Человек-Талисман. Михалыч и Мишутка 7

ГЛАВА 7
У нас с Оксаной подрастали годовалые мальчики-близнецы, которых мы назвали в честь первоверховных апостолов, Петра и Павла – Петя и Паша. С появлением этих двух малышей, наша с супругой жизнь наполнилась массой забот, проблем, но при этом и большой радостью. Всё-таки, ребёнок – это дар и благословение Божье. И здесь главное, правильно, разумно вырастить и воспитать своё чадо, за которое рано или поздно придётся давать Богу ответ. Некто сказал, что муж и жена без детей – это два жеребца резвящиеся на поле. А муж и жена с детьми – это два жеребца, запряжённые в нагруженную телегу и вынужденные эту телегу тащить. И вот, мы с Оксаной эту телегу тащили. Время от времени, волей-неволей во мне срабатывала сила талисмана тигра, и в лице своей дурной стороны Михалыча я предпочитал в облике человека-талисмана летать по миру и бороться с преступностью и бедствиями, а в лице светлого Мишутки оставаться с женой и малышами. Конечно, такое моё пребывание в двух местах одновременно значительно облегчало моё положение. Нужно было помогать людям, бороться с преступностью, работать и заниматься семейными хлопотами. Чем больше сила, тем больше и ответственность. Оксане тоже было нелегче. Она разрывалась между учёбой и материнством. На этой почве, к сожалению, у нас с женой возникали разногласия и ссоры. Очередная ссора весенним вечером, когда Петя с Пашей безмятежно спали наверху в своей комнате, а мы с Оксаной внизу, на кухне собирались поужинать.
- Миш, ты просто невозможен! Как я могу бросить учёбу?? Мне же это нравится. Я хочу стать учителем. Сейчас все девушки и работают, и занимаются при этом семейной жизнью. Миш, ты пойми, уже давно не то время, когда женщины сидят дома и целый день только на хозяйстве, а мужики вкалывают, - с небольшим раздражением упрекала меня Оксана после того, как мы устали от очередных забот по дому и работе, и я предложил жене бросить учебную деятельность и остаться чисто на хозяйстве. Такую инициативу я предлагал Оксане не один раз, видя, как она изнемогает порой и от учёбы, и от материнства одновременно. Жена меня как будто не слышала в этом плане, и в итоге, её стало это раздражать.
- Ну в конце-то концов, милая, женщина не должна быть ломовой лошадью. Я же вижу, как тебе тяжело порой. Зачем тебе эта педагогика? Я работаю. Я мужчина, и я, как мужчина, являюсь добытчиком. А тебе оно зачем?? – мои слова ещё больше рассердили Оксану, и последняя, бросив на меня суровый взгляд, приняв позу руки в боки, гневно возразила:
- Ну, конечно! Для тебя, простого курьера, который не имеет ни профессии, ни знаний, ни каких-либо навыков в своём пустом образовании, легко рассуждать: «зачем тебе эта педагогика?». А я хочу быть специалистом. Хочу делиться своими знаниями и навыками с теми, с кем я буду работать. Я не хочу быть тупицей и бездарем, в отличие от некоторых, которых и так всё устраивает!
Эти пылкие слова Оксаны больно задели моё сердце и, как будто ударили мокрым мешком с песком по голове. Во мне сработала сама собой сила талисмана тигра, и отделившийся от светлой стороны Михалыч в гневе и ярости возразил Оксане на её слова:
- Значит, я по-твоему бездарь и тупица??! Ну ты и стерва, Оксаночка! Я, понимаешь, ишачу целыми днями, бабосы зарабатываю, вожусь с нашими спиногрызами, их какашками и соплями, слушаю и терплю их вопли! А я, значит, бездарь и тупица! Ну и пошли вы все в задницу! – затем Михалыч со всей злости ударил кулаком по столу, что последний сломался и упал на пол вместе, с находящимися на нём тарелками и чашками. Злой Миша поспешно вышел в коридор, надел ветровку и покинул дом. Оксана и Мишутка с ужасом пронаблюдали эту картину, светлый Миша исцеляющей силой талисмана лошади восстановил сломанный стол с разбитой на нём посудой, а потом встав перед Оксаной на колени, обняв её ноги и уткнувшись лицом в живот, едва не плача пролепетал:
- Оксаночка, милая моя, солнышко моё, прости, пожалуйста мою дурную сторону! Я бы никогда не посмел тебе так нагрубить. Прости, любимая! Прости, детка! – Мишутка принялся нежно целовать Оксанины ноги, надеясь хоть как-то смягчить сердечко своей жены, но та холодно лишь заявила в ответ:
- Я не желаю тебя видеть. Я иду спать и не вздумай ложиться со мной! Иди лучше к своему злому двойнику.
