лицо посуровело. Он нажал на педали и направил боевую машину быстро к
месту, которое его наметанный глаз точно отметил посреди безликой пустыни.
Нос черно-желтого аэро был глубоко погружен в рыхлый песок, который
соскользнул вниз, частично похоронив обломки, его тупой хвост указывал в
безоблачное небо, которое он покинул навсегда. Одно крыло было оторвано и
метнул метров, другая была мятая, под наклонной части фюзеляжа.

Terrapin замедлил ход и пополз вдоль гребня ближайшего песчаного холма
пока его пилот осматривал место происшествия. Но он уже собирался отъехать еще раз, когда заметил распростертую фигуру в громоздкой темно-синей летающей
одежде, которая лежала лицом вниз в тени коричневого сугроба.
Торкред ловко отправил черепаху вниз по склону, чтобы она остановилась
рядом с неподвижным врагом. Он немного поколебался, затем, пожав плечами,
расстегнул ремень, с трудом открыл почти заклинившую дверь и выбрался
наружу. Мертвый или оглушенный, он должен был убедиться, и не было никакого вреда в предаваясь плевое любопытство.Под дистанционным синяя кривая неба, он вжался в себя мало. Так было всегда за пределами стального убежища черепахи, в котором он проводил большую часть своих дней с детства; он чувствовал странную обнаженную беспомощность. Но он взглянул с интересом на теле, его
рукой, сжимающей рукоять широким лезвием ножа в бок. Он
никогда прежде не видел во плоти и крови представителя благородных народов
воздуха.Словно очнувшись, обмякшее тело дернуло ногой, вздрогнуло и перевернулось со вздохом. Бледное лицо с закрытыми глазами было обращено к ослепительному солнцу и испуганный взгляд Черепахи. Он был поражен, потому что лицо принадлежало девушке.
Ей не могло быть больше двадцати. Несмотря на тяжелый комбинезон, надетый
для защиты от холода стратосферы, и широкую земляничную отметину там, где
ее левая щека соприкоснулась с песчаной почвой, она умудрялась быть хорошенькой. Нет больше - но женщины-черепахи были смуглыми, крепкими и с грубыми чертами лица, закаленные тяжелой работой в лагерях. Лицо этой девушки было очень белым в обрамлении темных волос, выбившихся из-под слишком большого пластикового шлема. Она дышала медленно и прерывисто, и Торкред догадался, что находится в состоянии шока;возможно, она серьезно ранена.
Он отбросил непривычную нерешительность и опустился на колени рядом с ней. Его лицо было неприятно жестким, когда нож со слабым
шорохом выскользнул из ножен, когда он провел тонким лезвием по обнаженному изгибу тела девушки. горло, где трепетание обозначало главную артерию. Один быстрый удар, и она никогда бы не проснулась....
Но это было так, словно удерживающая рука сомкнулась на его запястье. Медленно он отвел сверкающее лезвие и вернул его на место. Он встал
и хмуро посмотрел вниз на неподвижную, хрупкую фигуру, яростно стряхивающую песок с колен своих тяжелых бриджей.
В гневе Торкред сказал себе, что ему нужно только повернуться и уйти.
Пустыня завершит дело, и никто не узнает, что его мужество
изменило ему. Но он все еще стоял и смотрел, сознательно не признаваясь себе в своем странном желании узнать цвет глаз за этими закрытыми веками.
Он увидел, что они голубые, когда широко раскрылись без предупреждения. Не холодные сапфиры, а живая синева неба пустыни или электрического пламени.
Они были живыми, как глаза маленькой птички - но, конечно, Торкред никогда
не видел птиц. Вернее, он назвал девушку птичка, как он называл себя
черепаха.До сих пор он не шевелился, как птица-девушка изо всех сил пыталась гостиной положение и собрал ее ножки под нее. Смятение появилось в голубых глазах устремленных на него; она чуть приподняла руку, словно защищаясь.

 * * * * *

И решимость Торкред снова улетучилась. "Ты моя пленница", он
сообщил глухим голосом, что звучал не у всех, как у Виктора.
Не отвечая, девушка-птица проворно вскочила на ноги; затем ее
рот скривился от боли, и она закружилась, но ее глаза не отрывались от
ничего не выражающего лица Торкреда.-"Ты черепаха?" она ахнула. В ее голосе слышался экзотический акцент речи людей-птиц, а в ее интонации, с которой она произнесла слово "черепаха" , прозвучало презрение, которое было подобно удару кнутом по лицу. Она быстро огляделась вокруг, на серую машину в форме лодки, которая, мурлыкая, как выжидающее животное, стояла на своих шести колесах в нескольких ярдах от нее, затем на разбитые обломки, которые были ее аэро. Ее глаза расширились от синего пламени
ужаса и сожаления, и ее правая рука метнулась в сторону.

Торкред перешел от оцепенения к действию; его ноги зарылись в песок
как он бросился вперед, и его рука сжалась на стройную девочку за руку, останавливая острие ее кинжала на дюйм выше ее левой груди.

Свободной рукой она яростно ударила его по поспешно отвернувшемуся лицу.
Черепаха стиснул зубы и безжалостно выкручивал ее запястье, пока
длинный нож не упал между их шаркающими ногами. Затем он оттолкнул девушку
и твердо наступил ногой на оружие, вдавливая его в песок.
Он впился взглядом в ее мертвенно-белое лицо.-"Я сказал, что ты моя пленница. Это значит, что ты будешь жить, пока я этого хочу!
Девушка-птица неудержимо дрожала. "Мой корабль уничтожен", - сказала она.
сказал сдавленным голосом. "Я уже мертв. Таков закон".
Черные брови Торкреда нахмурились от гнева - на нее и на себя за
невозможную ситуацию, в которую он попал по ошибке. "Найди себе другой
аэро", - беспричинно прорычал он, зная правду в том, что она сказала.
На земле или в воздухе код был один и тот же. С уничтожением
боевой машины бедное, мягкое существо из плоти сделало все возможное, чтобы тоже погибнуть.Он рявкнул: "Молчи и делай, как я говорю. Пойдем!" Он полуобернулся к ожидающей черепахе.Девушка напряглась. "Ну что ж!" - сказала она холодно, сдержанно презрение. "Подлецы вы держите рабов?"
Это было абсолютной неправдой, и было именно то, чего не беспокоит
Черепаха. Его люди держали рабов и пленных не брал. Он рявкнул,
вне себя: "Ты будешь повиноваться мне! Или останешься здесь и умрешь - медленно - от жажды".
Ее губы приоткрылись, как будто собираясь возразить, но взгляд скользнул мимо Торкреда, чтобы окинуть далекий горизонт и тускло-коричневую пустыню, простиравшуюся до него без тропинки или ориентира. На двух просторах песка и неба не было видно никакой жизни. Тонкие плечи под тяжелым летным костюмом, казалось, обвисли.
"Ладно, черепаха", - сказала она с усталым презрением. "Ты победил, на
данный момент".
 2
Маленькая машина вполне вмещала двоих; женатые черепахи на марше
везли своих жен рядом с собой, а детей кое-как укладывали
в заднем отсеке. Торкред щелкнул защелками своего ремня безопасности
и жестом приказал девушке сделать то же самое; когда она не сразу подчинилась, он наклонился и сам застегнул ремень, больно натянув его
плотно облегающий ее тонкую талию. Затем гул двигателя усилился, когда он открыл дверь.дроссель; колеса завертелись, и "террапин" рванулся прочь,
направляясь на запад через дюны. Когда он набрал скорость, Торкред был
тронут знакомым ощущением мощи и мастерства в глубокой пульсации
мотора и готовом к рывку броневике. Но он мрачно размышлял пока горы и пустыни монотонно сменяли друг друга, пока минуты складывались в часы....

Солнце представляло собой раскаленный диск, опускающийся в огненную ванну на западе.И с каждой минутой сердитый свет поднимался все выше по небу и
принимал новые формы, облака и серпантин, потому что это был мощный красный свет.облако пыли, которое становилось все выше и ближе к несущемуся черепахе.
Торкред искоса взглянул на девушку рядом с ним. Ее лицо было еще
белее в резком свете заката, ее глаза были закрыты под длинными
ресницами. Глядя на это спокойное, трагическое лицо, Торкред снова осознал
насколько она была молода; он мрачно покачал головой. Воздушные люди были
странной расой, которая посылала своих молодых женщин на задания, пригодные только для взрослых мужчин. Черепахи были гораздо разумнее.
Но ни одна женщина-черепаха не обладала такой странной красотой, как это инопланетное создание с неба....Вскоре он сказал: "Посмотри. Впереди".
Глаза девушки вяло открылись. Они были темно-синими, непрозрачными. Но
слабый интерес шевельнулся в них, когда она осмотрела вид впереди.
Облако пылающей пыли поднялось в самый зенит; его запах
был в черепахе, он ощущался на зубах. Мили через
пустыня, тусклые encarmined мерцание отмечены в водах соленого моря.
Ближе, но все еще далеко впереди, черный поток двигался по
покрытой рябью равнине под прямым углом к курсу черепахи. У него не было
ни начала, ни конца, он непрерывно тек с севера на юг. Далекий
вибрация, казалось, сотрясали землю под влиянием и наскок
движущегося транспортного средства."Стадо трейлер", - сказал Torcred. "Тысячи и тысячи их,двигаясь на юг, и солнце, которое их кормит. Осенью миграция
дальше на запад в этом году, и они идут в большем количестве, чем любой
наших войск помню".
Девушка ничего не сказала. Он раздраженно добавил: "Ты понимаешь...
будет хорошая охота".Она шокировала его смехом. "Это все, о чем ты думаешь?" спросила она насмешливо. "Удачной охоты--полным желудком и полным баком топлива. Вы сканеры привести бедный, пустой жизни".
- Мы не ползем, - коротко ответил Торкред, не сводя глаз со спидометра,
который показывал сто миль в час.

Девушка-птица снова рассмеялась. "Вы так мало знаете, вы, прикованные к земле
существа", - насмехалась она. "Вы никогда не знали радость полета-к
поднимитесь наверх и в ясный стратосферу, и увидеть Землю с
все свои секреты раскатать ниже вы.... _ Вы_ переползаете с места на место
и прячетесь в своих лагерях, но мы простираемся дальше, чем вы мечтаете, и знаем мир и всех его народов, которые летают, плавают, ползают и роют норы.
И мы - высшая раса из всех"."Выше канюков?" - спросил Торкред.
Она поколебалась, затем с вызовом ответила: "Конечно! Эти злые твари
огромны и могущественны, но в конце концов мы победим их, никогда в этом не сомневайтесь.И тогда у нас будет власть на небе, которая является властью на
Земле".Ее голос звучал очень уверенно, и Торкред не смог придумать адекватного контраргумента. Он грубо спросил: "Мы? Кого ты имеешь в виду? Твои крылья подрезаны, птичка!"
Затем неожиданное раскаяние ужалила его, когда он увидел, как девушка сжалась в сама, как кратко блеск энтузиазма покинуло ее лицо. Она не
ответ, и Торкред тоже угрюмо замолчал.
 * * * * *
В тишине он закрыл дроссельную заслонку, и мчащийся террапин замедлил ход.
Недалеко впереди, теперь, стадом трейлер был аморфной Черной речки в
сгущались сумерки. Земля и воздух сотрясались от его грохота, грохота
бесчисленных колес, двигателей и сцеплений и резкого блеяния
тысяч рожков, когда огромное стадо толкалось и протестовало.

Все ближе и ближе к краю движущейся массы подкатывался маленький черепашонок
, проносясь по гребням дюн и крадучись под их обложка. Глаза девушки расширились при виде того, что они увидели темный опасный на вид ручей; казалось, она вздрогнула от его грохота шум.
Торкред мрачно улыбнулся, остановив "черепаху"
наполовину прикрытую невысокой волной. Всего в сотне ярдов от нас мигрирующие
трейлеры незаметно катили мимо, один вплотную за другим, огромные
коробчатые монстры на колесах за крошечной кабиной. Торкред знал их обычаи
в старину в секциях трейлеров размещались женщины и дети, которые ухаживали за оборудованием, которое производило пищу, топливо и боеприпасы из солнечного света и вода, воздух и минералы, извлеченные из стерильной почвы.
Работники трейлера были водителями и стрелками; но огромные машины были
неуклюжи и плохо вооружены, находя защиту от жестоких механических
хищников главным образом в своей численности.Черепаха подождал всего несколько мгновений; затем он широко открыл дроссельную заслонку
и направил маленькую боевую машину прямо в сердце стада.

Все вокруг прокатился грохот железных гигантов; лязг сцеплений, в
рев двигателей unmuffled были оглушительными. Раздался яростный вой клаксонов
Когда черепаха заметалась зигзагами между движущимися подразделениями
стадо. Но стрельбы не было.

"Значит, мы охотимся на них", - бросил Торкред через плечо запыхавшейся
девушке. "Они не могут стрелять, когда мы среди них; мы выводим из строя одного и укрываемся за ним, пока стадо не пройдет дальше ...."
Черепаха пронеслась сквозь сужающиеся промежутки, замедлилась и снова рванулась вперед, в то время как Торкред умело прокладывал свой путь наискось через ревущий поток. Наконец он увидел впереди открытую местность; он ликующе улыбнулся и набрал последнюю скорость, которая вынесла его на открытое место.
Маленькая машина с тошнотворной скоростью влетела в неглубокую долину, и
позади него по флангу стада трейлеров запрыгали оглушительные вспышки
и пули разорвались вокруг или с визгом отрикошетили над головой.

Когда он перешел на более умеренный темп под прикрытием дальних дюн,
Торкред повернулся, все еще ухмыляясь, к девушке-птице. "Это, - прокомментировал он, - было опасной частью".

Она слегка вздрогнула. "Я боялся", - призналась она откровенно.
"Это не так просто, как атакующий лишь ползала Черепаха с воздуха, а?"
Девушка отвернулась. "Это было необходимо, черепаха ... Я
сдала свой первый экзамен всего два дня назад; это был мой второй
бегство за пределы зоны безопасности. Новичок должен победить какую-нибудь машину-добычу в единоборстве, прежде чем его примут ".
"А если он потерпит неудачу?" - спросил я.

"А если он потерпит неудачу?" Взгляд Торкреда был устремлен вперед, туда, где бледный свет отражался от земли, которая теперь была плоской и отливала белизной, покрытой коркой соли.
"И если он - или она - потерпит неудачу, - голос девушки понизился, - это будет в последний раз". В ее голосе послышались рыдания. "Даже если бы я мог вернуться к своему народу, я был бы низведен до черной работы или размножения - никогда не смог бы снова летать".Торкред почувствовал жалость к ней, несмотря на свои предубеждения; и в то же время ее слова напомнили ему о его собственных тревогах, и он мрачно нахмурился. Девушка ошибочно приняла выражение его лица за признак того, что она каким-то образом сказала слишком
много, и снова погрузилась в задумчивое молчание.
Она подняла голову только тогда, когда колеса автомобиля массой до остановки на солененькое корочки, и Torcred, с тихим вздохом, уже устанавливаемому его
ремень безопасности и выключения задыхающийся мотор. Девочка увидела языки пламени и тени, среди которых двигались черные фигуры, и она отпрянула в
испуге, ничего не понимая. Когда Черепаха распахнул дверь, смешались
звук лязг металла и шипение огня бросились в чтобы увеличить ее
путаница.
Он на мгновение замер, выражение его лица было нечитаемым, когда он смотрел на ее белое лицо. -"Оставайся на месте и не шуми", - сурово проскрежетал его низкий голос."Я вернусь".
Торкред плотно закрыл дверь и услышал, как щелкнул замок. Девушка,
если она сдуру хотел бежать, наверное, не мог найти подвох
внутри, и она ничего не могла навредить себе, если она по-прежнему
чувствовал самоубийством. Там, по крайней мере, она была бы в безопасности от любопытных глаз, пока он не сможет разобраться в суматохе непривычных эмоций, которые были внутренняя борьба. У черепахи было только одно место для себя,
внутренности боевой машины - те, у кого были семьи, конечно, не знали
такого слова, как уединение.Он повернулся, решительно выпрямив спину, и направился в середину лагеря черепах.

 3

Разнесенные тени превратились в двойной ряд припаркованных
черепах, образующих концентрические круги вокруг лагеря. Такова была
схема лагеря черепах с незапамятных времен; это было безопасно
от нападения других рейдеров пустоши, и каждый день по одному
кольцо может выходить на охоту, другие остаются на месте для охраны
женщин, молодых и попой.

Даже здесь теплый ночной воздух едва заметно дрожал от звуков, доносившихся с
востока, от бесконечного движения огромного стада трейлеров. К утру это
пройдет, и охотники последуют за ним на юг.

Внутри большого круга женщины и дети постарше были заняты делом,
в то время как мужчины бездельничали, тихо разговаривая, небрежно хвастаясь
делами дня. Охота первого дня была всего лишь наездом
дело происходило в сумерках, но в разгар мероприятия факелы, шипя, вспыхивали над остатки разобранных трейлеров; там были аккуратные груды стальных
балок и неповрежденных броневых листов, а также растянувшиеся груды металлического металлолома, который будет брошен, когда войска двинутся на юг. Сбоку красное свечение исходило из жерла небольшой печи, в которой плавился алюминий, из которого делали отливки; черепахи не плавили сталь, оставляя это к гигантским машинам-мусорщикам, которые следовали за стадами на более почтительном расстоянии. Топливо, продовольствие и боеприпасы, пригодные для использования, естественно, были перенесены в первую очередь из захваченных трейлеров в танки и складские отсеки черепах.
Из тени ближайшего окружения голос окликнул Torcred по имени,
и его обладатель вышел на свет, чтобы встретиться с ним-невысокий человек,
необыкновенно пухлых за черепахой, с тяжелыми черными бровями, которые, казалось,вставленный в его круглой лысине, придавая ему вид вечного
изумление.Он поприветствовал новичка несдержанно. "Мой дорогой Torcred! Мы очень подошли отказаться от тебя! И судя по вашей машине, вы должны иметь
узкая писка".
Torcred незаметно нахмурился. Казалось, это был дурной знак, что он должен
быть выполнены только среди своих собратьев-черепахи, которых он активно
не любили--Helsed, болтун, который всегда был близок к начальнику на ухо
в совет, но далеко от его стороне в битве.
"Это верно", - признался Torcred коротко, и начала чистить прошлом
другой и его полны вопросов. Но он оказался лицом к лицу
с другим черепахой, вышедшим из тени, мужчиной повыше ростом
чьи волосы из обычных черных превратились в седые, а на лице
постоянно застыло суровое командирское выражение. Это был Вазклед,
вождь. Торкред отступил на шаг и склонил голову в приветствии.
"Что с тобой случилось?" - тихо спросил Вазклед.
На меня напали", - неохотно сказал молодой человек."Кто?""Аэро".
Даже лицо шефа выразил свое удивление по поводу, и слушать Helsed по
брови пошли круто вверх. Сказал Vazcled, "повезло, что ты сбежал
так легко". -"Я не сбежал. Я сбил его".

Хелзед громко воскликнул и с завистью уставился на своего брата-черепаху.
Иссохшие губы вождя улыбнулись. "Такие победы редки", - сказал он
одобрительно. "Я знаю только о двух или трех за последние пятьдесят лет. Ты
должен рассказать нам эту историю сегодня вечером, и Хийик сможет сложить из нее песню.... Ты привез какой-нибудь трофей с места крушения?"
Торкред нервно облизал губы. "Нет", - сказал он. "Это упало очень далеко
...."
"Ну, неважно, - пожал плечами шеф. "Мы найдем это место на
обратной тропе". Хелсед, нетерпеливый репортер, уже умчался
прочь, не дожидаясь подробностей - они были окружены растущим аудитория, горящая желанием узнать больше о почти неслыханном подвиге Торкреда.
 * * * * *

Ошеломленный Торкред обнаружил, что сидит на чужой машине,
рассказывая о своей битве с аэро восторженной толпе своих
собратьев-воинов. Черепахи потеряли свою обычную сдержанность и
выросла праздничного; а Torcred чуть не подавился лжи, с которыми он
закончил свое повествование, они нажали еды и питья на него и заставил его идти назад на самых волнующих частей. Затем настала очередь поэта Хийика
и он пересказал историю в импровизированных стихах, его певучий голос смешивался
с шипением и лязгом мастерской посреди круга на
на краю которого собрались воины.

Но герой всего этого сидел угрюмый, почти ничего не замечающий, время от времени его лоб
болезненно морщился. Мысли, которые он думал
причиняли боль. Ибо то, что он планировал, было государственной изменой, то, что он уже совершил
измена--более того, святотатство, кощунство, это попрание
законы, которые держали различных рас на Земле вечно врозь.... Низшие
породы могли относиться к таким законам легкомысленно, но не гордые черепахи.
Для них все другие народы были врагами, или добычей, или паразитами, заслуживающими
презрения.

Птичий народ был врагами. И преступления, оказание помощи и поддержки
враг заслуживает максимального наказания.

Torcred рот затянут, - мрачно усмехнулся при мысли, и логически
следующее соображение, что он, Torcred то черепаха, должно быть, ушел
совершенно безумный. Но даже здесь, среди своих шумных товарищей, он
не мог забыть проблеск странной красоты, упавшей
с неба, чтобы уничтожить его - если не быстрой местью разъяренных
традиция, затем возвращающаяся и возвращающаяся, чтобы преследовать его все его дни.

С холодком он понял, что шеф задумчиво наблюдает за ним,
и постарался придать своим чертам величавую бесстрастность, соответствующую
скромности прославленного героя.

Лицо Хелседа, как всегда оказавшегося в центре внимания, было рядом с его локтем.
на лице застыла безвкусная улыбка, которую сверхчувствительный Торкред заметил с подозрением
как понимающая ухмылка. И на самом деле, он знал, что вид жирной черепахи
за крикливой тупоголовостью скрывался острый ум интригана - и Хелсед
ненавидел его. Хелсед разговорами втерся в доверие к
совету старейшин и вождю, и у него были надежды -
преемник последнего должен быть выбран в ближайшее время из числа молодых людей. И в
молчаливом Торкреде он видел своего самого опасного соперника, ибо деяния молодого
воина говорили за него.

Погруженный в свои мысли, Торкред едва осознавал течение времени или то, что
собрание распадается. Хийик прекратил свой речитатив. Один за другим
однажды черепахи зевнули, потянулись и направились к своим собственным
машинам; было поздно, и завтра, первый полный день великой охоты,
будет тяжелым. Шумные труда в центре лагеря шел на него не снижаются.

Torcred заставил себя зевая и потягиваясь, подробно как
другим, не спеша подняться на ноги. Его планы, какими бы они ни были,
были завершены; во время масштабных маневров и нападений
на стадо трейлеров на следующий день он должен был ускользнуть незамеченным и,
двигаясь быстро, доберитесь до ближайшего гнезда аэроса. Там
он оставит девушку-птицу. Какова бы ни была ее судьба тогда, она будет
жива среди себе подобных; и, возможно, позже она будет благодарна
черепахе, которая подружилась с ней. Дальше этого его мысли не пошли
....

Когда он начал уходить, голос шефа приковал его к месту.

"Подождите минутку. Я понимаю, что ваша машина была повреждена; возможно, она нуждается в
немедленном ремонте ".

 * * * * *

Торкред быстро повернулся к нему. "Нет!" - поспешно воскликнул он. "Там
не так много повреждений - несколько пулевых отверстий, вмятина. Нет смысла возиться с этим
сейчас".

"Никогда нельзя сказать наверняка". Вацлед поднялся; несмотря на поздний час,
жилистый старик казался не тронутым усталостью. Яркие глаза, остановившиеся
на лице Торкреда, выражали только дружескую озабоченность. "Теперь ты уверен в себе;
но сбой механизма может предать самых храбрых. Дай мне посмотреть ваш
черепаха снова и судить по себе".

Пожелание вождя было приказом. Дух Torcred это назвать, спортивная ходьба
как автомат, он направился. Его немного утешило
то, что Хелзед уже исчез; когда дело дойдет до худшего,
он, по крайней мере, будет избавлен в момент катастрофы от вида
триумф его врага.... И он все еще мог надеяться, что шеф полиции
удовлетворится внешним осмотром.

Вазклед молча изучал врезанный в печку нос черепахи.
Его опытные руки ощупали повреждения, которые были невидимы в
неверном свете; он прищелкнул языком.

"Это не вмятина", - сказал он наконец. "Ты лоб в лоб врезался в снаряд. Я бы
лучше посмотрел на это изнутри; открой дверь".

Деревянными пальцами Торкред достал ключ. Молча он протянул ее
начальник; он не думал, что крутящийся момент, символики
действия, но Вацлед с любопытством уставился на него, прежде чем повернуться к
двери. Для черепахи отдать ключ от своего автомобиля было
жестом крайнего самоуничижения.

Щелкнул простой замок. Торкред отступил на шаг, его плечи
напряженно ссутулились, а рука конвульсивно сжалась на рукояти его
кинжала.

Дверь распахнулась. Главный нащупал и включил внутри
свет; он хрюкнул тихо, жмурясь на переднюю часть крыши.
Мимо него Torcred мог видеть весь тесный салон бронированного
автомобиль; он был пуст.

Через хаос своего сознания трепыхалась одна ясная мысль; девочка
сбежал. И он сразу обмяк от облегчения и напрягся от нового и
бесформенного страха, смешанного со странным пустым чувством потери.

Вазклед снова хрюкнул, выныривая. Вложив ключ во влажную
ладонь Торкреда, он многозначительно сказал: "Оставь это себе".

Как ни в чем не бывало он добавил. "Тебе нужен ремонт. Поезжайте в центр,
затем поищите кого-нибудь, у кого есть место для дополнительного спального места. Вас не будут
вызывать на дежурство в охране; вы заслужили хороший ночной отдых ".
Морщинистая рука вождя нежно лежала на плече молодого человека, но чтобы
Воображение Торкреда обожгло как огнем.

