Дед. Рассказ про Костю

Костя живет в мрачном городке, в котором странное и необъяснимое встречается на каждом шагу. Мистические детективы с элементами ужасов и темного фэнтези.
***
Вступление

Костя не видел деда пятнадцать лет.
Такси ехало по пустым улицам. Фонари, горящие через один, тускло освещали дорогу. У синего запорожца без колес автомобиль замер и таксист, не проронивший за все время пути ни слова, обернулся и сказал:
- Приехали.


На улице подморозило, а место под пятой точкой нагрелось так, что выходить не хотелось. Молчаливый водитель спросил:
- Домой вернулся?


Костя приподнял брови:
- Мы знакомы?


- Не-ет. - с улыбкой протянул таксист – Видно, на душе у тебя нелегко.


Костя отдал деньги и вышел из машины. Старая, желтая Волга, с шашечками на крыше, слегка дребезжа, почти сразу, тронулась с места. А насчет души мужик не ошибся. Почувствовал, баранку крутит, молчит, а сам информацию считывает, как экстрасенс. Все они здесь молчаливые и догадливые, в больших городах никто ничего не видит, а местные все чувствуют, фибрами или чем там еще. В мегаполисе все за деньгами. А здесь просто, нрав простой, душевный, но бывает и наоборот, как повезет.


Волга скрылась в конце прямой улицы, словно исчезла. Время было четыре. Окно в кухне желтело электрической лампочкой, бьющей из-под абажура. Маленькая форточка была открыта всегда. Костя помнил - дед открывал окошко и зимой, и летом, и никогда не было оно закрыто. А пепельница, какая-нибудь эмалированная, небольшая миска, была предусмотрительно наполнена водой на тот случай, если дед перепьет, то не спалит квартиру. И вообще, он обычно много курит, курит, курит, а потом много кашляет, и постоянно говорит: Хорош табачок, хорош.


Когда Костя был маленьким, дед работал на фабрике и приносил леденцы, пастилу. И пахло от него водкой и Беломором, и, почему-то мандаринами, потом выяснилось, что так пахнет какой-то клей. Такой отвратительный запах, который теперь вспоминается с теплом.


Костя двинулся навстречу прошлому, давно забытому. Скрипучая, деревянная, зеленая лестница, вся косая и кривая, но при этом такая знакомая. Дед сверху уже кричит:
- Ну, скоро ты там? Чего, не хочешь подниматься?!


Костя поднял голову и остановился ниже на один лестничный пролет, с полминуты стоял и смотрел на деда. Невысокий старикан с седой шевелюрой, густой чуб падает на лоб. Такая мода была, наверное, при Брежневе. Нос острый, голубые, добрые глаза, рот с небольшой ухмылкой. Что тут скажешь - дед!


Брови старика нахмурились. Он повелительно махнул рукой – поднимайся! Костя выполнил просьбу, вскарабкался по смешным, разновысотным ступенькам и встал напротив своего прародителя. Они в один момент обнялись, крепко, похлопывая друг друга по спине. Костя был
выше деда на голову. А ведь когда-то дед был такой большой, а теперь внук по сравнению с ним был как великан.


Дед об этом ни слова, просто смотрит с восхищением, есть у него такая привычка - никогда не похвалит, никогда. И запах от него тот же самый, как в детстве - табак с мандаринами.


- Что ты кричишь? - спросил Костя - Весь подъезд разбудишь.


- Ничего, здесь все глухие, все старые. Дом наш старинный, и жильцы все здесь такие же. Пошли!


Квартира с низкими потолками набита старомодными вещами, везде чисто, на полу половики, ни запахов неприятных, ничего такого. Дед сам выбрит, свеж. Сна ни в одном глазу, видно не ложился, ждал. Он посмотрел на спортивную сумку:
- Это весь твой багаж?


- Ну да...


- Ненадолго, значит... это мы еще поглядим, понравится у нас... не выгонишь.


Оба обменялись улыбками. Дед закурил Беломор. Посмотрел в окно, спросил:
- Как добрался?


- Меня с вокзала местный таксист привез.


- Это на Волге который?..


- Видел в окно? - спросил Костя, шуруя в это время у себя в сумке, ища деду привезенные гостинцы.


Дед пыхнул дымом и сказал задумчиво:
- Ага.


- Вот! - радостно презентовал Костя, найдя что нужно - Вот тебе сигары кубинские. Посмотри.


- Тьфу ты, нужны они мне... ну ладно, давай. - он открыл кедровую шкатулку, посмотрел с демонстративным любопытством, поводил носом и сказал, будто его заставили:
- Ну, пахнет приятно.


Сели, дед вскипятил чайник. Налил себе и внуку в стаканы с подстаканниками из поезда. Костя отхлебнул и поджал губы, почувствовал очередной ностальгический прилив и сказал:
- Те самые подстаканники, из детства.


- Для тебя из детства, а для меня это был роман, да еще какой - запоминающийся!


- Роман?!.. - поперхнулся Костя.