 Оксана пошла наверх, в спальню, забыв про ужин. После такой перепалки какой там может быть ужин. Такой ссоры ещё не было у супругов ни разу.
- Как знаешь. Я очень надеюсь, что ты в скором времени перестанешь на нас с Михалычем злиться и простишь нас, - со скорбью тихо произнёс Мишутка и вышел на улицу, вслед за своей тёмной стороной.
- Михалыч, как ты посмел так разгневаться на нашу Оксаночку??! Она того не стоит, - начал упрекать светлый Миша тёмного, когда оба Миши пересеклись в одном из дворов посёлка.
- Да меня бесит всё это! Этим девкам никак не угодишь! Сколько ни старайся для их блага, в крайнем случае ты всё равно для них остаёшься куском дерьма! Я больше этого не вынесу, Мишутка. Ты, как хочешь, но я в этот дурдом больше не вернусь! – гневно отвечал Михалыч. Он от злости готов был дышать пламенем в прямом смысле слова.
- Нам нельзя очень долго быть в отдельности друг от друга. Ты же помнишь, как однажды тебя в ад чуть не утащил Адский Байкер. А вместе с тобой и я там мог оказаться. Мы же одно целое, - предостерегающе сказал Мишутка.
- Лучше быть в аду, чем в этом курятнике, под названием «семейная жизнь».
- Боже сохрани! Что ты такое говоришь, Михалыч! Любая земная скорбь, по сравнению с адом – лёгкая весенняя прогулка.
- Да мне плевать. И вообще, Мишутка, мне и без тебя тошно. Не надо мне сейчас твоих нотаций! Я пойду в Боцман и выпью пивка, - Михалыч пошёл в кафе, а Мишутка решил полетать по разным точкам планеты, в поисках тех, кому требовалась сейчас помощь человека-талисмана. Но чтобы не возвращаться в спальню к Оксане, где хранилась униформа нашего героя, Мишутка просто сделался невидимым и полетел на своё супергеройское служение.
- Мишань, что-то ты вообще не в настроении, - озабоченно заявили Паша и Юра Ефимов, когда трое друзей сидели в Боцмане за столиком со своими выпивками и едой.
- Домашние проблемы. С Оксанкой сегодня сильно поругались. Теперь она меня в спальню не пускает, - с едва сдерживаемой злостью и обидой прошипел Михалыч и сжал бокал с пивом с такой силой, что последний треснул и раскололся, разлив пиво по Мишиным штанам и столу.
- Воу, поосторожней, Мишань. Видно, всё так хреново? Сколько мы вас с Оксанкой ни видели, по вам нельзя было сказать, что вы способны так поругаться, - заметил Юра.
- С тех пор, как у нас родилось сразу двое спиногрызов, всё пошло через задницу.
  - Мишань, мы понимаем, что с детьми возиться тяжело. Но это всё равно в глубине души очень радостно осознавать, что ты отец. Мы с Юриком, как отцы наших детей, это понимаем. Ну а то, что вы с Оксаной сильно поругались из-за такой многозаботливости в быту – всё наладится. Если люди друг друга любят, они забудут все эти неурядицы и будут двигаться дальше, - обнадёживающе говорил Паша, с сочувствием глядя на мрачного и злого Михалыча.
- Честно, Мишань, мы тебя иногда вообще не понимаем. У тебя резкие перепады настроения и взглядов на жизнь. То ты добрый и правильный мужик, то какой-то сердитый, агрессивный и… не совсем правильный. Ты же за семью и брак. А теперь у тебя такой настрой, будто ты вовсе ненавидишь все эти вещи, - в смущении и недоумении заявил Юра, на что Михалыч лишь с глубоким вздохом и тихим раздражением бросил в ответ:
- Юрец, заткнись, пожалуйста.
- Вот, видишь. Ты, обычно, вежлив и сдержан, а тут…
- ЗАТКНИСЬ! – гаркнул Михалыч, на что Юра ошарашенно, испуганно и обиженно буркнул:
- Да ну тебя в задницу, Мишань! Не будь ты нашим другом, мог бы и хорошего леща от меня получить, - и покинул Боцман.
