Красные рассветы -28

  В Ровенках не спали в эту ночь, на станцию Шохино прибывали войска московского военного гарнизона, а так же снятые с позиций для отправки на Южный фронт рабочие батальоны, сформированные в Туле. Всё говорило о неспокойной обстановке, после того, как стало известно, что полковник Самарин вместе с офицерами, сплотившимися вокруг него и обладающий численным перевесом против гарнизонов местных городков и селений, собирается выступить в сторону Курска и поднять мятеж. В самом городе были взяты под арест все известные фигуранты, за которыми уже давно следили и охотились работники ЧК, принимавшие участие в террористических акциях и саботаже, что усложнило положение Самарина.
- Он не будет отходить отсюда, всё равно выступит, - говорил председатель ЧК города Курска, приехавшему туда Каретникову. - Это упёртый белогвардеец с фальшивым представлением о долге и чести, которое у него выглядит как-то уж очень экзальтированно.
- Что Калганов? Самарин по-прежнему собирается торговаться? - с волнением в голосе спрашивал Каретников.
- Утром ждём посыльного от капитана Еремеева, - ответил председатель курского ЧК.
- Торговаться не будем, согласимся на все его условия, лишь бы товарища нашего спасти, а там по обстоятельствам... Ведь Самарин понимает, что вместе с белобандитами ему отсюда не дадут уйти, - Каретников прошёл в аппаратную ЧК и попросил связать его с Москвой.

  Ночь. Двое верховых скакали по узким тропкам в перемежающихся синих полосках лунного сияния. Иногда свет на тропинках совсем гас и тогда коней придерживали и пробирались на угад до следующих световых окон на редких полянах. Павлик был впереди, его резвый конь цокал копытами по утоптанной траве в перемешку с корнями высоких деревьев, он держался одной рукой за узду, другой придерживал сидевшую впереди на седле девочку. Чувствовалось что она сильно устала, но терпела и ничем не выдавала своего состояния. Павлик видел, что она всё больше прижималась к его телу, заваливалась назад и не могла уже как следует держаться за край повода и гриву скакуна. Её руки слабели, того и гляди, Лена сейчас сползёт с седла и упадёт на дорогу.
- Стой, привал! - крикнул он и остановил коня.
  Калганов встал и быстро спешился. Он тоже устал и небольшой отдых не помешал бы и ему, но была опаска, что в любой момент их могут нагнать, если уже успели хватиться.
  Лену ссадили на землю и она сразу же опустилась в примятую, влажную от росы траву. До рассвета было недалеко, а проехать до Погорелок, где пока ещё не было, как они предполагали постов и казачьих разъездов, нужно было ещё вёрст двадцать. Калганов подошёл к Павлику вплотную, чтобы видеть его лицо в этой синей ночной темноте и как следует переговорить с ним уже не на ходу:
- Мы в Погорелки зачем едем? - спросил он полушёпотом, будто в этой непроглядной глуши их могли услышать посторонние.
- Там монашеский скит, оставим им ребёнка и попробуем прорваться к своим в Глазуново, куда ещё не сунулись казаки, - ответил Павел и тут же замотал головой, будто отрицая свою же идею. - Но это ещё надо обсудить... Лишь бы добраться до той стороны, там уже будет проще вас спрятать.
- Этот скит безопасен? - Калганов по прежнему спрашивал шепотом.
- В том-то и дело, что не знаю, не уверен до конца. С одной стороны, там монашки, женщины, которые должны позаботиться о девочке, а с другой... Я слыхал что многие из них проживают там, как трудницы, а сами являются жёнами белых офицеров и, возможно, ждут их прихода. И ещё одно, - он опустил голову. - Там мою Танечку, медсестру из Глазуново, казаки снасильничали, когда она из этого скита выходила вместе с монахиней...
- Значит, не так безопасно, - кивнул головой Калганов.
- Да, - Павлик посмотрел на Лену, сидевшую у дерева возле его ног и глядевшую сейчас из темноты на своего спасителя молча и покорно, - нам бы только туда добраться, потому как оттуда ближе всего до киргизов... Я вас оставлю в надёжном месте, а сам поеду в Глазуново. Во всяком случае, попробую туда прорваться...
- Нет, вместе, давайте все вместе, - Лена ухватила Павлика за край рубашки.
- Может быть и правда, Павел, все вместе поедем в это Глазуново? - переспросил у него Калганов.
- Мы не знаем с вами, куда точно казаки уже выдвинулись по приказу полковника, возможно, что они стоят полосой вокруг Сосновой балки. Тогда это будет опасно... Мы бы с вами ещё смогли, и то на удачу, а с нами ребёнок, - Павел окинул Калганова с головы до ног, - да и вы в погоне будете не очень надёжным товарищем. Одному мне туда проще прорваться... Ладно, рассуждать нечего, - и он наклонившись, снова подхватил Лену на руки и посадил на коня. - Ну, отдохнула маленько? А теперь по коням! - и он лихо запрыгнул на скакуна и, подождав Калганова, выехал с поляны на тропинку по густые еловые навесы.

