Сработаемся, студент

  Советский дух старого общежития, песни под гитару до утра с соседями по комнате, проспанные лекции, бесконечные пересдачи экзаменов и долгожданные поздравления с окончанием университета. А еще остывший растворимый кофе, на скорую руку заваренный перед первой парой, попытки списать билет у самого строгого преподавателя в мире, новые знакомства, превратившиеся со временем в дружбу до самой старости...

  И, конечно же, первые попытки заработать деньги. Многие люди именно так вспоминают прекрасное время под названием «Студенчество». И я в том числе. Родители всегда говорили мне, что моя главная задача – учиться: «Наработаться еще успеешь». Конечно, они были правы, но попробуйте объяснить это человеку, из которого плещется стремление к финансовой независимости. Мне казалось таким важным отвечать друзьям, которые зовут гулять: «Я не могу, я работаю в этот день вообще-то». Иметь работу параллельно с учебой, жаловаться на недосып и плотный график было очень престижно для круга моего общения: мы чувствовали себя взрослыми и самостоятельными. Увольняясь откуда-то, мы сразу искали что-то другое. Именно так я случайно наткнулась на интересную вакансию: «Вечерний администратор в стоматологию». Главным критерием для меня была возможность совмещения работы с учебой, в стоматологии это получилось бы сделать, судя по описанию их графика, так что, я решительно пошла на собеседование в это злачное место.

  Хорошо помню, тот день: октябрь, льет дождь, холодный ветер задувает мою юбку до критично высокого уровня, одной рукой я пытаюсь держать ее, а другой крепко сжимаю поломанный зонт. Стоматология находилась недалеко от остановки, где я каждый день ждала специальный студенческий автобус, поэтому найти ее было легко.
Я поднялась по небольшой бетонной лестнице, перешагивая небольшие лужицы, и открыла заветную дверь. В приемной меня встретила женщина-администратор. На вид ей было чуть больше сорока пяти лет, фигура говорила о любви к пирожкам и конфетам, по прическе было видно, что нужно подкрасить корни волос. «Темно-русый» подошел бы идеально, на мой взгляд. Звали женщину Ольга Николаевна.

- Здравствуйте, я на собеседование.
- Здравствуйте. У нас сложно, ты слишком молодая, тут в основном постарше берут. Да и работать с Андреем Борисовичем непросто: нужна высокая стрессоустойчивость. Я бы тебе не советовала сюда устраиваться.
Мне было странно слышать такое с порога, мы даже познакомиться-то не успели:
- Если вы не против, я подожду доктора, спрошу у него про график.

  Мне еще раз повторили, что не советуют здесь оставаться, но потом проводили к диванчику, где сидела пациентка и ждала приема. Женщина лет 50-60, очень миловидная. Когда Ольга Николаевна ушла в кабинет к врачу, женщина с диванчика обратилась ко мне:
- Девушка, не надо, не устраивайтесь сюда на работу. С ним очень сложно.

  И именно в этот же момент я услышала, как стоматолог, к которому я пришла работать, кричит за дверью: «Уйди отсюда, не мешай мне, я сам потом разберусь». Ольга Николаевна вышла из кабинета:
- Видишь, и так всегда.

  Я держалась изо всех сил, чтобы резко не ответить ей, что я никуда не уйду. Возможно, это было мое упрямство, а может быть, мне хотелось доказать всем, что у меня сильный характер.
- Вы меня напугать хотите? Ничего страшного не случится, если я сама поговорю с ним.
- Смотри-ка, - сказала администраторша, - не убежала еще.

  Во время этой фразы как раз вышел из кабинета Андрей Борисович, кивнул в мою сторону и спросил у Ольги Николаевны:
- Она что ли?
- Да.
Я решила включиться в разговор:
- Здравствуйте, я к Вам на собеседование.
- Сколько лет тебе, 16? В школу ходишь?
- Мне 19.
- Ладно, пойдем, поговорим.

