Куст шиповника

 Виктория Романовна жила в третьем подъезде нашего дома, на третьем этаже.  И была дамой.
Без шляпки с вуалью и сетчатых перчаток на худеньких ручках она на улицу не выходила. Сопровождала ее в прогулках собачка на поводке. Такой мелкий и зловредный песик непонятной породы. Но Виктория Романовна утверждала что ее пес самых голубых кровей и звала она его «Сэр Тоби».
 Виктория Романовна, была в прошлом преподавателем английского языка. Маленькая, худенькая и одинокая. Вся ее семья состояла из нее самой и песика. Население нашего дружного двора относилось к соседке с уважением и некоторой иронией. Да, чуть было не забыл, у Виктории Романовны имелся замечательный цветастый зонтик от солнца, с рюшечками  и  бахромой по краю.
Каждый день Виктория Романовна дважды совершала моцион по нашей Маразлиевской улице. Нужно было выгулять Сэра Тоби, да и самой показаться в свет. Дамские перчатки и замечательный зонтик конечно же были при ней.
Курсанты мореходки с параллельной Канатной улицы любили здороваться с дамой. Развлекались по своему. Но исполнялось все «по честному и на полном серьезе». Заметив Викторию Романовну, очередной озорник-старшекурсник начинал мило улыбаться еще издали. Приблизившись к даме сдергивал с головы форменную фуражку и брал ее за козырек на полусогнутую руку. Щелкал каблуками ботинок и хорошо поставленным голосом, с полупоклоном, произносил : «Замечательное утро, сударыня ! Не так ли?»
Виктория Романовна расцветала в улыбке. Ей было очень приятно.
История о которой я вам рассказываю случилась осенью. А осень в Одессе особенно прекрасна. Море еще теплое, но курортная суета идет на спад. Любимые одесситами акации все в желтых листочках, которые опадают прямо на асфальт тротуаров. А затем красиво разлетаются в стороны от курсантских брюк клеш. Эти желтые листья не любят разве что дворники из соседних домов. А наша  Маразлиевская улица - вся в акациях.
Евгений Афонасьев или попросту - «Афоня» (так его звали товарищи в роте)  двигался вразвалочку по Маразлиевской в сторону центрального входа в парк им. Шевченко. Походка вразвалочку это отличительная особенность настоящих моряков. И будущих - тоже.
Погода — полный штиль, солнышко пригревает. Настроение соответствует.
И тут он приметил знакомую фигурку Виктории Романовны. Но выглядела она сегодня как-то необычно и странно. Вся сгорбилась, даже ростом стала еще ниже, а собачонки и зонтика при ней не было. Афоня понял, что сегодня не до шуток. Он просто поздоровался со старушкой. Та как бы очнулась, семенящей походкой быстро приблизилась к курсанту, вцепилась своими тонкими пальчиками в рукав бушлата и произнесла тихо, с горечью в голосе и как-то растерянно : « Жорж, у меня горе. Скончался Сэр Тоби...»
Тут же пожаловалась Евгению ( которого упорно продолжала называть «Жорж»), что никто  не соглашается ей помочь. Ведь собачку нужно похоронить и это не женское дело, а знакомые мужчины или отшучиваются, или предлагают закопать любимца на пустыре. На что она, решительно, не может согласиться.
Даже предложила Евгению денежное вознаграждение за хлопоты в размере пятидесяти рублей. Женька сказал что это слишком много. Сошлись на двадцати пяти рублях. Пошли на квартиру Виктории Романовны. Где она, со слезами на глазах, вручила курсанту картонную коробку из-под большого торта. Коробка была перевязана голубой лентой и в ней покоилась усопшая собачка. Плюсом двадцать пять рублей одной сиреневой купюрой. Старушка просила чтобы любимца похоронили в таком месте, куда она потом сможет приходить. И как-то пометить это место, чтобы его всегда легко можно было отыскать.
Коробку поместили в большой пакет с ручками. И курсант отправился выполнять поручение. А пошел он сначала в экипаж училища чтобы захватить в помощь своего закадычного дружка Кольку. По тем временам двадцать пять рублей это были деньги немалые.
Друзья-собутыльники сперва помянули усопшего пса выпив по две кружки пива. Потом в гастрономе взяли четыре бутылки портвейна, колбасу, сыр и батон. Со всем этим гастрономическим богатством навестили деда Федю в его маленькой холостятской квартире. Дед Федя алкашом не был, но выпить любил. Особенно «на халяву». Выпили все вино. Изрядно охмелели, но выполнять задание старушки все же отправились. Уложив спать неугомонного деда Федю.
Необходимо было проехать на трамвае пару остановок до парка им.Шевченко и там, в каком-нибудь укромном уголке предать земле останки любимца Виктории Романовны. Остановку друзья-собутыльники не проспали только потому, что она была конечной. Но вот пакет с коробкой забыли в трамвае и спохватились только тогда, когда трамвай уже тронулся весело подмигивая задними огоньками. Что делать ?! Порученец Виктории Романовны конечно расстроился хоть и не надолго. А Колька хохотнул по поводу «тортика» который кто-то найдет в трамвае.
В укромном уголке парка обнаружили молодой куст шиповника. Выкопали под кустом ямку в которую положили найденный неподалеку кирпич. На этом похороны и завершились.
А через день Афоня привел старушку в парк и показал то  место, где они с Николаем якобы похоронили «сэра Тоби». Виктории Романовне очень понравилось выбранное место. «Вы знаете Жорж как на английском языке называется шиповник ? "Дог роуз", что дословно переводится как «собачья роза». Спасибо вам !»
Виктория Романовна всем и всему верила. Это был большой плюс в ее характере и, в то же самое время, — большой минус в ее судьбе.
Как сложилась в дальнейшем жизнь героев моего рассказа я описывать не стану. Скажу только, что Колька всегда хохотал вспоминая эту, как ему казалось, забавную историю. Фиктивные похороны «сэра Тоби» и особенно его поминки. Афоня не любил вспоминать этот случай из своей молодости. Хотел забыть его. Но совесть нет-нет да и уколет. Ведь они обманули безобидную старушку. Как ни крути.
А Виктория Романовна, пока была жива и позволяли силы,  все приходила к кусту шиповника который разросся и красиво цвел. Мысленно беседовала со своим последним другом. Вспоминала и жалела свою собачку, себя, свою безответную любовь в молодости... и людей вообще...
                *  *   *   *   *