Я буду ждать на темной стороне. Книга 4. Глава 14

Инструктор Майк Найтмен, дородный и скорый на расправу мужчина лет сорока, а то и больше, был одной из составляющих штурмовой бригады имени Теодора Шекспировича, которая, несмотря на предпринятые попытку улучшить боевые навыки будущих новобранцев, давно числилась  в местных военных сводках как одна их тех, кто нес самых большие потери среди похожих бригад.

Неудивительно, что у него, как и самого командира, почти всегда было отвратительное настроение. Как сегодня, например. Только в этот раз уже совсем по другой причине.

Каждый раз, когда к ним присылали новобранцев из тех горемык, которых успели наловить представители военкоманата, время от времени устраивая на улицах облавы, инструктор Майк думал, что хуже быть уже не может. Но в этот раз эти люди превзошли самих себя. Потому что судя по тому, каких парней им поставили для штурма, ему показалось, что давно достигнув уровня дна, военкомы вдруг взяли лопату и начал копать яму: до того разношерстный люд попадал в их лагерь, который, ко всему прочему ещё следовало обучить каким-то навыкам ведения боевых действий, а потом уже весь этот сброд отправлять на фронт, куда ему, собственно говоря, и была дорога.

Выстроившись перед ним в то утро на плацу, будущие вояки называли свои данные, когда он подходил к ним, спрашивая различную информацию, чтобы на её основе сделать свои выводы относительно пригодности того или иного кандидата к военной службе. 

Где-то среди этих «добровольцев» и находился Егор Новаковский, не по своей воле променяв  обывательский прикид «путешественника» на армейскую униформу, внимательно следя за бродившим туда-сюда инструктором.

Ничем не выдавая своего присутствия, что вполне было свойственно как для человека, попавшего в непривычную ему среду, он размышлял о том, под каким предлогом можно было отсюда свалить, лишь бы не брать оружие в руки, только сейчас осознав, как крепко влип.

— О, только смотрите, какой АлиБаба! — усмехнулся инструктор Майк, сверля смуглого парня пристальным взглядом. — Ты откуда здесь такой взялся? Как тебя звать, солдат?

— Магир Сукасян Карапетович, — бодро отрапортовал тот, недоверчиво покосившись на инструктора.

— Сука-что? — мужчина сделал вид, что не расслышал. — А ну-ка, повтори!

— Сукасян Магир Карапетович! — чуть громче добавил новобранец, уже неоднократно сталкиваясь с насмешкой в отношения своих данных. И в чем он был виноват, родившись в такой семье?!

— Вот как? — удивился инструктор, мельком окидывая взглядом его смурной вид. — Занятно… А что же насчет тебя, солдат?  — Подошел он к следующему, пухлощекому и лопоухому новобранцу. — Ты чьих будешь?

— Христос Мендельсонович Шмульке, — спокойно отозвался тот, словно хвастаясь именем, данным ему родителями.

— … пришедший в этот мир при помощи непорочного зачатия?! — с издевкой обратился к нему инструктор, переводя диалог на пошлые рельсы.

— Я у родителей не спрашивал, — развел руками новобранец.

— А почему не Иисусович, Христос?

— Маме не повезло встретить такого мужчину. Поэтому она остановила свой выбор на моем отце.

— Хорошо-хорошо, Христос, тогда я передам нашему командиру, чтобы во время штурма он всегда тебя ставил во главе отряда. Будешь идти в первых рядах и подобно Моисею, разводившего море по сторонам, тебе придется отводить от наших бойцов вражеский огонь на позициях. Может это и поможет нам избежать в будущем потерь. — Инструктор Майк привык говорить с бойцами без всяких обиняков, не скрывая от них тяжелой обстановки на фронте, чтобы у них сложилось хоть какое-то представление о том, что их там ждет. — Так что ты на своем месте, солдат.

Пока инструктор Майк обменивался «любезностями» с новобранцами, подбирая им самые насмешливые прозвища и назначение в зависимости от их имен и фамилий, от нечего делать Егор обращался втихомолку то к одному, то к другому своему соседу, пытаясь отвлечься от донимавшей его духоты.

