Олени Ричмонд парка в Лондоне. Часть-7

К сожалению, через три дня я уехал в Россию и возвратился только двадцать шестого октября…
За это время я побывал в Петербурге и в Сибири, где несколько раз ходил в тайгу, а также побывал на охоте, на изюбрином реву - изюбри – это подвид благородного оленя обитающего в прибайкальской тайге.
Об этой охоте я написал рассказ, который называется «Ностальгия». В тот раз, мы добыли добыли оленя, и я видел и манил голосом огромного быка – рогача, который не только отвечал, но и пришёл снизу большой пади, чтобы драться со мной. Но об этом подробнее в самом рассказе.






Шестое ноября.
Солнечная, ясная, но прохладная погода, при которой, когда долго стоишь на месте, начинают подмерзать руки.
Войдя в парк, я залюбовался яркими красками осени: дубы только - только начали терять первую листву, а клены и платаны стояли ещё полностью зелёными. Однако лиственные кустарники были ярко – жёлтого или даже коричнево – алого цвета и потому броскими пятнами контрастного цвета выделялись на общей лиственной зелени. Папоротники же, почти засохли и обрели цвет от светло - коричневого до темно-коричневого и были все истоптаны оленями.
Я шёл, любовался окружающим меня осенним великолепием и покоем, вглядывался в кроны деревьев выделяющихся на синем небе и вдыхал прохладный горьковатый запах чуть подмороженной первыми утренними заморозками травы и листьев…
И вдруг, где - то справа, далеко, за огороженной плантацией, услышал рёв и понял, что это ревёт бык - олень. Я, не веря своим ушам, почти бегом кинулся в ту сторону и услышав рёв во второй или третий раз, убедился, что это гонный бык. Я уже совершенно был уверен, что гон окончился и вдруг этот нервный яростный рёв!
Я дрожал от возбуждения, а когда увидел на скамейке, на берегу круглой озеринки, спрятанной в зарослях папоротника, парочку сидящих пожилых спокойно разговаривающих людей, то сбавил ход и разочарованно вздохнул.
И вдруг вновь хриплый прерывистый рёв раздался теперь уже метрах в ста пятидесяти и мне даже показалось, что я увидел, мелькнувшие над коричневым папоротник светло - серые большие рога!
Тут я заставил себя остановиться и начал прикидывать, как лучше и безопасней подойти к этому сумасшедшему быку - ведь в таком состоянии он и пырнуть рогами может, не разобравшись!
Я обошёл широкое поле папоротника, вышел на тропинку и чуть продвинувшись вперёд, увидел как на полянке с зелёной травкой, внезапно появился возбужденный бык, с высоко поднятой головой и гривастой толстой шеей. Он, быстро ходил по папоротниковой чаще, посреди которой мелькала, то его коричневого цвета грудина, то видна была только часть шеи и голова с рогами.
Вдруг перейдя на рысь, он появился на открытом пространстве, остановился нервно озираясь и заревел хрипло, сердито, с перерывами. Потом вновь скрылся в чаще и через время я увидел, что поодаль от него, появились неслышно идущие оленухи – матки и чуть позже, другой доминантный бык, который шёл осторожно, опасливо и молчал, хотя видно, что не боялся первого быка, и что у него у самого есть свой «гарем» маток!