- Да. - дед облокотился на стену и запрокинул голову - Была у меня одна проводница, роскошная была женщина. Высокая, пышная, я, бывает, приду ней в депо, она там уже меня ждет, колбаску порезала, коньяк армянский. Ну, мы и там, в купе... - дед постучал себя по губам - Что это я, при внуке.


- Дед! - хмыкнул Костя - Ты что, мне же не десять лет.


Дел покачал головой и печально констатировал:
- Да... не десять.


- Ты в какое депо-то к ней ходил, тут поезда не ходят?


- В какое надо. У второй Татьянки, где лесопильня, депо было раньше, потом перенесли...


Помолчали.


- Катьку помнишь? - дед словно подбирал тему для разговора - Катьку, Катьку! - обрадовался дед и, неприкрыто намереваясь оставить внука жить у себя в захолустье, затарахтел.


Странная манера стариков женить внуков на друзьях детства, которых не помнишь.


- Катьку помнишь? О-о-о-о. Такая красавица стала. Высоченная, с тебя ростом. - дел посмотрел оценивающе - Нет, аккурат чуть пониже тебя будет. Девка во! - над столом появился дедов кулак с вытянутым большим пальцем.


Костя сморщил лоб.


- Значит, смотри, комната тебе есть... даже две, родительская просторней - живите. Свадьбу сыграем. О-о-о, соберём всех. С фабрики приглашу. Со СМУ приглашу. Молодежь зови.


- Подожди, подожди...


- Ну, не хочешь - как хочешь. - продолжил дед с тем же раздольным запалом, ничуть не расстроившись. Но известен был его характер - не сдается. Старая закалка, можно сказать, боевая.


- Катька-то рядом живет, ухлестывает за ней Гриша Федорчук. Помнишь, тот, с которым ты все детство дрался? Папаша его еще к нам приходил на синяки жаловаться. А отец твой его за дверь выставил, сам Гришка всех задевает, - на этих словах дед распалился - а потом отцу жаловаться бежит... Не зря я тебя приемчикам учил! Не зря!


- Что ты кричишь?


- Да тут глухие все! - вспылил дед. Откашлялся и сказал тише - Я говорю за Катькой Гришка Федорчук ухлестывает. - он посмотрел на внука, чтоб распознать его отношение к этой информации, поняв, что движется в правильном направлении, продолжил - Но Катька, ни в какую. Дает ему от ворот поворот. Я тебе сейчас ее покажу.


Он суетливо убежал в зал и быстро вернулся, с большой фотографией. На снимке было около трех десятков человек. Женщины были в белых платках и халатах. Катька стояла в третьем ряду и разглядеть ее было трудновато.
Костя отдал снимок. Без зазрения совести соврал:
- Ничего так, хорошенькая.


- Вот, вот. Хочешь, я сватов организую? Баян. - дед указал на антресоль, где, по видимости, возлежал данный музыкальный инструмент - А природа у нас какая, воздух, лес... - дед запнулся, хвастаться больше было нечем, да и сразу в голову ничего не пришло. И, то ли ему надоело, как пацану уговаривать, то ли устал, ночь все-таки и сменил тему.
Он поднял глаза и в них были прежние бойкие огоньки, бодрым голосом он спросил:
- Как в Москве-то?


- Нормально.


- Нормально?! Ну, что нового, как дядя твой, как сестры двоюродные поживают, нормально все?


- Да, все хорошо, все здоровы, все живы, у всех все хорошо.


- Что-то как-то грустновато ты... Вот у нас трактор в озере утоп. Савельич жену подстрелил... не переживай - баба живая. А в лесу, - дед хихикнул - дольмен нашли.


- Кого?


- Ну, дольмен, знаешь такой… а-а-а, - он махнул рукой - Камень обычный оказался, чудаки воду баламутят.


- Дед! - окликнул Костя – Дед, я навсегда приехал.


Дед замер, ему показалось, что он неправильно понял.


- Я приехал насовсем. - почти шепотом пояснил Костя.


Дед вскинул брови.
- Так что же ты меня за на нос водишь? Я тут, понимаешь сижу перед ним распыляюсь... - он осекся.


Костя был спокоен.


- Да я просто вот... момент подбирал. Думал сообщить как-то поторжественней... о том, что остаюсь.


Глаза старика налились слезами, он отворачивался их скрывая. В зимнем холодильнике ему что-то срочно понадобилась. Затем, когда он обернулся, обнял внука и сказал:
- Надо на кладбище к родителям твоим сходить, могилки поправить.


Потом опять закурил.


За окном вставало солнце. В соседнем палисаднике запел петух. Где-то вдалеке дворник принялся шикать метлой. Маленькие, убогонькие двухэтажки еще спали, деревья, еще не сбросившие листву, словно прижимались к ним, как будто пытаясь согреть. И над этим всем располагалось чистое, голубое небо с примесью фиолетовой черноты с одной стороны, и желтизны восхода с другой, а Костя отвел взгляд от окна, подумал - Вот и вернулся я домой…