Лето было в полном разгаре. Солнце находилось в самом что ни есть зените, до невозможности раскаляя воздух. И чувствуя себя на плацу словно в центре пустыне, Егор никак не мог дождаться конца переклички, чтобы спрятаться в тень и перевести там наконец-то дух.

У кого-то пропитавшаяся потом униформа начала прилипать к телу, но словно специально задавшись целью как можно подольше продержать новобранцев под солнцем, инструктор не спешил их отпускать, готовясь выступить перед ними с торжественной речью как полагается. И то, что удалось за это время наслушаться от будущих коллег, чьи имена он силился запомнить, Егор понял, что всех этих людей привела сюда сама судьба, несмотря на все их попытки укрыться от справедливости, пока те, другие, которые повезло больше, чем им, продолжали отрываться в тылу, гуляя по кафе и ресторанам, и возвращаясь домой к своим женам и любовницам.
      
Один признался ему, что хотел дать взятку военкому и откупиться. И эта операция почти удалась. Правда, потом этого самого военком арестовали, а его отправили сюда. Но узнав, сколько пришлось этому типу отдать за справку о непригодности, подсчитав в уме сумму своих сбережений, Егор понял, что самому ему вряд бы удалось насобирать столько за короткий срок, только если он не наткнется на какой-нибудь клад, который все время мечтал найти. А теперь… Теперь уже было не до клада.

— А ты как сюда попал? — обратился он к своему соседу, некоему Назару, неказистому на вид парню, выходцу из села.

— Как? — пожал тот плечами. — Вышли как-то с друзьями за пивом и вот я здесь. Попробуй теперь докажи, что ты пришел сюда не добровольцем. А один мой друг рассказывал, что при нем забрали какого-то старика с палкой. И тоже с пивнухи. Думаешь, он хотел такой смерти? 

— Мой приятель просто вышел за сигаретами… Уже воюет где-то и даже успел подписать контракт.

Эти слова принадлежали ещё одному новобранцу по имени Медофий Савельев, чья внешность показалась ему знакомой. Как будто он видел его где-то раньше, но не мог вспомнить где.

Впрочем, удивляли Новаковского не сколько эти истории, а то, что в военкомат набирали парней вообще далеких от этой специальности, а некоторые из них откровенно боялись военной техники.

Таким, к примеру, оказался и его одногруппник Кирилл Драгомарецкий. Это был единственный человек, которого он знал из всей этой когорты своих будущих сослуживцев. Кого Егор меньше всего ожидал здесь увидеть, так это вечно перепуганного Кирюшу. Парня, далекого от военного ремесла, как сам он был далек от понимания техники балета и театрального искусства, в целом.    

Как выяснилось, Драгомарецкий попал сюда теми же путями, что и остальные. Просто в один прекрасный момент он вышел из дому за таблетками для своей бабули. Забрать в аптеке «бронь». Но если дорога к самой аптеке прошла без приключений, то назад ему «посчастливилось» нарваться на двух «пикселей», которые тут же вручили ему повестку, а спустя пару секунд и вовсе затолкали в бусик, держа путь в военкомат.

Так он туда и поехал, с сертралофтом для бабули в руках. После распределения его кинули в этот лагерь, предварительно вернув таблетки его бабке. Тот даже не успел током переодеться, красуясь на плацу в розовой пижаме, поверх которой была надета футболка с надписью «Я ехал в N и выжил», (город, который был полностью выжжен и превращен в пепелище благодаря ковровым бомбардировкам).

Долго обдумывая историю одногруппника, Егор не переставал поражаться хитросплетениям судьбы и выбранными ею для каждого путей, благодаря которым ребята оказывались в тренировочных лагерях, стараясь не заглядывать наперед и не загадывать, что случиться с ними в дальнейшем, и суждено ли им будет вообще когда-нибудь вернуться домой, причем желательно не калеками.

