Ночь и Туман. Откровение Николь Ру

09 декабря 1941 года

Берлин, Германская Империя

Внимательно выслушав друга – тот рассказал ему и Анастасии всё ему известное по делам Потрошителей и Охотника – полковник Ханс Пауль Остер задумался. Надолго задумался. После чего вынес свой компетентный вердикт:

«По информационной части мои люди вряд ли тебе смогут помочь – ибо всё это не наш профиль совсем…»

Глубоко и грустно вздохнул – и объяснил: «В Париже – и вообще во Франции – наши функции чистая контрразведка; даже Сопротивление нас интересует лишь в той части, в которой они работают на Лондон или на Кремль…»

Колокольцев кивнул: «Я знаю – поэтому в этой области я на твоих людей в Париже и не рассчитывал…»

Остер удивлённо посмотрел на него. Колокольцев объяснил: «В какой-то момент мне потребуется силовая поддержка со стороны людей, которым я могу абсолютно доверять. Людей, никак не связанных с тем дурдомом и гадюшником в одном флаконе, который сейчас творится в Париже…»

Остер кивнул: «Есть такие». И объяснил: «Когда во Франции началась стрельба, адмирал решил, что лучше перебдеть, чем недобдеть – и приказал перебросить в Париж роту бранденбуржцев…»

Учебного полка особого назначения Бранденбург-800. Спецназа абвера, вообще говоря, предназначенного для проведения разведывательно-диверсионных операций в тылу противника и поддержки агентурной работы абвера.

Но поскольку адмирал Канарис – в отличие от руководителей едва ли не всех силовых структур рейха и Франции – трезво и адекватно оценивал пока ещё латентный патриотизм французов, а также угрозу со стороны лиц польской, армянской и еврейской национальности, он, видимо, распорядился сформировать спецроту из фольксдойче Эльзас и Лотарингии и перебросить её в Париж.

На случай, если пока ещё немногочисленные отряды маки – французских партизан – превратятся в нечто подобное польскому Союзу вооружённой борьбы, который, по слухам, вот-вот будет реорганизован и переименован в Армию Крайову – самую настоящую подпольную армию. И начнёт создавать оккупантам нешуточные проблемы.

Остер уверенно пообещал: «Я готов предоставить эту роту в твоё полное распоряжение по первому требованию. Тем более, что мне явно поступит такой приказ с самого верха… если ещё не поступил…»

Приказ генерал-фельдмаршала Кейтеля, который возглавлял Верховное командование вермахта, которому непосредственно подчинялся абвер (люфтваффе и кригсмарине имели отдельные разведслужбы).

Колокольцев покачал головой: «Мне хватит взвода максимум… дай только координаты командира роты…»

«Гауптман Манфред Шульц» – мгновенно ответил Остер. «Обитает в том же самом парижском отеле Лютеция, где находится штаб-квартира абвера во Франции…»

«Губа не дура у адмирала» – усмехнулся про себя Колокольцев. Ибо расположенный в элитном Шестом районе Парижа отель Лютеция был одним из самых знаменитых отелей не только Франции, но и Европы. В нём останавливались художник Пабло Пикассо, писатель Андре Жид, актриса Джозефин Бейкер, великая Пегги Гугенхайм, которая создала «модернистскую Третьяковку» в Венеции – и многие другие знаменитости.

Остер продиктовал адрес, после чего, насладившись обедом (в столовой абвера кормили, понятное дело, не в пример хуже), предсказуемо откланялся. Анастасия Николаевна предсказуемо осталась.

«Ты организовал эту встречу только для того, чтобы увидеть меня» – бесстрастно констатировала великая княжна. «Ибо такой вопрос ты мог решить с моим шефом и по телефону…»

И неожиданно добавил: «Но кое-какая помощь от меня тебе всё равно будет…»

Он удивлённо посмотрел на неё. Она объяснила: «Некоторую информацию будет гораздо легче получить моей сестре, чем любому из этой братии. Не забывай, где и кем она работает – и сколько лет…»

Великая княжна Ольга Николаевна Романова – она же Николь Ру – вот уже семнадцать лет трудилась на ниве криминальной журналистики. А последние пять была заместителем главного редактора – фактически теневым главредом – ведущего специализирована французского журнала в этой области.

«И на старуху бывает проруха» – вздохнул Колокольцев. «Честно говоря, мне это и в голову не пришло. Так что спасибо тебе огромное…»

«У тебя есть что-то конкретное, с чем она тебе может помочь прямо сейчас?» – заботливо осведомилась Анастасия. Колокольцев поймал себя на мысли, что она его действительно любит… хотя он никак не мог понять, с чего и за что.

Ибо где дочь российского императора, а где ну просто ооочень дальний родственник рода Романовых. С другой стороны, по материнской линии он всё же потомок князя Яблоновского. Спасителя Европы от мусульман…

Он кивнул: «Очень может быть». Ибо вспомнил, что Ольга – во время их предыдущей встречи в Париже год назад, сразу после завершения им Операции Кронос уверенно заявила ему (в постели), что знает Париж как свои пять пальцев. Более того, может ходить по французской столице вслепую, на ощупь…

«Тогда пойдём позвоним?» – предложила Анастасия. «Она как раз очередную статью заканчивает, поэтому сейчас на работе…»

Она посещала У Птицелова уже не в первый раз, поэтому знала, что – в силу специфики клиентуры – в подвале ресторан находился самый настоящий центр связи, из которого можно было дозвониться даже на Восточный фронт. Не то что в (формальную) столицу Французского государства.

Ольга ответила практически мгновенно. Внимательно выслушала Колокольцева и вздохнула: «Диктуй адреса – только максимально подробно…»

Он продиктовал. Она неожиданно замолчала. Надолго замолчала. Затем неожиданно испуганным голосом – чего за абсолютно бесстрашной (ибо профессия обязывает) старшей дочерью российской императорской четы отродясь не водилось – осведомилась:

«Это те места, где совершили убийства Потрошители?»

После первого убийства и местные, и оккупационные власти ввели жесточайшую информационную блокаду дела Потрошителей. Поэтому Ольга не только не могла ничего писать об этом деле – под страхом попадания в концлагерь, но даже и толком не знала, где происходили убийства.

«Да» – спокойно подтвердил Колокольцев. Ибо Ольге он доверял куда больше, чем кому-либо из своих соратников. За исключением Ханса Остера, разумеется.

Николь Ру снова надолго замолчала, видимо, тщательно подбирая слова. Затем осторожно, но решительно… да практически приказала:

«Как прилетишь в Париж, сразу ко мне. Ибо это дело даже все твои люди в Париже вместе взятые – хоть местные, хоть пришлые – могут не потянуть…»

«Почему?» – совершенно искренне удивился он.

«Потому, мой дорогой Шерлок Холмс берлинского разлива» – наставительно объяснила она, «… что я очень хорошо знаю все эти места…»

Снова надолго замолчала, после чего сбросила бомбу. Просто чудовищной мощности бомбу: «Каждое из них расположено менее, чем в ста метрах от тайного входа в знаменитые Парижские катакомбы…»