  Рассвет их застал примерно в двух верстах от скита. Верховые спешились и повели коней в узде. Вдалеке уже видны были хозяйственный постройки на дворе монастыря, торчавшие над высоким глухим забором.
- Я пойду разведаю, а вы сидите тут! - приказал Павлик Калганову и передал ему повод своего коня с сидевшей на нём девочкой.
  Он быстро прыгнул в густые заросли и скрылся в темноте.
  Его не было с пол часа, Лена в волнении сидела на седле и смотрела на эту густую чащу с неподвижной листвой. В природе этой ночью, точно всё окаменело, стояла необыкновенная тишина в которой были слышны даже самые неуловимые для уха в обычные ветреные дни шорохи. В низинке зашуршали опавшие листья и низкорослые кустарники. Вскоре после этого между разлапистых елей появился светлый силуэт Павлика. Вот он и сам вынырнул на тропинку, уже чётко проступающую под зеленеющим рассветным небом. Он быстро подскочил к Калганову, стоявшему под сосной между двух позвякивающих сбруей жеребцов.
- Всё, можно ехать спокойно, нет их тут... Я всё обошёл вдоль оврага, никаких постов и разъездов, сейчас поедем по балке, а там вверх к сопкам, - и Павел снова запрыгнул на своего коня.

  Зара сидела у входа в юрту, когда на неё неожиданно выскочили конные. Девушка вскочила на ноги и с криком отпрянула в сторону. Павел спрыгнул с коня и отдал повод Калганову:
- Зара, это я Павел Анисимов, не узнала?
  Она испугано на него смотрела, а потом глубоко вздохнула и махнула рукой:
- Выскочил в темноте, развиднело только... Кто тебя знает, чей ты и кто? Теперь вот вижу, - она обошла коней и повернулась к Павлику. - А с тобой кто приехал?
- Зара, я тебе сейчас всё расскажу, ты только ответь мне, где сейчас Айша с Тамиром? Гляжу, что нет их, - он заглянул в юрту и увидел висевшую люльку на крючке. - Ребёнок тут с тобой?
- Да, оставили со мной, а сами ушли на дальнюю заимку, рыба с верховья реки пошла, густая... много рыбы! Пошли на зиму запасы класть, - отвечала девушка с небольшим акцентом.
- Это сестра хозяина, - пояснил Анисимов, кивая на Зару. - Пошли в юрту! - и он снял Лену с коня, взглянув при этом на Калганова, который тоже немного устало вылезал из седла. - Всю ночь сюда гнали, Зара, выслушай нас, ладно?

  Первым хватился Лены отец Клементий. Он тот час же доложил Георгу, что Яков спит и похоже, что не в себе, а девочка пропала из комнаты:
- И окно у ей открыто настежь, - говорил отец Клементий, нервно подёргивая плечами. - Равно как ночью кто был, а Яков проспал!
  Георг выскочил в ещё тёмный двор, огляделся по сторонам и побежал к дворовой пристройке. В сенях он увидел спящего на лавке Якова. Георг с силой схватил его за шкирку и швырнул на пол. Тот лишь простонал, но не открыл своего здорового глаза.
- А я что говорю, видать - усыпили! - отец Клементий наклонился над охранником и бросил взгляд на стоявшую в углу высокую кадку, на которой стояли две деревянные кружки. - Выпивал тут с кем-то, - кивнул батюшка головой.
- Убью, сволота!.. - Георг от гнева выкатил свои налившиеся кровью глаза и пнул ногой лежавшего на полу Якова.