- Миш, мы же хотим тебя поддержать, помочь тебе дружеским и добрым словом и советом. Зачем ты так? – с болью и горечью молвил Паша.
- Мне не нужна ваша помощь. Я хочу женской ласки, женского понимания и уважения. Женщины должны уважать мужиков, особенно тех мужиков, которые готовы весь мир у их ног положить. Я для Оксаны делал всё, что можно. Руки и ноги ей целовал, а она сказала, что я тупица и бездарь, - со смесью скорби, злости и обиды проговорил Михалыч.
- Понимаю тебя, Мишань, очень понимаю. У меня такое тоже бывало с девушками. Когда ты всё делаешь для неё, помогаешь, утешаешь, а чуть что не так, сразу выливает на тебя кучу дерьма. Мне это также до боли знакомо, - с сочувствием сказал Паша, положив лучшему другу руку на плечо. Неожиданно тёмный Миша расплылся в ехидной ухмылке и интригующе заявил:
- Пашок, я хочу нажраться.
- Мишань??? – ни то со смехом, ни то с ужасом и шоком воскликнул Паша, ошарашенно уставившись на друга.
- Не беспокойся, мужик. Я могу выпить сколько угодно и оставаться при этом чисто на весёлом расслабоне. Дело в том, что исцеляющая сила талисмана лошади не давала Михалычу опьянеть и испытать все последствия похмелья. Сколько бы он ни выпил – тёмный Миша оставался весёлым и задорным от алкогольного или спиртного эффекта.
  Михалыч заказал глинтвейн, шампанское и красное полусладкое вино.
- Миш?? Ты же не пьёшь в таких количествах. Ты хочешь, чтобы мы тебя потом отсюда на руках выносили? – с удивлением и шоком засмеялись Ася с Настей, принимая Мишин заказ.
- У Михалыча всё под контролем, - с хитрой ухмылкой бросил тот в ответ.
- Ого! Мишаня! Ты только не буянь, хорошо? - со смехом вымолвили, присоединившиеся к Мише с Пашей Саша Маклаков и Сёма Лихачёв.
- Мне нужно залить печаль. Меня жена не пускает в спальню. Назвала меня тупицей и бездарем, хотя своей Оксаночке я и ручки, и ножки целовал, всё для неё делал. Даже из мёртвых воскресил, а она плюнула мне в душу! Вы понимаете, мужики, каково это для Михалыча?? Моя мужская гордость не то, что задета – она просто облёвана таким неуважением со стороны моей любимой жёнушки. Я очень рад, что вы присоединились к нам с Пашком, - причитал Михалыч, а Саша с Сёмой, переглядываясь между собой, недоумевали, что это произошло с Мишей Егоровым. Они его знали явно не таким.
   Ближе к 6 утра, когда весь народ разошёлся из Боцмана по домам, Михалыч всё ещё сидел за столом один и уныло смотрел перед собой в одну точку. Ася, протиравшая столы, сказала:
- Миш, мы уже закрываемся через 10 минут.  Боцман работал только в ночное время суток, с 8 вечера до 6 утра.
- А куда мне идти? Жена не хочет со мной спать, - затем Михалыч похотливо посмотрел на Асю, подошёл к ней и кокетливо заявил:
- Детка, а можно я сегодня с тобой посплю? Я тебе не говорил, что ты очень хорошенькая куколка?
Ася слегка растерялась от слов тёмного Миши, неловко заулыбалась, а потом ответила:
- Миш, я замужняя женщина, и ты тоже женат. Иди лучше домой, поспи чуток в отдельной комнате, раз жена в спальню не пускает. А когда вы проснётесь сегодня, помиритесь, и всё будет хорошо. С кем не бывает, в конце концов. Мы тоже с мужем ругаемся, порой очень сильно, но любим же друг друга, решаем все недоразумения.
Михалыч покинул Боцман и пошёл на стадион, который располагался за кафе, в окружении лесопарка. На улице уже было светло, и верхушки деревьев окропляли первые лучи солнца. Как только тёмный Миша сел на бетонную трибуну, рядом с ним раздался тихий, спокойный, но до жути леденящий душу голос:
- Здравствуй, Михалыч. Злой Миша повернул голову в сторону голоса и, обомлев от ужаса, только и вымолвил:
- Ты?