В это время, из кустов появился молодой бык с целой копной сухого папоротника на рогах. Первый бык раздражённо коротко, но часто «хрюкая» кинулся в его сторону, и молодой бык с необычайной скоростью ретировался, вовсе и не думая вступать с доминантным быком в драку.
В стаде первого доминантного быка, было около пятнадцати маток, включая двух телят, и парочка молодых быков с пятиотростковыми тонкими и невысокими рогами.
Отчего этот бык пришёл в такое волнение, я мог только догадываться - всё что предшествовало его появлению здесь, происходило до меня и вне поля зрения, в непроглядных кустах.
Можно только предположить, что второй доминантный бык, у которого тоже было несколько маток, приблизился со своим «гаремом», непозволительно близко, к Нервному. (Для простоты описания я его так и назову). У Нервного гон, видимо был ещё в разгаре, в то время, как многие остальные быки ещё ревели, но драться уже избегали и не так уже ревновали своих «наложниц» к другим самцам.
Наконец, Нервный выгнал своё стадо на полянку и тут, матки частью легли, а частью медленно продвигались в сторону озерца, пощипывая траву. Я незаметно подкрался к стаду метров на двадцать пять и бык, раздражённо помахивая головой, словно тренируя удары рогами, стал уходить вправо, изредка останавливаясь и всматриваясь в мою фигуру - я был одет в серые брюки и светлую куртку и по цвету никак не напоминал оленя.
Я сделал несколько кадров моей кинокамерой и продолжал двигаться за стадом Нервного. Матки не торопясь кормились и когда второй бык - доминант, вместе со своими матками удалился на почтительное расстояние первый бык начал успокаиваться и тоже принялся кормиться, изредка останавливаясь, поднимая голову и вытянув шею ревел, но уже без ярости и азарта. Он делал это минуты через три - четыре: иногда довольно высоким тоном, а иногда рыкая, как раздражённый тигр, хрипло и простужено…
Я тоже немного успокоился и, идя не спеша вслед оленям, старался их не беспокоить и слишком близко не приближаться. Постепенно сумерки стали спускаться на лес и луговины, заросшие папоротником. Руки у меня начали зябнуть, и я отогревал их попеременно в карманах куртки. Становилось по вечернему прохладно и бык, когда ревел, вращал головой и из его жаркой глотки вылетали струйки пара.
Я вышел на глинистую тропинку и увидел в сумерках, впереди в папоротнике несколько маток. С другой стороны, пересекая мне путь, подошёл молодой олень - рогач и остановившись на обочине, задрал голову, прижал уши и открыв рот, смотрел в мою сторону как – то дерзко и с вызовом.
Я засуетился, почувствовав в этих жестах очевидную враждебность, и на всякий случай рыкнул по-звериному, на что молодой бык никак не отреагировал.
«Ещё кинется на меня» – подумал я и постарался обойти раздражённого оленя стороной.
Я понял, что в таком состоянии быки бывают намного смелее и даже агрессивны, особенно вечерами и ночью…
Вскоре стемнело и поёживаясь от вечерней прохлады, я вышел на асфальтовую дорогу и проследовал в сторону выхода.
Выйдя за ворота парка, спустился к смотровой террасе и полюбовался переливами огней большого города, внизу, за рекой. Над головой с громким гулом, проплывали, сверкая алыми бортовыми огнями, самолёты направляющиеся в сторону аэропорта Хитроу…
Пятнадцатое ноября.
Ясная прохладная погода. Приехал в парк часам к трём дня.
Пройдя по дороге до места, где в прошлый раз встретил Нервного и его соперника, никого там не обнаружил и потому заспешил вниз в сторону большого пруда, к стоянке машин.
Деревья за это время покрылись разноцветными листьями и шагая не спеша, любовался яркими красками древесной листвы и вдыхал холодные, немножко горьковатые ароматы. По пути увидел корягу, лежащую на обочине, со следами свежих заломов и царапин. Наверное, раздражённый бык – рогач тренировался здесь, «нападая» на валежину, ломая её рогами и копытами…
Выйдя на луговину неподалёку от автостоянки увидел в дальнем её конце несколько коричневых силуэтов и понял, что там олени, но сколько их и матки или быки не мог рассмотреть.
В этот момент, я случайно глянул с обочины дороги на папоротниковую поляну справа и посередине различил, вначале хороши видимые на коричневом фоне серые крупные рога, а потом и стоящего неподвижно, крупного быка. Взглянув в бинокль, я узнал его – это был Одиночка. Он неподвижно стоял и смотрел на меня, пристально и не двигая ни одной мышцей.
«Что с ним – подумал я. - Он что болен?»
Долго мы стояли в пятидесяти шагах друг от друга и смотрели, узнавая и не узнавая.
Чуть позже, я понял, почему он один и почему так грустен. Видимо начиная «гоняться» первым среди доминантных быков, наверное, первым и закончил гон и сейчас старался отъедаться перед зимними испытаниями, не обращал внимания на царящую, продолжающуюся вокруг него суету гона…
«А может быть в одной из схваток, тот же Нервный, нанёс ему чувствительное поражение и тем самым погрузил его в нескончаемые переживания – предположил и усмехнулся - знаю за собой такую черту – драматизировать всё происходящее вокруг!
Понаблюдав ещё какое-то время за грустным Одиночкой, я пошёл дальше и вдруг справа, но далеко впереди, за дорогой, услышал знакомое раздражённое «рычание» Нервного, а потом появился и он, гоня перед собой стадо маток. Он по-прежнему нервничал, и рысью обегая маток по дуге, не позволял им расходится по луговине. На другом конце большой поляны, расположились ещё три стада во главе с крупными быками.
Подойдя поближе, я остановился и стал снимать оленей, находящихся от меня по периметру метрах в пятидесяти.
У подошвы лесистого холма, на противоположной стороне луга паслись пятнистые олени, в основном матки.
Молодые оленята громко перекликались с мамашами, - кне- е – е, кне – е – е, словно что – то им рассказывая, или прося совета.
Постепенно солнце спряталось в холодных тучах, и приблизился вечер, - время наибольшей активности «поющих» быков.
Нервный, разволновался и на быстрой рыси, раз за разом раздраженно обегал своих маток и видимо недосчитавшись одной, вернулся за дорогу, туда, откуда стадо только что пришло. Опустив голову к земле, он, вынюхивая след «пропавшей жены», зигзагами бегал вдоль берега ручья. Потом остановился, поднял голову и проревел – прокричал, что-то яростное, в тишину приходящего вечера и рысью вернулся к стаду. В это время с противоположной части луговины в его стадо, на галопе возвратилась потерявшаяся «жёнка». Она видимо просто заблудилась и услышав яростные вопли быка – хозяина «гарема», поспешила назад! Нервный, немного напоминал пьяного мужа – ревнивца, который всегда в беспокойстве, всё время озирается и воображает улики «измены».


2003-2023 год. Лондон. Владимир Кабаков


Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте «Русский Альбион»: http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/  или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal