Такое было время

         Мы сидим с Леной на кухне в квартире своих друзей на Комсомольском проспекте.  За окном школьное здание, а за ним высятся две башни и этажи огромного дома. Но он уже относится к Фрунзенской набережной. От набережной дом отодвинут вглубь квартала и смотрится импозантно и величественно как замок в стиле сталинского ампира.  Правда, вместо стражей замка, в скверике -  перед фасадом стоят скульптуры: слева – пионер  с горном, а справа – пионерка, которая целеустремленно шагает вперед.  За ними и возвышается этот дом под номером 50.  На первом  этаже  находится библиотека  им. Е. А. Фурцевой.
       Когда вечером идешь к дому от  набережной, то  окна библиотеки, протянувшиеся  по первому этажу,  светятся  как окна в вагонах  поезда.   В фойе  библиотеке - стенды, фотоснимки, вещи, связанные  с Фурцевой. Большой  мозаичный портрет Екатерины Алексеевны, выполненный  художницей Надей Леже.  Работы художника Фернана  Леже  появились в СССР в начале шестидесятых годов. Они был необычны, но смотреть можно было. Мне запомнились «Строители».  Надя Леже тоже была художницей, но мера таланта совсем другая.
       Как-то приятно, что библиотека носит имя Фурцевой – министра культуры СССР в 1960 - 1974 гг.    По масштабу реальных дел по развитию, поддержанию и укреплению  культуры  в стране, после 1974 равных  Фурцевой, министров культуры, наверно,  не было.  И по масштабу личности – тоже.   
      Дело конечно в личности, но и в том, что в те годы витал дух свободы выбора.  Нам не навязывали убеждений, не долбили, не «зашоривали» на том или этом.  Для большинства людей   все  было  проще, доступнее, человечнее.
      
      И я вспомнил окна библиотеки  Сибирского политехнического техникума.  Они также   светились по вечерам на первом этаже здания по улице Богдана Хмельницкого, 7.  В техникуме я учился с 1961 года по 1965, и в эти же годы ходил в литературный  кружок.   В техникуме было много секций и кружков. Я выбрал литературный. Правда, ходил  еще в парашютную секцию  Недолго. Узнал устройство парашюта, научился  складывать-раскладывать его, но после медкомиссии  к прыжкам не допустили.
      Руководила кружком Эльвира Александровна Капторенко. У меня сохранились две толстые общие тетради, которые она вела с 1958 по 2000 год. В них   - названия книг, которые она читала, комментарии, небольшие дневниковые заметки.
  Все  книги, записанные  в «кружковские годы» я  читал тоже, как и многие ребята. За год прочитывалось по десять – двенадцать книг, как минимум.  Э.А.  заражала нас чтением.  Мы рассматривали альбомы художников, в том числе и импрессионистов. Этого «багажа», который по   получил тогда хватило на всю жизнь.

       Вот, некоторые из книг, прочитанных в 1964 году:
Эрнест Хэмингуэй «Праздник, который  всегда с тобой», Генрих Белль «Глазами клоуна», Харпер Ли «Убить пересмешника», Дитер Нолль «Приключения Вернера Хольта», Ян Отченашек «Ромео, Джульетта и тьма», Иван Ефремов «Лезвие бритвы», Константин Симонов «Солдатами не рождаются»… Да, что перечислять эти  четырнадцать книг. И содержание всех в основном помню. Вот, такой была наш руководитель.
       Посмотрел -  авторов  книг, прочитанных в 1963 год. Солженицын, Айтматов, Евтушенко, Олридж, Каверин, Хэмингуэй, Новиков-Прибой, Ирвинг Стоун, Юрий Бондарев… Здесь же и Илья  Эренбург «Люди, годы, жизнь,. Вот, оказывается, когда я прочитал его мемуары.  И запомнил разные истории, факты, события, героев и потом многие годы козырял своими познаниями.
       В 1964 узнал стихи польского поэта  Константы Ильдефонса Галчинского и объявил его своим любимым поэтом. Через пятьдесят лет, будучи в Польше, читал наизусть  его  « Вестерплатте»  в Варшаве. Поляки изумлялись.  Оказалось, что Галчинской очень известен в Польше. А в отеле, после  моего чтения,  даже включили диск  с песней «Вестерплатте». Исполняла   ее Анна Герман, конечно на польском языке.
      Сейчас в памяти только отдельные строки из этого стихотворения. Но пару других стихотворений помню до сих пор. Например:  «Быть бы лунной пылью на твоих подошвах, небом над тобою, ветром в легких лентах, молоком в стакане, тропкой средь ромашек. Воздуху подобно всю тебя обнять бы, временами года стать для глаз любимых и надежной  крышей если дождь случится…»

       Все  книги  мы читали с подачи Эльвиры Александровны. Читали и свои творения на заседания кружка. Обсуждали произведения, выдвинутые на соискание  Ленинской премии.  Мне досталось прочитать и рассказать о книге стихотворений   Э. Межелайтиса  «Человек». И помню замечательные иллюстрации  художника  Красаускаса.  Он придумал и эмблему  журнала «Юность». 
Такое  было время.