Последняя святая

   Бабушка у Игоря Шатилова была глубоко религиозным человеком. Сетуя на равнодушных к вере родителей внука, она каждую субботу и воскресенье водила внука в церковь. Дочка и зять были не против -  всё какой-то отдых от проказливого шалуна сына. В церкви Игорю нравилось: все разноцветное и золотое, приятно пахнет ладаном и воском горящих свечей, хор поёт и дают в конце ложечку сладкого вина и просфору.
   Но бабушка умерла, едва мальчику сравнялось шесть. Родители в церковь не ходили сами и не водили, разумеется, сына и службы остались светлым детским воспоминанием.
   О Боге Игорь не задумывался до довольно зрелых лет. Нужды в Нём не было. Жизнь шла своим чередом - армия, институт, работа, женитьба, рождение дочки Светы. Но когда умирала от рака мать Шатилова, он в крайнем смятении пошёл в церковь и подал записочку о здравии, отстоял половину службы и даже порывался пойти исповедоваться, но так и не решился. Да и чем лучше православный Бог католического или протестантского, не говоря уже о Боге мусульман или иудеев? Судя по тому, куда Он заводил и в конце концов завёл Россию, тот ещё путаник этот Бог.
   Мать умерла, в последний месяц страшно страдала, даже морфий почти не помогал. Отгоревав с месяц, Игорь вновь пошёл в церковь, на этот раз заказать заупокойный молебен. Заплатив деньги, он решил поставить свечку за упокой. Служительница подсказала ему, где Канун и он зажёг и поставил свечку. Затем обошёл иконы. Церковь была старая, постройки восемнадцатого, кажется, века. Но иконы были вперемешку - старинные с ново дельными. На старинных, ну или старых, кто их разберёт, Дева Мария, Иисус Христос, Николай Чудотворец и другие святые были с какими-то горящими глазами, они будто жгли тебя изнутри, на новых напоминали картинки на картах - дам и королей своей скоморошьею кукольностью. Игорь вернулся к самой старой на вид иконе. Что на ней было изображено или кто, разобрать было затруднительно - такая она была закопчённая. Лишь золотой оклад блестел, подсказывая, что на ней, верно был какой-то святой, судя по нимбу. Из полукруглого окошка на икону упал солнечный лучик и стали видны глаза святого - белые, безумные как у того генерала из фильма «Бег». Они говорили о веках безнадёжных страданий, миллионах безвестных смертей, замученных детях, избитых жёнах, заживо сожжённых семьях в деревянных срубах, о том, что надежда бывает страшнее, чем самая последняя безысходность, о том, что все мы прокляты скопом и поодиночке, о том, что выход из этой жизни только один и это смерть, о недостижимом потерянном рае, о жестоком Боге и Его странной любви к людям.
   Игорь почувствовал сильный страх и бросился прочь из церкви.
Той же ночью ему приснился сон, будто стоит мальчик лет шести в заснеженном поле, совершенно голенький и светится весь золотым и такое тепло от него исходит, что снег вокруг него тает. И посмотрел мальчик на Игоря и тот узнал в нём себя. Проснулся Шатилов, пошёл на кухню. Нашёл оставленную кем-то из гостей пачку сигарет и закурил, чего отродясь не делал. Закашлялся и затушил сигарету. На кухню пришла жена Наталья, помахала руками, разгоняя дым,  открыла окно, обняла мужа:
    -Пойдём спать, Игорёша! Весь ты дымом пропах. Плохой сон приснился?
   - Нет, хороший, Ната, но уж очень странный.
И они пошли в кровать и супруга утешала мужа проверенным искони века способом. И была зачата в эту ночь девочка, которой суждено было претерпеть страшные муки при жизни, трагически умереть в семнадцать и прославиться после смерти как последняя святая перед концом мира.