  Мы прошли в какой-то кабинет, и он начал смотреть на меня. Не задавая никаких вопросов, молча смотрел и смотрел, смотрел и смотрел.
Я опять начала говорить первая, потому что это молчание меня и нервировало, и смешило одновременно.
- Вы думаете, что я маленькая и не справлюсь?
- Где работала – то?, - не отвечая на мой вопрос, заговорил врач.
Я достаточно коротко и по фактам описала свой предыдущий опыт работы. Андрей Борисович, никак не реагируя на мои слова, продолжал молча на меня смотреть. Я вспомнила слова Ольги Николаевны: «Главное – коммуникабельность». И решила заболтать этого великого врача. Рассказала, как работала официанткой, что входило в мои обязанности, и как только начала говорить о причинах прекращения работы ресторана, стоматолог прервал меня:
- Мне все равно, почему он там закрылся.
И потом резко сменил тему:
- Деньги нужны?
- Нужны.
Андрей Борисович предупредил меня, что у него в стоматологии в должностную инструкцию вечернего администратора входит обязанность мыть полы иногда. После озвучивания этой фразы, он выжидающе с любопытством смотрел, как я отреагирую на его слова. А что я? А я не белоручка:
- Когда в школе училась, уборщицей подрабатывала, если это имеет значение. Велосипед себе первый купила сама на заработанные деньги. Подскажите, это ведь частная клиника? А вы - директор?
- Директор – я, начальник – я, врач – я, бухгалтер – я, сантехник – я, электрик – я. У меня тут на проценте еще один врач работает – Елена, но она - дура полная.
- Зачем держите ее, если дура?
- Деньги приносит. Ты работать-то сможешь?
- Смогу.
- Два месяца испытательного срока с зарплатой 80 рублей в час. Потом 100 рублей. Потом больше будет.
- Если я продержусь 2 месяца.
- Продержишься.
В это время в кабинет зашла Ольга Николаевна:
- Возьмите ее, она мне понравилась: не сбежала сразу, как я ее пугать начала.
- Ладно, Ольга Николаевна, найди ей халат какой-нибудь, завтра покажи все. Только подробно расскажи все о работе, а - то они с подругой в общаге сейчас водки как напьются, она может и соображать не сможет.
- Ну, уж если напьемся сегодня, то завтра я уже нормальная буду, - ответила я, пытаясь поддержать его остроумную шутку про студентов-алкоголиков.
- Конечно, будешь. У тебя обувь есть для работы? У меня в молодости на все сезоны года были одни кроссовки, поэтому и спрашиваю.
- Есть.
- Ладно. Ну что, сработаемся, студент. Помнишь, как в фильме «Операция – «Ы»»?
- Да, да, помню.
Вот на такой веселой и обнадеживающей ноте мы попрощались, я радостная пошла на остановку, осознавая, что это было самое странное собеседование в моей жизни на тот момент. Меня встретила подруга, и мы действительно пили в тот вечер, только чай, а не водку.

***
На следующий день я пришла в стоматологию уже в качестве стажёра. В университете я старалась не рассказывать о новой работе: а вдруг у меня ничего там не получится, и мне придется снова искать вакансии. В общем, как бы по-старушечьи это ни звучало, я боялась сглазить. Прослушав пять скучных лекций, выпив три чашки кофе и съев один пирожок за день, я наконец-то добралась до места, где планировала мыть полы и отвечать на телефонные звонки. От Ольги Николаевны я узнала, что взяли меня не на должность вечернего администратора, а ассистентом стоматолога. Я была в шоке. Ассистент стоматолога без образования…Это вообще возможно? Я ведь ничего не умею, а к медицине вообще никаким боком не отношусь.
- Ты вчера так растрогала Андрея Борисовича, он тебя пожалел почему-то.
Это то, на чем в разговоре сделала акцент Ольга Николаевна, когда проводила мне ознакомительную экскурсию по всем кабинетам.
- Странно. Уж такого я точно не добивалась.

