На приёме. Исповедь психолога
Если бы кто-то спросил меня, какие клиенты из психологической практики запомнились больше всего, то я, не задумываясь, назвала бы четырех. Работа с ними не была похожа на классическое консультирование со свойственной ему размеренностью – без привычной серии сеансов, то есть поэтапного, пошагового темпа работы. А главное, при общении с ними меня не покидало, буквально держало за горло, ядовитое сомнение – а так ли уж им действительно нужна психологическая помощь… Приёмы и методы мне известные не давали того результата, на который я рассчитывала, действовали неоднозначно или незначительно. Или я не хотела ждать? Может и так…
«Просто они были очень сильными личностями»,- подумаете вы, - «А психолог вообще не смогла найти нужный подход и «просканировать» проблему клиента»,- вынесет кто-то свой вердикт и постановит, что лучше бы люди обратились к другому специалисту. Не буду спорить, однако, все не так просто, как кажется. Опуская все рассуждения и витиеватые размышления о том, что есть понятия «не мои клиенты» или «не мой психолог», представлю на ваш суд эти четыре нетипичные истории, а после, верю и надеюсь, вы найдете ответы на вопросы «кто виноват» и «что делать». Хотя я этих ответов не нашла и по сей день, точнее нашла не все. Личные данные клиентов, по понятным причинам, будут изменены.
Начну, пожалуй, с истории молодой женщины, которую поначалу я хотела даже выгнать. Да-да, не направить к другому психологу, не сослаться на большую занятость и вежливо отказать, а именно выгнать. «Как не профессионально», - естественно все решат. Но, что называется, судите сами.
Помню, был четверг, обычный приёмный день. В перерыв ко мне постучалась и вошла молодая, стройная женщина, а я в это время дожевывала хлеб с ветчиной и, глядя на эту новую, по всей видимости, клиентку, почувствовала себя продавщицей рынка, перекусывающей заварной лапшой. Она очень чинно, но доверительно поздоровалась, а я, не успев разозлиться от ее бесцеремонности, ответила ей через редкие вылетающие изо рта крошки. «Лучше бы я светски укорительно кивнула»,- посмеялась тогда я про себя. И вот теперь, когда мой интеллигентный и проницательный образ был немного смазан, точнее, искрошен, я постаралась войти в деловой настрой, проглотив остатки бутерброда. Конечно, я могла попросить подождать за дверью до конца перерыва. Но учитывая, что времени оставалось совсем крошки (ха-ха), и весь неловкий момент, мне не хотелось откладывать общение с клиенткой, я решила выйти из этого конфуза побыстрей, перейдя к вопросам о причине ее визита. А вот дама, казалось, вовсе не почувствовала неловкости от того, что вошла не вовремя, не отличившись пунктуальностью. Да и корректностью – видя, что я ем, не удалилась, а вошла… раньше назначенного времени. Что же это, невоспитанность или шаг от отчаяния? Она не походила на человека, у которого произошло что-то экстренное, болезненное, раздирающее. Скорее её состояние было похоже на то, что есть какая-то давняя, гложущая и достигшая слишком тяжелой, каменной невыносимости мука. Лицо клиентки было спокойным, а глаза будто задыхались, будто им тяжело было смотреть на этот мир через насыпи долго скрываемой боли. А в целом, новая клиентка, впечатление производила эффектное! Передо мной стояла уверенная, красивая молодая женщина с правильными, утонченными чертами лица. Одета она была со вкусом, даже шикарно, но без кичливости и вульгарности - лиловое твидовое пальто классического кроя, шею воздушно окутывал серебристый широкий шарф, в руках бежевая простая прямоугольная кожаная сумка, на ногах черные замшевые сапоги. Макияж очень сдержанный – никаких блестящих маслянистых губ и опахал вместо ресниц. В ушах изящные бриллиантовые серьги. Отличать настоящие бриллианты меня давно научил сосед с 4 этажа, Михаил Фёдорович: «Если смотришь на камень и он кажется тебе сахарным, сладким, как кристаллики сахара, которые дети часто сыплют себе на ладошку и, перекатывая, рассматривают их с интересом, значит это настоящий бриллиант. А если ты видишь только блеск и ничего не чувствуешь на уровне вкуса, то это вероятнее всего бриллиант искусственный или вовсе откровенная фальшивка из стекла». И надо сказать, что это очень верный способ, хоть и смешной на первый взгляд. Одним словом, весь образ моей новой клиентки был очень гармоничным, даже слегка раздражал своей идеальностью. Обычно люди не стремятся выглядеть слишком «правильно», четко и ровно, ведь это обязывает – возрастают требования и ожидания от них. И я предположила, что это образ у клиентки выстроенный, рабочий, так сказать, служит ей для чего-то и может совершенно не отвечать ее собственным предпочтениям. Я снова обратила внимание, что общее выражение лица женщины было совсем не грустным, не удрученным, а взгляд лукавый и азартный какой-то. «Тоже часть выстроенного деланного образа», - подумала я. Но сами глаза были не спокойны, не терпимы, искали точки опоры и оценивали что-то. А когда ее взгляд встречался с моим, то сразу же в нём будто зажигался задор. Создалось впечатление, что это результат тренировки какой-то, долгой и изнурительной. «Но зачем?»,- задумалась я. Честно говоря, пока я ещё не улавливала, что у неё есть какая-то острая проблема по моему профилю. Клиентка производила впечатление обаятельной и милой, хотя я увидела, что это чёткая хорошая игра, игра на вовлечение в свою «систему координат». Но цель? Какова же конечная цель её обволакиваний и валяний других людей в воздушных, пуховых подушках отрепетированной открытости для других - расположенности и легкой беззащитности, трепетности, неприспособленности, доверчивости и доверительности? Именно все эти качества она пыталась продемонстрировать передо мной своей мимикой, улыбками, взглядом. Почему она так скрытна? Зачем ей нужно производить именно такое впечатление?
- Проходите, располагайтесь, где удобно, для верхней одежды есть вешалка у двери,- по обыкновению начала я, отметив про себя, что она до сих пор не представилась. «Как тебя зовут девочка», - промелькнул шутливый вопрос у меня в голове. Так меня спрашивали, когда я ходила в садик. Неужели она застряла где-то там…
- Да, спасибо, - немного заискивающе произнесла клиентка. Интересно, что её все же привело, явно не развод с мужем и не ссора с подругой. Еще не озвучила никакой конкретики, а уже вину какую-то ощущает, вот и неловкость появилась, странно, что не раньше, когда мне доесть не дала спокойно. А что теперь побудило её к этой неловкости?
- Что вас привело, какой вопрос вас тревожит? Какая ситуация? – продолжала невозмутимо работать я, когда она уже уютно устроилась на диване.
- У меня к вам, Алеся Олеговна, не совсем обычная просьба, даже скорее предложение.
- Да, слушаю вас, - стараясь не выказать недоумения, ответила я.
И далее она без прелюдий и прикрас перешла четко к тому, что от меня хочет. Это большой плюс, такой подход клиента делает работу с ним эффективней и проще, но … не в этот раз. Клиентка, я до сих пор еще не знала её имени, прямо заявила мне, почему-то с горечью, что ей позарез надо понравиться одному мужчине. Да так, чтобы он дышать без нее не мог, и его единственным жгучим желанием было быть с ней. Вот тебе раз, что-то подобное мне уже приходилось слышать, и я всегда давала понять, что люди пришли не по адресу, попыталась так сделать и в этот раз.
- Вы понимаете, кстати, как я могу к вам обращаться, моё имя вы знаете, на табличке двери прочитали, а я ваше нет?
- Евгения.
- Очень приятно, так вот, Евгения, должна вам сказать, что я не сводница, не ворожея, не веду курсов пикапа и не провожу тренинги по соблазнению мужчин, не коуч с готовыми рецептами для достижения желаемого, я работаю с проблемами личности психологического характера, мой профиль – это межличностные взаимоотношения и…
- Вот я как раз и хочу наладить крепкие взаимоотношения с ним, я же вам конкретно сказала, - разозлилась Евгения.
- Нет, вы хотите и озвучили иное, ваш запрос в том, чтобы я, как это сказать, «натаскала бы вас, надрессировала» на конкретного мужчину, чтобы он к вам присох. С такими запросами обычно в старину к ведьмам ходили и всякие привороты делали, но, повторяю, вы не по адресу приш…
- Да какие привороты, это все ерунда, это ненадолго, мне не нужно рабское обожание и подчинение, мне нужна крепкая любовь или хотя бы привязанность сильная, мне нужен глубокий детальный подход! Понимаете?!
- Честно говоря, не совсем пока, то ли вы ему отомстить хотите, то ли сами любите. Хотя на любовь это не похоже, кто любит, не захочет насилия по отношению к любимому, а вы как раз насильно хотите завладеть, так сказать, душой человека. И что-то мне подсказывает, что дело тут совсем не в нем даже, а в ком-то другом, но в любом случае, это не по моей специальности, вам явно к «специалисту» другого профиля. Думаю, мы закончим на этом, пришло время нам попрощаться, - сказала с уверенностью я и встала с кресла, решительно давая понять, что встреча окончена. Да где уж там…
- А вы проницательны, я еще больше уверена теперь, что не ошиблась с выбором специалиста, вы-то мне как раз и можете помочь. Если вас слишком что-то смущает, то воспримите мой случай, как просто необычный запрос клиента, который готов платить двойную или лучше тройную цену за сеансы, - напирала Евгения. Все несмелые тени вины, которые я заметила ранее, у неё исчезли, она, по всей видимости, сейчас находилась в своём каком-то рабочем состоянии настроения и манере общения, такой вот бесцеремонной, желая добиться своего. Д-а-а-а, тяжелый случай. Даже если предположить, что я взялась бы ей помогать, то сколько бы времени мне понадобилось, чтобы откопать её саму под этой грудой, горами даже, выработанных рабочих образов. Она утомила меня своей наглостью.
- Евгения, я вынуждена просить вас уйти, у меня закончились аргументы, чтобы донести до вас, что вы обратились не туда.
- Но вы не выслушали еще до конца все обстоятельства моей ситуации, вы не должны так резко себя вести, вы же психолог, - продолжала давить клиентка.
- Мы не можем установить контакт, вы не хотите ничего слышать и воспринимать. Вы непоколебимо стоите на своём желании кого-то привязать к себе, говоря нашим языком – выработать устойчивую психологическую зависимость от вас, но это совершенно не приемлемо! Понимаете! Совершенно! Мы занимаемся как раз обратным, решаем проблемы с психологическими зависимостями, помогаем людям избавиться от них, понимаете?! Этих оснований более, чем достаточно, чтобы я отказала вам в сеансах и еще раз вежливо попросила уйти! – громко и строго проговаривала я, подходя к двери.
И тут я заметила в её глазах какой-то ужас, будто выйдя за эту дверь, её ждал конец жизни или муки страшные. Она чего-то очень боится и ненавидит одновременно, но чего? Да, безусловно, у неё есть какая-то личностная психологическая проблема и вероятнее всего очень застарелая, но она так глубоко, что Евгения уже научилась её эксплуатировать и черпать из нее злость, как ресурс для получения желаемого… любого желаемого. Эта проблема уже часть её самой. Она хочет её решить, ей тяжело уже и невыносимо, но и решить её она боится, так как это разрушит её личность до основания и придется выстраивать себя заново. Это, видимо, и приводит её в ужас. Стоило бы, возможно, поработать над раскопками этой проблемы, но запрос Евгении совершенно далёк от такой постановки вопроса, она постоянно упирает на своё желание кого-то там психологически просто сломать, откровенно говоря. Хотя есть ниточка, она упомянула о каких-то обстоятельствах её ситуации. Попробую ухватиться.
- Ваше желание привязать этого человека явно чем-то продиктовано, может, попробуем об этом поговорить, порассуждать и придем к пониманию, почему это так важно для вас и стоит ли это делать? – сказала я, отходя от двери.
- Вот видите, правильно, психолог должен, как это сказать, комплексно подходить к работе. Я же сказала, что не до конца рассказала вам про ситуацию. Но понимать тут нечего. Мне, по крайней мере. Я для вас, чтобы вы поняли, хотела рассказать. Тогда вы точно меня поймёте и поможете.
- Боюсь, вы меня не так услышали. Я не буду помогать вам привязывать психологически этого мужчину, чтобы он, как вы хотите, дышать не мог без вас, а я предлагаю вам попытаться понять, почему вы этого хотите и постараться справиться с этой деструктивной (разрушительной) установкой, - пояснила я, сев в своё кресло.
- Я же говорю, мне все понятно в моем желании и уже давно. Не надо мне ни с чем справляться. Сейчас я вам всё расскажу, тогда всё станет прозрачным и очевидным. И вы были правы, когда предположили, что дело совсем не в этом мужчине и что моё желание продиктовано местью! – снова «о своём» заговорила Евгения.
Для меня стало очевидным только одно, что работать с ней я не буду. Похоже, что у неё были проблемы психического, а не только психологического характера. Значит, к психиатру бы её направить, но мы не должны, не имеем права этого делать. Деликатно посоветовать можем. Но кто ж послушает? Одержимости, идеи фикс и мании это уже к ним, не к нам. Хотя у Евгении еще все не так остро и к действиям она не перешла, подходит к вопросу продуманно. Возможно она на пограничье сейчас – есть большая обида какая-то, которую не может преодолеть и она разрастается в болезненную одержимость местью. Многие с подобным состоянием живут, даже сорвавшись в одержимость, а окружающие и не замечают их психических отклонений. Что-то неладное могут увидеть только очень близкие, да и то часто туманно, не фиксируясь и не заостряя внимания. Всем известна фраза «Нет психически здоровых, есть недообследованные». И это правда жизни, а не просто красивая оригинальная фраза.
Меня прижало любопытство, с профессиональной точки зрения, если дело не в этом мужчине, то тогда в ком? И кому она желает мстить? Если я узнаю детали, то возможно получится подвести её к осознанию настоящей психологической проблемы (хорошо бы не психической – там осознавать нечего зачастую, там иные принципы работы и задействовать надо другие механизмы) и помочь ей избавиться от навязчивого желания мстить, вернуться в стабильное психологическое и психическое состояние. С этими мыслями я поощрила её порыв рассказать мне всё! Ведь человек все же пришел просить о помощи, пусть и не осознает, какая она ему нужна. А просто понял для себя, что нуждается в ней, а это уже почти полдела.
- Да, Евгения, конечно! Расскажите про обстоятельства и что вы чувствуете, какие у вас мысли и мнения по этой ситуации, о которой вы сказали. Постарайтесь максимально полно описать свое отношение и ощущения.
- Да, я понимаю, вам нужна полная картина. Так вот, когда мне было 11 лет… нет, не хочу об этом. Не хочу. Мне просто надо понравиться, очень понравиться одному мужчине вот и всё. Ну, разве вам не достаточно моей просьбы? Я же сказала, я заплачу в три раза больше, - снова съехала в свою сакральную идею Евгения. Хотя теперь все начало слегка проясняться, дело и правда в какой-то застарелой травме, тяжёлой обиде. Никуда не деться от того, что все психологические проблемы взрослого человека берут своё начало из детской боли, ну вот никуда.
