Самый обцелованный мужик

Сотрудники отдела, где мне посчастливилось начать свою трудовую деятельность, были люди творческие во всех отношениях. Например, в отделе было принято в качестве утренних приветствий каждый день придумывать что-нибудь свеженькое, а не повторять изо дня в день одно и тоже.
Что же касается первоапрельских шуток, то по этому поводу существовал настоящий культ. Лучшие шутки запоминались надолго, а лучшим шуткам из лучших присуждались звание лучшей первоапрельской шутки года.

Например, когда я ещё студентом начал приживаться в отделе, мой друг, тогда стажёр Серёжа, здорово (как ему вначале казалось) подшутил на секретаршей Зиной (имена изменены).
Эта самая Зина Серёже чем-то (никто не помнил чем) досадила.
По каким-то причинам её рабочий день начинался не в 9 часов, как у всех, а в 10. Сидела она в одной рабочей комнате с другой женщиной, Ольгой Николаевной, постарше Зины и, что немаловажно отметить, отношения между двумя дамами были прохладные.
Так вот, Серёжа, напечатал на принтере объявление  такого содержания: «Продаю итальянские женские сапоги. Зина, комната 315». Это объявление он поместил рано утром 1 апреля среди других ему подобных на неофициальной доске объявлений на стене дальнего от нашего отдела крыла здания ВЦ, верно рассчитав, что женщины нашего отдела вряд ли прочитают его в ближайшие часы. А вот работавшие в том крыле женщины конечно же прочитают.
Современному читателю уже не понять, что значили для советской женщины в условиях тогдашнего товарного дефицита  сделанные в Италии сапоги. Поверьте, обладание такими сапожками входило в их самые заветные мечты.

К кабинету 315 сразу после начала трудового дня стали одна за одной подходить женщины. Постучавшись и открыв дверь в кабинет, они спрашивали Зину. Получив ответ, что она придёт в 10 часов, ни сказав не слова, они ретировались. На то были причины: проболтаешься, и заветные сапоги достанутся другой!
Серёжа рассказал о своей шутке некоторым мужчинам. Многие из них в период с девяти до десяти часов неоднократно выходили в коридор, чтобы отметить очередную страждущую по итальянским сапогам женщину и прослушать все более и более раздражительный ответ Лениной соседки по комнате.
И вот - блестящая финальная сцена!
Без одной минуты десять. Мужской состав отдела почти в полном составе как бы случайно вышел из своих комнат в коридор. По коридору бежит запыхавшаяся Зина и с удивлением видит у дверей своей комнаты два десятка ничего не понимающих женщин, из которых не одна не проболталась другим, что она здесь делает. Коллективная попытка женщин прояснить ситуацию была прервана взрывом хохота, одновременно вырвавшимся из многочисленных мужских глоток.
А Серёжа стоял в в центре мужской группы в лучах славы…
Если бы он знал, какой недолговечной бывает людская слава!…

В этот замечательный первоапрельский день и час, когда уже по-весеннему светило Солнце, сосульки за окном начали таять и громко ронять свои капли на подоконник, когда Сергей уже не раз и не два рассказал старшим товарищам, как он придумал свою первоапрельскую шутку, которая, по оценкам специалистов, несомненно войдёт в анналы лучших первоапрельских шуток, именно в этот час ужасное несчастье обрушилось на нашего бедного героя.
Беда подкралась тихо, в виде отпечатанного на машинке листа, который Сергею подал его сосед по комнате Саша, человек и без того застенчивый, а тут, казалось, готовый провалиться сквозь землю из-за того, что именно ему пришлось принести столь печальную весть. «Пункт третий, прочитай…» - тихо сказал Саша и подал Сереже злополучный лист.

Сергей взял листок и стал его читать. От удивления его глаз раскрылись, а потом сузились и он стал заново перечитывать текст.
Перечитав, он откинулся назад на спинку стула. Было видно, как кровь ударила ему в голову. Он покраснел как рак и как-то бессильно сжал кулаки.
- С тобой всё нормально? - спросил обеспокоенный Саша.
- Да… - говоря это, Сергей начал с утвердительной интонации, но потом вскипел: - да как это может быть нормально?!

В эту минуту в дверь постучали, и, не дожидаясь приглашения, в комнату зашла Марина, одна из молодых сотрудниц отдела. Видимо, не обратив внимания на состояние Сереги, она заверещала: - «Здорово ты над Зинкой подшутил! И правильно!…» - остановилась она на полуслове, присмотревшись к состоянию Сергея.
- А ты что такой? - спросила она участливо.
- Марина, я потом объясню, - выдавил из себя Серёга, - уйди.
- Уже ушла, - быстро согласилась Марина и выпорхнула из комнаты.

