Джек Лондон - социалист

"Бедняки никогда не отказывали в том, чего им самим не хватало.
Милосердие - это не кость, брошенная собаке.
Милосердие - кость, которую ты разделил с ней, потому что сам голоден не меньше собаки".

Джек Лондон

"Не лучше ли потешить себя вдоволь, побуянить, шатаясь по белу свету, чем сгубить свою молодость и здоровье в угоду людской алчности?"

"Для Джека прелесть бродячей жизни заключалась главным образом в отсутствии однообразия. Причудливая, вечно меняющаяся жизнь, невозможное случается на каждом шагу, за каждым поворотом притаилась новая неожиданность. Один день не похож на другой, врезается в память быстрой сменой неповторимых картин. По ночам он путешествовал на товарных и пассажирских поездах, а в обеденное время выпрашивал подаяние с черного входа или на главной улице.
Он резался в карты, плел и слушал немыслимые истории и выполнял приказания "профессионалов". Однажды его спустили с поезда в пустыне Невада, и целую ночь пришлось пешком добираться до ближайшей узловой станции. Дело было глубокой зимой...
Случалось, что он ночевал, примостившись на паровозной раме, осыпаемый дождём горячей золы, мечтая хоть ненадолго вздремнуть под пронзительный скрип колёс. "

"Прирожденный писатель виден в каждой строке. Каждая страница дышит здоровой радостью крепкого парня, влюбленного в головокружительную, вечно новую и захватывающе интересную жизнь. Впрочем, этот повышенно-радостный тон изредка меняется. Душевное равновесие внезапно сменяется подавленностью, и в дневнике появляется запись, посвященная праву на самоубийство. Читая её, невольно возвращаешься к той ночи, когда Джек сорвался в воду с пристани и решил, что пойти ко дну - конец, достойный героя.
Всю жизнь он ясно слышал этот зов смерти".

"Джека обрили наголо и обрядили в полосатый арестантский костюм. Рано утром заключённых выстроили вплотную и вывели разгружать суда на канале. Труд был тяжёлый, а держали заключённых на хлебе и воде. Джек видел, как бьются в припадке эпилептики, как узники сходят с ума. На его глазах людей били до полусмерти, спускали с каменной лестницы, осыпая градом ударов. Тюрьма была камерой пыток, где беззащитных арестантов ждали неописуемые ужасы. Он узнавал сотни людей, слушал их истории, запоминал их особые словечки, научился видеть мир их глазами, слился с ними воедино. "

"Они начинали также, как он, а кончили этой помойной ямой на дне социальной бездны. Тут были люди, которых выбросил с работы хозяин, потому что их изувечил ничем не защищённый станок; люди, потерявшие здоровье на фабриках, работавшие по 14 часов без воздуха и уволенные за ненадобностью; люди, состарившийся в своей лямке и вытесненные другими, молодыми и сильными. Тут были кустари, не сумевшие найти себе применения, когда настали новые времена, и люди, труд которых заменили машины; взрослые мужчины, чье место заняли женщины и дети, получавшие меньше; другие лишились работы из-за кризиса и уж больше никуда не устроились. Тут были рабочие, у которых не хватало квалификации, чтоб управляться с новым техническим оборудованием; бродячие сезонники, которых сама профессия заставляла шесть месяцев в году болтаться без дела; были неспособные, посредственные, затравленные рабочие, жертвы конкуренции, шлаки хаотического производства. Они предпочли бродяжничество трущобам. Тут были участники забастовок против непомерно долгого рабочего дня и низких заработков; предприниматели занесли их в черные списки, а их место получили штрейкбрехеры. Джек увидел, что через пять, десять, двадцать лет и его место займёт кто-нибудь сильнее и моложе, и он поневоле станет бродячим или оседлым обитателем трущоб".

"Если экономическая система забирает у человека лучшие годы жизни, а потом выбрасывает на свалку разлагаться заживо и подыхать с голоду, значит, в такой системе кроется порок. Ибо она создаёт трагическую ситуацию для человека, для семьи, принуждает общество к жестокости и расточительности".

"В капиталистическом обществе - обществе стяжателей - вечно тяжёлые времена"...

"Надежды нет! Богатые - только они могут позволить себе роскошь писать.
Он потащится стричь газоны. Он будет выбивать ковры. Надо как-то продержаться, пока освободится место на почте. Придется по воле безысходной нужды становится почтальоном ".