Сейчас пока было бесполезно взывать к тому, что нельзя насильно привязывать человека, Евгения слишком близко подошла к своей детской боли, как к пропасти или котлу с кипящей смолой. В такой ситуации следует лучше просто дать человеку выговориться о том, о чем он хочет, лучше о своих желаниях и планах их осуществления, а потом, возможно, он в более «облегченном» эмоциональном состоянии уже будет готов поговорить о переживаниях и обидах, своей боли. И я решила немного «поиграть по её правилам», чтобы все же вытянуть из души Евгении болючую занозу, от которой уже воспалилась и ноет нестерпимо вся её личность. Говоря нашим языком, перевести проблему в плоскость осознанности. Когда клиент сам осознает свою проблему, то дело уже остается за малым, с этого момента работа психолога упрощается, а вот необходимость усилий и труда клиента очень возрастает. И если клиент готов, хочет поработать над собой, то всё получится, а если боится принимать всё как есть, не видит резона самому напрягаться (ведь он же заплатил, чтоб ему помогли, убрали боль, облегчили состояние, а не чтобы его нагружали), то процесс затягивается. Но без усилий самих клиентов ничего не получится. По сути, они сами себя исцеляют, только под наблюдением. Наша задача направлять, но основную нагрузку тянет сам человек. Вот так, да, психологи не волшебники, а люди с системными знаниями о работе психики, только и всего. Необходимо людям самим работать над собой и преодолевать свои страхи.
- Евгения, глядя на вас, на то, как вы уверенно держитесь и как изысканно одеты, я слегка недоумеваю, почему вы с такой просьбой пришли к психологу? Откуда такое неверие в свои силы? Думаю, у вас вообще не должно было быть проблем понравиться мужчине, - начала я прощупывать место «занозы» легкой провокацией. Евгения побледнела. Я точно куда-то попала.
Потом Евгения разозлилась, этого я ожидала, она, я думаю, давно черпает силы для уверенности от злости, которую щедро даёт её любимая боль. Да-да, именно так, она любит уже свою боль, ведь она для Евгении колоссальный генератор злости много лет, а значит энергии и силы. Без этой боли она уже не видит себя, свою личность. Но и жить с ней уже слишком тяжело. Она решила, судя по всему, дать этой боли выход через большую злость, направленную на разрушение этого несчастного неизвестного мужчины. Придумала себе такой рецепт, чтобы раз и навсегда избавиться от страданий и просто ищет помощника в том, чтобы безоговорочно очаровать, покорить этого человека. Но, значит, она и правда не верит в свои силы… интересно, почему же?
- Наоборот, я верю в свои силы, просто это не совсем обычный, точнее он самый обычный, но очень глубокий человек. Такого не взять женскими хитростями на мужскую слабость, понимаете? У них с женой крепкий духовный союз, а я его хочу пошатнуть, лучше бы даже, чтобы он рухнул ко всем чертям! Понимаете! Чтобы она также страдала, ну или почти так же, ведь она же не дочь, а жена мужику тому! Пусть страдает так же, как и я страдала, когда мне было 11 лет, и мой отец ушел от нас с мамой к этой ш…. Потом через пять лет они расстались, из-за разницы в возрасте в 10 лет, разных интересов и так далее. К тому моменту я уже выросла, и мне было почти все равно и на отца и на эту ш…, я даже не обсуждала это ни с кем. Просто испытала какое-то чувство, навроде «так и надо ей, да и ему» и все. Но через два года я узнала, что эта тварь нашла нового мужика. Кажется, даже полюбила по-настоящему и тот к ней хорошо, нежно относится, души не чает, любит. И меня начала глодать злость, как же так, почему так несправедливо. Я хочу, чтобы она заплатила за всё, чтобы ей всё вернулось, хочу вернуть ей всё – слезы отчаяния, страдания, чувства ненужности, брошенности, отвергнутости, неуверенность, которые она так щедро мне надарила. Пусть заберет своё. Она много у меня украла, но вернуть она это мне не сможет уже никогда – ни выпускного с отцом, ни поездок на отдых всей семьёй, ни приходов отца с работы и того, как я радостно его встречала, ни семейных ужинов и бесед. Она отняла это всё у меня и не вернет никогда уже, а вот я могу вернуть ей её подарки. Пусть возьмет себе чувство, когда ждешь близкого человека - папу и не веришь, не хочешь верить, что он ушел навсегда и ничего уже не будет, как раньше. Пусть заберет боль от того, что уход его уже приняла, поняла и поверила, но не смирилась. И ещё пусть наестся, наглотается глухой пыльной тоски и холода внутри, когда кончились страдания, а пришло понимание, что потеряла близкого человека. Он стал чужим… теперь уже безразличным. Душа отболела, отгорела, остыла, замерзла и холод везде внутри от безверия, - тихим голосом закончила свой рассказ Евгения.
Она говорила мягким ровным, иногда слегка повышенным тоном, будто даже рассказывала не о себе, а сюжет фильма. Только на последнем предложении в её глазах показались слёзы. Это хорошо, боль понемногу начала просачиваться, выходить уже не только злостью. И она упомянула, что не обсуждала расставание отца с новой его женщиной ни с кем, вот теперь обсудила – тоже выход хороший при эмоциональной перегрузки, идет разрядка. Но Евгения моментально взяла себя в руки.
- Ну так что, вы мне поможете? Теперь вы понимаете, я хочу просто вернуть ей долги, это даже ведь не месть, а справедливость,- произнесла Евгения, сверкнув на меня зловещей улыбкой, оголившей белые, идеально ровные зубы. Я незаметно поёжилась. А она продолжала пристально смотреть на меня, ожидая полного моего согласия с её позицией и согласия помогать ей в «свершении справедливости». В неуёмном желании меня доубедить, она начала пересказывать всё то же самое, только другими словами и в другой последовательности, я её «внимательно не перебивала», а сама в это время прокручивала карусель выводов и вопросов в голове: «Вот и все прояснилось достаточно. И этот мужчина, которому она так жаждет понравиться, действительно совершенно ни при чем. Евгения хочет разрушить их семью и сломать того мужчину, вернее в другой последовательности - сначала сломать, а от этого уже разрушить. Понимает ли Евгения, осознает ли, что хочет причинить вред этому мужчине незаслуженно. Ей, скорее всего, вообще на это наплевать. А думает ли о том, что вина не только на этой женщине разлучнице, но и на её отце. Он бросил их – это первично, а по какой причине – это уже вторично. Первый виновный как раз-таки отец Евгении. А она задумала сделать такое же зло, за которое винит разлучницу, хочет ведь по сути так же поступить. Конечно, она этого и не скрывает, заявляет как цель. Интересно, как её мать реагировала на всю эту ситуацию, что говорила, как настраивала дочь, на что? И не совсем пока ясно и очевидно, хочет Евгения отомстить за брошенного отца той женщиной, ведь она создала теперь новый союз и устроила свою жизнь, или за брошенную отцом себя и мать. И всё это надо прояснять для Евгении, для себя. А надо ли? Надо Федя, надо. А ведь пришла она с проблемой «хочу понравиться». В этом видит своё слабое место. Может она себя винит за уход отца, что сделала не так что-то и заработала на этой вине себе комплекс того, что не нравится мужчинам и должна всё время соответствовать ожиданиям, желаниям - богиней быть, выглядеть идеально. И закончила рассказ безверием, видимо не только в мужчин и отношения, но и безверием в себя. В этом-то всё и дело, судя по всему. Вот причина долгой боли от страданий по ушедшему отцу из семьи и злость, что появляется всегда, как только она лбом упрется в мысль и ситуацию, осознание, что не нравится, что должна быть ещё лучше. Безверие у неё в себя. Если да, то откуда это в ней родилось? Мать внушила? Переложила, как часто бывает, своё отягощающее чувство вины на ребенка. Вероятно, уход отца Евгения отстрадала относительно быстро, год два максимум. В 11 лет, думаю, не долго бы это длилось, а потом начались долгие годы маминой обработки. Хм… в этом направлении и надо поработать, покапать, но уже в следующий раз.
- Да-да, Евгения, я поняла вашу ситуацию, ваши обстоятельства. Вы очень хорошо для себя потрудились сегодня, развернуто и полно рассказали о своей ситуации, которая вас тревожит, чтобы я могла как можно лучше понять вас, ваши чувства. Мы с вами, думаю, можем поработать над вашим запросом, просьбой – нравиться мужчинам. Лучше будет, если мы пока абстрагируемся от конкретного объекта вашего желания понравиться и будем говорить о мужчинах вообще. Сосредоточимся на понимании того, почему вы чувствуете, что не сможете сами этого добиваться, без помощи и почему это так сейчас важно для вас – нравиться. Поищем ваш источник неуверенности. Вы согласны поработать в таком ключе? – предложила я, завершая сеанс.
- Это не совсем то, чего я конкретно хотела, но для начала, наверное, можно и так. Да, я согласна,- ответила Евгения.
- Хорошо, тогда на сегодня сеанс окончен. В следующий раз приходите в понедельник так же к двум, раньше двух стучаться в дверь и входить не нужно, так как с двенадцати до двух у меня перерыв в работе. Эта информация есть на стенде – мой график приёма. Оплатить сеанс можете в кассе, по прейскуранту. Он тоже висит на стенде, - завершила я сеанс.
- Хорошо, да, я поняла. Извините. До свидания, - с легким чувством вины произнесла клиентка, надела пальто и вышла из кабинета. «Два чувства проявляются в ней, как по команде – вины и злости»,- подумала я, закрывая за ней дверь. И, честно говоря, вздохнула с облегчением, не веря, что у нас работа пойдёт, ведь она так упёрта в своём желании сломать, покорить совершенно незнакомого ей мужчину. Сколько же работы… Если она не сойдёт с этой точки, даже после осознания, что вероятнее всего проблема в её отсутствии веры в себя и не начнет работать со мной над этим, а продолжит хотеть того, чего хочет, думаю наши сеансы будут бессмысленны и ей нужен психиатр для лечения одержимости. Вылечит одержимость, тогда можно будет уже работать и над уверенностью в себе.
Обдумывая всё это, я приблизилась к окну, увидела, как Евгения вышла из нашего социального центра. К моему удивлению, на скамейке её ждал солидный, импозантный мужчина, старше её лет на пять или семь. Он подошел к ней, что-то сказал, она ответила, потом приобнял её и, кажется поцеловал, затем они вместе прошли к машине. Мужчина открыл Евгении дверцу переднего пассажирского сиденья. Оба сели в машину «Пежо» и уехали. «Вот это поворотец, так у неё кавалер есть. Как же это я упустила один из главнейших вопросов, обязательно ведь надо было поинтересоваться про её личную жизнь сейчас. Это прокол, товарищ Алеся Олеговна, кандидат психологических наук. Ещё какой прокол! Вот, что значит не дали спокойно дожевать бутерброд с ветчиной ха-ха. Но смешного-то мало - теперь выходит, что и этот человек её жертва, если не настоящая, то будущая, ведь она решила другого мужчину покорить. Хотя кто сказал, что с тем хочет быть, она ясно же дала понять – надо его завоевать, и их союз с нынешней супругой разрушить вот и всё. А чего она мне заливала про «хочу понравиться», взяла бы да действовала, как с этим вот кавалером. Глубокий человек видите ли тот, женских штучек обольщения не достаточно. Зачем к психологу-то пришла. Чтобы психолог её научил «умно любить»? Чушь это всё, ерунда. Дело ясное, что дело тёмное. И участвовать в этом я не собираюсь. Никакого «неверия в себя» особо не наблюдается. Кавалер есть, отношения есть, значит предложенный мной вариант запроса «поработать над верой в себя» теряет смысл, да и в принципе, работать с ней уже не вижу никакого резона. Чуть ведь не заставила меня консультировать её. Упёртая какая, эта Евгения. И ведь спокойно выходит с кавалером, не таясь, понимая, что я могу увидеть, милуется тут под окнами. Неужели считает, что я поверю ей и буду помогать после такого всплывшего обстоятельства, поверю в её «хочу понравиться»… она же может это. Но тогда все мои выводы на свалку… ох устала я что-то. На сегодня это все, пойду, чай сладкий попью и домой поеду. А Евгении надо будет сказать, что видела её мужчину и спросить, зачем она мне голову морочила со своим запросом, а потом отказаться работать с ней. Два мужика из-за нее должны пострадать, и хочет ещё, чтобы я к этому руку приложила. Хотя она может крутить с двумя, не оповещая их об этом. Или одного тихонько бросить, кого привязать хочет, а с первым так и продолжать отношения или что там у неё», - решила я не продолжать сеансы с Евгенией, поразмышляв. Это моё решение прожило недолго, ровно до второго сеанса с ней. Но об этом чуть позже…
Я вышла из огромного здания нашего центра социально-психологической поддержки и привычным маршрутом направилась к остановке. В автобусе, сидя у окна, я всё думала о Евгении и подобных историях: « Почему вполне себе успешные люди так остаются поглощены прошлым, ведь успех, хороший уровень жизни должен был их отнести далеко от обид и желаний мстить. А может их успехи это часть той работы по жизни «вопреки», которую они ведут постоянно? Эта обида, боль, травма - хороший толкач и двигатель, мотиватор для них. Они всегда доказывают себе или кому-то, что, несмотря на подколки, неверие, насмешки, откровенные высказывания других о их никчемности, смогли, достигли, добились. Может и так. Но если следовать такой логике рассуждений, то, значит, вылечившись от старых обид, они перестанут добиваться чего-то, нестись к пучине достижений, она стихнет и люди успокоятся. А надо ли им успокаиваться? Будут ли они счастливы в покое? И успокоятся ли? Может из «достигаторов» превратятся в «пассивщиков» и «безразличностей»».
А если допустить мысль и даже, предположим, поверить в неё, что все наши страхи и комплексы случились с нами не просто так. А для чего же? Вспомнился в этой связи мне один наш фильм - «Экспириенс» (в переводе это слово означает «опыт»). Картина в жанре научной фантастики. Там по сюжету молодой учёный создал программу по коррекции памяти, которая обещает навсегда избавить людей от негативных воспоминаний. И всё получается, и люди счастливы очень… поначалу, но есть и оборотная сторона вмешательства в жизненный опыт человека. Нет воспоминаний о негативном опыте, где человека предали, избили, унизили, опозорили, значит не появился страх перед подобными обстоятельствами и на его основе не сформировался комплекс на избегание похожих ситуаций. Пример: девушка легкомысленного поведения попала в компанию, где её… где с ней плохо поступили… не раз. Она после случившегося забилась, ушла в себя, стала серой мышкой, перестала «гулеванить». Постепенно отошла, познакомилась с парнем и собиралась быть с ним. Но воспоминания отягощали её. Она честно обо всём рассказала любимому. И тот, искренне желая избавить свою девушку от мучительных воспоминаний, привёл её на сеанс коррекции памяти. Хотя сначала был против, понимая, что жестокий опыт и память о нём оберегает подругу от повторной роковой ошибки. После сеанса девушка забыла ужасные события того злополучного вечера из её прошлой жизни. Но через время стала снова вести разгульный образ жизни. И однажды опять попала в скверную историю. Какой же вывод? А может наш негативный опыт это эколог нашей личности? И стоит порой сказать спасибо нашим страхам и комплексам? Может они оберегают нашу личность от деструктивного поведения (саморазрушения)? Работают регулировщиками, чтобы не случилось аварии на нашем жизненном пути. Надо доверять своей психике и не вмешиваться в её законы. Ей больше известно, чем науке психологии. Стирая память, ученый из фильма в какой-то степени притуплял инстинкт самосохранения. Есть о чём поразмыслить, правда?