Находясь здесь вот уже несколько дней подряд, некоторых сослуживцев Егор успел запомнить, а некоторые продолжали оставаться для него закрытой книгой. Особое внимание заслужил один белобрысый тип, чья личность давно успела ему примелькаться.

Своим внешним видом он выделялся на фоне остальных, а манера поведения указывала на его принадлежность к зажиточной семье, не имевшей ничего общего с манерами провинциалов и сыновей селян, составлявших больше половины число новобранцев этой бригады.   

Предчувствия Егора не обманули. Разговорившись с ним как-то в перерывах между так называемыми учениями, он узнал, что этот тип был одним из дружбанов Лисова. Конечно, кивал ему в ответ Новаковский, радостно улыбаясь, ведь с последним он даже когда-то учился в одной группе. Похоже, Лисову пока удается избегать встречи с «пикселями». И в этом плане он был гораздо более проворен остальных, не спеша попадаться к ним в руки.

Вначале Мефодий был сильно удивлен, не понимая, откуда этот тип мог знать его и Лисова. А узнав потом, кем тот ему приходился, расправил свою надменную мину и рассказывал Егору обо всем как есть, будучи уверен, что его подставили, и его приятель был виноват в происшедшем не меньше остальных.

Накануне он устроил пати, пригласив туда девиц, с которым был знаком только его друг, уверяя, что все пройдет как нельзя лучше. Лисова, разумеется, с ними не было. Тот уже давно не принимал участия в подобных мероприятиях, начав больше внимания уделять своим интригам, да и с момента появления у него новой пассии, ему тем более стало не до этого…

Все прошло как нельзя лучше. И снова пустившись во все тяжкие, ребята оторвались по полной, пока на них не настучала в полицию одна из приглашенных накануне девиц.

Проснувшись голой после оргии, девица начала уверять нагрянувшего к ним представителя полиции, что ей что-то подсыпали, а саму её попросту использовали, но было это правдой, или она решила специально накатать заявление на хозяина квартиру за то, что он заплатил ей за оказанные услуги меньше условленной накануне суммы, история умалчивала. 

Сам Мефодий уверял, что его подставили, решив, таким образом, наказать его за общение с Лисовым. А девица эта скорее всего была «подсадной уткой» со стороны Милочки, решившей отомстить им за своего брата, на что сам Новаковский лишь пожал плечами в ответ. Его собеседник так много тогда наговорил, мешая правду с выдумкой, что с трудом пытаясь следить за подробностями его рассказа, к концу Егор окончательно запутался, понятия не имея, кто был прав во всей этой истории, а кто — виноват.

Главное, что его друзья сидели на домашнем аресте, а он торчал здесь, одним из первых  получив тогда повестку из рук полицейского, полуобнаженный, с трудом продравший глаза, и не до конца протрезвевший после бурной ночи.

— А что же дружбан твой за тебя не вступился? — снова и снова вопрошал Егор белобрысого, пытаясь узнать побольше подробностей о столь пикантном деле.

Тот лишь разводил руками в ответ, будучи уже не рад, что вообще заварил всю эту кашу, став главным фигурантом столь мутной истории.

— Лисов сказал мне, мол, это не его дело и я должен сам со всем разбираться. «Если суждено воевать, значит иди и воюй, я тебя здесь подожду» — дословно передал Мефодий его пожелание, в точности воспроизводя перед сослуживцем их последний телефонный разговор.
А перед этим ему ещё по собственной глупости удалось потерять машину.

— И что произошло? — расспрашивал его Новаковский, находя втайне подобное стечение обстоятельств вполне справедливым, ибо нечего было таким разъезжать по городу на своем авто, в то время как более достойные люди, (к коим он причислял и себя), были вынуждены довольствоваться услугами общественного транспорта.

Не став ничего от него скрывать, Мефодий рассказал ему все как есть, намекая на какого-то вояку с остатком снаряда в руках. Последний упал им на хвост после того, как они с ребятами затарились в супермаркете продуктами, попросив подвезти его до одного квартала.

