Блудный сон

Поистине, без музы творчество – обуза.

   Все последние дни меня мучило отсутствие вдохновения – не шло письмо. По утрам, усаживаясь за компьютерный стол, я полчаса вяло всматривался в монитор ноутбука в ожидании важной мысли. Но безуспешно. Не помогало перечитывание старых черновиков и готовых произведений. И потому я бросал бесплодные попытки родить что-то стоящее: спешно вставал из-за стола и, набросив на плечи пальто, покидал дом с твердым намерением побродить по осеннему городу в поисках гениальной зацепки для нового рассказа. Отсутствие идеи раздражало, ведь не мог же я исписаться, как великие. Мне еще рановато страдать благородными болезнями больших писателей… всего-то пара посредственных книг за плечами.

   … И вот той ночью я увидел прекрасный сон – цветной, сочный, с виртуозно закрученным сюжетом. То, что нужно. Радость, граничащая с эйфорией, накрыла меня с головой. Даже во сне я оценил уникальность, спонтанно пришедшего на ум замысла. Из этого выйдет стоящий рассказ, достойный великих предшественников. Обычно в такие моменты я вскакиваю с постели и бегу записывать в рабочую тетрадь удачное слово или фразу, которую не мог подобрать днем. Потусторонние послания лучше сразу переносить на бумагу, иначе утром они забываются. Но тот сон был настолько ярок, понятен и прост, что я поленился выползать из-под теплого одеяла и нестись по холодному полу к письменному столу. Сон уложился в голове до мельчайших деталей. С чувством удовлетворения и абсолютной уверенности в писательской продуктивности завтрашнего дня, я перевернулся на другой бок и крепко заснул.

   Утром, едва открыв глаза, я понял, что все забыл. Напрочь отшибло память, словно ночная лошадь по кличке Мнема вначале выбросила меня из седла, а затем еще вдогонку вдарила по башке железным копытом. Контузия. Шум. Абсолютная пустота в голове. Ну как же так?! Куда подевался мой великолепный и столь нужный сон?! И ведь я точно знаю, что он был – в этом нет сомнений… такой полноценный, с необычной историей. Но вот о чем конкретно? Не помню, вот досада.

   Что ж, не время заранее посыпать голову пеплом. Возможно, подробности всего позабытого скоро сами дадут о себе знать – самотеком, в течение дня, ведь сон неспроста родился именно в моем воспаленном творческом подсознании. «Должно быть, вспомнится после освежающего душа», — подумал я по пути в ванную комнату. Но душ, очистив тело, не принес желаемого результата.
 
   «Мне следует сытно перекусить и напитать мозг полезными для памяти микроэлементами», — вторая мысль, пришедшая ко мне тогда. Накинув любимый халат, я отправился в столовую, попутно прокручивая в голове потерявшиеся варианты. Нужно вспомнить хотя бы общую тему или отдельную деталь, а дальше подробности сами выстроятся в логичный ряд литературного повествования.

   … Красная малосолёная рыба, черный хлебушек, укрытый мягким сыром, и крепкий кофе – формула идеального завтрака для работника умственного труда. Быстро покончив с едой, я вышел во двор, закурил и, развалившись в садовом кресле, стал ждать возвращения блудного сна. Но он не спешил обратно. Незадача. Нужно закрыть глаза и притвориться, что спишь. Сон – не дурак, он может вернуться только в спящую голову. Но едва я прикрыл веки, как раздался звонок мобильного телефона.
— Алло, слушаю, — раздраженно начал я, поднося трубку к уху.
— Спишь? — на том конце провода послышался узнаваемый голос моего друга-поэта.
Он был, как и я, одинок, и потому имел привычку звонить по утрам с длинным списком лишних вопросов.
— Нет, — сухо молвил я, не открывая глаза.
— Пишешь?
— Нет.
— А что делаешь? — дежурно поинтересовался он.
— Пытаюсь вспомнить сон со смыслом. Отличный сон, с классным сюжетом…
— Забыл? А чего не записал?
— Так вышло.
— Примерно о чем? Помнишь? — живо включился в разговор мой друг.
— Нет.
— Детектив? Драма? А может фэнтези?
— Погоди, — монотонно ответил я. — Ты отвлекаешь… Я в процессе, пытаюсь вспомнить…
— Ну, хорошо! Не буду мешать. Но если не идет мысль, то советую сходить в аптеку и купить лекарства, улучшающие память. Там спросишь название.
— Спасибо, но в этом нет нужды. Дома есть глицин и что-то еще.