И кстати, я заметила, думаю, сейчас уместно поделиться моим личным наблюдением, что у эмоциональных, темпераментных девушек часто очень заметное оволосение ног и рук. Почти по мужскому типу. Они стесняются этого и не ведут себя с парнями слишком раскованно, навящево. Бывает и так, что у сильной, харизматичной девушки увидишь неровные зубы или торчащие уши. И они тоже от стеснения подают себя степенно, спокойно. Может такие особенности делают темперамент человека более сдержанным, гасят его неуёмность? Чтобы приключений, так сказать, на свою … не найти лишних. Не задумывались? Я ничего не утверждаю, но наблюдения невольно подталкивают к такому выводу. Может и спорному, но, возможно, небезосновательному.
Так надо ли вытаскивать занозу – боль, всегда и всем, может это тот кирпичик, на котором вся личность-то взрослого человека и возведена? Убери его и что будет? Рухнет личность или нет? Может боль, травма для людей не всегда только во вред? А бывает и во благо? Кто-то измерял? Соизмерял? Клал на чаши весов вред и пользу? Может травма и боль от неё могут не только мотивировать, но и оберегать?
И нет, личность не рухнет, потому что она настоящая пряталась, боялась проявиться. А если человек справится с конфликтом в себе, обидами и болью, то показываться начнет его настоящая личность. Вы слышали когда-нибудь о том, что, мол, вот она или он так сильно изменились с тех пор… после каких-то событий. Нет, никто не изменился! Люди не меняются, тем более резко. Когда человек резко стал не похож на себя, так привычного для других, значит он, наоборот, просто становится самим собой, проявляет себя настоящего наконец. Кто-то из психологов сказал, что самый долгий путь – это путь к себе и самый трудный процесс познания это познание себя. Да, это так и есть!
Вот и успех – это часто ширма, хронический компенсатор и стимулятор для стремления доказать что-то, убежать от себя самих… от старых обид и унижений… дальше и дальше. Но от себя, как известно не убежишь…
Я вышла на своей остановке. Подходя к дому, в небольшой дворовой аллее я встретила соседа с 4 этажа, Михаила Фёдоровича. Это наш маленький интеллигентный старичок. Всегда в костюме и парфюме. Ни разу не видела его грустным или раздражённым. На всё у него своё мнение, обо всём судит философски. Говорят, что он ювелир на пенсии. Правда подрабатывает оценщиком, не официальным, без заключений – просто профессиональный опытный взгляд.
- Вечер добрый, Алесенька! – приветливо, как всегда, и слегка приторно поприветствовал меня он.
- Добрый вечер, Михаил Фёдорович, - вежливо ответила я.
- Вы что-то переутомлены сегодня, отдыхайте, берегите себя, - сдобродушничал он.
- Бывает, не всегда легко трудиться, - не отрицая очевидного, хотела я отделаться от разговоров с ним. Но словоохотливый сосед не хотел сдаваться.
- Я, Алесенька, что думаю, к чему такой прелестной, красивой, молодой женщине раздаривать свою чистую душу людям, а они ж не оценят и даже не скажут спасибо. В этом понимании куда лучше групповую психотерапию вести, а? Алесенька? Сиди себе, умно гляди, а люди друг другу пусть чего хотят в уши накладывают и проблемы вешают, пусть реагируют они, а не вы- угукают, вздыхают, головой качают, а тебе и легче, да и денежек-то побольше придёт, а, если участников то больше, чем один? Верно мыслю, как полагаете? – поделился мудрым соображением Михаил Фёдорович. А я рассмеялась от души, так он описал всё заманчиво, что и не поспоришь даже ха-ха, на первый взгляд.
- А как же удовлетворение работой? И ведь не все проблемы групповой терапией решаются, лишь небольшой пласт. Да и держать в фокусе группу тяжелее, чем одного клиента. Но ваш подход к делу мне тоже нравится, - снова рассмеялась я. А Михаил Фёдорович, кажется, остался доволен моим повеселевшим настроением и тоже засмеялся. Напряжение у меня и правда спало, сосед расслабил меня, переключил от работы, что вообще-то давно уже должно было произойти, с момента выхода из здания или из автобуса хотя бы. «Моя недоработочка от переработочки»,- посмеялась я про себя… Спасибо «профессионал» помог, и за бесплатно ха-ха. А сосед всё продолжал делиться соображениями.
- И думаете им оно надо, думаете, они готовы, клиенты-то, к профессиональной помощи психолога? А я вот думаю, всем или, по крайней мере, многим, надо, чтобы их просто выслушали. Так ты и проводи групповые сеансы, пускай сидят и рассказывают друг другу свои печали и страдания. А вы, вежливо улыбаясь, меняйте рассказчика. А себя-то не тратьте на них. Зачем? Им это не надо. А тебе для себя убыток. На себя трать энергию – на красоту, на впечатления, на свои страсти! На вкусную во всех смыслах жизнь. Я много людей повидал… не меняются они. Кто обидчив, тот всегда будет обижаться, кто вспыльчив - будет пылить, кто грустен, тот будет чернить, а то и пакостить, а кто слаб волей и духом, не станет сильней. И никто не в силах этого изменить. Им так положено, с этим они должны пройти свой путь, - стал вразумлять меня наш сосед-философ.
- Интересные мысли у вас, Михаил Фёдорович, но у меня нет цели изменить кого-то, в том–то и дело. Только оказываю помощь в трудной эмоциональной ситуации, когда в тупике человек, не знает что ему делать и почему так произошло. Наоборот, помогаю осознать причины глубинные произошедшего, как правило, они все сидят в самом человеке… и давно, а так же принять неизбежное или изменить отношение к ситуации. Помогаю облегчить состояние, чтобы человек не зацикливался на ней, а «налегке» шёл по жизни дальше.
- Так эти ситуации у них будут всегда, причем одни и те же. Каждый раз будут на одни и те же грабли наступать, пятиться и опять наступать. Но нужен кто-то, кому жалиться можно, когда больно и страшно. Вот тут и необходим психолог или кто-то. Так вы таких в кучу и пусть друг дружку нагружают.
- Как же вы правы! Да, действительно, проблемы у клиента обычно одни и те же. Вернее, проблемы могут отличаться, но вот их причина одна на всех. И мы для того и нужны, чтобы разобраться в этих причинах, растворить их, чтобы проблемы не повторялись. Тогда человек освободится, посмотрит на мир шире, дальше. А про «собрать в кучу»… да, конечно, есть и групповые сеансы, но ведь не каждый может рассказать незнакомым людям о сокровенном. Многим легче поведать всё одному человеку.
- Э-э-х, деточка, поверь, если уж человек решился рассказать о личном, то количество людей уже не имеет большого значения.
- Возможно и так. Но ведь есть ещё момент неразглашения информации. Психолог обязан хранить тайну, это его профессиональный кодекс, долг, а группа на сеансе может только пообещать молчать… и не сдержаться, выдать секреты потом. На таком сеансе нет принципа конфиденциальности и в этом его минус.
- Да-а, я подумаю над вашими словами Алесенька, есть о чём. Дала ты мне хорошую пищу для раздумий, - призадумался сосед и на этом мы распрощались.
Я поднялась на лифте и вошла в свою семейную теплую гавань налегке! Как хорошо!
Теперь хочу вспомнить историю моего второго необычного клиента, вернее нетипичного. Так точнее. Это был молодой парень, звали его Павел, в отличие от Евгении, четко понимал границы, свои и чужие. Наверное, даже слишком. Первый раз Павел пришел на прием по совету приятеля, который звучал как: «За неимением лучшего решения, можно пойти и к психологу». На первый взгляд, здесь есть некое пренебрежения или насмешка даже, но в целом мысль очень верная. За помощью к психологу лучше обращаться тогда, когда не получается справиться с гнетущей проблемой, болью самому после неоднократных попыток. Попыток чего? Конечно, самостоятельного осознания истинных причин своей проблемы и действий по её решению. Я верю, что человек - гармоничная система и может привести себя в равновесие сам в большинстве случаев. Интуитивно. Без знания и понимания умных теорий, определений. Психика человека намного старше наук, которые её изучает и поэтому убеждена, что механизмы самозащиты (иммунитет своего рода) у неё эволюционно сформированы очень превосходно. Есть, описанные З.Фрейдом и дополненные его дочерью Анной, механизмы психологической защиты. Они прекрасно работают. Лучше не мешать их работе - иногда это, а может и чаще, единственно верное решение. Нужно доверять своей психике. А ведь, сколько ещё в ней неизученного!
Конечно, механизмы психологической защиты не осознаются нами, они срабатывают автоматически, без нашей воли, как истинный иммунитет и посему неизбежно искажают реальную картину вещей в нашем сознании, но, полагаю, психологических защит у человека в десять раз больше, чем нам рассказали. Исследователи заявляют, что нащупали, разобрались, определили и выявили взаимосвязи, закономерности того, как там процессы в психике протекают. Это они так думают… Уверена, природа где-то «за углом» посмеивается над наукой. А если принять во внимание, что психика продолжает эволюционировать в сегодняшнем, быстро меняющемся социально-информационном жизненном пространстве, то багаж изученного, в каком-то объёме, морально, так сказать, стремительно устаревает. Интересно, с какой скоростью? Кто-то отслеживал? Изучал, сравнивал? Вот и выходит, что если можно не вмешиваться, то лучше не вмешиваться! Не навреди - это отправная точка, первая мысль в работе любого психолога. Я бы это утверждение в рамочке в каждом их кабинете повесила.
В первый наш сеанс, слушая Павла, я несколько раз задала себе мысленно вопрос: « А нужна ли ему помощь, будет ли толк от коррекции в решении его проблемы. И проблема ли у него или идёт естественный процесс осознания себя, принятие после случившихся событий, который не стоит ускорять. Зрелость она так и называется потому, что человек созрел для понимания чего-то, в себе или вокруг него. И вообще, не является ли то противоречие, сомнение, о которых он мне рассказал, его источником энергии и желаний или даже условием, предпосылкой счастливой жизни?»…
- Я трус, - безоговорочно заявил Павел, после моего приглашения располагаться, где хочет и неизменного вопроса: «Расскажите, что вас беспокоит, какая ситуация вас тревожит, не устраивает»? Выглядел он кричаще невзрачным – синяя застиранная рубашка, на ней нечёткого серо-зелёного оттенка пуловер и брюки такого же неясного, то ли выгоревшего коричневого, то ли серого цвета. Эффектная внешность и желание производить впечатление явно не были его приоритетами в жизни.
- Поясните, почему вы так считаете? И как давно вы пришли к такому мнению о себе? Были какие-то причины, обстоятельства?
- Никаких особенных обстоятельств там не было. Просто я…, - и тут Павел слегка тяжело задышал, потом попил воды и продолжил, - Я долгое время не решался подойти к одной девушке, которая мне нравилась. Сильно нравилась. Думаю, я её любил … и люблю сейчас. А можно открыть окно? Немного душновато, тяжело дышать, - произнес он.
- Конечно, сейчас, - я спешно подошла к окну, приоткрыла форточку и обеспокоенно спросила, - Вам нехорошо? Может пока не стоит продолжать? У вас часто бывают такие состояния, когда тяжело дышать?
- Сейчас да, случаются, когда волнуюсь. Но это не панические атаки или что там сейчас говорят. У меня была не так давно, почти два года назад, полостная операция на сердце, вот шрам большой, - и Павел оттянул рубашку у горла, оголив часть груди, где показался жутковатый толстый шрам, - Это наследственная сердечная болезнь у меня, и у дяди, то же самое, суть не в этом. Хотя сейчас и в этом уже. Так вот, я долгое время не мог подойти к девушке, которая мне нравилась, думал, что откажется встречаться со мной, ведь она вся такая энергичная, активная, любит компании, общение, красиво со вкусом одевается. И не глупая она, вовсе нет. Училась тогда на экономиста, сейчас бухгалтером работает . А я другой, не люблю шумность, часто где-то бывать я не люблю. Я физик, ядерной физикой занимаюсь. Сейчас работаю в НИИ ядерной физики в Новсибирске, над исследованием центральных ускорителей заряженных частиц. Здесь в Иркутске я в командировке, родню повидал заодно. С друзьями выпили, разговорились, посоветовал один… ну, в общем… Так я и решил к психологу зайти. Когда я в неё влюбился, нам было лет по 18. Сейчас мне 24, в 22 мне сделали операцию. И когда я пережил такое, то переосмыслил многое. Я подумал, что хватит трусить и мяться, жизнь идёт, можно упустить важное. Я решил пообщаться с Верой, открыть свои чувства и предложить стать моей девушкой и женой потом. Парня нет у нее, с кем-то, кажется, встречалась недолго, но все несерьезно там было, быстро закончилось. Раньше друзья говорили, намекали, что Вера тоже не равнодушна ко мне, но я не слишком почему-то верил в это, понимая нашу с ней разницу. Я уже пояснил в чем. А может, не верил в себя. Теперь главное. В тот день, когда я решил всё изменить в своей жизни и, наконец, объясниться с Верой - подготовил слова, надел костюм, купил цветы и пошел на остановку, я был уверен, что теперь всё у меня, у нас будет хорошо и понятно, что мы будем вместе, будем счастливы. И тут бабуля какая-то попросила помочь ей - поднять тележку с грузом и ведро с картошкой в автобус. Я помог, она в благодарность угостила меня крыжовником в газетном кульке, пошутила, что если б ей сбросить лет 30, то мы бы с ней прямо в ЗАГС из автобуса пошли и пожелала счастья «такому молодому хорошему парню». Мы вместе посмеялись. После трёх остановок у меня немного закружилась голова, а когда стало совсем плоховато, я вышел не помню на какой остановке, дошел до первой скамейки и просидел на ней долго, может час или два, не помню. Легче мне стало достаточно быстро, а потом я сидел и думал. Не знаю, что спровоцировало мой приступ слабости, может поднятие тяжестей для бабки, а может, переволновался или то и другое вместе, но тогда я с горечью ясно понял, что не смогу… что не потяну семейную жизнь, буду обузой, вечным поводом для беспокойства, грузом - и моральным и физическим для женщины, которую люблю. Как же я ненавидел и презирал себя тогда. Был трусом, стал трусливым слабаком… Да что там семью… Даже отношения не потяну я…».
