Подруги

Недалеко от районного центра протянулась единственная длинная улица деревни с интересным названием - Бобыли. Бобылей тут, естественно, не было, но название, пришедшее из глубины времён, прижилось. И очень нравилось жителям. Они, жители, мысленно делили деревню на две части, «два конца», как они говорили. Те, кто жил ближе к городу, этим чрезвычайно гордился. Наши героини жили как раз близко к микрорайону города. Эти три девочки были соседками и ровесницами.

Предполагалось, что в своё время они пойдут в соседнее село в школу и будут учиться в одном классе. Но пока для Томочки, Люси и Люды была вольная воля, и они наслаждались  безмятежным детством.

Когда Люсю спрашивали, с кем она дружит, она называла Люду и Томочку. Томочка и Люда считали подругой Люсю. Сейчас трудно объяснить почему, но девочки никогда не играли вместе. Между ними сложились отношения, которые, скорее всего, могли бы растолковать взрослые. Но девочки не задумывались ни о чём, а просто радовались тому, что имели.

Томочка жила в небольшом доме вместе с родителями и бабушками: бабой Марьей и старенькой бабой Катериной. Она была единственным ребёнком в семье, можно сказать, центром Вселенной. Томочка была худенькой, как тростиночка, кареглазой девчушкой, которой дома позволялось абсолютно всё, но запрещалось ходить домой к другим девочкам. Именно поэтому приход Люси к Томочке в гости всегда был желанным. Чего только не выдумывали девочки! Чем только не занимались в доме Томочки! В комнатах всегда было убрано, каждая вещь была на строго отведённом ей  месте, поэтому девочки уходили в терраску, чтобы там пошалить. Там можно! У Томочки был очень плохой аппетит, что очень расстраивало её бабушек. Поэтому, чтобы как-то накормить внучку, они звали обедать с ней и Люсю. Та тоже была малоежкой, но щи бабы Марьи, утомлённые в чугунке в печи, были вкусными до невозможности, и Люся с удовольствием составляла Томочке компанию.
- Хорошо, бабуля, я поем, - заявляла Томочка. – Только есть мы будем на улице. На крылечке сядем. Там у нас дело.

А «дело» было таким: девочки садились на верхнюю ступеньку высокого крыльца, разместив тут же детские счёты с жёлтыми костяшками. Подружки пристально смотрели вдаль, где виднелась дорога Краснослободск – Ельники. Люся считала машины, которые ехали в Краснослободск, а Томочка – в Ельники. Подсчёт фиксировался на счётах. Важное дело!

Баба Марья выносила девочкам тарелки со щами и хлеб, нарезанный кубиками. Только так соглашалась есть его Томочка. После щей следовал кисель. Он был тёмно-малиновым, густым, красивым, вкусным.
- Ешьте, девочки, кисель с краю, - говорила добрая бабушка.
Но лучше бы она этого не делала, потому что Томочкина ложка тут же утопала в середине душистого кисельного озера.
- Ну, ладно! – мирилась баба Марья и шла хлопотать по хозяйству.

Очень нравились Люсе настенные часы в Томочкином доме. Они висели на передней стене горницы и всегда привлекали внимание девочек. Коричневые, словно вылепленные из тёмного шоколада, блестящие, с красивыми еловыми шишками на циферблате, с шишками вместо гирь, они были настоящим чудом. А ещё в часах жила птичка, кукушка, которая в определённое время открывала маленькую дверку, высовывалась из домика и куковала. Девочки часто задумывались, какое у неё гнездо в домике? Почему не видно птенчиков? Вон, в скворечнике в саду давно уж птенчики пищат, а тут – тишина! И решили девочки ту птичку изловить…Улучив момент, когда баба Марья ушла полоть грядки, девочки повисли на гирях. Бедная пташка что есть мочи высунулась из домика да так и осталась висеть вниз головой…Птенчики явно отсутствовали. Люся быстро ушла домой: почуяла кошка, чью сметану съела! А как уж Томочка объяснила странную позу кукушки, история умалчивает!