  Через пару минут он уже бежал в сторону дома, который занимал есаул Охлупин, верный и преданный помощник полковника Самарина, где сейчас находился на постое ещё и капитан Еремеев.
- Караул, все сюда! - заорал он с ходу, влетая на порог этого приземистого белёного дома. - Скорее, по коням!.. Дайте мне сопровождение и людей в погоню! - он тряс перед лицом часового наганом и тот пропустил его к Еремееву, который уже выходил к нему на шум из своей дальней комнаты.
  Георг скрылся за дверью вместе с капитаном Еремеевым, а через несколько минут они оба уже бежали к подвалу с пленным Калгановым, но остановились у спуска на ступеньках, как вкопанные - дверь была открыта, а замок висел на крючке у входа. В самом подвале никого не было!

  Георг собрал деревенских мужиков и парней из Слободки, что показались ему подозрительными и привёл их к Самарину, который узнав о неприятной новости приказал тут же седлать коней и отправляться в погоню, понимая, что беглецы, возможно, уже далеко, так как нельзя было знать, когда они сбежали. Савелия Карманова, поставленного на охрану подвала на ночь привели к полковнику первым, его нашли спящим в крайнем доме от реки вместе со своей Алёнкой и притащили на допрос обоих.
- Я не причём туточки, - начал он, сразу придумывая на ходу возможную ситуацию, - это Павлик, племянник вашего благородия, меня с толку сбили.
- Рассказывай! - Самарин смотрел на Карманова испепеляющим взглядом.
- Он возля меня присел ещё с вечера, а ближе к полуночи отпустил... Иди, говорит, я сам подежурю седни, мне полковник приказал. И спровадил меня, - без зазрения совести врал Карманов. - Говорил, что и доставить утром к господину Еремееву ему приказывали этого пленного, потому как больше доверяют. Я и поверил, отдал ему ключи и ушёл домой к своей женщине.
- Бумагу какую-нибудь, предписание тебе показывал? - спросил у него Еремеев спокойным голосом.
- Нет!
- Так зачем же ты не пришёл ко мне и не спросил про это? Ведь тебя поставили сторожить пленного по предписанию, и ты эту бумагу у себя имеешь, - так же спокойно говорил Еремеев. - Покажи бумагу мною подписанную!
  Карманов достал её и отдал капитану, тот прочёл, окинул взглядом своего солдата и порвал на куски подписанное им же предписание.
- Расстрелять! - так же спокойно произнёс Еремеев, глядя на провинившегося охранника - Обоих, - кивнул он на женщину Алёну, которую тоже заподозрил в сговоре. 
  Алёна кинулась ему в ноги и стала просить о пощаде, но её тут же оттащили от капитана и вместе с Кармановым повели к опушке леса.
- Вернуть! - крикнул полковник - Не причём они тут... Парень доверился ему, так же как и я, дурак! Тогда и меня тоже расстрелять должны, ах!..
  Еремеев спокойно смотрел на полковника, но в глазах проскальзывало сожаление, что ему не дали достойно наказать виновных.
- Ну, Павел, паскуда, мерзкая тварь!.. Попадись он мне только живым, - цедил сквозь зубы, вышедший из себя Самарин. Он никак не мог поверить что тот, кому он доверял теперь больше всех, кто был его единственной надеждой и опорой среди чужих людей, его так цинично и нагло предал. Он, скрипя зубами, в накинутой на плечи офицерской шинели, сам пошёл и сел на своего коня, надвинул фуражку низко на лоб и пристегнул кобуру к поясу вместе с ножнами для шашки.