Ольга Николаевна рассказала, что хоть и работает четыре года, но сама многого не знает. Это выглядело очень мило с ее стороны, как мне показалось: сказать, что не только я тут ничего не знаю, но даже она с ее опытом может что-то забыть. Чуть позже я узнала, что эта самая Ольга Николаевна – жена Андрея Борисовича, она – фармацевт по специальности, и что эта частная клиника – их общий бизнес. Помню, я тогда порадовалась: в какую хорошую организацию я попала, какие здесь понимающие и душевные люди, они еще и семья, оказывается, как здорово.

Во время первых стажировочных дней для меня обозначили четкий план действий: присутствовать во время приема пациентов, тихо сидеть на стуле недалеко от Андрея Борисовича, наблюдать за процессом лечения зубов, учиться. Ничего сложного. Итак, первый пациент мне запомнился тем, что во время их разговора со стоматологом я задела дверцей ногу Андрея Борисовича, когда доставала полотенце из шкафчика. Результатом был мимолетный укоризненный взгляд, но, возможно, это я придумала сама себе от страха сделать что-то не так.

Вторым пациентом была женщина лет шестидесяти. Мне показалось, что это была та самая женщина, которая отговаривала меня накануне идти работать в эту клинику. Андрей Борисович рассказывал ей про своего брата, который купил себе диван за восемьсот тысяч, и теперь боится, что кто-то неаккуратно на него сядет и испортит.

Во время приема третьего пациента (это, кстати, был мужчина лет сорока пяти, с приятной улыбкой и с каким-то необъяснимо добрым успокаивающим голосом) я пользовалась слюноотсосом, что было для меня страшно и интересно одновременно: никогда раньше я так близко не соприкасалась с медицинскими процедурами для чужих людей. Вообще, сначала я растерялась и не знала, как пользоваться этим слюноотсосом, и что это такое. Хорошо, что Ольга Николаевна была рядом и все сделала. Но когда второй раз Андрей Борисович его попросил, то уже сказал, мне: «Качай сама». И после этого я самостоятельно трубочку - слюноотсос вставляла в рот пациенту.

Сначала делала это неправильно: мужчина-пациент сам направлял трубочку в нужные стороны, а потом я поняла, что от меня требуется, и взяла инициативу в свои руки. Андрей Борисович сказал мне ознакомиться с прейскурантом, чтобы хоть примерно представлять, какие услуги мы предоставляем, если мне не все равно, и если я собираюсь здесь работать. А Ольга Николаевна сказала мне зайти на сайт их клиники, потому что там вся актуальная информация. Потом мой начальник - стоматолог предупредил меня, что осенью много работы будет в хирургии. И еще сказал, что я буду ассистировать ему. Я опять была в шоке от того, какие серьезные обязанности мне хотят доверить. Неужели я хорошо себя зарекомендовала за какие-то два дня?

В этот день, кстати, был назначен прием еще одному человеку, но он не пришел, и Ольга Николаевна сказала, что я могу переодеваться и идти домой.
- Тебе как денежки-то платить? – спросил Андрей Борисович меня про зарплату, когда я уже стояла у входных дверей, укутанная теплым шарфом.
- Мне все равно.
- По пятницам и субботам платить тебе не буду, а - то прогуляешь все деньги в клубах, если каждый день тебе буду их выдавать.

***
Круглыми сутками я читала про анестезии, пульпит, коронки, протезы… Спрашивала все у Ольги Николаевны, а она подробно объясняла. Я узнала, что лоток, который нужен врачу - стоматологу, состоит из семи основных предметов, научилась их распознавать. Сиреневые, белые, желтые и красные штуковины называются кафайлами. Еще есть протаперы, они схожи на вид немного. Эти инструменты нужны для работы с каналами. Ультракоин – это анестезия. Нужно две ампулы и две иголки: желтую и зеленую. Еще есть боры, фрезы, диски, пульпоэкстракторы, каналонаполнители, специальное стекло. Спектрум, Те-Эконом, Бостон и Филтек – это все твердый материал, которые спользуется для пломб, но не только для них, наверно. Филтек – самый хороший и дорогой, его используют при более сложных процедурах. Эс-Флоу – жидкий материал. И эти материалы различаются по цветам.