Павел замолчал, по-мужски сдерживая слёзы. Попил воды. Я, стараясь не терять профессиональный подход и не мягчить, не расслаблять его своей жалостью и сочувствием, перешла к вопросам, ведь он пришел работать. Да-да, как бы это жестко не звучало, на приём к психологу клиенты приходят работать, прилагать усилия, чтобы помочь себе. Раскисать не время и не место. Искать сочувствия, жалости, утешения - это к друзьям или родителям. А у психолога надо трудиться, ничего не попишешь… Клиенты и платят за результат, который, кстати сказать, делают сами, а психологи только направляют, поддерживают человека в его помощи самому себе. Направляют наводящими вопросами к осознанию реальной проблемы и её причин, а поддерживают (опираясь на свои профессиональные знания) рекомендациями конкретных методов, включающих приёмы и способы, того, как проблему растворить в своём сознании, решить конфликтную ситуацию, до минимума снизить разрушительный, травмирующий эффект от независящих от человека обстоятельств и так далее.
«Так-так, болезненной любовью, то есть синдромом Адели, тут, кажется, не пахнет. Ведь он Веру свою не преследует, не осыпает навящевыми письмами, сообщениями, цветами, подарками, не караулит нигде. То есть не психическое отклонение. И это радует», - соображала я по ходу.
- Хорошо, Павел, что вы всё рассказали, прояснили как и почему стали считать себя трусом. А вспомните, были ли раньше ситуации, когда вы так себя почувствовали? В школе? Там были девочки, которые вам нравились? – спросила я клиента, подозревая, что причины его неверия в себя корнями уходят в подростковые «пацаничьи» неудачи. Если мимо, то попытаюсь прощупать, как он выглядел в глазах своего отца, какие оценочные высказывания слышал от него в свой адрес.
- Да как-то особо… ну нравилась одна, другая, ничего такого особенно интересного.
- Понятно, вы говорите о симпатиях, а попытайтесь вспомнить и рассказать была ли девочка, с которой вы пробовали дружить, может в кафе-мороженое ходить или просто общаться, скажем в столовой, на физкультуре, в раздевалке?
- Был один случай, но это не совсем то, наверное. Там я просто дал списать в 8 классе математику девочке, по-моему Светка её звали, а она попросила объяснить решение, вдруг мол учительница захочет проверить правда ли она сама решала. Толя, наш одноклассник, нас на смех поднял, жених и невеста и все такое. Начал реплики похабные кидать, цеплять нас – «ну как она тебе, огонь?», «прибавления то скоро ждёте», «ну ты-то не подкачал, не посрамил, мужиком стал?» и всё в таком духе. Светка покраснела, отсела от меня, забрала свою тетрадь и стала нервно защищаться, говорить с выдавленными смешками Толе и всем, кто наблюдал, что такого жениха, как я и даром не надо, что такие ботаны девчонкам не нравятся, с такими всё киснет и на нас даже мухи не садятся потому, что боятся подохнуть от скуки. Меня сто раз называли ботаном, заучкой, я давно не обращал внимания на это. Знал, что когда обратятся за помощью по предметам, то будут вести себя совершенно по-другому – заискивать, называть себя тупыми, а меня «ты же такой умный». Обычное дело было. А по-настоящему скучно было мне с ними, просто невыносимо – как ходьба на цепи по кругу. Но слабаком, трусом я тогда не был. Мы даже с Толькой подрались в ту перемену, когда он забрал мою тетрадь, над головой поднял и порвать хотел. Правда я не смог его одолеть, он сильнее оказался, хоть и получил от меня пару раз хорошо.
- Понятно, Павел, вы проявили смелость, стали защищать свою тетрадь, себя. Одолеть, говорите, не получилось, а что было после драки?
- Да ничего, на урок пошли. Правда, я ещё в туалет забежал, умылся, а потом на урок пошёл.
«Ну что же, про «пацанскую» слабость и трусость в школе кажется мимо. Он Толю не победил, но ведь и не струсил же начать драться с ним. Хотя может поражение при девочке так повлияло или её реплики про то, что «такие ботаны девочкам не нравятся»? Не всё тут ещё ясно, «не докопала» я, к Вере своей любимой ведь он не решался подойти, что-то его удерживало, страх какой-то. Но какой? Надо про родителей сейчас спросить, про отношения с папой и мамой, что-то оттуда, видимо. Про Свету он не сказал ничего больше, во время драки как она вела себя и после. Что-то тут «недопонятно» мне», - быстро прокручивала анализ рассказа Павла я и решила ещё раз про Свету вопрос задать, контрольный.
- А как Света на вашу драку реагировала?
- Да как и все, я не помню точно уже. Все стояли похихикивали, выкрикивали что-то ехидно, обычная школьная драка.
- Хорошо, понятно, Павел. Вы не струсили, вступили в драку с одноклассником, но оказались физически слабее, не победили его, это естественные причины. Вы дрались с ним ещё потом или с кем-то другим в школе?
- Дрался, тогда в 90-е годы это было привычным делом.
- Побеждали?
- Да, Сашку как-то победил – соседа, Толика сильно швырнул однажды, что он не полез уже. Да по-разному было.
- Понятно, мальчишками дрались, мерились силой. Теперь хочу вас спросить, Павел, о ваших взаимоотношениях с родителями, как вы бы их описали? Начнём с отца, расскажите о нём и о ваших отношениях, - произнесла я и заметила, что Павел немного отстранился от происходящего, ушёл в себя - так происходит на сеансах, когда человек что-то вспоминает давно забытое или переживает заново старое неприятное ощущение.
- Света зашла в туалет тогда, после драки и обняла несмело меня сзади. Я подумал, что нравлюсь ей и загордился в тот миг собой, возгордился даже. Мне она была вполне симпатична и я решил, что можно попробовать встречаться, быть парочкой и всё такое прочее. Хотя немного удивился, подумав, что победил же Толька, а не я и по классике жанра, девушка должна с победителем остаться. Но возомнив, что очень нравлюсь Светке, я решительно повернулся к ней, крепко прижал к себе и неумело поцеловал в губы. Я решил, что покорил её и теперь мы будем встречаться, я буду всем говорить, что есть девушка у меня. Но всё вышло не так совсем, - тут Павел снова тяжеловато задышал и отпил воды. Я увидела, что он не хочет продолжать рассказ, но ведь это надо делать, для этого он и пришёл.
- Вам легче? Можете дальше рассказывать?
- Да, наверное.
- Хорошо. Что было дальше? После поцелуя? – я видела, что Павел совсем не расположен рассказывать об этом. Показалось даже, что он просто сейчас встанет и уйдёт. Если он не готов это обнародовать, то давить, конечно же, было нельзя. Но момент наступил такой, что он вот-вот выдернет какую-то болючую занозу из себя, от которой уже долгое время воспалена его душа, она мучает его и в этом-то и есть настоящая причина его нерешительности теперь, во взрослой жизни. Но он молчал, не решался продолжать. Я попыталась снова его расположить к откровенности.
- Павел, расскажите, что было после поцелуя со Светой? Если вам тяжело и неприятно про события те вспоминать, говорить, то, скорее всего, в этом и есть истинная причина вашей сегодняшней боли и переживаний от несделанного, от того, что не решились, не открылись Вере тогда, до вашей операции еще, не поговорили с ней откровенно. И сейчас ваша откровенность поможет вам осознать всё, сделать выводы и принять решения важные в вашей жизни. Важные для вас сейчас.
- Да, понятно, вернее ничего не понятно. При чем тут Вера. Веру я люблю, а та… просто… да ерунда всё это.
- Если хотите, напишите на бумаге, может вам проще будет изло…
- Да что на бумаге, я и так статьи пишу, устал писать… и вообще, - он снова замолчал. Я решила не вмешиваться на этот раз в тишину - в комнате… в его сознании… в тишину его внутренней борьбы. Все важные вещи я ему сказала, удочки закинула, теперь сидим и ждём с ним улов на берегу… его медленно проплывающих или бушующих мыслей. Работает психика, сознание, ускорять нельзя. Торопить, подгонять не надо. «Ловись, ловись рыбка - большая и маленькая», - вспомнила я строчку из детской сказки.
Но тут, как по закону подлости, в дверь моего кабинета постучали. «Да чтоб вас там всех сдуло разом, висит же табличка «Идет прием», что не ясно-то там им за дверью!?», - сердито подумала я, увлеченная процессом работы на сеансе. Спугнут ведь сейчас «наших рыбок» и потом опять начинать сначала их вылавливать, а то и не придётся, просто отвернется опять от самого себя клиент и все. Снова мостить ему путь к самому себе будет сложнее, на большее количество замков-защит себя запрет от страха такой близкой встречи с собой ещё раз… со своей болью и обидой. Но этот ненавистный кто-то приоткрыл дверь. Я искала глазами, чем бы запустить в него, шучу, конечно. Просто строгое, каменное лицо сделала. Из-за двери показалась молодая женщина.
- Здравствуйте, Алеся Олеговна, я бы хоте… ой извините, позже зайду, - правильно прочитала мою расположенность сейчас общаться эта недотёпа и удалилась. «До чего же знакомое лицо»,- осенило меня вдруг, - «А не Лена ли это, та самая, которую я с крыши сняла однажды? Вот так встреча! А что она здесь…», - чуть было теперь уже я не ушла в себя. Но вовремя вернулась на своё рабочее место. Павел немного оживился, отвлекшись, видимо, на непрошенную гостью. И, кажется, был готов говорить, я решила его слегка подтолкнуть в этом желании. Сейчас это было уже уместно – он созрел, но маялся и мялся в нерешимости. Я считала это по тому, как он поглубже, поустойчивей устроился в кресле и, оторвав, наконец, глаза от пола, посмотрел на меня, то есть сам установил зрительный контакт – сигнал согласия на диалог.
- Павел, вы хотели рассказать, что было после поце…
- Она отодвинулась от меня. Я её поцеловал, неумело конечно, но довольно искренне и страстно, как мне казалось тогда. Сказала с улыбкой: «Ты че, с ума сошел». Я предложил: «Давай встречаться», - она согласилась, - «Давай», - сказала. И мы пошли на урок уже вместе, парочкой. Месяц так. Или может меньше. Восторга какого-то я не испытывал, просто уверенность, что у меня есть девушка и я крутой, настоящий пацан теперь вроде как. Тогда это почему-то было так важно ха-ха-ха хе-хе. От нее особых всплесков тоже не ощущал, ходила со мной в школу и домой после уроков, гуляли иногда. В школе я больше со своей компанией был, она тоже с подружками. Такая вяленькая дружба-жвачка-любовь. А потом однажды, когда я хотел подкараулить Свету в раздевалке и шутя напугать, невольно подслушал разговор её с подругой. Оказывается она просто… она тогда, после драки и моего проигрыша, что я побежденный… Она тогда сказала, что жалко меня стало, пожалела меня слабого. Хотя сначала даже почувствовала что-то ко мне, захотела обнять, пообщаться. Казался ей даже симпатичным. С ухмылкой говорила, что польза ей от меня большая была с уроками, с домашкой. Хотела много раз меня кинуть, но жалко, да и польза опять же. Сказала, мол, так и таскаюсь с ним, надоел я ей и нудный я. Смеялась, что и целуюсь плохо, хотя, что с такого меня взять - слабак же. Я был слабаком для нее, но удобным слабаком, выгодным. Поэтому и согласилась встречаться со мной – сначала пожалела и самой, может, хотелось попробовать в отношения поиграть – симпатичен же ей все-таки был по началу. А потом не знала, как отвязаться от меня. Вот такая незатейливая история. Ничего особенного, ошибка мальчишеская моя вот и все, - Павел снова упал глазами в пол и замолчал, словно сам не понимал, зачем мне рассказал всё это.
- Понятно, Павел. Вы по-разному воспринимали ваши подростковые отношения. Корыстные причины были у обоих. Для вас это был скорее способ самоутвердиться, почувствовать себя более взрослым и крутым, что часто бывает в таком возрасте. А Света вашу дружбу воспринимала чисто как источник выгоды для учебы, не признавая вас парой. Во время общения вы не чувствовали такого отношения со стороны Светы?
- Не знаю. Я ничего не чувствовал, наверное. Но услышать от неё, что я слабак и ей меня просто жалко, я точно не ожидал. А про пользу – я и так это знал и видел, тут ничего удивительного для меня не было. Я не только ей помогал.
- Вы были шокированы причиной ее выбора?
- Скорее всего, да. Не думал, что так бывает, когда девчонка выбирает слабого… побеждённого. Всегда думал, что женщины выбирают сильного, а не того, кого победили в драке. Я тогда, в туалете не понял ничего, подумал, что настолько Свете понравился, что для неё не имело значения, победил я или потерпел поражение. Неужели так бывает, что девочка выбирает того, кто слабее?
- Бывает по-разному, у всех свои причины, в тот день Света сделала такой выбор. А почему - вы услышали в раздевалке, - немного пространно ответила я Павлу, не делая акцент в очередной раз на том, что Света его пожалела за слабость.
Да-да, в жизни так бывает и не редко совсем даже. Хотя так не принято считать и этому не придают большого значения, традиционно транслируя лозунг повсеместно, что рядом с женщиной должен быть сильный мужчина, но на деле же, всё происходит в жизни чаще с точностью наоборот. Это в женской самой природе заложено – потребность сочувствовать, сострадать, жалеть слабого, заботиться о нём. Заложено на подкорку, на уровне рефлексов. Она есть, сидит внутри эта потребность и её нельзя отключить или не замечать. Проявляется без команды и желания, просто, как естественная реакция на кого-то хилого, несильного, нерешительного, поверженного. Когда после какой-нибудь драки неожиданно и необъяснимо для многих вокруг, девушка вдруг уходит не с победителем. А с тем, кого ей жалко. Доходят до первого поворота и разочарованно прощаются, стараясь не обидеть и не ранить словами, а даже всячески подбодрить, оказать эмоциональную поддержку, так сказать. И после, кто был слаб, становится чуть сильнее (как с нашим Павлом и случилось поначалу), а кто был сильным победителем – мудрее. А девушка просто остаётся верной самой себе, продолжает жить дальше, веря и надеясь встретить свою судьбу.
- Хм… выбор она сделала, поиграть просто решила. А я с чего-то решил, что значу много для неё, вот и пришла ко мне.
- Понятно, вы думали, что эта дружба делает вас значительнее, мужественнее и в собственных глазах и для окружающих, а услышали обратное - что вы в отношениях потому, что вас посчитали слабым, вас пожалели. И это, по всей видимости, перевернуло вас и ваше подростковое видение, восприятие себя. Вспомните и опишите ваши чувства, пожалуйста, каким вы себя ощутили после откровений Светы подружке?