"Разве он затем живёт на земле, чтобы наряжаться, ублажать себя вкусной пищей и развлекаться чтением? Нет. Он живёт, чтобы творить. Он способен вынести все лишения, на которые обрекает себя художник. Яства? Материальные блага? Каким серым и мелким кажется всё это человеку, обладающему сокровенным источником высокой радости - талантом !.. Мать, родившая его вне брака, лишившая его любви и нежности, отравившая его юность нуждой, сумятицей, горькими обидами, теперь твердо объявила ему, что нужно писать, что у него есть талант - стало быть, он добьется успеха. Не важно, если это случится нескоро. Он может твердо рассчитывать на её поддержку. Ибо его успех явился бы торжеством этой заблудшей овцы".

"Он понимал,что ясно пишет тот, кто ясно мыслит. Если он мало образован, если в мыслях путаница и неразбериха, откуда ждать точного стиля? Лишь достойные мысли находят достойное выражение. Ему предстоит нащупать внутренний пульс жизни, сумма его активных знаний должны стать для него рабочей философией, сквозь призму который он будет рассматривать мир. Нужно получше узнать историю, познакомиться с биологией, с теориями происхождения и развития жизни на Земле, с экономикой и сотней других важных отраслей знания. Они увеличат его кругозор, дадут перспективу, раздвинут границы области, в которой он собирается работать. Они снабдят его рабочей философией, и подобной не будет ни у кого другого. Они научат его мыслить самобытно, помогут найти новое, существенное, к чему прислушается пресыщенное ухо мира. Он не намерен писать банальные пустячки, поставлять сладенькие пилюли для мозгов, страдающих несварением. "

"Он добивался знаний со страстью влюбленного; торжествовал, узнав новый факт, усвоив новую теорию, опрокинув старую точку зрения, чтобы утвердиться в новой: одержана ещё одна победа!
Он исследовал, выбирал, отбрасывал, пытливо анализировал прочитанное. Блеск имён не ослеплял его, не внушал благоговения. Великие умы оставляли его равнодушным, если не дарили ему великих идей. Традиционные рассуждения весьма мало значили для этого человека, который попирал все традиции на своём пути. Он сам повергал в прах идолов, его не пугали и не отталкивали чужие мысли, идущие наперекор общепринятым устоям. Он был честен и смел, он шёл к истине прямой дорогой и превыше всего любил правду - это и были четыре обязательных условия для познания мира. Несмотря на пробелы в образовании, он ощущал в себе природные задатки учёного. В мире знаний он ориентировался не хуже, чем в штурманской рубке, не пугался неизвестных книг; он знал, что его трудно сбить с дороги, на которой он провёл достаточно времени, чтоб знать, какие земли надо разведать.
Когда Джек Лондон, прокладывая тропу сквозь дебри, натыкался на новую книгу, он набрасывался на неё, как голодный волк, припавший к земле для прыжка. Он яростно боролся с книгой, пока она не сдавалась, и тогда жадно высасывал из неё кровь, пожирал её плоть, разгрызал кости так, что каждая клеточка становилась частью его существа, передав ему свою силу".

"Дарвин, Спенсер, Маркс и Ницше - вот духовные отцы Джека Лондона.
К этим четырём великим умам Англии и Германии 19 столетия непосредственно восходит его рабочая философия. Требовалась немалая твёрдость, чтоб в 1899 году изучать труды этих революционеров, в широком смысле слова, служивших мишенью для злословия и яростных нападок.
Нужно было обладать проницательным и ясным умом, чтоб их понять.
Одним ударом смели они мусор средневековой схоластики и снабдили Джека неумолимо логичным научным методом познания.
В форме художественных произведений он передал их теорию людям".

"Христианскую религию он считал чистым вымыслом, скрытым под нагромождением пустых обрядов. Он был убежден, что религия - всякая - злейший враг человека, ибо она притупляет мозг, одурманивает его догмами, вынуждает слепо принимать всё на веру, парализует самостоятельную мысль. Религия не даёт человеку чувствовать себя хозяином на своей планете, следовательно, мешает ему улучшить жизнь...
Философия сверхчеловека пришлась Джеку по вкусу...
Он будет исповедовать социализм и ницшеанство одновременно, если даже они взаимно исключают друг друга. Всю жизнь он оставался индивидуалистом и социалистом.
Не один год ухитрился Джек проскакать на этих двух философских рысаках, хотя они тянули в разные стороны "...

Ирвинг Стоун "Джек Лондон. Моряк в седле"


"Я верю, что после смерти от меня останется не больше, чем от самой ничтожной мошки, раздавленной рукою человека".

Джек Лондон