Когда я присутствовала при лечении, мне были видны только головы пациентов, Андрей Борисович и его работа. Так интересно было наблюдать за всем этим и учиться новому. В каждом телефонном разговоре с мамой я делилась эмоциями после рабочего дня, в моих словах читалась гордость за то, что я самостоятельно нашла такую хорошую работу, и что меня хвалит начальник. А потом у этого начальника резко поменялось отношение ко мне, что стало проявляться в таких высказываниях, как: «Ты бы хоть музыку мне включила, а - то сидишь тут, как приморозок». Или: «Выйди, чтоб тупо не сидела тут».

Я даже не понимала, как реагировать на это: а что могла ответить молоденькая неопытная студентка взрослому авторитетному врачу - начальнику?
Часто после окончания приемов Андрей Борисович говорил пациентам, что я просто сижу у него в кабинете и ничего не делаю.

А я бы и рада была что-то делать, но я даже не понимала, когда он заканчивает процедуру: будет он использовать еще какое-то оборудование или нет. Убирать лоток с инструментами или нет.

Никогда нельзя было угадать настроение Андрея Борисовича, возможно, об этом и предупреждали меня все вокруг, когда я только собиралась устроиться к нему на работу. Он то кричал на меня, то использовал в каком-то роде милые фразы. По крайней мере, мне они казались милыми в сравнении с его криком по делу и без. Наш разговор мог выглядеть так:
- Радость моя, окно нам открой.

Я открывала. Как-то раз мне показалось, что Андрей Борисович закончил лечить зуб своему пациенту, потому что он уже перешел к заключительным рекомендациям, и я стала убирать чашку с используемыми им приборами, на что получила:
- Куда потащила?
- В шкаф.
- Горе ты мое, я еще не закончил.

А потом он мог даже не воспользоваться этой чашкой снова, и ее все равно приходилось убирать, но уже после того, как он покинет кабинет. Происходили у нас и такие диалоги:
- Дай мне прямой наконечник.
- Этот?
- Убери его, ничего уже не надо, фрезы дай мне и резинки. Куда ты лезешь?

Помню, пациентка тогда очень жалостливо на меня посмотрела, а я узнала в ней ту женщину с диванчика, советовавшую мне здесь не работать. Потом она ушла, и я попросила Андрея Борисовича:
- Покажите мне, пожалуйста, как снимать фрезы с наконечника, я не знаю этого.
- Пошла нахрен.

И после этих слов великий врач вышел из кабинета, а я осталась на том же месте, пытаясь не расплакаться. Кстати, все это - события первой моей рабочей недели, и почему я осталась работать дальше, я не знаю. В пятницу, в день выдачи моей первой зарплаты, Андрей Борисович сказал своей жене:
- Учи ее, Ольга Николаевна, она ничего не знает, вопросов не задает.

А потом обратился ко мне:
- Эта неделя была пробная, теперь начинаем работать. Могу чем - то кинуть в тебя, если тупить будешь.

***
На следующей неделе на одном из приемов Андрей Борисович попросил меня достать ему зеркало. Я протянула большое, а надо было маленькое, оказывается. На что я получила:
- Дура.
И никак не ответила.

В ходе этого же приема в разговоре с пациентом упомянул меня:
- Эта хоть каждый день приходит, что-то делает, какую-то копейку зарабатывает. Сама из деревни какой-то. Но не совсем пропащая.

Помню, посмеялись тогда над его остроумием, чтобы сгладить обстановку, обостренную не мной, кстати:
- Значит, я еще не совсем тупая?
- Да, не совсем тупая.