- Зачем это? Понятно, что ничего приятного не ощутил. Что здесь ковырять еще.
- Я понимаю, вам неприятно, но проговорить свои чувства, которые вы испытывали тогда важно для полного осознания вами проблемы, которую сейчас в настоящем породил тот ваш опыт отношений. Неприятный для вас опыт.
- Да что за бред. Ну вы мне и скажите, что за проблема и все. Вы же тут психолог, вы для этого тут и сидите, - перешел в агрессию Павел.
И это просто замечательно, прекрасно! Да-да! Агрессия, как лакмус говорит о том, что мы совсем близко к ядру его боли - это и есть причина его нежелания и страха объясниться с Верой! Где агрессия и злость там суть, там корень нынешних проблем Павла. Сейчас его напряжение сопротивления на максимуме, вот- вот, остался один миллиметр, и Павел упрется носом в свою больную точку и надавит на неё со всей силы. Но подсознание противится, не хочет плохих ощущений для сознания человека, старается беречь его психику, отпугивает агрессией и злобой всех, кто посягнул на сокровенное, кто подбирается к заветному ларцу с тайной причиной из прошлого всех сегодняшних проблем. Да, прошлое никуда не делось, оно герметично упаковано, лежит в подсознании и «подтухает» – не дает свободы выбора настоящему. И подсознание никого туда не пускает. Но нас этим тушканчиком не напугать, не таких ловили, не такие ларцы вскрывали! Значит мы близко к самой соли, к яблочку, горящему ядру, которое подогревает в Павле страх поговорить с Верой. Злость клиента порождает энергию на преодоление, дает ресурс, чтобы что-то изменить, решить проблему. И это тоже особенный природный механизм психики – если уж ларец вскрылся, и древняя проблема предстала перед клиентом во всей своей престарелой красе, вышла из тени подсознания на свет сознания, то природа через злость сразу же снабжает психику энергией для решения этой проблемы. Злость дает силу - любой боец это знает! Кто начинает злиться, тот начинает бороться!
Агрессия - указатель для психолога, что он уже неотвратимо близко подвел клиента к осознанию истинных причин проблемы, а злость клиента - помощник психолога в её решении, причем самим же клиентом. Главное эту энергию злости грамотно направить! Так то! Природа мудра и заботлива! И бороться против её законов бесполезно! Можно только научиться умело ими пользоваться!
- И всё-таки, Павел, скажите каким вы себя почувствовали тогда? В раздевалке, когда услышали, что Света была с вами потому, что посчитала вас слабым? – повторила я свой вопрос, но на этот раз, сделав акцент на неприятной характеристике Павла со стороны Светы. Это легкая провокация, «надрез» воспаленной душевной раны с занозой, так сказать, чтобы клиент сам, ощутив боль, захотел от нее избавиться и убрать весь накопленный груз боли, вытащить её из себя, освободиться, очиститься. Прямо как в хирургии – иногда приходится делать человеку больно, чтобы потом ему было хорошо, чтобы выздоровел.
- Да ничтожеством я себя почувствовал, ничтожеством, понятно! Никем просто, никем! Довольны вы теперь, что за методы то у вас такие? – заорал Павел.
- А теперь вы боитесь почувствовать тоже самое, ощутить себя таким же ничтожеством с Верой? – ловя его звуковую волну и подстраиваясь, спросила я Павла, наклонившись в его сторону и глядя на него в упор.
- Да! Да! Да! – снова заорал Павел и закрыл лицо руками, потом тяжело задышал, и я поспешила дать ему воды.
- Павел, вот вы сами и сказали настоящую причину вашего нежелания вступать в новые отношения.
Вот и оно! Свершилось! Вскрылся ларец! Вытащили болючую занозу! Павел осознал, чего реально боялся, когда не решался поговорить с Верой, опасаясь её отказа или уверяя себя, что они совершенно разные. На самом деле он боялся не отказа Веры, а ее согласия. В его голове это равнялось бы тому, что его снова признали слабаком. А ощутить снова, что тебя считают таковым, да еще и девушка, которую Павел любит, он не хотел, бежал от этого, прятался. Долгие годы. Но этот знак равенства существовал только в его голове. Сейчас осознание Павлом этого ещё смутно, пока что спутано немного, от боли. Необходимо, чтобы это осознание обрело четкую формулировку в его голове, а не осталось тяжким грузом неясного болезненного ощущения в настоящем! Это крайне важно! Осознанное должно стать упорядоченным пониманием причинно-следственных связей!
Когда Павел попил воды, перевел дух и немного успокоился я продолжила с ним работать.
- Павел, вы как себя чувствуете?
- Да нормально, будто от чего-то освободился, не знаю. И пустоту какую-то, даже безразличие.
- Да, это хорошо. Вы выплеснули сейчас своё давнее переживание, которое вас сильно потрясло, его вы старались так глубоко спрятать и утрамбовать, что практически забыли о нем. Но оно о вас не забыло и никуда не исчезло. А породило и постоянно, на протяжении долгих лет, подпитывало в вас страх, что если девушка согласится быть с вами, значит, она признаёт в вас слабого мужчину и испытывает к вам жалость. Поэтому вы скорее всего избегали отношений, а когда полюбили сильно, по-настоящему и захотели быть вместе с этой девушкой – Верой, то это ваше желание встретило сильное сопротивление со стороны того старого, прошлого переживания, глубоко запертого внутри вас, много лет питавшего ваш страх, что согласием быть вместе вас снова признают слабаком. Вот, такова реальность вашего смятения и вашей нерешительности подойти к Вере и объясниться. Но вы прятали эту реальность за рационализацией – такой механизм психологической защиты (МПЗ) у людей от природы, срабатывает помимо нашей воли, когда мы стараемся «разумностями» объяснить или оправдать свои слабости, непонятные страхи, недостатки, неудачи, проигрыши, позоры и так далее. Чтобы психике было легче, чтобы она не терзалась, не переживала, не беспокоила человека одним словом. Поэтому, думаю, вы уверяли себя раньше в том, что разные слишком с Верой, не подходите друг другу, а теперь в том, что не потяните семью или даже отношения из-за болезни сердца и операции.
-То есть, хотите сказать, я сам себе запрещал отношения?
- Да, так выходит. Подсознательно вы боялись ощутить опять, что вас посчитали слабым и поэтому согласились быть с вами. У вас сформировалась от подросткового сильного эмоционального потрясения четкая связь - если девушка согласится быть с вами, значит вы слабак. И поэтому вы всегда искали причин, чтобы избегать отношения. Не хотели снова ощутить те очень неприятные для вас переживания.
- Ну-у, это как-то притянуто за уши. Да, мне тогда было неприятно, но я же повзрослел и теперь иначе смотрю на все. Я другой теперь, это прошлое просто и всё.
- Все наши сегодняшние страхи, комплексы неуверенности и так далее берут своё начало из прошлых, тяжело пережитых неудач, позоров, предательств и прочего. У человека формируется установка, четкая связь – чего не надо делать, чтобы не испытать снова плохих чувств. Так наша психика работает – не хочет больше похожих ситуаций, чтобы не испытывать похожих неприятных эмоций. Такова её мудрая природа, - описала я Павлу нехитрый путь, откуда все наши неуверенности приходят к нам, как непрошенные гости. И сидят в нас потом до неприличия долго, пока не выгонишь. И тут уж не до церемоний.
А мне всё не давала покоя одна мысль - почему слова той Светы так глубоко прорезали самоуважение сидящего передо мной человека, мужчины и от этого из него выпала решительность, которую он уже практически совсем затоптал. Слишком сильно вся эта история его тогда ранила. Как-то маловато одних лишь слов ничего не значащей для Павла одноклассницы. Что же этому ещё могло поспособствовать, усилить? Обычно только близкие имеют такую силу влияния и я решила проверить одну свою догадку.
- Павел, а что было потом, после того, как вы подслушали разговор в раздевалке? Вы делились вашими переживаниями, с кем-нибудь говорили об этом?
- Нет, ни с кем кажется. Не помню.
- А своим родителям вы не рассказывали?
- Это точно нет, не принято как-то было делиться, тем более какими-то там переживаниями. Я же пацан всё-таки, - слегка величаво произнёс Павел и это только убедило меня в правильности моей догадки. Осталось только проиллюстрировать это клиенту. И сейчас ему будет даже больнее. Но ничего не поделаешь, надо снова делать надрез, вскрывать и это тоже, вытаскивать занозу. Ох… ну что ж, начнём благословясь, как говорят.
- А расскажите, пожалуйста, Павел, про вашего отца, какие у вас с ним были отношения?
- Да хорошие отношения, можно даже сказать отличные. Он авторитет для меня. Тут вам нечего копать, поверьте, - блеснул уверенностью и гордостью Павел. «Скоро будет ненавидеть меня за разрушение иллюзий и неоспоримой веры в безупречного, идеального отца»,- подумала я. Мы были в одном шаге от этого. Но зато прояснит себе всё чётко и очистится от запретов самому себе. Станет сам хозяином своему мнению и решениям. Не сразу конечно, после переосмысления и осознания. Я продолжила «вскрытие».
- Хорошо. А какие он вам советы давал? Наставления может быть? Чему учил?
- Да всему учил, жизни, что мне сказать вам ещё. Мужиком учил быть. Говорил нельзя обижать никого, особенно, кто слабее, драться учил, гвозди забивать, картошку копать. Учил быть сильным. А к чему эти вопросы-то? Я же говорю, тут нечего выискивать.
- А какие слова он говорил, припомните, пожалуйста, какими фразами учил вас быть сильным? - не обращая внимание на сопротивление Павла продолжала задавать я вопросы.
- Это-то ещё зачем. Какими-какими словами, да обычными. Какие отец сыну сказать может - не раскисай, не ной, давай сдачи, не давай себя в обиду, не будь слабаком и …, - тут Павел запнулся, замолчал, даже как-то застыл.
- Павел, что вы хотели сказать? – уверенно и быстро задала я вопрос клиенту, не давая ему «соскочить на ходу с поезда» своих мыслей, уже вплотную приближающихся ещё к одной его болевой точке.
- Ничего не хотел сказать. Ничего особенного, - «остановил он поезд» и наглухо заблокировал двери. Бывает. Значит какой-то вывод, возможно туманный ещё, уже сделал он сам. И он ему не понравился. Это разрушило что-то лилеенное в нём, веру… в кого он непоколебимо верил. Неожиданно. Павел удивил меня такой скорой аналитикой. Блестяще! Это его сильная сторона, тем более, что он не психолог – нет знаний всех тонкостей законов психики.
- Отец внушал вам, что нельзя быть слабаком, это так? - попыталась я достучаться через эти «глухие двери» до Павла. Я видела, что он испытывает душевную боль, его глаза старались не пускать слезы – часто моргали, убирая их от меня.
- Я понял к чему вы это, что вам надо вытащить из меня, чем помахать перед моим носом. Да, вы правы, отец не разрешал мне показывать слабость, не разрешал плакать, не жалел меня. Говорил, что кого жалеют, тот слабак и позорил мальчишек-плакс и … знаете, мне кажется, я ненавижу вас, вы что-то разрушили у меня, важное мне, - Павел снова запнулся, отвернулся и немного дал воли слезам. Я подала ему воды. Он казался совершенно разбитым… своим разочарованием… в отце… в силе помощи психологии… в себе. Будто немножко рассыпался на запчасти. Но ведь человек всё же не железный…
Помолчав немного, он от нестерпимости уже внутренних мук продолжил сам потихоньку вытаскивать болезненную «занозу» из души.
- Знаете, однажды был случай – мы сидели на скамейке у магазина, я ел мороженое, а отец пиво пил. И тут мимо прошла, шатаясь, пьяная, растрепанная, в грязной и рваной одежде женщина. Я даже сильно поморщился тогда и скривился от брезгливости. А он, поглядел на неё и сказал: «Неправду говорят, что самое отвратительное и мерзкое зрелище – это пьяная женщина. Это просто несчастная женщина. У этой вот мужик никчёмный. Она вкалывает на тяжелой работе, а он не помогает. Сам где-то волочится охранником за три копейки и рад. Самое омерзительное зрелище это слабый мужчина. Понял, Пашка!» Я подумал в тот вечер, лежа в кровати перед сном, что неужели слабый мужик хуже этой грязной бичихи. Это размышление оставило неприятный осадок тогда, потом как-то забылось. Я думал. А сейчас вот от чего-то вспомнил… - выдохнул с грустью, облегчением и закончил на этом свой рассказ об отце Павел.
«Ну вот и мощнейшее подкрепление его страха нарисовалось, что посчитают слабаком. Да ещё от авторитетного отца», - подумала я. Привет теории Б.Скиннера о всяких там положительных и отрицательных подкреплениях. Как же прав заморский экспериментатор в своих рассуждениях и выводах. У нас его называют «американский Павлов». Только наш физиолог И.П. Павлов на животных исследования проводил, а их специалист по психологии на людях отважился, добрячок тот ещё.
Да-а, теперь всё вполне прояснилось. С детства отец Павлу внушил, что слабый мужчина хуже грязной, пьяной женщины. А когда услышал в раздевалке слова Светы, что та слабаком его считает, то тут же сработали рассуждения отца, как их подкрепление. И заперся замок на отношения у Павла в голове. Желание, конечно, осталось, оно никуда не денется, но реализовывать его нельзя, а то ведь опять могут из жалости к слабаку захотеть встречаться. А отец слабым быть запрещает! Вот Павел, чтоб не ощущать себя таким снова, и запретил себе отношения. Такой замкнутый круг.
Я признаться услышать такую версию событий не ожидала. Предполагала, что речь пойдёт о том, как отец его шлёпал и высмеивал за слезы или жалобы на обидчиков. Интересный случай.
- Что вы сейчас чувствуете, Павел? – прервала я молчаливую паузу в кабинете. Осознанное клиентом теперь должно обрести четкую формулировку в его голове. Ну, вы уже в курсе. А для этого надо это всё проговорить, начиная с ощущений.
- Ничего. Пустоту, - нехотя отозвался Павел, не поднимая головы.
- А со Светой общались потом?
– Нет, всё сошло на нет, без объяснений. Перестали общаться. И мы оба, кажется, облегчение только испытали.
- Вы сказали, что поняли чего мне «надо из вас вытащить», что вы имели в виду, Павел?
- Мне надоело, я не хочу больше про всё это говорить, тем более с чужим человеком.
- Да, вы правы, я чужой человек, но не просто чужой человек, а психолог, к которому вы пришли за помощью. Сейчас мы с вами проводим анализ причин ситуации, в которой вы оказались и которая так уже тяжела для вас. Для эффективности необходимо проговаривать все ваши ощущения и появившиеся в ходе нашей работы мысли. От них мы и идём дальше. Если их не проговорить, не обсудить, то не будет ясности, куда нам двигаться. Поэтому, скажите откровенно, к какому выводу вы пришли, когда сказали, что поняли к чему я веду?