Однако не надо думать, что Тома была такой уж капризулей и непослушной девочкой. Она любила книги, подолгу рассматривала картинки в них. Очень трепетно девочка относилась к старенькой бабушке Катерине, совершенно слепой женщине. Томочка любила выводить старушку на улицу, усаживала её на табурет и начинала описывать картинки из книжек. Ещё Томочка очень любила лечить кота, огромного котищу, который жил у них в доме. Ну и что из того, что кот был абсолютно здоров? Профилактика никому ещё не помешала!

Когда Томочке исполнилось шесть лет, её родители переехали в Ельники, и девочки расстались, как оказалось навсегда. Став взрослой, Люся узнает, что подруга её стала врачом и живёт в Севастополе…

И всё же ближе Люсе была её тёзка – Люда. Дядя Альберт, папа Люды, называл девчонок по-своему: Люсенька большая (Люся) и Люсенька маленькая (Люда).
Люсенька маленькая была третьим (но не последним) ребёнком в семье. Росточком маленькая, голубоглазая, с задорным, вздёрнутым кверху носиком, она была скромной, весёлой и по-настояшему верной подругой. Жила она с родителями, братом Володей, сестрёнкой Валей и бабушкой Марусей в просторном доме, построенном давным-давно из красного кирпича. Этот кирпич делали в специальных ямах, обжигали его там. Построить дом из кирпича мог только состоятельный человек. Вот и этот дом построил богач, которого потом раскулачили, а дом отдали самой бедной в деревне семье -  родителям бабы Маруси. Небольшой с улицы, дом внутри был просторным. Правда, окна в нём были небольшие, и в комнатах было темновато и прохладно. К дому примыкала большая солнечная терраска, любимое место отдыха всех домочадцев, и огромные сени, где в мини-футбол можно было играть. В доме было две большие комнаты: горница с обязательным фикусом в углу и алоэ на окнах и кухня, третью часть которой занимала огромная русская печь, выкрашенная жёлтой краской. Как же здорово было на этой печи! И спали там, и играли там, и лечились тоже там. А ещё с печки можно было прыгать на кровать, которая стояла рядом с ней. Так здорово! Удивительно, но это занятие девчонкам никогда не надоедало. Прекращали прыжки только тогда, когда умница Валя садилась делать уроки. Тишина! На этой печке Люда и Люся научились читать по видавшей виды большой книге под названием «Мастер-ломастер». Учились девочки и писать. Печатными буквами. Люда высовывала язычок, старательно выводя буквы. Люся прятала язык за зубами: «Чего ещё язык показывать?» Поэтому, наверное, и буквы у неё расползались и были неровными. «Вот приду домой, сяду за стол, высуну язык и буду писать! Буквы тогда уж ровными будут!» - думала девочка.

Однажды Валя решила проверить знания подружек.
- Сейчас будет диктант! – заявила она.
Девочки переглянулись. С Валей никто и никогда не спорил. Она была отличницей и авторитетом для многих.
- А это не больно? – спросила Люся.
- А он страшный диктант-то этот? – поинтересовалась Люда.
- Не страшный! Садитесь! Будете писать! – Валя достала «Блокнот агитатора».

Валя, которая на два года была старше девчонок, с трудом произносила длиннющие слова: «информация», «агитационная деятельность» и другие не менее непонятные фразы, а девочки писали, время от времени слюнявя простые карандаши. Люда высовывала язык больше, чем обычно. Люсе хотелось домой, но шубейка её висела высоко, и девочка не могла её сама достать. Но вот экзекуция завершилась. Валя взяла писанину подружек и начала исправлять ошибки красным карандашом. Вскоре записи исчезли под красным, а Валя с торжествующим видом вывела Люсе злую-презлую единицу. Да ещё её внизу подчеркнула. Как приговор вынесла. Сестре она поставила двойку. Не двойка, а красный лебедь поплыл по листочку Люды. У Люси навернулись слёзы на глазах: надо было высунуть язык всё же!

Люда вставала всегда рано, а её подружка любила поспать. И вот Люда приходила к подружке, садилась у её кровати и ждала, когда та проснётся. И ни разу не разбудила! Никогда!

Мальчишки и девчонки на улице удивлялись, глядя на подружек: никогда не ругаются, никогда не дерутся… Сказали об этом девчонкам. Люда решила:
- Ну, давай подерёмся что ли…
- А ты же маленькая! – Люсины белёсые брови взлетели вверх. – Нет, я тебя колотить не стану.
- Ну, тогда загони меня в крапиву. Я обожгусь и зареву. – Люда двинулась к зарослям крапивы. – Все подумают, что ты меня побила.
- Люд, давай вместе обожжёмся! Вместе и поплачем…
Ну, не было у подружек повода ругаться!

