Волк

Мне было лет десять, когда в доме ночью случился страшный переполох. В подъезде выл волк. Соседи толпились на лестничных пролётах и испуганно переговаривались.
Вой доносился с верхнего этажа. Несколько мужчин поднялись наверх, и оттуда один из них крикнул, что это с чердака, а чердак закрыт. В общем народ немного успокоился и стал постепенно растекаться по квартирам, но общий тревожный настрой всё же оставался.
На следующий день я столкнулся в лифте с незнакомцем. Он весело посмотрел на меня и спросил:
- Тебе на какой этаж?
- На шестой, - ответил я, разглядывая его. Он был молод и очень красив. Я сразу же проникся к нему симпатией.
Я вышел из лифта на своём этаже, а он поехал дальше. Я стоял на площадке до тех пор, пока наверху не хлопнула дверь квартиры. Так я узнал о своём новом соседе, поселившемся совсем недавно на десятом этаже. С этого дня, возвращаясь из школы, я постоянно встречал его в лифте. Мы познакомились. У него было необычное имя – Томас-Кьюин. Но он просил его называть просто Том. Мы стали большими друзьями. Частенько мы сидели у него и часами болтали.
Родился Том в Австрии, где до восьми лет воспитывался в детдоме в маленьком городишке недалеко от столицы. А в восемь лет его усыновила бездетная американская пара, и Том переехал жить в Америку. По окончании колледжа он учился в университете, а потом приехал работать в Россию по контракту.
Я как-то спросил о его настоящих родителях, знает ли он их, на что Том долго не отвечал, а потом сказал:
- Нет, я их не знаю. Сколько себя помню, я всегда был в детдоме. Видимо, меня там оставили, когда я был ещё совсем маленьким.
Наша дружба продолжалась три года. За это время я познакомил Тома со своей мамой. Он научил меня играть в шахматы, а ещё научил разбираться в электронике. Я так гордился, когда сам смог починить дома радиоприёмник. Мама хвалила и улыбалась, глядя на мой щенячий восторг, и, видимо, по этой причине была не против нашей дружбы, но Том вызывал у неё странное беспокойство, причём она не могла объяснить, почему.
И всё, казалось, было просто замечательно, пока однажды я не заметил в Томе странные перемены. Он стал сторониться меня, и иногда из-за закрытой двери его квартиры доносились странные урчащие звуки и возня. Я было решил, что Том завёл себе собаку, но он сказал, что даже и не думал об этом. А однажды, когда мы вместе спускались по лестнице (лифт тогда не работал), нам навстречу шла соседка с восьмого этажа. Она возвращалась с прогулки с собакой. И когда мы поравнялись с ней, собака вдруг ощетинилась и оскалила зубы, зарычав на Тома. Тот отпрянул и рыкнул на собаку, на что та в ответ залилась злобным лаем. Я с нескрываемым удивлением смотрел на Тома. И вдруг на какое-то мгновенье он словно растворился в воздухе и на его месте я увидел невесть откуда появившегося зверя с горящими глазами.
Я испугался и дёрнул его за руку. Он обернулся и словно очнулся от наваждения. В следующий момент он проскочил мимо меня и устремился бегом вниз. Я побежал за ним, оставляя позади ошеломлённую соседку, пытающуюся удержать своего пса.
После этого дня Том стал неузнаваем. Он был страшно рассеян и всё чаще замыкался в себе. Его всегда горящие озорным огоньком глаза потускнели, его жесты, взгляды, всё изменилось. Я понимал, что с ним происходит что-то неладное, но боялся спросить об этом, потому что в ответ мог услышать, что я ещё маленький.
И вот, наконец, я не смог удержаться. Я подошёл к нему и спросил:
- Том, ты в порядке?
Он не ответил. Он вообще меня не слышал. Его мысли были где-то далеко, а остекленевший взгляд был устремлён в пустоту.
Я тронул его за плечо. Он испуганно дёрнулся от прикосновения и обернулся ко мне.
- Что с тобой? - спросил я.
Он посмотрел мне в глаза. Я никогда не забуду этот взгляд. Мне показалось, что он вот-вот заплачет. В его глазах было столько боли, что сердце у меня сжалось в комок.
- Мне трудно, Саня, - сказал Том больным голосом. - Мне очень тяжело.