- Я устал уже от всего этого. Просто устал. У меня вообще ощущение, что, как голый, тут сижу.
- Да, понимаю вас. Рассказывая о своих чувствах, вы словно обнажаете душу. И всё же, чем откровеннее вы будете, тем более полным и тщательным станет анализ ситуации и всех причин, её создавших, и тем объективнее получатся выводы. Поэтому немножко побыть душе «голышом» - это всё для пользы дела. Как на приёме у врача, где надо снять одежду, чтобы после осмотра он поставил диагноз.
- Понятно. Хорошо. Я понял, что вы ведёте всё к мысли, мол вот отец меня настраивал не быть слабаком, а когда я такое про себя услышал, то не захотел отношений больше, чтобы такое не слышать о себе снова, - лаконично высказался Павел.
- Вы очень правильно всё поняли! Я восхищена! Сделали за меня мою работу, - с легким смешком сказала я. Павел тоже немного хмыкнул смешливо. Обстановка разрядилась.
- Выходит из-за отца всё?
- Не совсем так. Каждый человек волен думать, как хочет и иметь своё мнение. Ваш отец говорил о том, что считал правильным. Он так думал, верил в это. В ваших глазах он был сильным авторитетом и его слова, как закон укладывались в вашу голову, в мысли, почти на уровне рефлекса. А когда вы услышали нелестные слова Светы о себе, то неприятный эффект от них усилило многократно мнение вашего отца, сидевшее в ваших мыслях как несокрушимая скала. И вы тут же выстроили каменную стену между собой и отношениями с девушками, чтобы не ощущать больше себя слабаком. Ваша психика всё решила за вас, так сказать. Выходит всё не из-за отца, а из-за вашей большой зависимости от его мнения о вас. Так бывает у всех, для кого родитель непоколебимый авторитет. Но сейчас вы постепенно поймёте, что это было просто его видение жизни. Его, не ваше. И что у Светы тоже единичное, частное мнение, отражающее лишь её личное отношение к вам и всё. Больше ничего. Мнения отца и Светы не делают вас таким или иным. Это всего лишь их точки зрения. А делаете тем или другим себя только вы сами, - дополнила я вывод Павла. Но меня, честно сказать, удивило, почему он так быстро нашел виноватого, произнес: «Так это всё из-за отца». Это позиция слабого. Возможно, если не был бы отец авторитетом, то им бы стал сосед или родственник, друг, на кого Павел бы ориентировался. Чьё мнение считал бы точкой отсчёта, эталоном. Надо мне об этом подумать, поварить сею мысль.
- Понятно. Вернее, еще непонятнее стало. Всё так вы намешали в одну кучу. А что же теперь мне делать? – раздраженно отреагировал Павел.
- Вы сейчас встретились, даже больно столкнулись лоб в лоб с вашим страхом и его причиной, понимаете потихоньку то, почему не осмеливались поговорить о своих чувствах с Верой. Требуется время, чтобы это окончательно осознать, принять. А потом решить, что делать дальше. Это уже только ваше решение. Прошлого больше нет, есть здесь и сейчас – это реальность. Ваша. Только ваша.
- Нет, как-то это всё… в общем я не за этим пришел к вам. Вы расковыряли у меня что-то в душе, а теперь говорите, что я должен что-то решить? Я вообще сейчас не понимаю, что мне со всем этим делать. Я же решил, что не осилю по причине здоровья семейную жизнь или даже отношения и просто ждал, что вы мне дадите совет, чтобы мне стало легче с этим жить. Понимаете? А что сейчас мне делать? Я понимаю, что Вере будет со мной тяжело, с больным и не хочу её собой нагружать, быть обузой, как мне это легче перенести? Что делать то? - всё сыпал раздраженной растерянностью Павел.
И вроде бы это нормальная реакция после недавнего осознания клиентом истинных причин проблемы, но его слепое ожидание решения, которого он ждал от меня как рецепта, как путеводителя, как компаса насторожил меня. Естественно, решения что ему делать, как поступать не придет сейчас, за минуту, на это может уйти и неделя и месяц, но меня озадачило то что он ждет, что я ему предложу готовое решение, которое он будет выполнять и с которым согласится…или нет… Но он должен делать выбор не из моих вариантов, а принимать решение из того что ему важно и ценно сейчас. Ему! А что же ему важно и почему такая нерешительность в том, чтобы самому сделать выбор как поступить, самому наметить свой путь. Я увидела в этом какую-то инфантильность, детское ожидание, что ему скажут как лучше сделать. Неужели он и правда просто обыкновенный, заурядный слабый от природы человек, слабый мужчина. И не важно, что там Света сказала. Не была бы она, был бы кто-то другой и в иных обстоятельствах, кто бы ткнул Павла носом в его неспособность к самостоятельным, волевым, сильным решениям, к поступкам. Будем посмотреть, как иногда в шутку говорит мой сосед с четвёртого этажа, Михаил Фёдорович.
- Вы ждете полного, абсолютного облегчения сейчас, а его нет. Я понимаю вас. Но если бы я просто дала вам советы, как не думать о Вере, как переключиться на вашу сферу интересов и увлеченностей сейчас, на созидание, выполнение своих маленьких желаний, балование себя, расслабление или на дела для пользы других для ощущения себя нужным и важным, то это всё дало бы временное облегчение, краткосрочный эффект бы имело. А проблема бы никуда не ушла, вы бы просто ее покрыли толстым непробиваемым, в первое время, слоем из новых впечатлений, целей, задач и событий. Но потом, рано или поздно, все это растворится и вы всё равно бы опять клином уперлись в это очень болезненное, мучительное для вас противоречие. Проблему надо решать, прятаться от нее бесполезно, она все равно вас найдет, потому что сидит в вас, внутри. Её нельзя снять как старое, надоевшее пальто, забросить в дальний чулан и позабыть навсегда.
- Что ещё за мучительное противоречие? Вы о чем?
- Между, с одной стороны, вашей любовью к Вере, желанием быть с ней и, с другой стороны, вашим неосознанным запретом самому себе вступать в отношения из-за страха снова ощутить, что вас видят слабым и жалеют.
- Всё, я устал, я больше не хочу говорить об этом. Если вы и правы, то мне нужно время это всё переварить как-то, соизмерить, понять.
- Хорошо, конечно. Вы сегодня были очень откровенны и сделали прорыв большой – осознали, почему не решались раньше поговорить с Верой о своих чувствах и предложить встречаться. Потому, что боялись её согласия, так как для вас это значило бы, что она вас считает слабым. А подобного вы не желали чувствовать больше, тем более от любимой женщины. Вы хотите признания вас сильным, способным на настоящие чувства и отношения, вам необходимо увидеть искреннее стремление быть с вами, быть на равных, а не из жалости или корысти.
- Да понятно уже. Сколько можно про это говорить. Я вообще не для осознаний каких-то там пришел. А за облегчением, чтобы мне легче стало жить с этим, что не с ней я! Я принял решение! А вы не поняли что ли до сих пор ещё? И зачем только я к вам пришел. Лучше бы и не приходил. Зачем надо было все это ворошить?
- Вы пришли потому, что уже не могли больше мучиться. Сейчас противоречие, раздирающее вас изнутри достигло максимума, так как желание быть с любимой стало так же сильно, как и страх отношений. Раньше желание, вероятно, было намного слабее вашего страха. И поэтому быстро отступало. А сейчас настоящая любовь борется за то, чтобы быть вместе. Вы ведь даже пошли к Вере, настроились, решили, желание перебороло. Но ваш приступ слабости физической в транспорте снова усилил страх. А желание быть вместе тоже по-прежнему сильно. Вот это и мучает вас, поэтому вы и здесь.
- Да, всё так, всё так… Я хочу быть с Верой, не прошло желание, но я реально слаб сейчас, - грустно и безнадежно произнёс глухим голосом Павел, - Что же делать-то мне? Что делать? – отстранённо спросил он…у себя… у меня…у кого-то там, выше нас…
- Вы хотите, чтобы вас склонили к выбору – подойти к ней и рассказать обо всём или нет, но его только вы можете сделать. Выбор ваш и ответственность за него только ваша.
- Нет, я выбор сделал, говорю же вам, и теперь просто хочу покоя и больше не думать об этом, чтобы это не угнетало меня, устал тяготиться этим. Я просто хочу, чтобы мне стало легче жить с этим, с принятым моим решением, что не должен я Веру обременять собой и вторгаться в её жизнь, - устало и разочарованно прошептал Павел, стараясь сдержать слёзы, - Наверное, мне некому помочь, всё это я зря затеял, не надо было приходить. Легче мне не стало. То есть сначала стало, кажется, а сейчас даже тяжелее. Понял, что просто упустил время, надо было подойти и все… тогда, в институте. А там было бы, что было. А теперь и я болезный, обузой могу стать и у неё наверняка какая-то своя жизнь, в которую меня никто не ждёт, нет там мне места. Я пойду лучше, всё надо переосмыслить мне, - рассеянно произнёс Павел, встал с кресла и направился к двери. Но почти сразу же вернулся обратно.
- Нет, давайте все же сейчас добьём эту всю неразбериху, проясним, как и что мне делать, как облегчить моё состояние, покончим с этим уже. Так как же мне решить эту проблему?
Павел вернулся, так как ему стало уже слишком невыносимо больно - осознание пришло к нему, накатило и обрушилось лавиной - быстрое, давящее, царапающее, но пришло окончательно. Что время упущено из-за собственных подростковых страхов, сковавших его на долгие годы. На лице мужчины было страдание и мольба, нетерпение и злость, решимость и сомнение. И с этим всем надо был разбираться дальше.
- Вы словно расковыряли у меня что-то внутри, у меня там как будто кровоточит, болит теперь. Я говорил, я в командировке тут, давайте сегодня решим всё. Не знаю, приду ли я ещё к вам, может ещё только раз успею, а может и нет. Не знаю. Или потом приду всё-таки, я не знаю что делать, - засуетился, заметался в растерянности Павел, он казался таким потерянным и безвольным.
Да, всё идёт, как и должно вроде бы – осознание, от этого больно и тяжело – ведь мы с ним вытащили старую болючую, воспаленную занозу, но психика успокоится и в прояснённой для себя реальности причин и мотивов примет адекватное, лучшее для себя решение. Главное, сейчас больше не перегружать её – не давить, не подталкивать к решению, она придёт к нему сама, когда всё расставит по своим полочкам. Но что-то настораживало меня, не складывалась общая терапевтическая картина, как умно выражаются психологи. И я не могла нащупать, что именно меня не устраивает. А времени на поиски понимания оставалось совсем мало – не известно придёт Павел ещё или ограничится только этим сеансом. Все ответы на вопросы я должна найти уже сегодня и как минимум дать ему пищу для размышлений и анализа, нельзя что-то важное оставить без внимания и упустить из виду. Думай, Алеся Олеговна, думай.
А клиент тем временем опять в момент переменился, уже выглядел недовольным, ищущим, требующим конкретных решений, советов-рекомендаций, направляющих его. Во как человека крутит, когда надо его психике избавиться от проблемы, которую, смею заметить, она сама же заперла на 10 замков надолго. Чтобы жить и не знать, не терпеть, не пробовать больше неприятных эмоций, то есть, по её законам и правилам - не попадать в подобные ситуации, ограничить их, запретить. И всё! Но она не может запретить человеку чувствовать, не может запретить любить. Вот тут-то её табу и начинает портить человеку жизнь. Павел любит и хочет быть с девушкой, а ему блокируют решимость страхом, что слабаком признают если согласятся. Но он таким ощущать себя не хотят, неприятно. Не хочет психика ещё раз пить эту горькую чашу, дабы не прибывать в унынии, что тоже влечет за собой всякие гадости - депрессию там или безразличие ко всему, а ей так жить не интересно, не хочется. Она любит жизнь и хорошо жить, без отягощений. Капризная дама, однако, но разумная и рациональная. А теперь, видите ли, изрядно измотанная грузом страха, который борется с любовью до крови в душе Павла. Вот это и называют психологи умно « внутренний конфликт личности». Когда желания борются со страхами, а чувства с мыслями и решениями.
Хм, кажется, я слышу, как скепсис недоверчиво хихикает в ваших мыслях: «О, да, ну конечно, как же просто и легко Павел тот случай со Светой этой вспомнил по наводящим вопросам психолога. И именно в нем и оказалась истинная причина сегодняшней его проблемы. Как же всё складно и вовремя. Метко, прямо в десятку попал психолог. Просто гений анализа и рентген психики человека какой-то – сразу вытянул оттуда то, что надо». Люблю сомневающихся – они анализируют, и, значит, высок у них уровень критического мышления, а только такие создают новое, двигаются сами и ведут за собой других вперёд. Но тут вас разочарую немножко – нет, это не я вытянула, а психика Павла сама. Да. Она так измучилась, сидя на двух стульях, раздиралась пополам – между желанием быть с Верой и внутренним страхом, что если она согласится – значит, признаёт Павла слабым. А ощущать это его психика не хотела больше. Поэтому сама вытащила из подсознания корень проблемы, поддела его «иголкой» моих наводящих вопросов и оголила в памяти именно тот острый, школьный, болезненный случай со Светой, который и виновен в том, что сейчас волнует Павла и не даёт ему покоя, из-за чего он страдает и не находит выхода из ситуации. Психика всё сама сделала, я только направила её активность немножко в нужное русло, она искала помощи, ждала, так как сама уже не справлялась с мучением, а её девиз – никаких мучений из-за плохих переживаний. Вот и начала сама охотно сразу «сотрудничать» с психологом. По этой причине Павел и пришёл на приём. Психика его подтолкнула мыслью: «Надо бы попросить помощи, найти кого-то, кто сможет помочь мне». Павел сначала с друзьями посоветовался от безысходности, и они все вместе пришли к мнению, что «За не имением лучшего решения, можно пойти и к психологу».
За помощью человек пришёл, вот и надо дальше работать! Я и продолжила, стараясь направить желание Павла «побыстрее покончить с проблемой» на то, что ему предстояло сделать выбор и сделать его самому, теперь сознательно, не под страхом, что посчитают или нет слабаком, а вполне осознавая и воспринимая реальность такой, какая она есть - с упущенным для объяснений временем, наследственно слабым физическим здоровьем и недавно перенесённой операцией на сердце, которое ещё не окрепло.
- Да, Павел, вы правы, время шло, вы и Вера взрослели, жизнь её и ваша не стояла на месте и теперь, по прошествии нескольких…
- А вы знаете, всё же спасибо вам. Я сейчас понял, что не боюсь с Верой поговорить и раньше зря не решался, если хотел, то надо было просто сделать, подойти и поговорить. А теперь, наверное, поздно уже, не имеет смысла это всё, не нужно.
- Вам нужно. Если вы хотите полного облегчения, то именно разговор с Верой вам его может дать, но правда не без болезненных переживаний возможно, если вы ей не нужны и безразличны. Но эта беседа всё прояснит вам, многие вопросы отпадут.
- Так, может, мне к ней и надо было идти сразу, а не к вам?! – с усмешкой произнёс Павел.