  Из распахнутого полога юрты Павлик выносил детскую люльку и завязанный бечёвкой мешок с необходимыми вещами. Вслед за ним вышла Зара и Лена, стоявший в стороне Калганов прикручивал к седлу ещё один мешок с поклажей.
Они спустились к реке и нашли там привязанную лодку в кустах под обрывистым берегом.
- Второго коня я оставлю возле юрты, Тамир придёт и отгонит его к заимке, - говорил Павлик, усаживая в лодку Зару и подавая ей ребёнка. - Уезжайте отсюда от греха, а то могут наткнуться на вас в поисках, а в верховьях реки там уж не достанут, про то место знаю только я и вот они, - он кивнул головой на молодую киргизку. - Лесом не доберётесь, - ответил он на вопросительный взгляд Калганова. - Этот островок, где верхняя замка находится у охотника Тамира, упирается в болота, туда можно только рекой добраться. Но тут течение неспешное, а потом уж быстро речка побежит в верховьях-то, и рекой преследовать вас не станут, не в домёк им будет вдоль по реке пробираться.
- Павел, а почему ты не с нами? Мне так спокойнее было бы, что не попадёшься ты им, вместе бы и укрылись,- говорил Борис Степанович.
- Нельзя, в Глазуново надо наших предупредить, что наступать будет Самарин через Никольское, а там и на них двинет. А у нас в Глазунове госпиталь, раненые там, да я уж говорил... Брат там мой! - Павел вздохнул и посмотрел на плачущую Лену. - Ты чего это?!
- Боюсь я что-то, за тебя боюсь! - она вылезла из лодки и прильнула к нему, обхватив крепок за талию. - Павлуша, родненький ты мой!.. Только не попадись к ним, пожалуйста, не попадись! - она громко всхлипнула и уткнулась носом ему в грудь. - Поедем с нами, а? Все вместе будем там прятаться на заимке!..
- Нельзя, Лена! Я вас там упрячу и хорошо будет... А когда закончиться всё, то я сам за вами туда и приеду, али пошлю кого, если живым останусь... Авось, ежели поймают, на том свете не сразу попаду в ад! - он отстранил её от себя, посмотрел ей в глаза и улыбнулся своей задорной улыбкой.
- Ты в это веришь? - спросил его Калганов и улыбнулся.- Что там есть что-то, на том свете, раз про ад рассуждаешь?
- Человек должен во что-то верить, - серьёзно ответил Павел, - а иначе - страшно жить!
- Ты прав, - закивал головой Борис Степанович. - Ну, давайте прощаться.
- Вот что, вы гимнастёрку свою сымите, ежели кто и увидит вас в лодке, то пусть думают, что мужики переправляются на рыбные места перед зимой с вещами. Останьтесь в рубашке, так надёжнее будет... Ну, а мне пора, я поехал, - Павлик, подождал, пока все поместились в лодке, а Калганов скинул с себя верхнюю одежду и остался в белой рубашке, толкнул лодку от берега, стоя в воде и махая им рукой.
  Лодка медленно поплыла на поворот и вскоре скрылась за низкими ракитами, опустившими ветви до самой неспешной воды. Анисимов постоял ещё немного и пошёл на подъём к оставленным у юрты лошадям.

  Павлик выбрал самого резвого коня гнедой масти, а вороного оставил пастись возле юрты охотника. Он быстро в этот раз ориентировался и добрался до скита, там посидел немного в кустах и прислушался к шуму леса. Ничего плохого не заподозрив, он быстро вскочил в седло и поехал вдоль оврага к тенистому логу на подъём и у дороги остановился. На ней послышались далёкие шумы и поднималась пыль над поворотом. В сторону села Никольского ехала казачья разведка.
  Анисимов спешно забрался в густые заросли орешника и ольхи, отвёл коня подальше от дороги, а сам залёг в кустах. Он ждал, когда пройдут казаки, чтобы вновь продолжить свой нелёгкий путь, но они не спешили ехать вперёд, они с остановками озирались по сторонам, будто кого-то разыскивали, а потом и вовсе оседлали дорогу, заперев её с двух сторон караульными.
- Ближе к скиту подняться бы, - громко говорил один из них долговязому старшому. - А туточки на повороте от села тоже надыть оставить караульных. Могёт быть они и проедут мимо по дороге-то...
  Из этих слов Павлику стало ясно, что ищут казаки именно их. Он ухмыльнулся про себя, вспоминая как отплывала от берега лодка, и стал думать, как выбраться отсюда не привлекая внимания и без шумно.
  Через некоторое время к оставшемуся на повороте казаку присоединился ещё один караульный, они отъехали на пол версты, но обзор дороги хорошо был виден со стороны скита, а вот те, которые стояли тут слева от оврага, стали вдруг спешно подниматься к Погорелкам и скрылись там в тенистых зарослях. Павлик понял, что это его шанс и он может по открытой местности со стороны, где нет сейчас охраны проехать вперёд и углубиться по одному ему известной тропке в сторону речки Иловайки, ближе к дому, переплыть её и оказаться в Фоминках, а потом уж и в Глазунове. Он вскочил на коня, натянул поводья и рванул с места по дороге от поворота, но казаки заметили движение и кинулись за ним в погоню. Павлик услышал характерный топот коней позади, пригнулся к шее жеребца, надавил на стремена и со словами:
- Ну, конёк, выручай милый! - стремительно понёсся по дороге вдоль лесной чащобы к спасительному месту, где впадина Синего лога соединялась с его потаённой тропой.