Я молча смотрел ему в глаза.
- Я болен, Саня. Очень тяжело болен, - продолжил он.
- Это серьёзно? - спросил я после недолгой паузы.
- Намного серьёзнее, чем ты думаешь, - ответил Том.
Честно говоря, мне стало страшновато. Я испугался той таинственности, что была в голосе Тома, и, видимо, это отразилось на моём лице, потому что он виновато взглянул на меня и отвёл глаза.
- Извини, Саня, - сказал он. - Я вовсе не хотел тебя испугать.
- Я ничего, - ответил я заикаясь. Ноги у меня подкашивались от неожиданно навалившейся слабости, и я сел на стул.
- Можешь не бояться, я не заразный, - сказал Том.
- И врачи не могут тебе помочь? - спросил я.
- Никто и ничто на свете не может мне помочь.
- А что это за болезнь?
- Я… Я не могу сказать. Хотя и не сказать тебе тоже будет нечестно, - он сделал паузу. - Я просто… понимаешь, всё это выглядит настолько неправдоподобно… я и сам иногда в это не верю, но… - он снова замолчал.
В воздухе повисла гнетущая тишина. Том молчал, и я тоже молчал, ожидая, когда он снова заговорит.
- Тебе приходилось когда-нибудь прятаться от самого себя? - неожиданно спросил Том.
Я даже растерялся, услышав этот вопрос, и не ответил.
- А я делаю это всю свою жизнь, - сказал Том. - Я устал. Очень устал.
- От чего? - неожиданно для себя спросил я.
- Я волк, Саня, - вдруг выдал Том.
От изумления я даже ахнул. Настолько это было неожиданным. И тут вдруг мне вспомнилась та сцена на лестнице с соседской собакой.
- Ты оборотень? - выпалил я.
- Нет. Я волк в человеческом теле.
Я был ошеломлён.
- Как? Как это так?
- Так-то, Саня, - Том сокрушённо покачал головой. - Во мне живут два существа. И в последнее время в борьбе между мной-человеком и мной-зверем второй всё чаще одерживает верх. В такие моменты я стараюсь уйти подальше, чтобы, не дай Бог, кому-то случайно не причинить вреда, - Том провёл рукой по лицу, стараясь как можно незаметнее для меня смахнуть навернувшиеся на глаза слёзы. - Со стороны это может выглядеть как сумасшествие. Но я-то знаю, что я не сумасшедший.
- И что ты теперь будешь делать? - спросил я.
- Я долго думал об этом. Для меня есть лишь единственный путь избавиться от всех моих мучений. Это смерть.
- Но зачем? - я откровенно его не понимал.
- Я больше не могу так жить. Мне нет места ни среди зверей, ни среди людей. Я везде чужой, - он посмотрел на меня глазами, полными слёз. - Только ты один был для меня единственной радостью в жизни.
- Ты для меня тоже, - я подошёл и обнял его. - Ты для меня, как старший брат. Я очень люблю тебя, Том.
- Прости меня, - Том уткнулся мне лицом в плечо. - Прости, яд уже начал действовать.
От этих слов у меня всё внутри похолодело. Я вдруг осознал происходящее. Том отравился, и через считанные минуты его не станет.
Я отпрянул.
- Нет! Зачем, зачем ты это сделал? - я заплакал. Мне стало обидно, что Том бросает меня. Он уходит из жизни, оставляя меня одного. - Зачем?
- Саня, я не мог иначе! - пытался оправдаться передо мной Том. - Я не мог! Сжалься!
Но в тот момент я не чувствовал ничего, кроме обиды и безысходности. Я был зол на Тома.
- Дурак! Идиот! - я не мог остановиться. - Я же любил тебя, как брата! А ты… ты! Предатель!
Я опрокинул стул и побежал прочь, оставляя Тома одного. Сбегая вниз по лестнице, я слышал, как он звал меня, умоляя простить его, но я не остановился.
Это было давно. С тех пор прошло много лет, но я никогда не забывал Тома. Слепая детская обида не позволяла мне тогда признать, что я был не прав по отношению к нему. Но это я понял уже потом, когда повзрослел.
Том, если ты видишь меня сейчас и слышишь, прости меня, если можешь. Прости, что я бросил тебя тогда одного в минуту, когда был тебе так нужен. Прости.

16.11.1993г.