В комнате воцарилась гробовая тишина. Застенчивый Саша только сочувственно смотрел на Сергея. А тот, с явно заметными слезами на глазах, думал о чём-то своём.

И опять раздался стук в дверь и опять без приглашения она открылась и в комнату просунула ь голова Зины.
- Вам на неделю французского кино билеты заказывать? - выпалила она. Но, увидев состояние Серёжи, который отрешено смотрел в потолок, вопросительно посмотрела на Сашу, одновременно показав глазами на Сергея, как бы безмолвно спрашивая: - что это с ним?
- Не сейчас, уйди, - беззвучно как бы ответил ей Саша, выразительно махнув рукой.

В общем, незавидное состояние Серёжи стало заметно не только Саше и Марине с Зиной, но наверняка и вам, дорогие читатели.
Так что давайте дадим ему время прийти в себя, а я тем временем расскажу о паре важных моментов, примет времени, без которых уловить соль истории будет просто невозможно.
Не хочется попадать в ситуацию, в которую попал Шекспир со своим «Гамлетом».
В “Гамлете” Шекспира есть знаменитый диалог угольщиков. В этом эпизоде угольщики обмениваются шутливыми репликами, включающими игру слов и двусмысленности. Это обычно воспринимается и переводится на другие языки как комическое разнообразие в рамках более серьезного произведения, однако искушённые читатели знают, что этот диалог на самом деле имеет более глубокий философский и символический смысл, связанный с темой смерти и бессмысленности человеческого бытия.
Я, конечно, не Шекспир, но кое-что из описываемого времени считаю нужным объяснить современному читателю.

Серёжа и Саша были программистами. Ах нет! Придется копнуть еще один исторический пласт. В то время таких людей именовали «инженеры-программисты». Но была ещё и рабоче-техническая профессия «программист», которой обучали в техникумах. Эти программисты, а вернее в большинстве своём программистки, занимались печатанием программ, написанных программистами-инженерами на специальных бланках, на перфокарты и перфоленты. К слову сказать, профессия эта просуществовала совсем недолго. Для неё даже толком учебную программу составить не успели, как она отмерла под колёсами технического прогресса.
В общем, Сережа и Саша были программистами в современном (на конец первой четверти 21-го века) смысле этого слова.
Как представили бы их себе современные читатели? Наверное так: сидят за столами два молодых человека, тыкают пальцами в клавиатуру, вперив свои взгляды в мониторы.
А вот и нет! Не было тогда на столах ни мониторов ни клавиатур. «А что-же тогда они делали целый день?» - спросит обескураженный читатель.
Мой ответ обескуражит читателей, наверное, ещё больше: они… думали!
«А мы что, не думаем?» - наверняка возмутятся современные программисты, прочитав эту фразу.
Я отвечу так: «С момента появления доступных PC программисты стали намного меньше думать, а вместо этого просто сразу писать и пробовать запускать на компьютере свои программы или их фрагменты. И я сам этим грешен».
В те годы мы могли за день «запустить» наши колоды только пару раз в день. А это означает, что не только синтаксис до последней запятой много раз перепроверялся, но сам процесс зачастую «симулировался» на бумаге, когда каждый шаг алгоритма просчитывался вручную.
На той же бумаге программисты рисовали свои схемы для общения с коллегами и писали авторучкой тексты отчётов, чтобы потом машинистки напечатали их на печатных машинках, а лаборантки вписали формулы и фрагменты кода.
Поэтому бумаги надо было много. А её было катастрофически мало.
Чтобы хоть как-то сгладить остроту проблемы, листы бумаги использовали с двух сторон. Старые отчёты, приказы, документацию не выбрасывали, а давали на черновики программистам. То же правило касалось и «запоротых», т.е. испорченных машинистками листов машинописной бумаги. Лист считался «запоротым», если в важном документе (например - приказе или письме в министерство) машинистка делала опечатку. Либо, если при печати печатная машинка делала сбой. Например - пачкала бумагу краской.

Ну вот, достаточно исторических пояснений, пора ворачиваться в канву нашей истории.
А именно - вышло так, что примерно через час после триумфа Сергея с его первоапрельской шуткой на столе его соседа по комнате, Саши, зазвонил внутренний телефон. Это звонила Ольга Николаевна. Она пригласила Сашу зайти к ней в кабинет. Там она попросила расписаться в ведомости и, по- матерински блестя глазами, любезно предложила Саше чаю. Это было необычно, но Саша знал, что у Ольги Николаевны дочь - студенка и заботливая мать уже присматривает ей жениха. Так что Сашу такое предложение не удивило, но от чая он вежливо отказался. «Ну тогда…» - уж не и зная как ей ещё ублажить Сашу - «…ну тогда вот бумагу на черновики возьми, ты ведь много пишешь…» - сказала она и несколько приторно улыбнулась.
Саша взял стопку отпечатанных с одной стороны «запоротых» листов и вернулся с ними за свой стол.
Сев за стол он, в силу своей привычки, которая была известна всему отделу, первым делом принялся прочитывать содержимое «запоротых» листов. Привычка эта была небесполезная, поскольку иногда попадались интересные фрагменты протоколов различных заседаний - например, комиссии по жилью или, как в этот раз - аттестационной комиссии. Вот так листок, столь расстроивший Сергея, попался Саше на глаза, а тот передал его Сергею.

Это был «запоротый» протокол заседания аттестационной комиссии по обсуждению предварительных результатов стажировки молодых специалистов ВЦ СОАН СССР. Пункт первый и второй касались других стажеров и заканчивались формулировкой «…считать целесообразным принятие стажёра … в штат ВЦ СОАН СССР». Третий пункт касался Сергея и заканчивался словами «… учитывая низкий уровень проявленной инициативы и фактическое отсутствие научных и практических результатов, считаем нецелесообразным перевод стажёра Безбородова С.И. в штат ВЦ СОАН СССР».
Сергей снова м снова перечитывал злополучный протокол. Кровь громко била у него в висках. Он не мог понять, как такое могло произойти? Ведь всё шло хорошо! Его работу на прошлой неделе похвалили на лабораторном семинаре. И на заседании этой самой аттестационной комиссии все её члены дружелюбно его расспрашивали и улыбались. Правда, шеф предупреждал, что в этом году дело со ставками обстоит куда хуже, чем в прошлые годы и что Сибирское Отделение переходит с экстенсивного на интенсивный путь развития. Но он его заверил, что проблем с переводом с должности стажёра в штат быть не должно. Что случилось? Неужели именно на него не хватило ставки?

Казалось, что время встало. Саша пытался сконцентрироваться на своей задаче, но получалось плохо. Он снова и снова отрывал взгляд от записей на столе и переводил его на своего друга Сергея. А тот с отрешенным видом неподвижно сидел, думая о чём-то своём.
Может через полчаса, а может через два часа в комнату энергично вошёл Володя.
Володя был кандидат наук, старший научный сотрудник. Ходили упорные слухи (которые вскоре подтвердились), что Володя скоро пойдёт на повышение. А пока он работал над своей очередной статьёй и Сергей помогал ему с визуализацией его данных.
Войдя, Володя сходу начал: «Физкультпривет! Ну ты Серёга и выдумщик!…» - но, увидев Серёгино состояние, замолк. Потом неуверенно спросил: «Да что это с тобой, герой дня?».
Но Сергей не только не ответил на приветствие и вопрос, но и демонстративно, с явно заметными слезами на глазах отвернул от Володи голову и уставился в окно.
В этом месте необходимо дать возможное объяснение столь невежливого поведения Сергея. Дело в том, что Володя был не только членом злополучной аттестационной комиссии, но и её ответственным секретарём.
Возникшее в комнате напряжение попытался разрядить Саша: «Вон, почитай…» - и он указал на бумагу, лежащую на столе перед Сергеем, - «…пункт третий».
Володя, прочитал бумагу и со словами «Странно это…», взяв лист с собой, вышел из комнаты.