  Он влетел в спасительную сырую низину и помчался по дну Синего лога к развилке в густом сосновом бору. Казаки отстали, они никак не ожидали такого мощного, словно вихрь, стремительного бега жеребца. Постреляли немного, подняли пыль под копытами и повернули обратно к скиту. Павлик заехал в самую густую, топором не прорубить, чащобу и остановил коня для отдыха. Он ещё долго прислушивался, не едут ли сюда его преследователи, а потом немного успокоившись, повёл коня в поводу для верности, чтобы было меньше шума на тропе, в сторону Иловайки.

  Они переплыли реку возле дома в сумерках. Павел вылез вместе с конём из воды и остановился на низком берегу, чтобы прислушаться и осмотреться. Никого, в деревеньке стояла сонная тишина.
  Под окном у Серафима показалась тень, а потом раздался стук в сенях. Через секунду, загремев тяжёлой скрипучей дверью, на пороге появился Павлик. Он быстро прошёл в горницу и опустился на скамью под окном. Серафим слез с лавки, застеленной конской попоной, подошёл к внуку и сел рядом с ним:
- Откудова ты приехал? Я слыхал, что ты у дядьки своего службу ведёшь, верить?
- Да, - кивнул головой Павлик, снял шапку с головы и вытер ею мокрый от напряжения лоб. Слипшиеся, влажные колечки волос упали ему на виски и шею. - Дед, тут никого нет от казаков? Никто сегодня не прибыл?
- От казаков?! Что ты говоришь-то?
- Собирайся, дед, нету времени, того и гляди дядька со своими людьми сюда заявится. Наступать они вскорости будут от Никольского. Надо всем уезжать, ежели жить хотите, - Павлик устало прислонился спиной к простенку между окнами.
- Куды я старый пень поеду, соображаешь? Туточки молиться за вас, охламоны, буду!.. Ты лучше поезжай в госпиталь, там же брат твой и остальные люди лечатся, их уводи! - старик перекрестился на иконы в красном уголке. - А я уж как-нибудь тут свой век скоротаю, могёт быть, что и не тронуть старика... А ежели тронуть, то перед судом Божьим предстанут, как первые Иуды! - Серафим поднялся, подошёл к Павлику, поцеловал его в макушку, перекрестил и отправил на двор, сам вышел следом, и пока Павел садился на жеребца, смотрел на него и читал в дорогу молитву, окрещивая на ходу и его и коня широким взмахом руки.

  Пролетев семь вёрст по лесной дороге, Павлик ворвался в спящую уже Глазуновку и устремился к госпиталю. Там, соскочив с жеребца у коновязи, побежал и встал у окна комнаты комиссара Родько. Подтянулся и, отодвинув шторки, пролез к нему головой:
- Товарищ комиссар, - громко прошептал он над ухом спящего у окна Родько, - я из Слободки. Там полковник Самарин собрал военных и казаков в сводный полк, а теперь он собирается наступать на Никольское, а потом двинуть на Ровенки мимо Глазуново... Скорее, товарищ комиссар, нужно срочно эвакуировать раненых!
  Проснувшийся Родько от неожиданности подскочил на постели. Он спешно стал натягивать на себя верхнюю одежду, от волнения не попадая в рукава.
  Спустя несколько минут больничный двор наполнился грохотом тележных колёс, скрипом подъезжающих подвод и громкими голосами.

  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

(На фото: В роли Павлика Анисимова - актёр Сергей Панков. (Все трюки в фильме, в том числе и конные, актёр исполняет сам без участия каскадёра).