В доме у Люды появилось чудо: телевизор! Мало у кого в деревне он был. Было всего две программы. В воскресенье в 9.30 все дети замирали у экрана, чтоб посмотреть «Будильник». Хорошее было время!

У Киреевых был очень большой сад. Росли там яблони, вишня, ряды кустов черной смородины, крыжовник, мелкий, но очень сладкий. Когда поспевала смородина, все дети Киреевых строго обязательно принимали участие в сборе урожая. Присоединялась к ним и Люся. Нарвав смородины, дети сдавали её бабе Марусе, а та варила вкусное варенье. А вот за яблоками бегали в сад к Люсе. Надо сказать, у Люси был очень строгий дед, но когда приходила в сад ребятня, он вёл всех к огромной ветвистой яблоне, которую называл «Медовкой», и разрешал собирать и рвать яблоки всем сколько угодно. Иногда допускал и до «Землянички», но избранных. Летом сад кормил ребятишек.

А зимой в саду появлялись большие сугробы, которых сейчас почему-то не бывает. Володя, брат Люды, брал лопату и шёл копать в них комнаты, ходы и туннели. А потом разжигал костёр из газет в одной из комнат. Вот здорово было!
А потом Люся и Люда враз стали «старшими»: у них появились младшие сестрёнки. У Люды сестру назвали Мариной, а у Люси – Наташей. У подружек появились новые обязанности. Девочки подрастали.
Вот и пришло время собираться в школу. Конечно, Люся и Люда сели за одну парту. Однажды Раиса Андреевна, учительница девочек, сказала в классе:
- Люда Киреева читает лучше всех! Целыми словами! Молодец!

Люся посмотрела на Люду. Нет, при чтении та язык не высовывала. И при письме тоже. В учебнике у Люды лежала закладка: обертка от большой шоколадки, на которой был изображён золотой петушок и красовалась надпись: «Сказки А.С.Пушкина». «Может, всё дело в закладке?» - подумала Люся и решила завтра попробовать читать целыми словами. И чудо свершилось! Учительница похвалила Люсю и сказала, что Люся и Люда – молодцы.

До школы девочкам приходилось добираться разными дорогами, только чтобы не утонуть в грязи. Но грязь, лужи, колеи были везде. И с этим ничего поделать было нельзя. Маленькая Люда оказалась большой охотницей мерить глубину луж. Часто она отдавала свой портфель подружке, а сама забредала поглубже в лужу. Часто заливала сапоги и всегда мазала штаны так сильно, что Раиса Андреевна только всплёскивала руками и начинала раздевать маленькую ученицу. Она застирывала штаны, ставила сушиться сапоги и, обведя глазами класс, спрашивала:
- Ребятишки, у кого есть запасные носки?

Конечно, носки находились, и всё было хорошо.

А потом случилось такое, что долго не укладывалось в голове Люси. Киреевы переехали жить в город. Осталась в деревне только баба Маруся со своими козами да кроликами. А Люда уехала… Люся затосковала. Сначала она всё ждала подружку: вдруг прибежит? Вдруг вернётся? Ведь город – вон он! Близко! Она выходила на дорогу и смотрела в сторону города.  Но Люда не шла. Она ходила в городскую школу, у неё появились новые подружки. И тогда Люся разразилась слезами и объявила Люду предательницей…

Через семь лет Люся сама пойдёт учиться в городскую школу. И подруги Люды станут её подругами. Но подругами ли? Одноклассницами. Приятельницами. Но не подругами.
По большому счёту у Люси больше не было настоящих подруг. Никого не захотела она впускать в своё сердце. Слишком тяжело расставаться. Во взрослой жизни Люся называла подругами некоторых одноклассниц, однокурсниц, но расставалась с ними легко, без боли.

А Валины труды не прошли даром! И Люда, и Люся стали учителями русского языка и литературы, Почётными работниками общего образования России, уважаемыми родителями и учениками людьми.
Верно говорят, что самые лучшие друзья – из детства. И родом мы из детства, счастливого детства. И это тоже верно!