3. Казино

   Игрой Голотвин переболел ещё в юности. Помнится, засиживались они с однокурсниками за картами все ночи напролёт, и ожидаемые экзамены не могли приглушить азарта игроков. Играли, пока масти в глазах не стыли, и порядок расположения карт в колоде в мозгу не оседал. В тот раз Денис заинтересовал партнёров невесть откуда влетевшей в него причудой:
   - Спорим, я, не глядя, из колоды семёрку пик вытащу.
   Уверенность в результативности немыслимой затеи захватила Дениса, и он нисколько не сомневался в посетившей его удаче. Друзья не верили, пошли на спор. А он вытащил. Как может такое случиться? Один раз в жизни бывает и такое.
   С возрастом любовь к удаче в Денисе пропала, поменялась на холодный расчёт.  И сейчас, в казино Сан Франциско, им руководил никак не азарт игрока, а разум учёного наблюдателя, изучающего игровые человеческие инстинкты. Взгляды игроков прожигали огнём неистовства столы и автоматы, возгласы с их уст вылетали бессмысленными, с одного только пыла игры, минуя мозг, задействованный на иллюзиях, а никак не на наблюдении и размышлениях. Дениса накалённая атмосфера зала не захватила, наблюдал он за людьми со стороны. Оказывается, и так можно: находиться внутри игрового накала и не поддаться заразе азарта, если обладаешь достаточным иммунитетом к неестественным проявлениям действительности.
   Сторонних наблюдателей в казино не особо привечают, Денис почувствовал это по подозрительным взглядам охранников и поспешил подсесть за карточный стол. Крупье приветствовал нового игрока улыбкой и смешал колоду, хвастая профессиональной ловкостью картёжника.
   Денис предугадал своё участие в игре как новичка, потому не особо огорчился по поводу первого проигрыша. Во второй игре ему пришла сильная карта, но больших ставок он всё же не сделал, предчувствуя подвох, проиграл с наносным огорчением пару раз, изобразив из себя азартного игрока.
   В третью раздачу Денис решил сыграть по-настоящему, видя желание портье раззадорить новичка случайным выигрышем и кинуть его в будущем по полной, когда он окончательно потеряет рассудок, повязанный узами Фортуны. Он поменял карту, поднял немного ставку и – выиграл.
   Дальнейшие действия портье Голотвин предсказывать не брался, потому поднялся из-за стола с благодарностями за интересную игру. Портье выразил огорчение по поводу утери хорошего игрока и пригласил его сыграть ещё, когда желание появится.

   - Ты почему из-за стола поднялся? – спросила Дениса Аннет. – Такой фарт тебе пошёл. Выиграл бы и расплатился за наш с тобою круиз.
   - Нет желания, - признался Денис. – Не игрок я. Что выиграл, то и хорошо. Проигрыш настроения не прибавит, а пока я в победителях, таковым себя и ощущаю.
   - А ты умеешь держать свои чувства в руках, - одобрила Аннет.
   Голотвин возгордился: «да, я такой». Стало быть, есть у него шансы на обладание Аннет.
   - Постой, - тут же растерялся, осмыслив всё, сказанное Аннет. – Это ты сейчас как сказала: «Расплатился за круиз»? Это как получается? Я что, буду должен оплатить своё знакомство с Америкой? И во что мне обойдётся всё это удовольствие?
   Аннет озвучила сумму, и Голотвин ужаснулся – ввек ему не расплатиться! Таких денег он не зарабатывал за всю свою трудовую деятельность в России.
   - Да не расстраивайся ты так, - успокоила его Аннет. – Этот кредит тебе может быть даден на всю твою оставшуюся жизнь, и проценты кредитования у нас приемлемые. Многие американцы живут в долг и не бедствуют. Такая политика жизни у нас сложилась: чем больше ты сможешь кредитов набрать и банкротом не представится, тем более ты уважаем. К тому же у тебя ожидаются высокие доходы, несколько институтов заинтересовались твоей особой, и тебе вскоре придётся делать выбор места работы. Другому какому американцу о том только мечтать приходится.
   Голотвина передёрнуло с такой новости. Никогда он не брал кредитов и не одалживался, жил на те доходы, которые имел, и принимал финансовую помощь только от отца и то с некоторой стеснительностью. Отец, есть отец… Родителям мы всю жизнь остаёмся должны только за то, что на свет появились. Должны Родине, что есть она у нас. Долг перед Родиной свят, но никак подобная святость не встанет перед банкирами.
   И вообще – почему не спросили у него, желает ли Голотвин брать кредиты? Перетерпел бы он свою жажду к путешествиям, сам бы как ни будь позже проехался по местам зовущим, когда на ноги сумел бы встать, должным капиталом обзавестись.
   Всякая новая страна определяет свои правила проживания для граждан, в чём-то приемлемые, а порой непонятные и несправедливые для иностранца. Придётся Голотвину перестраивать свои русские человеческие достоинства коль пожелал он в американца перековаться.

   - Так если у меня есть выбор…, - настроился Денис на должный лад и обратился к Аннет с предложением. – Желаю я с тобой не расставаться. Ты в каком штате проживаешь? Есть у вас там институты по моему профилю?
   - Я очень признательна за твоё внимание ко мне, Дэн. Только вот… Не выйдет у тебя ничего с твоего пожелания. Сегодня нам придётся распрощаться, и я передаю опеку над тобой профессору Мичиганского университета Томасу Мору. Я же сама скоро домой отъезжаю. Меня муж встретит, он уже на подъезде к Сан Франциско. Извини, Дэн, не смогу тебя с ним познакомить. Не в моих правилах знакомить семью с моими клиентами по эскорту.
   Заявление Аннет крайне расстроило Дениса. Женщина, к которой он так привязался, даже не ответила, где она живёт. Умом он понимал, что занята она и не может отвечать взаимностью на его чувства, но разум не помогал очистить смятения души.

   Голотвина одного не оставили, Аннет передала своего подопечного из рук в руки. После представления, оставшись без женского обаяния, новый куратор посмеивался над ней:
   - «Профессор». И какой из меня профессор? Женщины вечно всё перепутают. Я занимаюсь кадрами, а не научными изысканиями. Мне больше военное звание подойдёт, нежели научное, да и того мы не имеем. Зовут меня просто – Томас, а фамилию Мор мне сослуживцы приклеили, замечая моё сходство с великим философом. Думать и разбираться в людях мне по должности положено, потому на псевдоним, избранный не мною, я не обижаюсь. Ох уж эти женщины! Всё их преувеличивать тянет.
   Шутливый тон Томаса нисколько не правил расстроенных чувств Голотвина, и на вопрос куратора какое место Америки ему больше всего подходит для проживания и работы, Денис сгоряча ответил: «Гавайи». Хоть куда бы он сейчас поехал, только бы подальше от этих людей, которые понять его не желают и близости от них не ощущается.
   - Гавайи? – переспросил Томас. – Странное пожелание. Что ж, Гавайи, так Гавайи. Наш филиал там есть и специалистов твоего уровня не хватает. Выбор твой услышан, а пока едем в Анн-Арбор. Это в Мичигане. Проверить тебя надо, а то уедешь к «чертям на куличики» (похвастал знанием русских фразеологизмов) и натворишь там без присмотра несуразиц, тайгу с медведями в тропиках разведёшь.