   …Проведя во дворе какое-то время, я вскоре осознал неэффективность выбранного способа и решил перейти к более активным действиям. Первым делом пришлось прибегнуть к медицинскому совету поэта – в ход пошли ноотропные лекарства. Приняв ударную дозу, я вновь вернулся к письменному столу. Опять ничего. Провал в памяти. И, видимо, химические препараты тут бессильны. Стоп. Я вспомнил историю создания Периодической таблицы химических элементов – она же явилась Менделееву во сне! Было бы здорово, если бы Интернет раскрыл тайну великого открытия, да так, чтобы я смог использовать этот опыт. Но меня ждало разочарование – история оказалась «уткой». Сам Менделеев относился к ней с плохо скрываемой иронией. Опять позвонил поэт:

— Слушай, мы накануне обсуждали фильм. Помнишь?
— Ну…
— Муж застал жену с любовником. Убил обоих, потом расчленил ручной пилой и, рассовав по пакетам части тела, отвез их в лес и закопал. Но женскую голову оставил и потом пил с ней чай и дул на нее…
— Да помню! Хватит! — раздраженно буркнул я. — Это не в кино, а в рассказе.
— Не об этом был сон? — с надеждой в голосе спросил поэт.
— Не, — устало выдохнул я и снова бросил трубку.

   Переведя телефон в беззвучный режим, я решил действовать рационально. Сколько всего сюжетов в литературе? Немного. Может быть, мне снилась война или что-то, связанное с ней? Я вспомнил произведения Гомера, Толстого и Ремарка. Сознательно поменяв местами героев разных романов, я окунул их в другие исторические эпохи и выстроил в уме новые сюжетные линии: отправил Болконского на Западный фронт, а Ахиллеса бросил на штурм наполеоновских редутов – во сне ведь все возможно! И снова ни-че-го. Без перемен.

   А что если любовная история? Нет, точно нет. Не мой литературный профиль. Или роман-возвращение? Тогда кто вернулся и куда? Не помню. Вообще реализм не подходит для сна, если только он не магический. Пока мы спим, мы не ограничены пространством, временем и другими земными параметрами. Древние считали, что сон подобен смерти. В нем мы общаемся с духами предков, с легкостью преодолеваем гигантские расстояния, испытываем райские наслаждения… Точно, это был сон о смерти! Извечная тема всех психологических романов. Кажется, вспоминаю, сюжет о наемном убийце, с элементами мистики. Он не исполняет последний заказ, жалеет красивую девушку с ангельской девочкой-дочкой. Они вместе бегут от мафии в безлюдное место на берегу океана, искупавшись в котором, девушка превращается в медузу и уплывает… Ну что за избитый штамп?! Совсем не годится. Если сон был подобным, то хорошо, что он забылся. Вибрирующий телефон сообщил мне, что моего доброго советчика вновь озарило:
— Значит, так, — начал он с места в карьер. — Я только что говорил со знакомым сомнологом.  Есть такая методика – чтобы вспомнить сон, нужно сымитировать похожие условия, при которых ты уснул вчера.
— Как это?
— Зашторь окна, представь, что ночь. Ты вчера лег на голодный желудок?
— Какое это имеет значение?
— Он сказал, что сны сытого и голодного отличаются друг от друга, как и сон бедняка не равен сну богача. Например, работники физического труда, кто пашут и сеют, вообще редко видят сны. От усталости, едва сомкнув глаза, они проваливаются в безликую бездну, а утром снова бегут на работу. Для них сон просто физиологический отдых, — поэта потянуло на бытовую философию.
— Не согласен.
— Твое право. Что ты ел? — настойчиво спросил поэт.
— Омлет. И выпил чаю.
— Надо повторить. И положи рядом записную книжку, а то опять забудешь.
— Звучит сомнительно.
— Это еще не все. Я должен буду тебя резко разбудить… ну, типа, среди ночи. Шоковое пробуждение запустит нужную реакцию – и ты вспомнишь. Телефон положи возле подушки и поставь на максимальную громкость.
— Ну как же я усну днем?
— Не знаю. Выпей снотворного.
— Этого я точно делать не стану, — возразил я и вновь оборвал беседу.