Его невнятный ответ был заглушен внезапным взрывом шума с
внешней периферии. Раздался голос, а затем несколько голосов смущенно вскрикнули, а затем
вспыхнул свет, осветив силуэты припаркованных черепах. И Торкред
уже бежал среди них, но даже пока он бежал, его мир рушился
и рушился у него на глазах, и он знал, что судьба самым жестоким образом
над ним поиздевалась.

 * * * * *

На краю лагеря космический песок белого в блики
света. Белый тоже было лицом девушки, которая колыхалась, быстро в
хватка двух мужчин. Другие наседали со сверкающими ножами, и еще больше
воины, полуодетые и с заспанными глазами, появились, чтобы поддержать их.
Они вопросительно посмотрели друг на друга; каким-то образом появление
одинокого инопланетного существа без видимой машины было более зловещим
тревожным, чем нападение орды вооруженных и
бронированные джаггернауты.

Torcred остановились и застыли, взгляд его колоть в себя узами брака мужчин.
И перед ним открылся выход, толкая девушку на передний план, как если
в обвинение. В следующее мгновение он понял , что это произошло потому, что
чиф встал рядом с ним. И он увидел, что одна из рук девушки-птицы
была скована часовым, и тот зашипел, пыхтя от угрозы
схватился за другую.

"Тишина!" - взревел командный голос Вазкледа. "Подведите ее ближе. Откуда
она взялась? Кто она?"

Никто не ответил сразу. Глаза Торкреда были прикованы к девушке-птице. На
Мгновение их взгляды встретились, затем она посмотрела мимо него. На ее бледном лице
была написана яростная гордость, которую он видел раньше, и он знал, что она никогда не сможет
предать его.

"Может, заставим ее ответить?" Хелзед заискивающе улыбнулся
шеф, и, словно демонстрируя предложенные им методы, его хватка
усилилась на руке девушки, выворачивая ее. Она вздрогнула и закрыла глаза,
не издав ни звука.

И Торкред, остатки осторожности которого унесло прочь, как щепки при наводнении
волна ярости обрушилась на мучителя одним кошачьим прыжком. Он бы
воспользовался своим ножом, но забыл об этом; его кулак, вложенный в него всем своим весом
, врезался прямо в ненавистную ухмылку Хелседа. Хелсед был
отброшен назад и безвольно перекатился по песку.

Торкред стоял, наблюдая за ним, готовый возобновить атаку. Другой мужчина
тот, кто держал девушку, невольно отпустил ее и отступил
назад, оставив ее стоять одну рядом с Торкредом - но она тоже отпрянула
подальше от него; его неистовая ярость сделала его ужасным. Окружающие
воины заколебались, а позади них, из машин или с
выгодных позиций на них, женщины и дети смотрели, открыв рты.

В ошеломленной тишине Торкред мог слышать шепот ночного ветра,
и издалека слабый гул выстрелов - ночные машины
добычи все еще убивали стадо трейлеров. У него были другие случайные
впечатления: ощущение мягкого песка под ногами, резкая яркость
звезд над головой, запах топлива и нагретого металла, который витал
над лагерем.

Затем он повернулся, выпрямляясь: его глаза искали Вазкледа за
кольцом мужчин, которые осторожно начали смыкаться вокруг него. И он рассмеялся,
отбросив свой мир.

"Смотри, начальник!" он кричал. "Смотри, черепахи! Я принес домой трофей,
после всех!"


 ИЖ

Это был красный рассвет, потому что солнце поднялось из-за пыли, которая все еще висела
над следом идущего на юг стада. На западе небо потемнело
синева над ровной мерцающей водой великого мертвого моря.

Все племя черепах, за исключением незаменимых дозорных, было
собрано на открытом пространстве окруженного лагеря. Тишина легла на них
они смотрели на пленника посреди них--заслуженный прошлой ночью среди своих
сверстниками, сегодня утром виновным в отвратительную измену. Не было необходимости в
суде; оставалось только осудить его.

Прохладный соленый ветерок дул с озера и шевелил
взъерошенные черные волосы Торкреда. Его серые глаза были налиты кровью и пристально смотрели.

Хелзед был там, втискиваясь в совет старейшин в
локоть шефа и бормотание непримиримой ненависти с распухших губ и
отсутствие зубов. Его самым четким и часто повторяемым словом было "Смерть!"

Лицо Vazcled был установлен в печальных строках; там было сожаление и
безнадежный вопрос в глазах старика, как они встретились Torcred это.

Тихий голос рядом с Торкредом спросил: "Что они собираются делать,
черепаха?"

Он полуобернулся и впервые за это утро действительно увидел девушку.
Она была спокойна, в ее голубых глазах не было страха.

"Я не знаю", - пробормотал Торкред. "Такого никогда раньше не случалось...
ни у кого на памяти". В его сознании были ужасающие легенды, услышанные в
детство, но он старался не повторять их даже самому себе.

Первые слова Вацледа были обращены к девочке. Он спросил: "Кто ты,
незнакомка? Какой ты расы?"

Она ответила на его пристальный взгляд, решив ответить. "Меня зовут Ладна, и я
принадлежу к расе птиц". Торкред осознал, что раньше не знал ее
имени; ему и в голову не приходило, что такие далекие существа используют
имена....

"Кто привел тебя в это место?"

Девочки губы сжались; она нарочно отвернулась от
главный и, глядя на озеро. Казалось, она не видит всех
враждебные взгляды вокруг - в частности, на смуглых лицах черепах
у женщин отразились неприятные мысли, когда они жадно пожирали глазами это создание
из воздуха.

"Неважно", - тяжело сказал Вазклед. "Преступник стоит
сам себя обвиняет.... У тебя есть какое-нибудь объяснение своему поведению, Торкред
Черепаха?"

Торкред тупо покачал головой.

"Тогда, - вождь повернулся к старейшинам, - вопрос только в
наказании".

Хелсед нетерпеливо рванулся вперед. "Смерть!" - одними губами произнес он. "Такой
преступление заслуживает не меньше!"

Начальник посмотрел на него холодно. "Разве я спрашивал твоего совета?" он спросил
хлестко.

Хелсед отступил. "Я сожалею.... Но это правда, что у меня есть
особые претензии по этому поводу ...."

"Замолчи!" - рявкнул Вазклед.

Говорил старейший член совета, а остальные слушали
с уважением. "Все знают историю Фуву, который взял к себе
женщину-дракона. Согласно ритуалу, он был изгнан из племени и
оставлен умирать в пустыне со своей соблазнительницей - приговор более легкий и
более тяжелый, чем простая смерть, и тот, который не запятнал рук убийцы.
племя с кровью черепахи.

Остальные судьи кивнули в знак своей памяти и одобрения
прецедент. Начальник увидел их решение и снова повернулся лицом к заключенным
. По этой короткой команде охранники схватили Торкреда и толкнули его
вперед, не оказывая сопротивления. Вазклед с ножом в руке посмотрел ему в глаза,
его лицо превратилось в строгую формальную маску. Он произнес нараспев:

"Торкред Черепаха, твой грех не прощен. Я объявляю тебя
отверженным и презираемым; никто больше не обратит на тебя внимания, ни
чтобы помочь, ни навредить. Ты больше не один из нас; мы отдаем тебя
дикой местности. Торкред, больше не Черепаха, я отмечаю тебя как такового!

Острие ножа поднялось и сделало два быстрых движения. Торкред не
вздрогнул; на его лбу был крест тау в сочащихся каплях крови.
Вождь наклонился, взял щепотку песка и втер его в рану, чтобы
убедиться, что на ней останется шрам - если жертва проживет так долго.

Вазклед отвернулся. "Изгоните их!" - приказал он через плечо
воинам-охранникам.

"Девушка тоже?" Поспешно спросил Хелзед; его взгляд задержался на ней.

"Конечно!" - прохрипел вождь. "Это традиция, а что еще
мы должны делать?"

Хелзед нервно облизал разбитые губы. "Конечно", - согласился он.
"Что еще?"


 V

Торкред сидел, безвольно уронив голову на руки, на белом соляном пляже
лицом к безжизненному морю. Гул моторов и клубы пыли позади
уходящие черепахи стихли на юге; вместо охоты
сегодня, как и планировалось, из этого лагеря они покинули место, которое стало
проклятым. А Торкред сидел, оцепенев от отчаяния, пассивно ожидая
конца.

Рядом с ним Ладна, девушка-птица, поднялась на ноги. Она посмотрела в другом
направлении, на безжизненную песчаную пустошь, а затем на
ссутулившуюся, неподвижную фигуру мужчины.

Ее голос был жестким и полным презрения. - Итак, черепаха, лишенный своей брони
неужели у нее подрезали крылья меньше, чем у птицы?

Торкред поднял голову и посмотрел на нее остекленевшими глазами. "Ты слышала", - прорычал он
. "Я не черепаха больше".

"Ты всегда будешь черепахой со мной", - сказала она. "Жалкий, избитый
гусеничный ход".

Он смотрел, не понимая. Вокруг них была измученная жаждой, смертельно опасная
пустыня; солнце уже припекало, во рту пересохло, а ядовитое
море насмешливо плескалось о свой плоский берег. Девушка была готова умереть
когда ее самолет разбился - но сейчас ее стройное тело излучало
волю к жизни.

Но ее горькие слова не могли не возыметь эффекта. Торкред выпрямился
и рявкнул: "Я не побежден, пока не умру! Но... какие у нас
есть шансы?"

Она приняла _мы_ со слабой улыбкой, и сказал более мягким тоном,
"Есть Аэро Орлиного гнезда--не мое, но та, с которой мы
дружественные отношения--около семидесяти милях к востоку отсюда, в те синие
горы можно увидеть. Возможно, мы сможем добраться туда пешком".

"Для вас все это очень хорошо", - мрачно сказал Торкред. "Но для
меня ... чего я мог ожидать от ваших людей?"

"Мы не такие узколобые, как черепахи. Мы видим больше и терпим
больше. Вас могут принять и дать задания для выполнения в обмен на
твоя крепость". Она нахмурилась из-за его сомнений и объяснила дальше: "Когда-нибудь
скоро - мы, птицы, будем править всей Землей. И мы не хотим уничтожать
все другие расы; мы сохраним их для выполнения работ, которые должны
выполняться на земле, и все наши люди смогут свободно летать ".

Картина завоевания, которую она так наивно нарисовала, оттолкнула Торкреда, воспитанного
в традициях черепах варварской индивидуалистической свободы. "Ты
предлагаешь мне рабство", - резко сказал он.

"Нет, нет", - запротестовала Ладна. "Согласно нашему закону, ты будешь свободен
уйти, если пожелаешь". Он фыркнул. - И... - она заколебалась, - я буду в
то же самое состояние, теперь, когда я потерял крылья ".

Торкред уставился в землю, пожал плечами. "Это лучше, чем умереть
возможно, здесь. И мы можем не успеть. С какой скоростью можно передвигаться пешком?

"Десять миль в час?" рискнула предположить девушка.

"Я думаю, меньше. Это будет долгий путь - и я не знаю ни одного источника воды
". Ладна покачала головой в ответ на вопрос в его взгляде. "Возможно,
Невозможно пройти так далеко без воды; я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь
делал это. Но мы можем попробовать ".

 * * * * *

Голубые горы с плоскими вершинами все еще нереально мерцали вдали, как будто
вечно, по раскаленной равнине. Солнце было в зените, и песок
покрывался волдырями. Они вдвоем съежились в скудной тени дюны. Оба
были обожжены солнцем, безумно хотели пить и были обескуражены. Они не смогли бы
преодолеть и дюжины миль, прежде чем жара заставила их
искать укрытия.

Они почти не разговаривали; пока тянулся палящий полдень, Ладна ненадолго уснула
. Проснувшись, она лихорадочно огляделась, и стон
сорвался с ее губ.

"В чем дело?" - спросил Торкред.

"Мне приснился сон", - сказала девушка сдавленным голосом, и, что удивительно, две
слезинки скатились по ее щекам.

"Не плачь", - резко приказал Торкред. "Мы должны сохранить всю
возможную влагу".

Она прикусила губу, и больше слез не было.

Когда тени немного удлинились, они снова двинулись на восток.
Утром они заметили некоторые признаки жизни - распластались
на земле, в то время как кавалькада огнедышащих драконов
проходила один за другим вдоль гребня далекого хребта, длинные морды
из их огнеметных прожекторов, торчащих перед ними, и обогнули
колонию странных угрюмых людей из дотов, которые пожертвовали мобильностью
для почти неуязвимой безопасности. Но в течение долгого дня
пустыня казалась совершенно пустой. Только в сумерках они увидели далеко над головой
три огромные черные фигуры, летящие клином, и гул
моторов доносился из полой чаши неба.

- Канюки! - прошептала девушка и съежилась на песке.

Торкред знал, что канюки были наследственными врагами народа аэро,
но этого было недостаточно, чтобы объяснить яркую горечь
ненависти в глазах девушки.... Он собирался задать вопрос, когда его
глаза уловили движение на близком расстоянии, и он замер с открытым ртом.