В конце смены Андрей Борисович даже сказал мне, что я молодец. Уж не знаю, чем я заслужила такую похвалу. А на другой день опять у стоматолога было плохое настроение:
- Где лоток? Зачем ты его убрала? Тебе домой хочется уйти поскорее?
- Нет, не хочется. Что мне в этой общаге делать?
- Убирай только тогда, когда я скажу.
- Вы раньше говорили, чтобы я быстро все убирала, сейчас по-другому, да?
- Что-то не устраивает? Не надо ничего убирать, пока я не попрошу.

Потом он мне начал объяснять, что все строго должно быть на своем месте, и привел пример:
- У тебя же трусы с лифчиками отдельно лежат?

Наверно он гордился своим остроумием. Хотя, на остроумие это мало похоже.
Странный он был, этот Андрей Борисович. Как сейчас не понимаю, так и тогда не понимала, как с ним может жить Ольга Николаевна, его жена. На нее - то он кричал всегда, обзывал ее обидными словами, а она только посмеивалась в ответ и улыбалась ему. Если бы в то время я знала слово «абьюзер», то именно так переименовала бы Андрея Борисовича в контактах своего телефона.

Возможно, мне было интересно, насколько меня хватит, сколько еще я смогу проработать в таких условиях при постоянном напряжении, а может быть мне нравилось пересказывать ситуации с работы своим подругам и обсуждать поведение своего начальника - взрослого избалованного невоспитанного ребенка. В общем, каждый рабочий день зависел от настроения Андрея Борисовича. Было или так: «Ну вот, учишься потихонечку, молодец.

- Мне кажется, что слишком «потихонечку».
- Да нет, нормально. У меня племянница в медицинский университет поступила. Платно, конечно. Брат мой ей машину купил за это. Это ты вот работаешь, а кому-то все просто так достается», или так: «Сколько раз я тебя учил медицинской этике? Если работаешь с людьми, ты должна говорить мне не «Понятно», а «Поняла, Андрей Борисович». А - то придет пациент и расскажет, что здесь работает хамло».
Как - то раз Ольга Николаевна сказала мне, что Андрей Борисович ни разу не пожалел, что взял меня на работу, но по его поведению этого было не видно. Правда, в один из моих выходных после сложной процедуры, в ходе которой я помогала стоматологу, он мне позвонил:
- Я хотел сказать, что ты вчера хорошо поработала, я реставрацию на этих материалах первый раз делал, мне было бы трудно одному. Ты вот работаешь вторую-третью неделю, а схватываешь на лету. Я, в общем, рад за тебя.
 Я была удивлена таким словам от Андрея Борисовича:
- Вы меня не перехвалите, а - то вдруг сглазите.
- Я перехваливать не умею, если что не так, за словом в карман не полезу, ты знаешь.

***
Конечно, работая в стоматологии, сталкиваешься с разными случаями. Например, приходила к нам как-то на прием женщина. У нее был Гепатит-С, и при записи на прием она об этом не сказала, хотя должна была. Андрей Борисович проводил ее в кабинет, провел осмотр: работа была нужна большая. Потом спросил у нее: «Что у нас с Гепатитом?». Женщина начала рассказывать: с детства не болела почти, не пьет, но курит, в 1993 году ей сделали какую-то операцию, и она думает, что там заразили (выявили Гепатит только в 2006), либо в кабинете у стоматолога могли, потому что она часто лечит зубы. Уже не один миллион рублей потратила на лекарства, и это еще благодаря тому, что были какие-то сбережения. Собиралась детям квартиру купить...
Андрей Борисович осмотрел ее, сказал, в среду принести панорамный снимок, уже тогда они будут разговаривать про лечение. Когда она ушла, Ольга Николаевна зашла и спросила, правда ли он будет брать ее на прием в дальнейшем. «Да ну нахрен, нет, не буду. Это риск такой большой. Она мне тут врет и не краснеет (в ее рассказе много несостыковок было), еще и хочет, чтоб я ей зубы сделал. Зачем она пришла к нам в клинику, если прикреплена к другой больнице, где и должны этим заниматься?». Ну и Ольга Николаевна согласилась с ним, разумеется. И я тоже. Потом Андрей Борисович повторял несколько раз, что глупо сделать работу ей, пусть она и заплатит восемьдесят тысяч, а потом лечиться за миллионы. «А если я заражусь? А если она вон заразится? (кивнул он в мою сторону). Нет уж». В итоге Ольга Николаевна позвонила этой женщине и сказала, что доктор уехал на стажировку, и порекомендовала поискать других врачей.