   Лучше выйти на воздух и пройтись по городу. Возможно, мой потерявшийся сон заблудился где-то в кварталах нашего городка. Или зацепился за бельевую веревку выпирающих балконов, а может, влетел не в то окно или превратился в дворовую собачонку. В любом случае, мне будет достаточно лишь маленького намека – и я тут же вспомню.

  С такими мыслями я прослонялся по улицам до вечера, но так и не встретил ни одной подсказки. Голодный, разбитый и усталый, я ввалился в дом и, скинув башмаки, отправился в спальню. Растянувшись на кровати, я взял в руки телефон:
—  Алло, поэт? Я согласен. Звони после полуночи.

… Перед тем, как улечься спать, я повторил в точности все детали предыдущего вечера. Съел омлет, выпил чашку чая, почистил зубы (оставил тюбик незакрытым, как тогда), напялил пижаму и залез под одеяло. Часы показывали «22:00». Главное – ничего не упустить. Вроде, и шторы в таком же положении, я оставил небольшую щель. Уложив рядом записную книжку и телефон, я прикрыл веки. Прошло полчаса, но сон не шел.
 
   В голове крутились разные сюжеты из прошлой жизни. Вспомнилась мама и ее похороны, бывшая жена и общие дети. За ними – коллеги, друзья и враги. А потом – снова мама, но уже молодая, с венком одуванчиков на голове. Она смеялась и бежала по луговому полю цветов в легком развивающемся платье. Потом я увидел себя в образе маленького, розовощекого малыша, сидящего на руках у бабушки. Она пела мою любимую колыбельную, поглаживая меня по голове. Какое прекрасное время, какие чудные ласковые воспоминания! Но вдруг небо заволоклось тучами, и грянул гром с грозой.  Веточки молний вспышками осветили луг, и я увидел бегущую ко мне маму. Она что-то кричала нам с бабушкой, но фразы ее терялись, сбиваемые шумом непогоды… Мне обязательно надо услышать мамино послание! Но тут снова громыхнуло, затем – еще раз и еще. Теперь уж точно не разобрать ее слова. Раскаты грома окончательно оглушили меня, но в этот раз каким-то другим, пронзительным, звуком. Это звонил и вибрировал у подушки проклятый телефон:
— Вспоминай! — заорал в трубку поэт.
— Пошел к черту! — ответил я и отключился…

   … На рассвете стало ясно, что предложенный стихотворцем эксперимент с треском провалился. К забытому сну добавилось нерасслышанное послание от мамы. В расстроенных чувствах я покинул постель и, минуя ванную комнату, вышел во двор. «Эти сны доконают меня», — подумал я, жадно вдыхая расширенными ноздрями прохладный осенний воздух. Вспомнить сон не получилось ни в этот, ни в последующие дни. Прошла неделя. Поэт звонил каждый день с новыми версиями. Надо отдать должное его фантазии. За это время его взбудораженное сознание выдало несколько неплохих стихов. Но у меня дела не шли совсем.

   … Воскресным утром я по традиции вышел во двор с чашечкой кофе в руке и расположился в любимом плетенном кресле. Середина осени одаривала землю последними теплыми солнечными деньками. Соседская трехцветная кошечка пришла и растянулась рядом. В небе чирикали и резвились редкие воробьи. Жизнь пока не перешла в спящий, зимний режим. На уличных деревьях местами еще проглядывалась пожухшая листва. Легкий ветерок слегка качнул растущую за моим забором липу, и одинокий листик, сорвавшись с верхней ветки, кружась и вращаясь, отправился в свой финальный полет. «Кру-жась и вра-ща-ясь», — мысленно повторил я фразу, тут же вскочил, как ужаленный, и пулей бросился к компьютеру.
— Вспомнил! — на бегу крикнул я испуганной кошке, воробьям и всему миру.
 
   Добежав до письменного стола, я принялся выбивать на клавиатуре пока не забыл первые слова нового рассказа:

Поистине, без музы творчество – обуза…