В сотне шагов впереди по пути они были на низком Курган,
стояла фигура человека в странной одежде, не отождествить с каким-либо из
рас Torcred знал. Когда Черепаха попыталась разглядеть его лицо,
человек, казалось, заколебался в угасающем свете; затем он поднял руку в
жесте, подзывающем их к себе.

Птица-девочка, обратно в призрак, посмотрел широко раскрытыми глазами чудо. Torcred
сдох молча и указал; и с движением незнакомец
ушел от хребта.

"В чем дело?" - озадаченно спросила Ладна.

"Ничего", - сумел выкрутиться Торкред. "Тени играют со мной злые шутки...."

Когда они пересекли холм, Торкред остановился, чтобы завязать шнурок на ботинке, который не
нужно было завязывать. На мягком песке не было следов. Торкред со страхом вспомнил
то, что он слышал о видениях, предвещавших смерть от
жажды - но даже здравомыслящие люди видели вещи, которых там не было, такие как
призрачные озера, которые издевались над ними в полуденную жару.

Но он был уверен, что видение смотрит на него....

Еще через две или три мили почти стемнело. Торкред устало опустился
под прикрытием высокого хребта. "Нам лучше остановиться здесь. Возможно
ночной сон даст нам силу".

Девушка вздохнула. "Я думаю, мы умрем в этой пустыне, черепаха".

Торкред почувствовал, как в нем поднимается гнев, который всегда вызывало в нем использование этого слова
. Но он сказал только: "Мы преодолели, наверное, треть пути.
Значит, еще два дня".

Он вспомнил, что камешки во рту утоляют жажду; они попробовали это,
и это немного помогло. Затем они вырыли в песке углубления для
сна. Ладна вылезла из тяжелого летного костюма, который, каким бы липким
и неудобным он ни был, защищал ее от солнца. Без рукавов
рубашка и шорты, которые она носила под влажно льнул к ней, даже через
туман усталости окутал Торкреда при виде ее стройного
тела, слегка округлой груди и длинных прямых ног....

Он спал как убитый и проснулся в тусклом жемчужном свете перед рассветом,
все еще усталый, во рту у него горело, как в печи.

 * * * * *

Это было мгновение, прежде чем он понял, что птица-девушки пирсинг
шепотом разбудили его, и резко сел. Перед его
глазами заплясали пятна; он почувствовал, как ее рука предупреждающе сжала его руку.

Затем в призрачном свете, менее чем в сотне ярдов от него, он увидел нечто из
кошмара.

Это было огромное серое металлическое чудовище, движущаяся крепость, неуклонно двигавшаяся
вперед на бесконечных гусеницах, которые почти не оставляли вмятин на мягком песке под собой
, хотя весила она, должно быть, полсотни тонн. Обутый в
силиконовую резину, он катился в нереальной тишине, мурлыканье его двигателя
едва слышно в наступившей тишине, мимо двух испуганных наблюдателей
под дюной и исчез за другим гребнем.

Девушка все еще сжимала руку Торкреда, находя, возможно, какое-то хрупкое
утешение в упругой твердости его напряженных мышц. "Что это было
это?" - ахнула она.

"Это был танк", - сообщил ей Торкред тихим голосом. "Большой
родственник черепах, который рыщет по пустыне в одиночку, ночью. Он
вмещает экипаж от трех до шести человек, может видеть в темноте и передвигаться бесшумно
. Это одна из самых мощных наземных машин в мире ".

Ладна судорожно вздохнула. "Я надеюсь, что он не вернется".

"Не волнуйся. Я сказал, что это был ночной-в этот час он охотится на
хорошее безопасное место, чтобы лежать в течение дня".

Девушка устало натягивала комбинезон; ее огненно-голубые глаза были
затуманены безнадежностью, когда они смотрели на серый рассвет. "Возможно, это
было бы лучше, если бы он увидел нас-лучше, чем что впереди
нас".

Torcred не ответил; он хмурился в раздумье. Внезапно он поднялся на
ноги, слегка поморщившись, когда перенес на них свой вес; с нежной
твердостью он развернул девушку лицом к западу,
предлагая: "Давайте вернемся немного назад".

"Назад! Ты с ума сошел, черепаха?"

"Помнишь обломки броненосца, которые мы видели примерно в четверти мили
назад? Я хочу что-нибудь там взять".

"Что затонувшее судно было лет," понюхал ладна. "Там быть не может
осталось в ней".

"У меня есть идея", - сказал Торкред. Затем, увидев ее непреклонность
недоверие: "Я намерен захватить танк".

И он целеустремленно потащился на запад. Девушка последовала за ним, все еще
протестуя вполголоса, поскольку весь их спор продолжался
. "Ты поражен солнцем! Это чудовище - а у нас нет даже
ножа - с таким же успехом ты мог бы попытаться снести вон ту горную вершину, - она
указала на далекую синюю вершину, окутанную хлопковыми облаками, - с помощью
своими голыми руками.

"Может быть, я так и сделаю", - сказал Черепаха.

 * * * * *

Разбитый броненосец давным-давно был разобран на пригодные для использования части
мусорщиками пустыни. Оставшиеся обломки были широко разбросаны,
наполовину погребенные в песке и изъеденные ржавчиной.

Torcred искали с мрачным интенсивности, дергая на проектирование
стальные ребра. Некоторые из них были глубоко похоронены, другие тоже сильно согнулась, еще
другие слишком короткие. Наконец он нашел то, что искал: узкую
Т-образную балку, шесть прямых футов из легированной стали, легкую, но чрезвычайно
прочную. Он с удовлетворением взвесил ее в руке.

"Вы же не собираетесь атаковать этим танк!" - воскликнул Ладна.

"Я верю", - сказал Торкред. Он на мгновение заглянул в ее широко раскрытые голубые глаза,
затем указал вниз на что-то, что было потревожено, когда он вытащил
балку. Белый как мел череп с пустыми глазами. Он пнул его ногой,
и он рассыпался. "Из таких мы сделаны, девочка-птица. Хрупкий каркас
по сравнению с машинами". Но мы живы, у нас есть разведданные, а с
разведданными и этим оружием я собираюсь захватить танк ".

Они снова двинулись на восток, следуя по своим собственным следам, под солнцем,
которое уже становилось жарким. Через некоторое время девушка спросила кротким голосом: "Как
ты можешь надеяться это сделать?"

Торкред внутренне улыбнулся впечатлению, которое произвела его - в значительной степени
предполагаемая - уверенность. Он ответил: "Сегодня утром я заметил некоторые
слабые места этой штуковины".

"Мне он не показался слабым".

"Во-первых, его орудия расположены высоко на этой огромной раме - над
корпусом протекторов. Они не могли попасть в человека, стоящего прямо
рядом с ним. И я думаю, что смогу подойти к этому вплотную, потому что он сейчас будет
отдыхать, команда спит - или кто-то из них может наблюдать, но
он не может наблюдать за всеми способами одновременно. Там будет автоматическая сигнализация, в
конечно, но я не думаю, что они будут реагировать на все, как маленькая и
безвреден, как одинокий человек.

Ладна резко перевел дух. "Возможно, ты прав - но даже в этом случае, что
тогда? Ты не сможешь пробить его броню этим прутом, и он может просто отойти
в сторону и сбить тебя с ног!"

"У него есть еще одно слабое место. Он работает на гусеничном ходу, то есть
на самом деле на колесах, вращающихся внутри бесконечной ленты, что обеспечивает более широкую
опорную базу. Но если какой-нибудь крупный твердый предмет окажется между
колесом и гусеницей..."

Он сделал многозначительную паузу, и глаза девушки-птицы встретились с его сияющими
лучами понимания и надежды.

Они без труда нашли след танка. Пока он сканировал
рельсы шириной в ярд, идущие параллельно друг другу на расстоянии десяти футов друг от друга.
Торкред крепче вцепился в свою Т-образную балку; теперь она не казалась такой толстой
и тяжелой по сравнению со всеми этими тоннами катящегося металла.

Но он хвастался напропалую, и он шел на это, если это
его убили.


 Ви

Они крадучись прокрались по тропе в том направлении, в котором
скрылось чудовище, лежа ничком и с огромной осторожностью выглядывая из-за гребня
каждой дюны, которую оно преодолело при переходе.

За шестым или седьмым гребнем оно было там. Неподвижно лежало в
углубление в песке, его серая окраска сливается с унылой землей, что
делает его почти невидимым с воздуха - и, без сомнения, его радарная сигнализация,
следящая за любой движущейся угрозой. Закованный в броню почти до
земли, поверх огромных гусениц, и его три округлые башни
увешаны пушками.

На первый взгляд Torcred дернул головой назад, как исчезнувших земли
рептилия, чья тезка Он был. Его ладони вырос потные и его внутренности
дрожало. Если бы он был один, он, возможно, тихо соскользнул бы вниз по
склону и прокрался прочь, оставив свою Т-образную балку позади. Но он услышал
Ладна у него за спиной учащенно дышала, и он понял, что она знает, что он видел
танк.

Прежде чем он успел проверить ее, она подползла к нему и заглянула
через край. Когда она отпрянула, ее лицо было бледнее тени под его
пилинг загар. Ее губы, обрамленные слова: "собираетесь ли вы попробовать?"

Torcred кивнул, челюсть наборе. "Ты остаешься здесь", - прошипел он и, схватив свое
оружие, начал перебираться через гребень дюны.

Когда он был на противоположной стороне и ничего не происходило, он чувствовал
разумную уверенность, что прошел ниже горизонта его радара. Но он
продолжал ползти, не сводя глаз с гигантского врага, ожидая
первого шевеления вокруг него, за которым последует дымный взрыв
смерти.

На полпути - почти на полпути - Он достиг края
тени танка. Затем он отчетливо услышал низкий урчащий звук изнутри.
Тревога! Детектор магнитной мине, наверное, споткнулся на металлическую балку;
Torcred понял, что даже, как он бросился вперед, карабкаясь
прилив, который нес его остаток пути.

Водитель, должно быть, был начеку. Даже когда Торкред поймал себя на том, что
приложив руку к серому стальному борту, заглушенный мотор ожил
и огромная машина рванулась вперед.

Торкред, пригнувшись, бежал рядом с ним, оценивая глазами расстояние между бронированным
корпусом и гоночным протектором. Если он промахнется, ему останутся считанные секунды - его
легкие уже разрывались, а огромный серый бок проскальзывал мимо.
Обеими руками он вогнал Т-образную балку прямо в эту щель.

Ее вырвали у него из рук, отломили конец и швырнули, вращаясь
со страшной силой. Затем шлифовальной вопль измученного металла, и
огромная масса танка дрогнула и колесных полукруглый в шторм с песком
застрявший протектор остановился и заскользил.

Почти до того, как машина полностью остановилась с оглушительным
лязгом и дребезжанием, Торкред схватил сломанный конец своего бруса и
полез вверх по его борту.

Через мгновение он уже сидел на нем в пределах легкой досягаемости от единственного выходного отверстия
, прислонившись к гладкой теплой стали, прочно упершись ногами
в корпус протектора. Быстрый взгляд убедил его, что здесь нет
смотровых щелей, дающих возможность видеть спину танкиста тем, кто внутри. Он
сел и ждал, контролируя свое затрудненное дыхание.

Ожидание было не слишком долгим. Танкистам, не видевшим снаружи нападавшего,
но услышавшим сигнал тревоги и обнаружившим свою машину необъяснимым образом
искалеченной мгновение спустя, ничего не оставалось, как выйти и
разобраться.

 * * * * *

Порт-крышка качнулся в сторону, и мужчины аварии каске, голова и
серо-одетый появились плечи, спина к Torcred. Черепаха яростно ударила
и помяла шлем; почти перед тем, как его верхушка скрылась из виду
, он прыгнул вслед за ней в отверстие, не обращая внимания на лестницу.

[Иллюстрация: _Торкред нанес жестокий удар, оставив вмятину на шлеме мужчины._]

Он приземлился, запутавшись в руках и ногах - человек, которого он оглушил, растянулся
на другом, который пытался освободиться. Торкред отпрыгнул в сторону и,
пересекая тесный центральный отсек танка, столкнулся с третьим
одетым в серое человеком с обнаженным ножом.

На лице танкиста были написаны недоверие и испуг. Из
чистого отчаяния он бросился вперед, нанося удары ножом; но он не был
бойцом на ножах, а двухфутовая сталь в руках Торкреда
была оружием намного превосходящим его. Нож широко отлетел, и его владелец отшатнулся
назад, потирая ушибленное предплечье.

Еще одна фигура появилась в узкую дверь вперед и уставилась на
сцена с глазами хлопать-водитель, не сомневаюсь. Торкред приветствовал его
со свирепой ухмылкой и размахивал своей дубинкой, посвистывая взад-вперед. Он
выглядел и чувствовал себя непобедимым.

Затем голос Ладны позади него закричал: "Торкред! Берегись!"