Мефодий был уверен, что им здорово тогда повезло. Одного из его приятелей замучила жажда, и будучи вынужден остановить авто напротив какого-то магазина, впоследствии они зашли туда набрать с собой пива. Вояка последовал за ними, оставив свою мину на заднем сидении авто. И только им стоило переступить порог бакалейного отдела, как в следующий момент в нескольких метрах от них раздался настолько мощный взрыв, что от взрывной волны вылетели стекла у самого магазина и соседней мнотоэтажки.

Нагревшись от лучей солнца, «обезвреженный» наряд таки сдетонировал. Выскочив из магазина, чтобы посмотреть, что случилось с его машиной, на месте её Мефодий, разумеется, уже не обнаружил. Зато стоило ему поднять вверх голову, как он узрел зависший в воздухе на уровне десятого этажа багажник, который спустя пару секунд упал вниз, громко ударившись об асфальт.

Это было все, что осталось от его машины. И хорошее в этой истории было то, что багажник этот приземлился все-таки на асфальт, а не на чью-то голову.

Порядочно наслушавшись от него тогда признаний, Егор немало почерпнул для себя информации о жизни «избранных». Он считал наказание приятеля Лисова вполне заслуженным, но сторониться его компании не спешил. Наоборот, Егор хотел приблизиться к нему в надежде, что тот когда-нибудь замолвит за него словечко перед своим отцом-чиновником, и тот попробует выбить для него пусть и не депутатское кресло (после провала незаконной переправы через границы Егор несколько поумерил свои аппетиты), но должностью помощника мэра или какого-нибудь судьи он был бы очень доволен. И как знать, если у них все получится с Эрикой, он обязательно сделает этого типа крестным своего ребенка!

Да, такие вот были у него наполеоновские планы, которые другому обывателю показались бы просто смехотворными.

— «Им. Теодора Шекспировича»… — прочитал вслух название бригады на шевронах униформы инструктора Назар. — Эх, повезло папе с именем!

— Скажи спасибо, что нашу бригаду не назвали именем какого-нибудь павшего в бою Хренослава ****енко, — фыркнул Мефодий. — Представляю, сколько смеха было у врага, попадись мы в плен…

Его дерзкие размышления вслух были прерваны заявлением инструктора Майка:

— Попрошу минутку внимания!

Прибывший сюда командир штурмовой бригады, полковник Джмыга Бонифаций Варфоломеевич скользнул испытывающим взглядом по рядам шумных новобранцев, для порядку постучав по трибуне ладонью.

Выглядел он помоложе инструктора и вел себя гораздо спокойнее его. Не обратив внимания на предупреждение инструктора, новобранцы продолжили болтовню между собой, не сбавляя тон голоса, а кто-то даже устроил драку, не дожидаясь, когда им будет позволено пойти врукопашную на противника.

— Внимание!!! Внимание!!! — не выдержав, закричал инструктор Майк в свой громкоговоритель.

Наконец новобранцы угомонились, и, поспешив воспользоваться этим скоротечным мгновением тишины, полковник обратился к публике с речью, продолжая опираться рукой о край трибуны:

— Я, Джмыга Бонифаций Варфоломеевич, комадир штурмовой бригады имени павшего в бою Теодора Шекспировича, нашего с вами, кстати, земляка, пришел сюда затем, чтобы попросить вас присоединиться к нашему дружному и молодому коллективу. Во время недавней атаки противника наших позиций мы поняли, насколько ужасны эти люди, и сколь ограничены наши возможности. Поэтому принимая во внимание все достижения в плане обороны на нынешнее время, сегодня вам придется сделать свой выбор, раз и навсегда выбрав для себя путь бойца. Но тех, кто давно решил выбрать эту стезю, я должен предупредить. Каждый, кто попробует дезертировать или самовольно сдастся в плен, будет лишен всяких выплат, включая боевые и премиальные.

Однако вместо того, чтобы ненадолго заткнуться и вдуматься в смысл этого посыла,  новобранцы только расхохотались в ответ, представляя войну веселой прогулкой по красной дорожке в лучах софитов и с бокалом шампанского в руках.

