В почётном карауле

 Юнармейцы одеты в очень красивую форму, особенно мне нравятся их красные береты. И все они девчонки, парни, наверное, прошлую смену отстояли и в волейбол пошли играть. Теперь у памятника только девочки. С автоматами. Охраняют памятник и вечный огонь. Вся деревня им улыбается, а когда они маршируют от сельского клуба до вечного огня все останавливаются, чтобы полюбоваться - такие классные девчонки в почётном карауле! Впрочем, им лет по 14-15 или даже больше, скорее девушки. Маршируют слаженно, стоят смирно, будто манекены. Отстояв караул, идут к клубу, где у них штаб, уже свободным шагом. Смеются-разговаривают между собой. У них такие замечательные имена - Надя, Валя, Рая, Галя. И очень они друг на дружку похожи - круглощёкие, курносые, нехуденькие, энергией налитые. Русые волосы или коротко подстрижены или заколоты на затылке, береты чуть сдвинуты набекрень. Брови у всех нахмурены, а глаза у девчат маленькие, свинцово-серые, смотрят пристально, внимательно. Ну, точно все они близнецы, только это не так. Одни граждане проходят мимо, усмехаются, отойдя подальше говорят:
- Ну и рожи!
Другие качают головами, щёлкают пальцами, отойдя, произносят:
- Какие личики!
Те, что усмехаются, потом поясняют, что это милитаризм и красивым девушкам он не нужен. Те, что качают головами, возражают, дескать в юнармейской форме, да ещё в почетном карауле, любая девушка красивой становится! Первые у виска пальцем крутят, дураками вторых считают.
 Но вот один раз в почётном карауле оказалась очень красивая девушка по имени Карина. У неё были длинные распущенные тёмные волосы и выразительные огромные глаза. Форма ей не очень то шла, потому как она и так красивая, волосы под берет не прятала, автомат незаряженный держала как ненужную, но обязательную вещь. Карину в юнармейцы заманили, чтобы антимилитаристы заткнулись про рожи. Только вот позавчера произошло вот что - часов в пять вечера раздался выстрел. Все рванули к памятнику и огню. А произошло вот что - Карина стояла в карауле в паре с Галей или Раей, уже не помню. К вечному огню приблизился местный алкоголик по имени Банан. Он хотел прикурить сигарету прямо от огня, а Карина его застрелила! Автомат по настоящему заряженным оказался. Банан лежал неподвижно, Галя или Рая рыдала, закрыв лицо ладонями, Карина продолжала стоять в карауле. Банана накрыли брезентом и унесли. Тут и начался разговор.
- Он часто пытался от огня прикурить! Но мы в него никогда не стреляли! - сообщила прибежавшая Надя.
- Мы его матом посылали и он уходил! - поддержала Надю подруга Валя.
Рая или Галя продолжала рыдать, так ей было жаль Банана. А Карина продолжала стоять, крепко сжимая автомат.
- Карин, ты бы его тоже матом - зачем стрелять то!? - спросил кто то.
Тут все замолчали. Карина была такая красивая, что мат из её накрашенного алого ротика слышать как то не хотелось. Ей больше шло стрелять из автомата - что она и сделала.
- Карина матом не ругается, - усмехнулась Валя, сузив маленькие свинцовые глазки.
- Но стреляет она хорошо! - распахнула точно такие же глазки Надя.
Произошло нечто странное - все одновременно восхищались Кариной, её красотой и решительностью, при этом одновременно жалели Банана.
- Карин, а тебе его не жалко? - спросили сразу несколько голосов.
- Он был негодяй, - ответила девушка, продолжая стоять в караульной позе, - Я никому не позволю прикуривать от вечного огня.
Она была права. Никто но спорил с Кариной, но всё же несколько жалеющих Банана голосов произнесли:
- Он пьяный был, Карина!
- Он был пьяный негодяй, - блеснув яркими глазами, отозвалась Карина.
Многие знали, что отец Карины был алкоголиком, поэтому жила Карина не дома, а у старенькой тёти. Дома юной девушке жить возможности не было. Поэтому возразить было нечего. И ещё многие представили Банана, курящего на корточках возле вечного огня. Не очень жалко стало Банана, почти совсем не жалко стало.

 Народ разошёлся по домам. Карина отстояла свою смену, сдала пост Наде и Вале. На следующий день в карауле были парни-юнармейцы, а Карину встретили возле дома Надя, Валя, Рая, Галя. Они окружили её и сказали:
- А что если мы тебя, Карина, побьём?
- Я не дерусь, - чуть улыбнувшись ответила Карина.
Четверо девчонок усмехнулись, зло сощурили свои одинаковые свинцовые глазки. Их круглые выпирающие щёки полыхали боевым розовым румянцем.
- Ты очень много на себя берёшь, - сказала Надя.
- Может Банана и стоило подстрелить, но мы тебя всё равно побьём! - добавила Валя.
- Я не дерусь, - повторила Карина.
- Зато стреляешь хорошо! Но сейчас у тебя автомата нет, поэтому придётся драться! - напирала Валя.
- Я не дерусь, я глаза выцарапываю! - оставаясь на своем месте, пояснила Карина как ни в чем не бывало.
Девчонки переглянулись, их свинцовые глазки заморгали, забегали. Никто не произнёс ни слова.
- Что дальше? - спросила Карина.
- Ладно, иди... - только и произнесла Надя.

 Больше Карина никогда не стояла в почётном карауле. И формы юнармейской не носила. С Надей, Валей, Раей, Галей здоровалась, но не более того. В почетном карауле по прежнему стояли с автоматами. Кстати говоря, тогда, у Карины автомат выстрелил по совершенно неизвестной причине. В нём не могло быть боевых зарядов, но он выстрелил. Банан, кстати говоря, не умер. Но бросил курить и немного оглох.

 По прежнему стоят в почётном карауле наши славные девчата. Карина, которая не ругается матом и не дерётся, уехала из нашей деревни. Без неё как то не очень, потому что остальные матом ругаются и разговаривают, а иногда немного и подерутся. Проходя мимо почётного караула я замечаю, что причёски у Нади, Вали, Раи, Гали стали заметно длиннее. А глаза увеличились, потому что девчата стали их подкрашивать и смотрят не столь пристально, как раньше. Но граждане по прежнему усмехаются, глядя на девчонок с автоматами и, отойдя, произносят:
- Ну и рожи!
А другие, в том числе я, совсем другое произносят:
- Какие личики! Нежные, ангельские!

... У ангелов автоматов, конечно же, быть не должно - глупость я добавил. Не ангелы, но личики!
 А не рожи!