Через некоторое время на должность нового администратора (ведь меня записали в ассистенты, и место администратора оставалось вакантно) взяли девушку, которая раньше здесь работала, но по семейным обстоятельствам уезжала из города. Звали ее Светой. Как я поняла, она была любимицей Андрея Борисовича, и он светился от счастья, когда говорил о ней.

Он всегда ставил мне в пример эту Свету, а своей жене выговаривал следующее:
- Ольга Николаевна, почему ты ее не учишь, она ничего не знает! Ты сама ничего не делаешь, если нанимаешь ассистентку, учи ее!
- Ну вот, он сегодня во всей красе. Не знаю, к чему опять прицепился, - примерно так всегда она комментировала мне его слова.

Сначала эта Света показалась мне милой и адекватной девушкой, но спустя какое-то время начали проявляться замашки а - ля "Я здесь лучше все знаю". Например, я приходила в клинику и начинала готовить кабинет к приему пациентов, а она мне говорила: "Рано еще подготавливать все, Андрей Борисович позже приезжает обычно".

А как-то раз она меня даже немного подставила: сказала, что все приготовила для приема. Но она забыла боры поставить на стол, а я не заметила. И сразу получила претензию от Андрея Борисовича: "Где боры, опять ничего не помнишь, сколько можно тебе говорить".

После одной из процедур, в ходе которой Андрей Борисович кричал и на меня, и на свою жену, пациент не выдержал:
- Вы так грубо с женщинами разговариваете. Зачем?
- Потому что пока на них не наорешь, они не работают.

А в конце смены мой работодатель спросил, не против ли я того, что он мне будет платить и после испытательного срока по восемьдесят рублей в час, а не по сто, как обещал раньше:
- Медсестры в поликлиниках получают вообще по семьдесят рублей.
После чего обратился к Ольге Николаевне:
- Выдай зарплату Свете, и тысячу сверху дай: она много карточек заполнила сегодня.

***
- Ты ничего не делаешь, ничего не знаешь, тупо сидишь, ничего не спрашиваешь, историю болезни не заполняешь, никакого продвижения вперед у тебя нет, даже не знаешь, где и что лежит. Если ко вторнику не выучишь все препараты, которые у нас есть, то мы с тобой распрощаемся.
- Поняла, Андрей Борисович.
- Тебя здесь что, зарплатой обижают?
- Нет.
- У меня бухгалтер в месяц меньше получает, чем ты.
- Да прям уж.
- Что, да прям уж? Если что-то не устраивает, можешь валить отсюда.

После этого он послал меня в соседний кабинет искать какие-то приборы. В это время там находилась Света, которая сказала мне, что как она возвращается на работу (после перерыва, например, как в этот раз), то Андрей Борисович начинает на девочек-ассистенток орать. Затем в кабинет зашла Ольга Николаевна и передала мне, что Андрей Борисович меня «отпускает домой». В общем. В тот день он просто выгнал меня с работы.

***
Однажды Ольга Николаевна сказала, чтобы я всегда вступала в разговор с пациентами в спорных ситуациях, переключала удар на себя, чтобы Андрею Борисовичу было спокойнее. Тем временем он был в своем репертуаре:
- Хватит тут сидеть просто так и тупо смотреть на меня. Мозгов не хватает все запомнить?

Примерно в это время, может даже раньше, я уже планировала свое увольнение из этой «семьи стоматологов и их верной собачки Светы». Ольге Николаевне я рассказала историю о том, что меня назначили методистом на кафедре вместо девочки, которая уехала на археологические раскопки в Калининград. Добавила, как я не хочу отсюда уходить, а там мне надо работать по вечерам, да еще и бесплатно, и если я откажусь, то у меня будут проблемы с дипломом. На что Ольга Николаевна сказала мне, чтобы я Андрею Борисовичу ничего не говорила, пока у меня все точно не решится.