— Так, а ну, заткнулись все быстро, я кому сказал! — заворчал инструктор, снова хватаясь за громкоговоритель, после чего наткнувшись взглядом на Драгомарецкого, чья розовая пижама с капюшоном в форме длинных заячьих ушей позади и натянутой поверх футболки с ультраконсервативным названием повсюду привлекала к себе внимание на фоне новобранцев, одетых в униформу стиля хаки, вспылив, мужчина тут же сорвался: — Ты меня слышишь, солдат? Это, в первую очередь, касается тебя!

— Я не люблю, когда на меня орут! — огрызнулся тот, не решаясь ранее открыто возражать даже физруку во время учебы в университете. Но увидев, как побледнело лицо инструктора, поздно сообразил, что совершил оплошность, закрывая глаза и отворачиваясь от него. 

— Слушай сюда, маленькая падла! — инструктор Майкл разъярился не на шутку, забрызгав слюной крышку громкоговорителя. — Тебе круто не повезло, потому что с сегодняшнего дня я буду ПОСТОЯННО НА ТЕБЯ ОРАТЬ!!!

Последнюю часть своей тирады он выдал таким сверхзвуковым воплем, что находившийся рядом с ним командир чуть не получил повторную контузию.

И это они ещё не выехали на позиции!

Впервые сталкиваясь с подобным всплеском эмоции со стороны постороннего человека, Драгомарецкому с трудом удалось сдержать слезы, чтобы не расплакаться перед сослуживцами и не опозориться перед командиром.   

«Террариум какой-то, а не тренировочный лагерь!», — насупился Кирилл, всерьёз намереваясь снять происходящее на экран своего мобильного, выставить все это в сеть, а потом позвонить бабуле, и пожаловаться ей на условия службы.
Рассказать всем своим подписчикам, а возможно, и полиции, как его здесь все «буллят» и ущемляют в правах, запрещая появляться на плацу в розовой пижаме, которая подчеркивала его «яркую» и «непосредственную» индивидуальность!

Новаковский с трудом уговорил его от совершения ещё одной глупости, из-за которой их могли потом забросить на передовую безо всякой подготовки, где попав в лапы врага, со шваброй в заднице Драгомарецкий мог хоть до посинения писать на них заявление в полицию, угрожая судом.   

— Если вы думаете, что уничтожать противника — это задорно, — продолжил тем временем свою речь Бонифаций Варфоломеевич, проигнорировав вспыхнувший конфликт, — то смею всех заверить, что это не совсем так. Особенно если вам посчастливиться во время ротации оказаться непосредственно на передовой. Так что зная, через что вам придется пройти, чтобы стать истинным бойцом, вы должны остаться здесь, дабы пожертвовать своими жизнями ради благополучия других поколений. А раз вы здесь, я могу поздравить всех присутствующих со вступлением в штурмовую бригаду имени Теодора Шекспировича! С этого дня наш тренировочный лагерь станет вашим вторым домом. И в скором времени, я надеюсь, у вас получиться справиться с собственным страхом и стать в необозримом будущем храбрыми бойцами. Уничтожение противника — это долг каждого из нас, и мы должны использовать для этого любую возможность, где бы они не находились. В последнее время участились вражеские атаки на наши базы, из-за чего мы продолжает нести потери, испытывая недостаток в человеческом ресурсе. Пришло время положить конец всему этому дерьму и, благодаря вам у нас должно это получится! 

Так Егор Новаковский и стал одной из составляющих дружного и молодого коллектива, гордо именовавшего себя «семьей». Только сам он тогда наверное даже не догадывался, что семья эта была неблагополучная, а сам, по всей видимости, оказался приемным.

Тогда он ещё знал, что спустя пару недель, как только им позволят выехать на позиции для выполнения своего первого боевого задания, он обретет наконец коллектив, где в полной мере почувствует себя своим. И этими люди будут далеко не его сослуживцы из бригады имени Шекспировича. 

Книга 4. Глава 15

http://proza.ru/2023/12/03/616