- Тогда почему же вы не пошли?
- Ну, понятно к чему вы это, что я боялся, а теперь, значит, вы мне глаза открыли, что зря боялся, что всё сам себе накрутил, зажал и запретил из-за слов Светы в школе и моего переживания сильного тогда из-за них. А сейчас осознал причины и понял, что нечего бояться.
- Да, всё верно. Вера, как бы сейчас не отреагировала на ваши признания и предложения - это не означает, что вы слабый, а только её к вам отношение – любит или нет и нужны вы ей или нет. Вера может отвечать только за чувства к вам, а за то кем вы себя считать отвечаете только вы. Вы сами. Её любовь или нелюбовь это только отношение Веры к вам, но никак не ваша характеристика.
- Так мне говорить с Верой или нет? Считаете, что это мне действительно даст облегчение?
- Говорить или нет – вам решать, подумайте, взвесьте. Разговор многое прояснит для вас и даст ответы на вопросы – это избавит от навящевых мучительных предположений, вроде таких: «А что было бы, если бы я тогда поговорил, что бы она ответила, к чему бы это привело, были бы мы вместе и так далее». Проще говоря, вам надо завершить действие, которое вы когда-то планировали, хотели, но не сделали. И это вас гложет теперь всё больше и больше.
- Так, а что же вы мне сразу просто об этом не сказали-то? Мол, идите, поговорите, раз когда-то хотели, но не сделали и всё! Просто же было бы! А мы тут два часа уже сидим, душу из меня выворачиваем. Вам бы деньги просто брать с нас и все, запутываете все и усложняете, бередите все, до чего дотянетесь, а мы попадаемся на крючок вашего типа такого псевдо глобального колоссального анализа, - осмелел и ударился критиковать Павел. И это хорошо. Вот оно! Вот же! Проснулся анализ и вывод, теперь еще и принятию решений надо пробудиться, а за ними и решимости к действию. Пора, пора бы уже!
- Если бы я вам сразу посоветовала поговорить с Верой, вы бы так и остались на двух стульях сидеть – и хочу поговорить и боюсь. Ничего бы не изменилось, добавилась бы только ещё одна мысль, которая не давала бы покоя: « Что будет после того, как поговорю с ней». Только и всего. А сами бы вы так и стояли на распутье. В тесках этого нового противоречия, – поговорю – неизвестно, что будет, будет ли хорошо, а не поговорю – так и буду мучиться. А сейчас вы осознали причину своих страхов – глубокую, настоящую, давнюю и поняли, что боялись зря – вы сами сказали. И вы перестали бояться – тоже ваши слова. Так вот, только теперь, понимаете, то-о-лько теперь, вы готовы поговорить с Верой, то есть завершить своё так и не начатое, но давно желаемое действие, - пояснила я необходимость и нужность такой нелёгкой, болезненной работы с психологом Павлу. Но он, кажется, не проникся, остался при своём обвиняющем мнении. Также рассерженно продолжал смотреть. Ничего, подождём… подождем`с.
После осознания начинают работать другие методы. Так с Павлом мы и добрались до гештальт-терапии. Ну, привет старушка, недооцененная моя! Верная помощница! Многие не воспринимают этот метод с должной, справедливой серьёзностью, считая его «ванилькой» (слышала такое определение как-то от бывшего однокурсника, который отучившись на психолога и попытавшись защитить кандидатскую диссертацию, в итоге выбрал путь тренера карате) среди других «настоящих и глубоких» способов и средств работы с клиентом. Но это лишь поверхностное суждение о гештальт-терапии! Этот метод я бы обозначила, как завершающий общее лечение клиента. После осознания самой проблемы и её причин, требуется, вернее будет сказать, следующим шагом клиента должно стать его действие. На которое он решится и осуществит сам. Ведь осознание – это ещё только пол дела в решении любой проблемы. После него образуется некая теория - сформированное в голове человека понимание того, почему все так произошло и что мешало поступить, как хотелось. Но это осознанное понимание само по себе ничего не меняет в жизни человека, не решает проблему, а лишь дает ему внутреннее облегчение, что сбросил тяжелый груз – всё понял, не осталось больше вопросов в голове. Теперь надо сделать не сделанное или завершить начатое когда-то действие – закрыть гештальт.
Вот тогда и решена проблема – сначала человек всё осознал, понял – после сделал выводы, потом решился и сделал – получил все реакции, мнения других людей и строит с ними отношения, общение - живет в новой своей реальности. Уже без ощущения «непонятности» и «недоделанности». Такая нехитрая схема. Гештальт-терапия, как последний аккорд. Нет без неё в песне жизни гармонии!
Да, гештальт-терапия без анализа не может, но и анализ без гештальта тоже незавершенным лечением остается.
Как-то слишком абстрактно получилось да? Давайте к Павлу вернёмся лучше. Сама утомилась! Не учебник же я по психологии все-таки пишу! Случаи из практики рассказываю! В самом деле! Вот занесло-то кандидата! Бывает, исправлюсь хи-хи!
Итак, Павлу нашему без осознания проблемы своей и того, откуда у неё ноги растут, разговор по душам с Верой ничего бы не дал, даже если он бы на него решился каким-то чудом. Хотя почему чудом, уже ведь пытался однажды, пока в транспорте плохо себя не почувствовал. Да! Решиться Павел мог бы или я на сеансе с первых слов посоветовала бы настоятельно поговорить с Верой и прояснить всё, без разбора его страха, но! Вот то самое атомное «но» - он бы не так беседу воспринял, а потом и интерпретировал. Всё на свой счет принял бы и пришел к выводу, что он слабак и какой-то такой-сякой не такой как надо. Не зависимо от того, что бы ему ответили. Потому что в голове установка – принимают, значит считают слабаком и жалеют, а если отвергают – тоже воспринимают, как ни на что не способного. Чувств и отношения Веры он не видел бы, а только свой страх и подсознательно искал бы ему подтверждения. Страх ощутить себя слабаком затмил бы всё Павлу! Он оценивал бы разговор со своей колокольни – я не достоин, так как слабак. У Павла уже стойкая неуверенность в себе, которую породил этот его многолетний, с подросткового возраста, страх ощутить себя слабаком. Он и сам уже стал считать себя таким. Школьное переживание сильно занизило его самооценку. Теперь она искажает его восприятие себя другими людьми. Вот поэтому с гештальтами торопиться никогда не надо. Они хороши лишь при осознании человеком проблемы, то есть – сначала надо её найти анализом и наводящими вопросами, что делает психолог, далее её осознать – процесс проходящий у клиента в голове по законам функционирования психики (воли человека здесь мало), а вот потом уж клиенту надо решаться что-то делать и действовать – это уже его сознательные волевые поступки, собственные усилия. Сам на себя начинает клиент работать (А платит нам! Шучу, профессиональный юморок). Пошёл процесс выздоровления, его активная стадия. В этом же и заключительный этап лечения, то есть решения проблемы. Психолог проводит лишь большую подготовительную работу, но без усилий клиента – всё зря!
В работе с Павлом, надо сказать, на этом повороте ничего неожиданного и нового для меня не произошло. Он не стал исключением, а, как и многие, от психолога ждал сразу быстрых рецептов-советов, которые всё наладят и нормализуют по щелчку. А вся эта витиеватая схема лечения явно его не устраивала, отягощала, вызывала отторжение и гнев. Конечно, кто ж захочет работать, стараться, если другому заплатил за то, чтобы избавил от необходимости самому напрягаться и что-то там исправлять в себе. Клиент думает, что не пахать пришёл, а обрести легкость без усилий. Вот наивный-то! Ещё как придётся попахать! Захотел без труда выловить рыбку из пруда? Но так не бывает, уж не серчайте на нас, без усилий самого клиента ничего не случится, без его преодоления себя, своего страха, которому сначала надо посмотреть прямо в лицо, больно «столкнуться с ним нос к носу». Так приходит осознание – что, когда и почему случилось. Понятными становятся причины проблем в настоящем. Как правило, это пережитые унижения, неудачи, из-за которых человек ставит после этого в жизни себе много ограничений. Подсознательно. Психика сама решает, в каких ситуациях больше не хочет оказаться и даёт команду сознанию – избегать! Убегать! Отказываться! Не надеяться! Не хотеть! Не сметь! Отсюда и неуверенности, и комплексы, и страхи дерзнуть, решиться, попробовать. А вот уже осознание всех «почему» побеждает старый страх! Должно победить! Так считают матёрые специалисты, корифеи психологии.
Но вот подвох – у человека-то уже выработалась стальная привычка на избегание. А с ней-то что делать? Ну как что?! То, что запрещал делать раньше страх. Вот и рецепт. Сейчас уже можно – просто последовать совету. Да, но это-то как раз и не просто, в этом-то и преодоление - сделать то, что раньше не делал от страха. Сделать намеренно. Но теперь, хоть страх и повержен, а нет тяги и побуждения делать желаемое из-за устойчивой привычки уже постоянно отказываться от того, чего хотелось бы. Так вот, надо идти и делать! Решиться! Уже сознательно! Ведь страх побеждён, осталось перебороть привычку отрекаться от желанного, подло выработанную им, как гарантию безопасности психики. Вот хитрая мадам! Предусмотрительная какая!
Тут уже имеет значение сила характера самого человека, ведь теперь она уже регулирует, как быстро это преодоление произойдёт и произойдёт ли вообще. А может и привычка «не позволять себе» окажется сильнее. Ну что же… слаб человек. Привык так привык, ему так проще… но не легче и не радостнее. Просто привык… нет желания ничего менять, силы характера недостаёт. Обломовы есть и будут всегда! Обломовщина - сильная магическая трясина. Многие её рутиной зовут.
А бывает часто, что это образ жизни у людей, за ним прячутся и обвиняют во всём других. Так понятнее, удобнее и проще жить. Но, что интересно, не легче и не радостнее. Да-да, вот такой парадокс – удобнее и проще не значит легко и радостно. Это опять привычка - не сопротивляться, не решаться ни на что, не хотеть перемен, и при этом не чувствовать вину (психика постаралась, она так устроена), делая виноватыми всех вокруг. Ведь многие прячутся за свои страхи.
Часто людям удобно и комфортно существовать в своей проблеме. Ею можно оправдывать многое в своей жизни, чаще, конечно, неудачи и неуспехи. К тому же нашему менталитету свойственно бесконечное терпение. Мы привыкли терпеть. Нам, как это ни парадоксально звучит, хорошо так жить – терпеть и оправдывать проблемой ( начальник, соседи, родственники и т.д.) свои неудачи. А вот испарись проблема, то вот тут-то как раз и начинается каторга! Надо ведь теперь принимать решения, рисковать, стараться, пробовать, прилагать усилия, трудиться. А это сложнее, чем просто прятаться за проблему!
Был случай у меня в практике один, решили мы проблему клиента с начальником. В двух словах если сказать, то он доказал, убедил шефа, что на большее способен. И естественно нагрузка и ответственность при этом возросли! Так клиент не выдержал, уволился и пошёл работать в другое место с подобным начальником. Вернулся в свою зону комфорта, так сказать… Каждому своё.
Кто хочет, тот делает, а кто боится, тот говорит о намерении делать и ходит к психологу, ища подтверждения, что он прав и окружение с ним действительно несправедливо. Как сказал А.С.Пушкин: «Привычка свыше нам дана - замена счастию она». Привычка терпеть и оправдываться. Как же был прав поэт. Испепеляюще прав…
Но закон психики суров, без осознания «почему» и следующего далее решительного, самостоятельного переламывания хребта привычке «избегать» ничего не изменится надолго. От бездействия клиента страх снова вернётся, но уже в другом, более масштабном качестве – как боязнь перемен и всего нового. Консерваторы этим страхом все болеют. Такое уже преодолеть намного сложнее.
В этом кроется миф, что психологи бесполезны, разворошат всё и канут в прошлое, а человек со своей болью и проблемой так и остался в плотном, болезненном союзе. Нужны собственные усилия, чтобы что-то действительно изменилось, нужно решиться - раз и сделать - два! Всё просто вроде бы! А психолог вам только помогает расчищать путь к Вашей решимости и Вашему действию!
А мне вот интересно, ну-ка, ответьте - вы так же думаете? Чего, мол, мурыжила клиента, послала бы к Вере да и дело с концом или заработать захотелось? А я вам отвечу: «Я протестую». Психика дело тонкое и прежде чем пойти и сделать то не сделанное, надо понять, что останавливало, какие настоящие, реальные причины тормозили этот шаг. Вскрыть проблему из прошлого и вытащить больную занозу, наглядно показать её клиенту. Дальше необходимо осознать саму истинную проблему в настоящем, к которой это торможение привело. Нерешительность это первая проблема – страх родом из детства. Это и есть тормоз. Вторая проблема, уже распустившаяся в зрелом возрасте – это неудачная, несчастливая личная жизнь. И только осознав всё это, можно идти и доделывать… не начатое. Только так придет решимость и желание всё изменить.
Вот и в случае с Павлом, только через свою волю и переборов привычку не позволять себе отношения, а потому ещё и сложившуюся уже многолетнюю привычку не верить в себя, не ценить себя и не уважать, он повысит свою уверенность и самоуважение, самооценку. Ему необходимо сделать этот шаг, этот прорыв. После осознания всех проблем и их причин он должен решиться на преодоление и начать действовать. Сам. Вопрос надо ли это ему на самом деле… я всё чаще задавалась этим вопросом на сеансе…
Мне всё что-то не давало покоя, озадачивало, что-то не связывалось в полную терапевтическую картину. И я, кажется, начала догадываться что.
Я задумалась, слушая, как он не единожды уже произнес: «Хочу, чтобы стало легче жить с этим». Почему он так упорно хочет и ждёт облегчения, говорит про это, а не про несостоявшиеся отношения с Верой. Может он считает это чувство любви к ней помехой в чем-то, возможно, более важном для него. По моим прикидкам он должен был осознать, что согласие или отказ Веры не выражают его слабость, а только лишь её отношение личное к нему, любовь или нелюбовь. Перестать бояться разговора с ней и захотеть попробовать с ней объясниться, рассказать всё как есть, и про операцию на сердце тоже. Но он упорно твердит, что всё решил – не потянет отношения и просто хочет, чтобы ему стало легче жить с этим решением. Чтобы не мучило оно его. У меня возникло стойкое ощущение, что сами эти отношения ему и вовсе не нужны. Что-то не сработало. Надо бы прощупать, что у него еще важного в жизни.
- А моя жизнь изменится после разговора с Верой? - прервал мои быстрые прыгающие мысли Павел.
- Этого никто не знает. Вы не поймёте этого, пока не поговорите. Много времени прошло и вполне возможно, даже, скорее всего, никак. Но она станет более осознанной, спокойной ясной для вас, без мучительных вопросов и сомнений: «А .что было бы…» И это в известной степени принесёт вам облегчение, вы же этого хотите? Или вы все же хотите быть с Верой? Или не хотите с ней быть, но при этом и не мучиться от нереализованного желания?