На одном из приемов гениальному стоматологу опять что-то не понравилось: он с грохотом отодвинул стул, на котором я обычно сидела (он сам мне говорил на нем сидеть всегда, говорил, что этот стул – мое рабочее место), и так же с грохотом демонстративно выкатил его в коридор со словами, обращенными своей жене: «Так, это забираем». Та, естественно, посмеялась, чтобы поддержать его остроумие и, возможно, чтобы разрядить обстановку. После этого я работала стоя. Как обычно подавала инструменты, слюноотсос, а Андрей Борисович тем временем гнул свое: «Ты за это время у меня ни разу ничего не спросила. Ничего не знаешь и не спрашиваешь». Я начала отвечать ему: «Почему не спрашиваю? Когда мне что-то непонятно, спрашиваю всегда». Он: «Спрашивай сейчас». Я: «Прям с ходу? Вопрос по принуждению? Хорошо». После того, как я задала вопрос, на который знала ответ, стоматолог велел мне опять взять тетрадку и записывать то, что он будет говорить: «Первым делом в кабинете ты должна узнать имя пациента, усадить его в кресло, накрыть полотенцем специальным для соблюдения гигиены…», и все в таком духе, как будто я не выполняю эти действия несколько раз за день и не знаю, что делать. После информативной лекции мне было сказано, что я не умею разговаривать с пациентами.

***
В один зимний день Света спросила, каким у меня будет график каникул, чтобы смены рабочие поставить. А я думала в тот момент: «Меня здесь уже не будет».
Пришел Андрей Борисович:
- Ты сегодня за администратора. Света будет ассистентом. Раз ты ничего не умеешь, учиться не хочешь, ничего не знаешь, с пациентами не разговариваешь, то будешь сидеть здесь за пятьдесят рублей в час. В кабинете тебя сегодня быть не должно.
После этих слов Ольга Николаевна поручила мне съездить в центральную аптеку, чтобы поставить печать на каком-то документе. Я с радостью вышла из клиники и решила, что уволюсь в тот же день. Когда я вернулась из аптеки, Ольга Николаевна спросила, как там у меня дела с университетом.

- Все так же. Если вы не против, можете мне зарплату сегодня выдать? Потому что завтра я не выйду на работу. И никогда больше не приду.
- Почему?
- Мне не нравится, когда мне говорят, что я полностью тупая и ничего не умею.
- Ну, он потом отойдет же.
- Мне это уже не интересно. Да и зачем я буду просто сидеть здесь за пятьдесят рублей в час и слушать унижения в свой адрес.
- Ты уже точно решила?
- Да.

На протяжении всего оставшегося рабочего дня пару раз Ольга Николаевна выходила из кабинета Андрея Борисовича и спрашивала, не передумала ли я уходить. Я отвечала, что не передумала. В конце дня она спросила меня, поговорила ли я с Андреем Борисовичем (потому что я предупредила ее, что сама скажу о своем уходе).
-Еще нет.
И он это услышал:
- О чем не поговорила-то?
- Я не смогу больше здесь работать.
- Ну, работай там, где можешь. Я - то здесь при чем?
- Хотела лично сказать Вам.
- Сказала?
- Да.
- Вот и решай все эти вопросы с Ольгой Николаевной, меня это не касается.
И его жена как-то резко появилась из-за стойки администратора:
- Рассчитать ее, Андрей Борисович?
-Да, - ответил стоматолог и быстро спрятался в своем кабинете, закрыв дверь.

Я забрала деньги. Попрощалась. По дороге домой вспомнила, что не вернула им важную и ценную книгу о лечении зубов. И возвращать не собиралась, как и возвращаться туда сама. Удивительно вообще, как я терпела такое отношение к себе несколько месяцев. На что только не пойдут студенты ради заработка и ощущения финансовой независимости.