Он развернулся, и лезвие ножа рассекло его плечо, вместо того чтобы погрузиться
в спину. Затем Торкред нанес удар двумя руками и почувствовал, как под ним хрустнула кость
. Он сделал пару шагов назад от смятых
корпус танка-человека, который, к несчастью высвободился из его
без сознания товарища, и установить его обратно по сплошной перегородкой; на его
лицо все еще было в звериный оскал, что замерз водитель на своем треки.

Девушка-птица легко спрыгнула с лестницы и подошла к нему,
подхватив нож, красный от крови Торкреда. В ее сияющих
глазах отразился его неистовый восторг от победы.

Торкред понял, что, если он потеряет время, его психологическое преимущество может
уйти вместе с ним. Он рявкнул двум оставшимся танкистам, его голос
странно хрипел в пересохшем горле: "Быстрее! Ты хочешь жить?"

Они молча уставились на него; это было почти за пределами их сил осознать
что это окровавленное, примитивное существо проникло внутрь их обороны,
что дальнобойные пистолеты, казенники которых торчали в отсек
были бесполезны.

Торкред сделал шаг к ним, угрожающе размахивая своим прутом. Человек,
который сжимал его правую руку, угрюмо спросил: "Кто ты такой? Чего
тебе нужно?"

- Я Торкред, - и, немного подумав, добавил: - Ужасный. И мы
хотим от вас очень немногого - еды, воды, оружия из ваших запасов. Ты
можешь оставить свой неуклюжий танк, он нам ни к чему ". Двое мужчин
обменивались боязливыми взглядами, уверен, что сейчас они должны были сделать с бешеной тварью.
Он не дал им шанс подумать. "Сейчас мы хотим посмотреть
вокруг в мире. Ладна! Найди что-нибудь и свяжи их.

Девушка с кинжалом в руке открыла дверь заднего отсека;
из затемненного салона, где находились две женщины и
неопределенное количество отпрысков обнимало друг друга в парализованной
панике. Ладна обратился к ним с успокаивающей мягкостью, что поражены
Torcred, порылся внутри и вышел с моток прочной проволоки. В
одиночный танк, сам по себе экономичный, вмещал всего понемногу.

 * * * * *

Под угрозой дубинки Торкреда запуганные танкисты
подчинились. Затем двое захватчиков нашли припасы для машины и
сначала утолили свою неистовую жажду, а затем голод, о котором
было забыто перед лицом возросшей потребности в воде. Но Ладна
прервала трапезу, чтобы перевязать рассеченное плечо Торкреда полосками, оторванными
от серой одежды.

Именно тогда он вспомнил, что нужно отругать ее. "Что ты имел в виду", - сказал он.
потребовал между укусами: "тем, что ворвался сюда, после того, как я ясно сказал
тебе оставаться на свободе?"

В ее голубом ответном взгляде была дерзость, которая была для него в новинку.
"Я увидел, что ты остановил это, Торкред Ужасный, поэтому я пришел. И... Где
был бы ты, если бы я этого не сделал?" Ее сильные тонкие пальцы на
мгновение больно сжали его раненое плечо.

Он замолчал, со странным волнением вспоминая, каким был ее предостерегающий крик
. "Торкред!" не "черепаха!" ...

Повязка закончил, он встал и сказал резко: "Мы лучше вам
готов уйти."

"Вы планируете снова идти пешком - теперь, когда мы захватили машину?"

"Это единственный разумный способ", - категорично заявил Торкред. "Никто из нас
не знает, как отремонтировать гусеничный ход, или, если бы нам это удалось, как
маневрировать и сражаться с танком; если бы на нас напали, это было бы для нас
смертельной ловушкой. В движении, мы в очень большой опасности ... что машиной
хищники, вероятно, нас считают достойным внимания?"

Они разграбили лучшие запасы провизии, и ловкие пальцы девушки
смастерили для каждого что-то вроде ремешка из рулона ткани cellotex.
Торкред поднялся в кабину водителя, обнаружил двигатель под
полом и сделал с ним то, что удерживало танк неподвижным
еще долгое время после того, как песок должен был замести следы.
Женщина могла развязать своих мужчин, как только они набирались смелости выйти
из укрытия....

Черепаха и девочка-птица повернулись лицами на восток и снова отправились в путь
. Они поплелись дальше с облегченными сердцами.

Они прошли около мили, когда за складкой местности открылась широкая
полоса пустыни, усеянная замаскированными стальными полусферами, в основном
зарытыми в песок - большой колонией народа дот-бокс.

Они нырнули обратно под прикрытие песчаных холмов и начали то, что
казалось кратчайшим обходом. Внезапно Ладна, оглянувшись на дорогу, по которой
они пришли, резко вскрикнула.

Торкред обернулся и увидел столб пыли над далекими дюнами - затем
серое, похожее на жука существо, поднявшееся на гребень, исчезло, и
снова появился на более близкой зыби.

Это была черепаха, двигавшаяся быстро, и по мере того, как она приближалась, оставалось
все меньше и меньше сомнений в том, что она идет по их собственному четко обозначенному
следу. Торкред напряг зрение сквозь тепловое мерцание, чтобы разглядеть
опознавательный знак на его тупом носу; он напрягся, и его рука
опустилась к ножу, который он взял из танка.

"Хелсед! Он взял наш след каким-то образом, чего он от меня хочет?"

"Толстая черепаха, который скрутил мне руки? Я думаю, что я знаю",
птица-сказала девушка, понизив голос.

Смуглое лицо Торкреда стало твердым, как кремень. Его разум кипел:
здесь не спрячешься, бесполезно пытаться убежать от преследователя со скоростью сто миль в час
или преследователь был?

Неуверенный, он стоял неподвижно. Девушка, дрожа, прижалась к нему.
Хелзед, конечно, не стал открывать огонь, опасаясь попасть в нее; там
может стать шансом вести переговоры. Если бы только он мог заманить парня в
открытая--

Этот автомобиль-амфибия с размаху залп ... в двух шагах от них. Его дверца
открылась, и Хелсед наполовину выскользнул с сиденья. Он оглядел пару, смуглые
брови приподнялись в явном изумлении.

"Ах, все еще вместе", - заметил он. "Торкред, дорогой мой, тебе
не следует путешествовать в такой компании, даже в твоем нынешнем положении.
Может, ты пойдешь и позволишь мне позаботиться о ней".

Торкред с усилием контролировал свой голос: "Ты черепаха с
хорошей репутацией, Хелзед. Неужели ты откажешься от своей чести..."

Другой ухмыльнулся. "Не волнуйся. Я не такой дурак, как ты; я не возьму
ее с собой домой".

Торкред стиснул зубы. "Ты сумасшедший!"

"Мне пришлось оставить охоту и сделать удачный момент, чтобы поймать тебя ... я не чувствую
как быть разочарованы". Порочность в ровный голос Helsed по
пробрался в открытую. "И мне в любом случае нужно свести с тобой счеты".
Он рывком захлопнул дверцу "черепахи", и ее носовое орудие начало поворачиваться
.

Торкред развернулся и побежал, пригнувшись, зная, что девушка последует за ним. Они
перемахнули через вершину дюны вплотную друг к другу; ружье черепахи дрогнуло
и не огонь, то его мотор рычал в жизни, и он помчался за
их.

Торкред, а Ладна следовала за ним, тяжело дыша, бежали вниз по наветренному склону,
прямо к группе куполообразных, затонувших строений. Явное изумление
обитатели дотов, должно быть, до сих пор сохраняли им жизнь; каждое мгновение
он ожидал убийственного залпа.

Он последовал. Ближайший дот извергнул пламя, а за ним другие.
Над пустыней глухо прокатились взрывы, лишенные эха. Торкред обхватил
девушку за талию и швырнул рядом с собой; прижимаясь к
земле, он слегка приподнял голову и оглянулся.

Черепаха ловко лавировала среди вздымающихся столбов песка. Затем все
его колеса разом оторвались от земли, он накренился в воздухе и покатился
снова и снова вниз по длинному склону дюны. Из
его пробитой брони повалил черный дым.


 VII

Torcred долго смотрел на почерневшие обломки, едва отметив, что
пушки молчали, устанавливая дымка. Он не испытывал ни малейшего восторга
, который охватил его, когда он взял танк; тошнотворное ощущение гнездилось
у него в животе. Он убил - правда, хитростью, но убил всех
то же самое - брат-черепаха, и теперь в его собственном сознании против него восстали
тренировки всей жизни, все кровные связи с его собственным видом....

Его собственный вид. Черепахи. Но были ли они? _ Кем он был?_

Ветерок, наполненный резким дымом взрывчатки, заставил его глаза подергиваться
и поежиться. Он моргнул и увидел человека, стоящего на краю дюны
над ними. На этот раз гораздо ближе, так что не могло быть сомнений, что
глаза смотрят на него, что губы улыбаются. Эта улыбка, и
небрежное отношение с ним, казалось, излучал уверенность власти.

Стоявшая рядом с Торкредом девушка ахнула, и он с внезапным облегчением понял, что она
тоже увидела незнакомца.

И остальные тоже. Яркий воздух снова расколол раскат грома, когда
какой-то обидчивый дот выпустил снаряд. Он попал прямо в ноги незнакомцу
, и они увидели, как его разнесло на куски. Но взрыв утих
ветер, предметы ползли и мерцали в воздухе, и он снова был там
, улыбаясь шире, чем раньше. Он посмотрел в сторону, на
раздавленную черепаху, затем снова на Торкреда и поднял правую руку в
жесте - большой и указательный пальцы образуют круг, - который некоторые жители пустыни
народы использовали как знак одобрения и ободрения.

Затем он слегка подернулся рябью, как отражение в воде, и исчез.

Torcred едва ли сознавая, как они выкрутились из диапазона
ядовитая досада дота людей. Ладна, убирая с глаз спутанные черные волосы
, первой нарушила молчание.

"Это то, что ты видел вчера?"

"Угу", - мрачно признал Торкред. "Но ты видел. Он вообще не был настоящим".

"Мы видели то же самое? Его разнесло на куски, и он собрался заново
невредимый?" Торкред кивнул. - Значит, там что-то было.

"Что?" - потребовал он ответа, раздраженный ее превосходством в рассуждениях.

"Я не знаю.... Но я кое-что помню. Месяц назад мужчина в
такой странной одежде - настоящий мужчина из плоти и крови-спламя в
наше орлиное гнездо. Никто не знал, откуда он пришел и куда ушел, когда они
смеялись над ним до презрения ".

"Они смеялись - почему?"

"Потому что он говорил о "цивилизации" каждому, кто был готов
слушать, но, похоже, он не понимал, что цивилизация в
воздухе обязательно высочайшая. И он сказал, что мы должны заключить мир со
всеми другими существами - даже с канюками! - и воздержаться от охоты,
и заниматься фотосинтезом, как низшие расы ". Она сморщила свой
шелушащийся нос. "Если этого было недостаточно, он смешал свою речь со старыми
легендами - историями о древних и плавучих городах ".

"Я слышал..." - начал Торкред, выглядя впечатленным. Девушка высокомерно улыбнулась
.

"Те сказки, которые потеряли свою веществ, подходит для молодой,
невежественные и некультурные. Несомненно, великие древние
существовали - они были воздушным народом, подобным нам, которые правили миром давным-давно,
как и мы в будущем. Но то, что они были бессмертны и все еще
живы, дрейфуя где-то в середине океана вне поля зрения суши - это
нонсенс ".

"Может быть, и так", - флегматично проворчал Торкред. В космогонии он знал, в
древние были могучими черепаха герои молодежи мира, из которого
все остальные расы выродились; они все еще где-то жили,
и вернутся, чтобы снова сделать черепах верховными.... Он сказал
как ни в чем не бывало: "Если вы хотите знать, что я думаю - за нами
наблюдает нечто живое и могущественное здесь и сейчас".

 * * * * *

Ладна начали, и нервно смотрел вокруг. Она начала уважать
Проницательный родной черепаха разведки. Пока они брели через
пустыню, она больше ничего не сказала, заразившись его мрачной озабоченностью.

Но в мозгу Торкреда вырисовывался вопрос о личности незнакомца
менее крупный, чем его собственный. Кем он был? Бывший воин и охотник,
бывший герой, бывшая черепаха - он мог думать о том, кем он был и кем не был.

_ Я--_

У него не было слов. Изгой, предатель, преступник? Новорожденная гордость за него
восстала против ярлыков, которые он принял бы без вопросов
перед битвой с танкистами. Он заслужил имя, но у него не было
имени.

Запад снова окутал свое лицо пламенем, и тьма настигла их в
пустыне. Torcred снилось, что он стоял голый посреди
широкому кругу грозные машины, которые рычали и улюлюкали, требуя
его имя и происхождение; и у него не было ответа. В отчаянии он закричал: "Я
это я!" - и взревели тысячи моторов, бронированная масса покатилась внутрь, чтобы
раздавить его.

Он проснулся, глядя в освещенное рассветом небо, где черная стая канюков
гудела на севере в тысячах футов над головой.

Ладна тоже проснулась и посмотрела вверх, старая напряженная ненависть, рожденная страхом
, читалась в каждой черточке ее тела.