Володя, с прихваченным листком бумаги сразу направился в секретарскую комнату. Постучавшись и получив разрешение, он вошёл в неё и, к своему удивлению, вместо двух её постоянных обитательниц увидел почти всех дам отдела, которые перед его приходом о чём-то весело щебетали, но, завидев Володю, разом замолкли. В комнате повисла неловкая тишина. Такая, что Володя почувствовал себя инородным телом в этом дружном женском обществе.
Но не зря же он готовился на повышение! Хоть и немного покраснев от конфузной ситуации, он обратился прямо к Зине:
- Зина, а ты протокол последнего заседания аттестационной комиссии уже напечатала?
- Да - ответила Зина.
- Дай, я распишусь, а то я завтра весь день в Университете проторчу.
Зина, поискав в пачке напечатанных документов, подала ему несколько листов.
Володя, стоя в центре комнаты, поскольку все стулья и даже углы столов были заняты дамами, стал их внимательно читать под прицелом многочисленных женских взглядов.
Дойля до третьего пункта, он с удовлетворением прочитал: «…считать целесообразным принятие стажёра Безбородова С.И. в штат ВЦ СОАН СССР».
- А это тогда что? - обратился Володя к Зине, подавая ей прихваченный с собой лист.
Зина прочитала и с наигранной небрежностью ответила:
- Так это черновик, я там ошиблась и пришлось лист перепечатывать.
- Так ошиблась, что вышло, что Сергея на работу постоянную не возьмут?
- Ну, да. Он меня сильно разозлил, я отвлеклась и нечаянно не то напечатала. Но я же потом всё правильно перепечатала…
- А испорченный лист тоже совершенно случайно Серёге подложила? - строго спросил Володя. - Его чуть кондрашка не хватила! Сидит там весь красный как рак, ни с кем разговаривать не хочет…
- А он сам виноват! - неожиданно подала голос Ольга Николаевна, соседка Зины по комнате. - Скольких женщин взбаламутил!
- Да! Так ему и надо! - раздалось сразу несколько женских голосов с разных углов комнаты. Молод ещё, такие шутки над женщинами шутить.
- Да я смотрю, тут целый женский заговор…- попытался перевести дело в шутку Володя. (На самом деле он хотел сказать «бабский бунт», но вовремя поправил сам себя внутри и это обидное словосочетание не вырвалось из его уст. Сразу видно человека, идущего на повышение!) - Да, сильная первоапрельская шутка! - продолжил он. - Пожалуй Серёгину легко перебьёт! - уверенно закончил он. - А автор кто? Зина, ты что-ли?
Польщённая Зина слегка порозовела, но тут же скромно потупив очи, произнесла:
- Я не одна, мне наши девушки помогали…

Для точности изложения здесь необходимо заметить, что все женщины отдела называли всех своих коллег женского пола, не взирая на возраст и многократное материнство некоторых из них… девушками.
- Жестковато получилось…-продолжал как бы думать вслух Володя. Жалко парня. Лица на нём нет…
- А пойдёмте на него посмотрим, - предложила Людка - главная егоза отдела.

И вот, по институтскому коридору покатилась волна нарядных и весёлых женщин, духов, улыбок и щебетания. В кильватер этой волны, как пчёлы к цветкам, как-то очень естественно пристроились некоторые  мужчины нашего отдела, вышедшие в коридор, заслышав плеск этой волны. Волна влилась в небольшую комнату Сергеи и Саши, полностью её заполонив. Людку с Володей этой волной прибило вплотную к столу Серёги.
- Ах какой он грустный сидит, юморист наш! Как он губки надул! - начала Людка под одобрительные смешки остальных. - Такую шутку над бедными женщинами придумал а тут раз…- продолжила она, не взирая на то, что взгляд Сергея из вначале удивленного всё более и более становился злым.
Но ситуацию спас Володя, подав Сергею уже подписанный им лист:
- Да Серёга, объегорила  тебя Зина вчистую! На, читай настоящий протокол!
Сергей прочитал, но суть произошедшего до него, видимо, ещё не дошла.
- Это протокол, а то что было? - озадаченно спросил он, указывая на листок в руке Володи.
- Это протокол, а то прикол! - радостно прощебетала Людка, очень довольная своей рифмой. - Купился! Купился! - продолжила она и даже захлопала, как ребенок, в ладоши.
- Это так вы меня обманули? - с ударением на слове «так» переспросил Серёга.
- Да! Чтобы знал как женщин обижать! - раздался чей-то женский голос из заднего ряда.
- Не…ну я… - раздражённо начал Серёга.
- Да ладно тебе дуться как индюк! Давай мы тебя все поцелуем! - предложила Людка. И не успел Серёга глазом моргнуть, как она смачно чмокнула его в щёчку. - Девчонки! Налетай! - скомандовала она и отодвинулась от стола, освобождая пространство для подхода к Серёге.
Её примеру последовали и другие «девушки». Хоть и не все. С каждым поцелуем Серёжино лицо, до этого будто вырубленное из мрамора, округлялось, а черты смягчались. К концу приятной процедуры он совсем разомлел и даже весело похохатывал от каждого поцелуя, как от щекотки. Его смех был так заразителен, что закончилась эта сцена коллективным дружным молодым хохотом.

Так что неявный, неофициальный переходящий приз на лучшую первоапрельскую шутку достался в том году Зине. А Серёге пришлось довольствоваться также неформальным титулом «самого обцелованного мужика в отделе».