"Они наглые", - пробормотала она наполовину себе под нос. "Так близко.... Это
уже земля моего народа", - объяснила она Торкреду, и ее взгляд
повел его к горам, где серые, красные и желтые скалы и
склоны теперь выделялись из голубой дымки каньонов. "Я не знаю
как эти канюки осмеливаются пролетать так близко".

"Почему ты их так ненавидишь?" - спросил Торкред.

"Они злые. Они хотят править миром".

"Ну..." Торкред нахмурился, все еще не в духе после своего кошмара.
"Разве у вас, птичьего народа, нет таких же грандиозных планов?"

"Это другое дело!" - яростно воскликнула она. "Не смейте сравнивать нас
с канюками! Мы охотники, как и черепахи, но канюки
убивают и разрушают ради развлечения. Молоко их матерей горько от
жестокости! О, если эти твари победят... - она сделала быстрый жест в сторону
отгоняй зло - "ты узнаешь, каким может быть ужас!"

Скептически часть разума Torcred свидетельствует, что это была одна сторона
история. Но он хотел верить девушке, когда ее голубые глаза так горели
, а голос дрожал от страсти. Когда-то он хотел причинить ей боль и
унизить ее. Это было давно....

Но было что-то напряженное молчание между ними, пока готовились
возобновить марш.

Не успели они пройти и пятидесяти шагов, как снова услышали шум
двигателей наверху, на этот раз ближе, и, посмотрев вверх, увидели вторую тройку
пролетающих канюков. Но один из них покинул остальных и был
круто снижаясь к земле, направляясь, казалось, прямо к ним.

Торкред тупо уставился на огромную машину - она никак не могла
намереваться напасть на них при их полной незначительности. Ладна была менее
уверена; она пронзительно крикнула: "Лежать!" и Торкред опустился на все четвереньки и
распластался на песке рядом с ней, как раз в тот момент, когда канюк выровнялся
взлетел и пронесся над головой так низко, что они могли видеть посадочные колеса
сложенные, как когти, под ним, могли видеть открытую дверь в его черном брюхе.
Что - то появилось в отверстии и исчезло со скоростью
его падение. Канюк снесут яйцо, и оно разбилось лишь ярдов
со вспышкой и грохотом, что оставил их ослеплены, оглушены, задушены,
ощущение, что Земля вздымалась вверх навстречу падающему небу и приперся
между ними.

Торкред сел, покачиваясь, в голове у него была звенящая пустота. Он мельком увидел
лицо Ладны, слезы ярости бороздили песчаную грязь на ее щеках, когда она
сердито смотрела вслед удаляющемуся и набирающему высоту канюку.

 * * * * *

И не далеко, среди рыхлых куч песка по поверхности взрыв
кратера, он увидел странную вещь. Массивный конус из металла, с
спиральные канавки и фланцы винта, наклонно торчащие из
земли; он медленно вращался, с него сыпалась земля, и пока он смотрел
он вращался быстрее и двигался вперед и вверх, увлекая за собой
блестящая округлая спина.

Ошеломленный Торкред направился к этой штуке, и в этот момент крышка левого борта
на бронированной спине приподнялась, и оттуда высунулась голова человека. Он моргнул, увидев
Торкред выглядел ошеломленным и растерянным.

"Что случилось?" спросил крот дрожащим голосом. "Я поднимался
подышать воздухом, а потом ... бах!" Он дико огляделся. "Мой
сад! Что они сделали с моим садом?"

Торкред знал, что кроты создают сады - листы целлотекса, пропитанные,
как солнцезащитные экраны трейлеров и как машины,
фотосинтетическими химикатами. Даже хищники оставили их в покое, по большей части,
поскольку кроты были мирной и безвредной расой. Это,
значит, и было целью бомбы.

Крот уставился на Торкреда, казалось, приходя в себя. "Кто ты?"
он ахнул и, не дожидаясь ответа, нырнул внутрь.
Захлопнулась крышка люка, огромный винт повернулся вспять и бешено завертелся,
и роющая машина медленно скрылась из виду под песком.

"Теперь ты веришь мне... насчет "них"?" - требовательно спросила Ладна сдавленным голосом.

Торкред медленно кивнул, испытывая жалость к бедному испуганному кроту и
несколько удивляясь самому себе за это, как и тогда, когда он пощадил
избитый экипаж танка.... Черепаха Торкред никогда не был таким
. Машинально его пальцы погладили наполовину зажившую отметину у себя на
лбу.

Девушки языком, казалось, ослабил их рядом бежать, и как они
двинувшись дальше, она говорила, со спокойной горечью теперь врага.
Торкред смутно помнил, что где-то далеко на севере находится Канюк
База, огромная крепость с подземными жилищами и ангарами, где
плодились и кишели черные монстры. Ладна просветила его дальше.
"Некоторые из наших шпионов" - слово ничего не значит для Torcred--"оказался внутри
место не так давно. Они сообщали о волнующих событиях, о канюках
строящих планеры и двигатели с бешеной скоростью, очевидно планируя
новый шаг. Естественно, мы увеличили темпы строительства, чтобы не отставать от них
но мы были озадачены; видите ли, ходили слухи, что
вождя канюков беспокоило что-то еще, помимо старого
затягивающий тупик. Но что бы это ни было, они держали это в секрете
даже от своих рядовых сотрудников ".

Торкред озадаченно покачал головой; он потерялся в ее мире с его
необъятностью и сложностью организации, политики и схем
господства. С непредубежденность замешательства он был вынужден признать, что
цивилизация воздух был такой как бесплатно черепахи не
мечтать.... И он почувствовал внутреннюю боль, когда в рассказах девушки о своем
народе и их жизни он почувствовал увеличение дистанции между
ними, которая почти сократилась, пока они скитались и боролись
выжить и чуть не погибли вместе в пустыне.

Но горы были уже близко, и в тот день они хорошо провели время.
Они не должны уклоняться от любого хищного машины, для
пустыня здесь была совершенно пустой, без опознавательных знаков от колес, под угрозой
на пустынном плато выше и вперед, из которых смертельные летающие существа
уходил в сторону.

Пару раз они мельком крылатые эскадрильи в небе, и
глаза девушки сияли, и тень на лице Torcred вырос глубже.

 * * * * *

С наступлением вечера горные горы поднялись перед ними голыми и отвесными из
песчаная пустошь. Они с трудом карабкались по гладким камням и гравийным осыпям
; Ладна вела их вверх, пытаясь разглядеть ориентиры, которые
должны были быть видны с воздуха.

Наконец она вскрикнула от радости и указала вверх по высохшему руслу ручья
они поднимались. Торкред посмотрел и не увидел ничего, кроме
окаймленного камнями края каньона; но девушка заметила какой-то знак, который
совершенно ускользнул от его внимания. "Мы практически на месте!"

За ее спиной Торкред провел рукой по глазам. "Ну, тогда, - сказал он
с напускной небрежностью, - с этого момента с тобой все будет в порядке".

Она повернулась и испытующе посмотрела на него. "О чем ты говоришь?"

Мышцы челюсти Торкреда дернулись. "Я желаю вам счастливого возвращения на родину,"
он ответил: "по пути попрощавшись".

"Но ты идешь со мной!... Не так ли?... Что еще можно сделать?"

Он мрачно покачал головой. "Я слишком привык к свободе, ладна. Я возьму
мои шансы с пустыней снова".

"Я сказал тебе, что мой народ примет тебя, и твоя судьба среди них будет
не хуже моей...." Ее протест затих, когда она читала
непреклонный отказ в его безучастное лицо.

"Небо и земля не могут встретиться". Он снова посмотрел вниз, в каньон, к
где клин бесплодной равнине, розовый отраженным закатом, показал
между скальными стенами. Затем девушка снова оказалась перед ним. Ее
глаза были очень большими, а алые губы больше не произносили бесполезных слов
мольбы.

Вместо этого - ее руки были на его плечах, ее руки обвились вокруг
его шеи, когда ее стройное тело прижалось к нему, ее лицо затуманилось от
близости, наклоненное вверх....

Серьезно, согласно обычаю черепах, Торкред коснулся носом
нее.

Он почувствовал, как она напряглась, и отстранилась. Ее глаза заблестели
шок и разочарование, он был в недоумении, чтобы понять. Она сказала, что в
сдавленным голосом: "до свидания!" и повернулся и побежал вверх по оврагу.

Машинально Торкред взяла сумку с остатками своей
доли еды и воды, которые она не забыла оставить.
Его мышцы напряглись от неистового желания побежать за ней и вернуть
ее силой.

Но как он мог удержать ее рядом с собой? У нее все еще было свое место, каким бы
маленьким оно ни было, в мире машин, которые изгнали его.... Внезапно он
возненавидел их всех без исключения, всех железных монстров, которые правили
мир, в глазах которого плоть и кровь были беспомощны, безнадежны, как
ничто.

Он, спотыкаясь, спускался с горы, отправляясь в изгнание еще более одинокое, чем это
заклеймен клеймом на лбу. И все же, несмотря на одиночество и
ненависть, он ощущал странный внутренний покой. Его мозг больше не был
полем битвы враждебных привязанностей и страстных желаний. У него все еще не было названия
для того, кем он стал. Но это не имело значения больше.

Он достиг дна последний оползень, и оглянулась; в
не свет, и он мог просто сделать из Меса Рим, над которым должны лежать
орлиное гнездо аэроса. Там ничего не двигалось. Сейчас она была бы дома,
среди себе подобных.


 VIII

Когда он отвернулся, то увидел незнакомца, стоявшего невдалеке, под
большим каменным мысом, который выдавался в море песка, спиной
к глубокой черной расщелине в скале. Торкред мог ясно видеть его лицо
на этот раз, и на этот раз оно было неулыбчивым, брови сведены вместе
и губы сжаты в выражении беспокойства. Незнакомец поманил
отрывисто и настойчиво, полуобернувшись, и указал на расщелину
в скале.

Торкред сделал шаг к нему, его гнев опасно закипал, кровь
барабанила в ушах. "Кто ты такой?" - крикнул он. "Чего ты хочешь?
Вы шли за мной по пятам, наблюдали за мной и аплодировали моему падению. Теперь
Что..."

Взгляд незнакомца переместился, и он повернул голову, как будто прислушиваясь к
голосу, которого Торкред не слышал. Его глаза расширились от тревоги, и он
исчез, как задутое пламя.

Торкред озадаченно моргнул. Рука на рукояти его ножа расслабилась,
но рев в ушах стал громче. Это почти могло быть реальностью....

Он запрокинул голову и посмотрел вверх. Далеко вверху, почти
неразличимые по отдельности в бледном сумеречном небе, но оживляющие его
своим скоплением, двигались V за V черных летающих фигур.
Воздух дрожал от вибрирующего рева множества двигателей.

Передовые эскадрильи были уже над горой, когда первая
огненная стрела вырвалась из нее и со свистом устремилась им навстречу
. Остальные последовали за ним, грохот их орудий, сливаясь с
несколько крещендо визга первых палочек от падающих бомб.

Torcred пригнулся невольно, готовя себя для сотрясения мозга
что надо трястись земля и воздух.... Но только унылые глухие звуки
скатившись с холма, словно дождь из снарядов упал без
разнесение.

Над горой два канюка вышли из строя и закачались
направляясь к земле, оставляя за собой в небе шлейф дыма, а третий вспыхнул ярким
пламенем и распался в метеоритном потоке. Продолжали прибывать новые соединения
с севера доносилось гудение - "канюки" атаковали в полную силу. Их
бомбы продолжали падать с глухими ударами, почти неслышными за ревом
шум моторов, трескотня пушек и ровные выстрелы воздушных пушек.

Но для Торкреда, прижавшегося с подветренной стороны к большому валуну и пытающегося
напрячь зрение, чтобы разглядеть темноту, которая все больше окутывала
плоскогорье, эти глухие непрекращающиеся удары стали зловещим звуком. Ладна было
туда ходить-у нее было достаточно времени, чтобы достичь безопасности в погребены
сердце Орлиное гнездо, о котором даже самый могущественный взрывчатки едва
осязание-но, не зная почему, Torcred обрезная из своего укрытия и
начали еще раз, ползет от камня к камню, чтобы карабкаться вверх по крутому
ущелье, по которому они поднимались вдвоем.

Он не продвинулся далеко - в темноте неустойчивая опора была
опасной, - когда ветерок, доносивший из каньона прохладный
воздух горных вершин для жаркой равнины, принес с собой подтверждение его страхов
.

Запах странный запах-что странное в его ноздри и щекотал
жестко горло. Затем у него защипало в глазах, так как он быстро становился
сильнее; газ, который канюки использовали, чтобы окутать плато, был
плотным, предназначенным для поиска авиационного народа в глубинах их
подземной крепости.

Торкред остановился, моргая, борясь с растущей потребностью закашляться. Через мгновение он
узнал запах - тот же самый яд, который машины
, называемые скунсами, использовали против своих врагов. Он знал, что этого достаточно, чтобы быть
смертельно опасным. И холодная рука ужаса сжала его сердце.

 * * * * *

Он отбросил осторожность и начал безрассудно,
бессмысленно карабкаться вверх. Его встретили более плотные облака газа, и, полуослепленный,
он споткнулся об острые камни и чуть не упал, когда его сотряс приступ кашля
. Его грудь превратилась в скрежещущую печь, и каждое глубокое дыхание
дыхание пламени. С горечью он знал, что его не могли изгнать его
гораздо больше на это мучение....

В воздухе пролетело что-то горящее, и свет от его разрушения
ярко, как днем, падал в каньон и отбрасывал движущиеся тени.
Слезы Torcred глаза размытые блики, но он увидел небольшой
темно-одетые фигуры ютились на скалах в десяти футах от него, по
черную расщелину, которая может быть пять или пятьдесят футов в глубину.

Он присел и прыгнул; расслабленные колени его предал, он приземлился царапать
на закругленные края пропасти и едва успел подтянуться
девочки стороне. Но новые силы закалили его, как он собрал своих
под себя ноги и потащил обоих в нее и в себя возводить.

Ладна была жива и в сознании; она прислонилась к нему, слабо кашляя.

- Я возвращалась, - прошептала она ему на ухо. - Я была бы там, наверху...
но я возвращался... к тебе...."

Торкред с трудом понимал ее. "Давай!" - прохрипел он. "Ложись!"

Путь казался неизмеримо длиннее, чем был путь наверх. Это было
на самом деле немного дольше - газ быстро оседал - пока, пошатываясь,
поддерживая друг друга наполовину, они не достигли уровня, на котором воздух
яд больше не душил Ладну. Ладна научилась стоять самостоятельно;
слегка покачиваясь, она последовала за Торкредом вниз по коварным осыпям в устье
каньона.

На мягком, обдуваемом ветром песке под огромной рифленой скалой, где Торкред
в последний раз видел призрачного незнакомца, они опустились отдохнуть по общему
согласию. Торкред с тревогой прислушивался к хриплому дыханию девушки.

Он облизал губы и спросил: "Как ты себя чувствуешь?"

Ладна пошевелилась и села с усилием, из-за которого снова закашлялась.
"Со мной все будет в порядке.... Мы вернемся в пустыню и будем жить там
как-нибудь, пока... пока мы живы ".

"Это верно", - сказал Торкред. В темноте она не могла видеть, как его лицо
помрачнело при мысли о том, какой короткой, вероятно, будет их совместная жизнь
.

Он поднял голову, принюхиваясь к воздуху. Тонкий резкий запах, напоминающий
удушающую агонию, подсказал ему, что они, должно быть, скоро встанут и двинутся в путь. Газ
распространялся, но все еще был опасен; там, на плато, где он
был сконцентрирован, он, должно быть, не оставил ничего, кроме запустения и
смерти....

Только тогда он с изумлением осознал великую
тишину, окутавшую горы, небо и пустыню.

По крайней мере, воздух, который ревел моторами менее двадцати минут
назад, все еще должен был отдаваться эхом от звуков битвы. Но небо
было пусто.

Нет, не пусто, - резко посадочные огни вырезать блестящую полосу далеко
в пустыне. Пилот Buzzard понял, что неправильно рассчитал высоту полета
и попытался затормозить, но огромный корабль заглох, и его огни погасли, когда
он врезался в землю. Прежде чем звук его падения достиг подножия
горы, над дюнами поднялся столб огня, и
они увидели, что воздух полон машин, нападающих и защитников
похожие на один сбитый с толку порхающий рой, кружащийся, ныряющий и всегда
дрейфующий вниз, без всякой силы.

Ладна ахнула: "Что случилось? Канюки..."

"Я не знаю. Может быть, твои люди...

"Они больше не мои люди", - быстро перебила она. "Кем бы
ты ни был, я тоже.... И в любом случае, все двигатели заглохли".

 * * * * *

Торкред с трудом поднялся. На пустыне между ними и огнем
аэро скользнул вниз, подпрыгнул и покатился к шаткой посадке. Его пилот
упал на землю и стоял, уставившись на свою бесполезную машину; он сделал
даже не поднял глаз, когда канюк, взмахнув крыльями, низко пролетел над ним,
коснулся земли и развернулся недалеко от него со сломанным шасси
. Из него тоже высыпали маленькие фигурки, их движения выражали
то же ошеломленное непонимание. Враги не обращали друг на друга никакого
внимания.

Запах газа был сильнее. Пустыня будет усеяна
самолетами, но у них не должно возникнуть особых проблем с проскальзыванием....
Торкред все еще хмурился, колеблясь. Он с внезапной решимостью повернулся к
девушке.

"Подожди здесь. Я должен кое-что выяснить, но это не займет
много времени".

"Нет!" Ладна с трудом поднялась на ноги. "Я пойду с тобой".

Торкред начал протестовать, затем передумал. Он молча повернулся
к утесу, чей чистый каменный лик был освещен красноватым светом угасающего
костра, его огромная трещина казалась темной пропастью тайны.

Внутри расщелины было черно, как смоль, но основание было ровным, утрамбованным
песком. Торкред ощупью пробирался между каменными стенами. Сначала он слышал только
шорохи, которые производила девушка, пробираясь ощупью позади него, а затем он
осознал слабый всепроникающий гул. Было что-то напевает в глубине
Утес, и Torcred был уверен теперь, что он собирался найти
значение видений и жуткого конца битвы.

Он почти не удивился, когда впереди в расщелине засиял белый свет и
на черном фоне появился человек. Очертания фигуры были знакомыми.
Незнакомец заговорил - его первое слово на незнакомом языке, но остальное
было достаточно понятно, хотя и странно произнесено.

"Эй, вот так! Мы почти отказались от тебя".

Торкред осторожно приблизился. Незнакомец не мигнул и не исчез.
Дверь была открыта, и белый свет лился из помещения, которое
должно быть, представляло собой естественное углубление, старательно увеличенное в камне.
Рука Торкреда метнулась вперед и схватила мужчину за руку выше локтя;
незнакомец вздрогнул, затем расслабился, и Торкред уловил вспышку улыбки, которую
он видел раньше.

"Я настоящий", - сказал незнакомец. "В другие разы, когда мы встречались, я таким не был, но
это одна из вещей, которые вам объяснит капитан Релез. Теперь пойдем
внутрь, пока воздух здесь не стал еще гуще ".

Торкред осторожно протиснулся в ярко освещенную комнату, держась впереди
Ладны. Он увидел в тесном пространстве сверкающую путаницу
незнакомый устройств-это убогость самого аппарата
это было самым удивительным; черепахи и другие расы строили в основном
механизмы, рассчитанные на то, чтобы выдерживать большие механические нагрузки, но удар
руки разрушил бы большинство этих штуковин из проволоки и стеклянных трубок. А
молодой человек, склонившись над сложной панели управления рядом с стекло экрана
на котором мрачно нечеткая картинка плыла, посмотрела прищуренными
глаза, и постарше, с небольшой острой бородкой встретил Torcred по
подозрительным взглядом и с любовью, за небольшим столом, на котором карта была разложена,
утыканные разноцветными булавками.

Затем Торкред услышал щелчок двери и резко обернулся, держа руку на ноже.

"Она не заперта", - спокойно сказал бородатый мужчина. "Вы можете уйти, если
хотите, но мы приложили немало усилий, чтобы уговорить вас прийти сюда для
беседы".

 * * * * *

Торкред снова повернулся к нему, все еще напряженно готовый. Обстановка здесь не
выглядела опасной, только непонятной. Но он чувствовал силу в этой
маленькой комнате; глубокий мощный гул, который он слышал в расщелине, был здесь как дома
, хотя он не мог определить его источник.

"Меня зовут Релез". Бородатый мужчина поднялся из-за своего стола: "Дуну,
ты можешь позаботиться о карте".

"Да, да, сэр," сказал молодой человек, они видели, как призрак в
пустыня, и Torcred снова рассвирепел на чужой жаргон. Но Relez'
случайным образом был обнадеживающим.

Он жестом указал на полки вырезаны в камне. "Присаживайтесь". Торкред
механически подчинился, и Ладна прижалась к нему. Торкред смотрел
как зачарованный на экран. Там сама собой разрешилась сцена - одна из
невероятных, вызывающих ностальгию знакомых. Это был окруженный двумя кольцами лагерь
черепах, который Торкред узнал безошибочно, хотя теперь он видел его под странным
углом, сверху. Все машины были на месте, как обычно после
наступила ночь. Торкред наполовину вскочил на ноги.

Затем он увидел то, что не было обычным для этого или любого другого часа в лагере черепах
. Мешанина мигающих огней среди машин; площадь цеха
в центре была почти пуста, но на фоне краснеющих огней
кузниц крошечные черные фигурки сновали туда-сюда, как растерянные муравьи.
Он почти слышал крики тревоги и раздражения по поводу
обнаружения того, что во всем отряде не осталось ни одного работающего двигателя.

Торкред обернулся и увидел, что Релез улыбается в бороду.

"Ты сделал это!"

Релез кивнул. "К сожалению, мы не получили антиионизирующее поле
в эксплуатацию вовремя, чтобы предотвратить газовая атака грифов'. Но есть
больше не будет никаких боев сегодня, если они делают это с ножами.
Немного повезло, что никто из этих людей, похоже, не имеет ни малейшего представления
о портативном огнестрельном оружии. Однако больше никаких механизированных боевых действий, пока
это устройство работает ". Он жестом указал на что-то массивных катушек и шины
бары и хрупкие горящими трубами, из которых, Torcred сейчас воспринимается, в
напевая пришел.

Ладна голубые глаза были широко распахнуты. "Это маленькое устройство... остановило все
машины?"

"Оно излучает волну, которая воздействует на молекулы воздуха, из всех
газы, препятствуя их ионизации. Таким образом, искра не может проскочить, и двигатели
останавливаются, когда их электрическое зажигание выходит из строя. Единственные машины
, которые сейчас могут передвигаться в пределах его досягаемости, - это кроты с их
электрическими двигателями с батарейным приводом для подземных перемещений - и это им повезло
, иначе они оказались бы в ловушке под землей.

"Все остальное - черепахи, трейлеры, аэросани, канюки и все
остальное - парализовано. Площадь нашего поля составляет пятьсот
тысяч квадратных миль. За пределами этого района другие ответственны за
проведение такого же лечения; оно уже началось месяц назад на
побережье..."

"Что ты?" Torcred прыснул. "Чего ты хочешь?"

"Мы трое-Дуну, Rhenu, и я-континентальный демилитаризации
Комиссия за данную территорию. Что касается того, что мы пытаемся сделать, это
потребует некоторых объяснений...

"Я имел в виду, - недовольно нахмурился Торкред, - к какой вы расе?"

Релез странно посмотрел на него. "То же, что и у вас. Раса людей".


 IX

Они происходили от народов, у которых не было истории, только легенды и традиции.
И они научились--

Что существует такая вещь, как история, записанная в книгах; Релез показал
им такую книгу, которую они не могли прочитать, потому что ни один из них
не мог понять больше, чем кодовые обозначения на механических деталях.

Что легендарные древние, чьи силы были изумительны, а конец
ужасен, действительно существовали и оставили о себе письменные свидетельства.

Как после великих войн, которые почти стерли его жизнь с
поверхности Земли, когда оружие человека - и его медицинская наука -
уничтожили все живое, кроме самого неуничтожимого разрушителя,
гонки машин выросли из обрывков технических знаний
накопленный разрозненными группами выживших и выкристаллизованный их
потомками в жесткой форме традиции. И как та последняя война
никогда не заканчивалась, но вошла в природу вещей в виде бесконечной
войны хищных машин против пожирателей солнечного света и
расы суши, воздуха и моря за господство в своей среде обитания.

"Но независимо от того, кто победит, ни один человек не является хозяином; машина - это правитель,
а человек - ее раб. Именно против этого мы начали бороться сейчас,
после всех долгих темных веков.... "

Ибо одно место на всей измученной Земле обеспечило относительное
безопасность и постоянство, необходимые для поддержания жизни искры культуры древних
. Это было на борту огромных кораблей в море, которые были построены
и вооружены, чтобы противостоять всем адским методам разрушения, известным на тот
мертвый век их постройки, и были полностью неуязвимы для современного
оружия. На самом деле это были плавучие города с атомными электростанциями,
механическими мастерскими, жилыми домами, больницами, складами, местами отдыха,
библиотеками - и в более поздние времена, когда их первым назначением были военные корабли
были почти забыты классные комнаты и лаборатории, где
знания о прошлом были извлечены из воспоминаний людей и из
книг и даже в некотором роде дополнены.

"Мы создали ядро новой цивилизации на море", - сказал
Релез торжественно. "Теперь пришло время для того, чтобы это пустило корни на сухой
земле. Но сначала континенты должны быть умиротворены. Мир должен быть
отнят у воюющих машин и возвращен человеку.

"У нас есть кое-что из оружия древних, и мы могли бы попытаться использовать
его для навязывания нашей воли, как это сделали они. И я думаю, что наш конец был бы
таким же, как у них. Но мы изобрели несколько новых устройств, чтобы послужить общему делу
мира. Область антиионизации является главной среди них. Я сам принимал
некоторое участие в ее разработке - мой титул "капитан" означает руководитель
группы ученых, а не капитан корабля ".

"Разве нет защиты от поля?" - проницательно спросил Торкред.

 * * * * *

Релез задумчиво посмотрел на него. "Есть способы избежать этого эффекта",
признал он, "но они вряд ли придут в голову этим привязанным к обычаям
людям. И как только они освободятся от тирании машины ..."

"Ваш метод освобождения, - сказал Торкред, - состоит в том, чтобы свести каждого к
равная беспомощность, и позволить им бороться между собой?

"Можно сказать и так. Я боюсь, что произойдет некоторое кровопролитие.
Хищным народам, естественно, поначалу придется труднее всего.
Но ... предположим, что вам сказать, _me_, что вы думаете, что произойдет, например,
когда черепашки вступают в контакт, в новых условиях, с
их старых врагов и добычей, трейлер люди".

"Почему... сначала они будут бояться выходить из лагеря. Затем,
когда запасы продовольствия иссякнут, они начнут подумывать о нападении
заглохшее стадо трейлеров шло пешком. Быстрый рейд решительных людей с
ножами и дубинками может сработать один или два раза, но не после этого, потому что
людей в трейлере гораздо больше, и, придя в себя после
при первом замешательстве и организованности они могли бы защищаться ..."

"Но если бы ты был вождем черепах, что бы ты сделал?"

Торкред напряженно думал, невольно заинтригованный. "Я думаю... Я бы
попытался приобрести некоторые солнечные установки, которые используются в трейлерах. Чтобы иметь
независимый запас еды и энергии, вы понимаете. Эта молния
рейд, возможно - но было бы трудно демонтировать экраны и сбежать с ними.
 Нет, я думаю, я бы попытался поторговаться с трейлерами. Они
нет радары; если их подозрения могли бы быть устранены, они будут
готов обменять несколько своих солнц-экраны для некоторых черепаха прицельно
устройств".

"Не понимая, что они потеряли свою ценность теперь, когда все самолеты
приземлены", - сказал Релез с улыбкой. "Это может сработать. И преодолеть
подозрения может оказаться проще, чем вы думаете, когда мужчины начинают встречаться
друг с другом под открытым небом и понимают, что их ненависть никогда
принадлежал им, но машинам, которые они обслуживали....

"Я не знаю насчет канюков", - с сомнением пробормотала Ладна.

Релез проигнорировал это. "Что нам сейчас нужно, так это помощники.
антиионизационное поле является катализатором мира, но для того, чтобы оно сработало
быстро, сбитые с толку народы должны иметь руководство.

"Мы провели небольшую миссионерскую работу среди более цивилизованных
и доступных племен, как во плоти, так и с помощью телепроекции, как
Дуну явился вам в пустыне. Телеприемник, кстати,
является еще одной нашей новой разработкой; старые машины этого типа использовались
и передатчик, и приемник, но этот работает по принципу
время от времени вы можете наблюдать в природе, когда атмосферная рефракция хороша
как раз то, что нужно, чтобы собрать свет от удаленного объекта и спроецировать
его изображение витает в воздухе. Совсем недавно мы усовершенствовали обратное применение эффекта
, так что при хороших условиях мы можем проецировать
трехмерное изображение - мираж - на большие расстояния.

"Но эти методы неадекватны для прямого воздействия на умы
народов. Как бы нас ни было мало, мы не можем открыто выступать в качестве авторов
изменитесь; на какое-то время пусть они думают, что это естественное явление.
Однако, - его глаза встретились с глазами Торкреда и удержали их в вызывающем взгляде,
- очень многое могло бы быть сделано, чтобы облегчить людям путь к цивилизации
агентом, который принадлежит к ней по рождению ...."

"Когда-то я был черепахой", - твердо сказал Торкред. "Теперь я человек из
расы людей. И в глазах черепах я изгой,
проклятый".

"Я знаю. Но само ваше возвращение, когда они будут думать, что вы мертвы, может помочь
разрушению старых привычек и обычаев.... Я не говорю, что это будет
легко. Но я верю, что пустыня отточила твой ум.

 * * * * *

Торкред задумался. Отметина на его лбу горела, но он помнил
какое сострадание было на лице Вазкледа, даже когда он размахивал
ножом, и что его злейший враг был позорно убит в пустыне.
"Возможно", - пробормотал он.

"Если ты вернешься, - тихо сказала Ладна, - "я тоже пойду".

Релез погладил бороду. "Это может вызвать проблемы".

Девушка повернулась к нему с электрическим огнем во взгляде. "Не твое
дело!"

Релез улыбнулся. "С другой стороны, возможно, это будет к лучшему - шаг
вперед в установлении контактов между народами".

Торкред почувствовал новую силу и уверенность, рожденные преданностью Ладны. Он
сказал: "Твой план хорош, если он сработает. Я... мы поможем
тебе заставить его сработать".

Лицо пожилого человека просветлело. "Хорошо!" - с энтузиазмом воскликнул он. "У вас
уже есть несколько здравых идей. Я предлагаю..."

"Капитан!" - раздался низкий, напряженный голос. "Что вы об этом думаете?"

Релез обернулся. Молодой техник, который управлял пультом управления
телезрителя, в ужасе указывал на экран.

Пейзаж представлял собой простиравшуюся пустыню, посеребренную взошедшей луной. Там были
нечеткие темные фигуры, которые могут быть в племени драконов, в тупик, из
конечно. А вокруг и между ними вспыхивает красный вскочил и черных башен
дым вскочил, чтобы плыть по тихим ночным ветром.

Это была сцена смерти и разрушения, тишина которой делала ее нереальной.
Но когда пятеро людей в каменной камере затаили дыхание, они
услышали и почувствовали, переданные издалека, из-под земли, глухие
тяжелые сотрясения разрывающихся бомб.

"Просканируй небо, Рену", - сглотнул капитан.

Изображение изменилось, когда дрожащие пальцы Рену внесли коррективы, и
они мельком увидели черную эскадрилью, плывущую по залитому лунным светом небу.
Крейсировали с неторопливым сознанием неуязвимости,
зная, что жертвы были беспомощны в маневрировании, легкая добыча, чтобы
быть уничтоженными по своему желанию.

"Продолжайте сканирование!" - рявкнул Релез, но его лицо посерело, когда он увидел, что его
мечты рушатся.

Дуну недоверчиво проверял антиионизационный генератор. "Есть
ничего страшного здесь нет", - сообщил он. Но на экране показали сцену после
сцена карнавала разрушения. Ночное небо было полно канюков,
они летели низко, освещая пустыню прожекторами и разбрызгивая бензин
и взрывчатка на всем живом. Это был момент для "канюков", чтобы нанести удар за господство, и они использовали это по максимуму.Дуну сказал ледяным тоном: "Должно быть, их предупредили родственники на побережье, и им удалось разработать двигатель с системой зажигания hotpoint".
Релез пробормотал, внезапно став старым и усталым: "Это очень плохо.
Люди с высочайшей технической изобретательностью - но их мотивацией
, похоже, является безумная ненависть ко всему, что не похоже на них""Я же говорила тебе", - с горечью сказала Ладна.
Торкред не разбирался в философии; он достаточно насмотрелся на убийство
продолжая идти туда. Он вскочил на ноги, и в его руке сверкнул нож.

"В сторону!" - прорычал он отпрянувшему Дуну. "Я собираюсь разбить эту
машину и дать шанс остальным из нас!"
 * * * * *
Но Релез встал между ним и генератором. Цвет вернулся
к его бородатому лицу, когда он столкнулся с угрожающим лезвием.
"Подождите!" - закричал он. "Не разрушайте все свои шансы на мир".
"Я дам вам мир, - сказал Торкред, - "если вы не уберетесь с дороги".

Ладна была у него за спиной, он знал, ножом в руке, держа за громом
специалисты в бухте.
Релез не пошевелился. "Я говорил тебе, что мы обладаем некоторыми из древних'
Оружие. Решение об их использовании должным образом принадлежит Верховному командованию Флота - но в данном случае я возьму это на себя ".
"У вас здесь есть такое оружие?"
"Да. Бомба, которая могла взорваться в случае, если бы нас здесь обнаружили
чтобы стереть с лица земли это место и защитить наши секреты. Вы с девушкой можете вывести один из приземленных аэросаней наружу и пронести бомбу над базой Баззард. Я сейчас выключу анти-ионизации на полчаса, длинные
достаточно для вас, чтобы пойти и вернуться...."
"Одна бомба?" - презрительно воскликнул Ладна. "У них тысячи!"
"Больше не понадобится".
Черный взгляд Torcred искали лицо Relez для долгих мгновений. Он читал
полнейший есть искренность, и опустил нож.10.
 
Аэро с ревом пролетел над небольшой полосой песка и поднялся в воздух. Он
отклонился, уклоняясь от эскадрильи канюков, которая гудела над ним, и быстро поднялся на север.
Торкред съежился в тесном пространстве за креслом пилота,
над маленькой тусклой металлической коробкой, которая, по словам Релеза, была бомбой. Он
мелькает лицо ладна, более тускло светящиеся элементы управления; как будто
преобразился. Она вкушала радость, которую считала потерянной для себя
навсегда, великолепие полета в разреженном воздухе со скоростью тысячи
миль в час."Это не похоже на ползание, не так ли?" - беспечно спросила она. "Еще четыре или пять минут, и мы будем на месте".
Торкред взял себя в руки покрепче. "Предупредите меня за тридцать секунд".
Вскоре девушка отключила электричество. Машина замедлила ход и начала
вилять и слегка дергаться, когда ее скорость приблизилась к скорости звука. "Тридцать секунд".
Релез рассказал ему, как привести бомбу в действие. Торкред нажал на указанные им рычаги и с сомнением посмотрел на безобидную на вид серую
коробку. "Мы за это", - сказал ладна. "Место светится; они не
ждем еще что-нибудь в воздухе. Я вижу, канюки взлет...."
Торкред, конечно, ничего не видел. Он толкнул аварийную
дверь для эвакуации в полу и вытолкнул свинцовый ящик наружу, в завывающий
поток воздуха.Снова послышался вздыхающий рев двигателя. Он захлопнул дверцу и протиснулся вперед, на сиденье рядом с Ладной. Маленький кораблик умчался прочь,быстрее звука или воздушная ударная волна может последовать....
Но они увидели блики, которые превратили пустыню и горы и небо впереди
белый с отраженным сиянием ярче, чем полуденное солнце.
Это продолжалось несколько мгновений, затем свет погас, и ночь стала абсолютно черной для их ослепленных глаз.

"Оружие древних было довольно мощным", - сказал Торкред, и девушка
вздрогнула.Она сделала широкий круг и полетела обратно, но они ничего не могли разглядеть в долине, где раньше была база Канюков. Только огромное облако тьмы все еще слабо светящееся в центре, медленно поднимающееся вверх. Воздух был
неспокойно. Ладна обошла облако стороной, так как Релез предупреждал их
об этом.

Девушка вопросительно посмотрела на Торкреда. Он сказал: "Линия прямо на юг
от Соленого моря должна привести нас к лагерю черепах".
Ладна послушно повернул на несколько градусов к западу. "Ты все еще
веришь..."
"Этот Релез был прав? Я не знаю. Но я знаю одно - независимо от того, видят люди плавучих городов мир по-своему или нет, они
начали перемены, которые должны привести к еще большим переменам, к новой цивилизации....
И я все еще хочу помочь черепахам занять в нем место - в первую очередь
научив их тому, что они мужчины ".
 * * * * *
Огромное соленое озеро разверзлось в лунном свете и скрылось под
кораблем. Они мчались над южными пределами долины, где
они блуждали три странных дня. Затем в середине полета мотор
заглох. Антиионизационное поле снова отключилось.

"Релез спешит обрести покой", - заметил Торкред, и они рассмеялись
немного истерично. Корабль потерял высоту, и тенистая пустыня
поплыла им навстречу, но не раньше, чем они увидели ее в паре миль от себя,
пятно света, которое зоркий глаз Торкреда определил как лагерь
черепах. Он вздохнул с облегчением, обнаружив, что оно не пострадало от набегов канюков.
"Ты можешь начать обучать их утром", - сказала Ладна. "Разве
луна не прекрасна сегодня вечером?"
"А?" Торкреда покоробила бессвязность ее замечаний. "Зачем ждать до утра?"
Она начала отвечать, затем вскрикнула и дернула рычаги управления.
Аэро закачался на одном крыле, когда вершина дюны проскользнула всего в нескольких футах внизу;затем он перевалил через следующий гребень и свернул в долину за ним.
Двое, потрясенные, но невредимые, выбрались из разбитого корабля,
и Торкред подхватил растрепанную девушку на руки.

"Ты безнадежно плохая птица", - прорычал он в притворной ярости. "Два корабля
ты разбила за неделю!"И он бы соприкоснулся с ней носами, но Ладна ловко уклонилась от этого жеста.
"Не будь черепахой!" - упрекнула она. "Тебе нужно научиться цивилизованным
способам ... вот так ...."Он узнал.