- Я много раз говорил, что не хочу её нагружать хлопотами и проблемами из-за моего здоровья слабого. Но я люблю Веру и такое решение тяжело далось мне. Мы ходим уже по одному и тому же кругу с вами, но всё вокруг да около. Я так и не пойму, что же мне делать сейчас. Говорить с Верой? Но зачем тревожить её. Не говорить? Но как облегчить для меня это решение? – всё также растерянно искал четких указаний Павел.
К самостоятельному решению Павел был явно не готов. Неужели и правда просто слабый он человек? Или просто надо созреть, доосознать и осмелиться? Боюсь, что нет. Он так и будет метаться между двух мыслей – поговорить, не поговорить. Ясно одно, что отношений с Верой ему не надо. Предполагаю, что сейчас он уже рад бы был её отказу. Он этого не боится уже, не сочтёт это тыканьем в его слабость. А вот её согласия он действительно боится теперь. Боится, что жизнь его изменится. Чувство к Вере Павлу мешает. Интересно в чём же?
- Расскажите про свою сегодняшнюю жизнь - про работу, про увлечения, про успехи? – начала я проверять свои догадки.
- Да что про жизнь, работу, увлечения. Я ученый, занимаюсь исследованием ускорителей заряженных частиц, я уже говорил.
- А что это такое? Расскажите, - поинтересовалась я у Павла, но не ради новых познаний в физики, а чтобы понять, насколько он вовлечен в свою научную работу.
- Ну что вам рассказать. Ускорители частиц – это устройства, которое ускоряют субатомные частицы до высоких скоростей, используя электромагнитные поля. Они генерируют пучок заряженных частиц, - не без доли надменности степенно начал просвещать меня Павел, - Ну то есть это машины, которые ускоряют электрически заряженные частицы, близкие к скорости света, и удерживают их в четко определенных лучах, используя электромагнитные поля, - пояснил Павел, полагая, что так мне станет понятнее. Но он ошибся. Я почти и не вслушивалась в суть его слов, а анализировала его поведение. Но, естественно, ему этого не показала. Лицемерие? Да нет. Просто чёткое выполнение своих обязанностей. Не физик же я всё-таки. Хотя увлекательнейшая наука! Эта физика! Мой папа бы оценил рассуждения Павла!
- Интересно как вы рассказываете, а зачем этот процесс нужен, в чем его польза? – подогревала я желание клиента поведать мне больше о его познаниях и исследовании.
- Как же, польза огромная! Ведь столкновения таких частиц могут помочь ученым понять, как работает Вселенная! Ускорители частиц высоких энергий крайне полезны для фундаментальных и прикладных исследований в различных областях от электроники и медицины до международной безопасности. Кстати в 20-м веке ускорители частиц были названы атомными разрушителями. И это название сохраняется, хотя современные ускорители создают столкновения между двумя субатомными частицами, а не атомными ядрами. Понимаете? – с надеждой спросил Павел.
- Стараюсь, - с улыбкой ответила я, - А что это за субатомные частицы такие? – с искренним уже любопытством поинтересовалась я. Увлеклась-таки физикой!
- Это такие частицы, они намного меньше, чем атом и, кстати, отрицательно заряженные частицы атома не оказывают особого влияния на рассеяние альфа-частиц, так как они намного меньше, чем ядро и…- понесло Павла в атомные глубины. Я запуталась окончательно, но всё же оставалось любопытство, как же людям-то в жизни, обычной заурядной их жизни эти ускорители или частицы, или все вместе помогают. И я с серьезным, внимательным лицом, дослушав его научный монолог, решила всё же это выяснить! А вдруг для себя что-то новаторское почерпну, а? Чем атомы, вернее субатомные частицы, в психологии полезны могут быть?
- Как же вы, Павел, интересно рассказываете! А вот в обычной жизни люди, не учёные, могут ощутить пользу какую-то от работы этих ускорителей?
- Несомненно! Применение огромно! Ну, вот в медицине, скажем, пациенты в клиниках получают диагностику и лечение на основе ускорителей. Эти ускоренные частицы, такие как протоны, электроны или более тяжелые заряженные частицы используются для уничтожения раковых клеток и создания детального изображения изнутри тела. Потом в промышленности, к примеру, для сшивания пластмассы. Или для изготовления компьютерных чипов. Ещё ускорители используются для сканирования контейнеров и предметов, то есть помогают идентифицировать оружие и другие опасные материалы. И кстати ускорители вот этих самых электронных пучков используют для изготовления электронных микросхем и упрочнения поверхностей материалов, подобных тем…- с жадным интересом и полной раскрепощенностью всё рассказывал мне Павел.
Я слушала, уже окончательно утонув в атомных терминах и процессах. Но меня поразило его преображение, я видела перед собой уже совершенно другого человека – не разбитого, а собранного, сконцентрированного, не удручённого, а увлечённого и радостного, не мечущегося и потерянного, а уверенного и делового. Казалось, Павел стал больше, светлее и добрее. Глаза его горели счастьем, радостью. Он, словно помолодел, просиял, возродился. Проросло его настоящее «я». Его страсть, его смысл, его жизнь, пульс забились без перебоев. Он не задыхался, не запинался. Уже не был растерянным и ждущим помощи и подсказки от другого человека. Там, о чем мне рассказывал взахлёб, Павел был властелином, плавал как рыба в воде. Там его нельзя было смутить, сомнениям там не было места. Наука тот огонь, тот очаг для него, который греет, освещает ему путь и даёт силу. Смог бы семейный очаг дать ему это? Я не знаю… Павел перешёл постепенно к общему описанию своей конкретной научной работы, с целями, задачами, гипотезами, этапами исследования и так далее.
Моя догадка, он бы сказал гипотеза, подтвердилась. Вот та часть жизни Павла, которая его поглощает целиком и он счастлив этим. Всё другое второстепенно, менее важно. Он живёт наукой, открытием нового. А это затягивает… истощает, снова даёт силы и опять вычерпывает все соки до последней капли.
«Теперь становится понятным, почему он такой «заумыш» и в личной жизни – относится к ней слишком рационально, рассматривает, как научное исследование. Где привык просчитывать последствия и результативность гипотез, ставить чёткие цели… Увлеченный человек, одним словом, таким чаще всего вообще отношения не нужны. Мешают, отвлекают. Но чувства не отключишь, а они есть к Вере. «Любовь нечаянно нагрянет…». Вот он и мучается. Дело науки - пульс его жизни, а чувства сильны и он не может не думать о них. Надо бы спросить, что бы он выбрал – НИИ или семью? Или лучше не надо. И так ясно, что научность в нём первична, даже к своей личности он использует научный подход. И только в такой системе координат он счастлив», - рассуждала я про себя.
Ну что же, можно смело заключить и пометить в записях, что тут мы имеем дело с ещё одним механизмом психологической защиты (МПЗ) – сублимацией. В чистом виде! Когда идёт бессознательное (само собой, срабатывает автоматом, нет никакой воли) переключение отрицательной психической энергии (энергии чего-то несостоявшегося – любви, секса и т.д.) на занятия социально-полезным трудом, на созидание. Классика! Много шедевров науки и искусства создано благодаря безответной любви или неудовлетворённому сексуальному желанию. Павел всю мощную энергию от своих сильных чувств тратит не на шуры-муры, а на благо науки. Вот. Ну легче так психике… не пропадать же добру думает, решила употребить с пользой и избавиться от лишнего напряжения заодно. А то блуждала бы эта энергия любви невыплеснутая по лабиринтам психики и не давала покоя. А так всем хорошо, всё в дело. Продумано природой! Непотопляемые наши МПЗ!
Хотя нельзя сбрасывать со счетов и психотип его личности, по всей видимости, шизоидный. Нет-нет, я не про шизофрению. Не про психическую болезнь. Я про психотип личности, то есть ее склонность к определенным эмоциональным реакциям, особенности интеллекта, степнь рациональности. Такие люди, шизоиды - это мыслители, постоянно анализируют окружающую действительность. Они талантливы, умны, у них свой взгляд на мир. Счастливы в своей какой-то вселенной научных мыслей, а люди, здания, машины – это объекты, проплывающие мимо. Да, и у Павла яркая выраженность шизоидного психотипа налицо, бросается в глаза теперь. Причём сублимация - верная «спутница» таких людей. Названице психотипа то ещё, конечно. Смущает, пугает непосвященных. Но… все вопросы к прародителям: русскому психиатру Петру Ганушкину, немецкому психиатру Карлу Леонгарду и советскому психиатру Андрею Личко.
Ладно, пометки свои все тихонько сделала, надо вернуться к диалогу с клиентом, а то весь кабинет уже атомными теориями «продымился». А нам надо наши дела решать – психологические, научные тоже, знаете ли.
- Я прерву вас Павел, пока соображение моё совсем не отключилось от таких глобальных, научных пластов знаний по атомной физике, - шутливо я остановила вошедшего в ораторский кураж клиента, - я вижу, вы увлечены наукой и успешны в этом деле. А скажите, думали ли вы, что отношения с женщиной будут мешать вашему делу?
- Не знаю. Так конкретно не думал об этом, что будут мешать. А вы к чему это? – уже сникшим голосом ответил Павел.
- К тому, что возможно ваше сильное чувство дает вам ресурс, силы на научную деятельность. Как генератор энергии для вас работает.
- Ерунда какая-то. Наука это наука, а чувства это другое.
- Сама по себе наука, конечно другое. А вот ваша, непосредственно ваша научная работа подпитывается энергией от вашей любви. Я об этом.
- Ну не знаю. Снова вы связали в одно не связываемое, - не соглашался Павел, - Хотите сказать, что не было бы чувства к Вере, то я не был бы успешным ученым? – предположил он, поразмыслив.
- Нет, так категорично я бы не сказала. Всё же ученый - это прежде всего интеллект, мышление. Без них никакая энергия не поможет открытиям в науке. Но случается часто нереализованность своих способностей, талантов в жизни человека. Из-за лени или нерешительности. А вот эти два паразита энергия от чувства любви уже может победить. Она даёт решимость человеку вершить, добиваться, дерзать, пробовать, не останавливаться из-за неудач и трудностей, не сворачивать с намеченного пути.
- Интересная мысль. И что из этого?
- То, что энергию любви вашей вы направили сейчас не на отношения, а на науку. Готовы ли вы на другой сценарий, уклад в вашей жизни? После разговора с Верой? Беседа с ней может дать облегчение вам, снимет многолетнее мучительное напряжение, что не решились в юности объясниться с ней и вот, наконец, сделали это. Вам станет легче в этот момент. Однако, этот разговор может также и озадачить. В нагрузку, так сказать. Всё зависит от его результатов – как отреагирует Вера, чего она захочет. И готовы ли вы быть с ней сейчас. Быть вместе, быть в союзе, быть семьёй?
- Я совсем запутался. Вроде бы решил, что не хочу тревожить Веру признаниями и просто пришел к вам с просьбой дать совет или рекомендацию, чтобы мне с этим легче жилось. Но вы мне так ничего и не рекомендовали.
- В этом всё и дело. Рекомендации вам не нужны. И нет их в принципе. Нет рецептов эффективных. Это обманки, игра в прятки… от самих себя. Кроме, подчёркиваю, осо-о-ознанных волевых решений самого человека, ничего не даст ему избавления от проблемы. Если бы я посоветовала вам переключиться на другие сферы жизни или других женщин, это было бы пустым звуком. Вам не нужно ни то, ни другое. Вы наукой живёте больше, чем чем-либо другим в вашей общественной и личной жизни. Вот эта и есть ваша сфера переключки, самая мощная, между прочим, поглощающая вас с головой. Но даже она не сработала, и вы пришли сюда. Поэтому освобождение от проблемы для вас лежит в вашем решении, в вашем осознанном выборе. Поговорить с Верой или нет… Наука или отношения… А может и то и другое. Никто не может это решить за вас.
- Не понял вот сейчас, если кроме решений человека ничего не помогает, зачем тогда психологи нужны?
- Я уже подчеркнула, что выбор должен быть осознанным. То есть свободным от страхов, непонимания что произошло и почему так произошло. Только осознав, поняв, что и как, человек может сделать свой выбор, принять для себя решение. Вот тут психологи и нужны, чтобы осознанность ваша пришла к вам, потерянная за всякими установками от страхов и комплексов из прошлого, про которые вы и не помните почти, а вот психика ваша помнит, спрятала все в подсознание и оберегает вас… опасениями – чтобы не повторилось плохих ситуаций и установками избегать их. Психологи вытаскивают это всё снова в пласт осознания, и понимание приходит к вам. Что, как, почему, когда и откуда всё взялось. Ясность, понимание причин произошедшего даёт человеку возможность осознанно уже принять решение в своей жизни. Для жизни, для будущего! Счастливого будущего!
- Так что же мне делать?
- Принять решение.
- Как?
- Проанализировав всё и поняв, что вам важно и нужно.
- Но я его уже принял, я говорил вам. Лучше не трогать Веру.
- Но вы пришли сюда. Значит, только думали, что приняли. Если бы действительно решили, то обрели бы спокойствие и не пришли бы сюда. Человек, принявший решение просто действует. Активно беседует, звонит, пишет или нет - просто принимает всё как есть и этим успокаивается. В вашем случае, приняв решение не тревожить Веру, вы должны были принять обстоятельства, как есть и перестать метаться. Но вы не приняли, вы продолжали метаться между желанием быть с Верой, поговорить с ней об этом и мыслью о том, что не надо её обременять собой. Сознательного, твёрдого решения не было у вас. Теперь же вы всё осознали и вам нужно время. Принятие решения никак нельзя ускорить, оно должно созреть, настояться. Думаю, на этом наш сеанс надо закончить. Мы с вами и так двойную норму выполнили, 4 часа поработали. В ускоренном режиме немножко разобрали вашу ситуацию, учитывая, что вы здесь в командировке на два дня. Оплатить сеанс можете в кассе.
- Нет, подождите, как же мне быть?
- Если вы хотите, чтобы я приняла решение за вас, а вы просто его выполнили, то оно не принесёт вам покоя. Поймите. Вы продолжите мучиться предположениями и недовольством своего положения. Только ваше собственное, полностью осознанное теперь, твердое решение избавит вас от растерянностей вот таких вот! И раздирающих сомнений. Просто теперь нужно время.
- Понятно. И долго ждать? Есть какие-то способы слегка ускориться, - со смехом спросил Павел.
- Нет, способов ускорить принятие решения я не знаю. Хотя… можно немного, ну-у не ускорить принятие решения, а простимулировать слегка активность мышления в этом направлении. Чтобы «не откладывать в долгий ящик», так сказать.
- Хм, интересно и что же это за способ?
- Сразу скажу, не относитесь к нему серьёзно, это скорее игра для расслабления, снятия напряжения во время обдумывания, но и небольшая стимуляция всё же, вместе с тем. Немного детский способ, я и сама его использую иногда и …
- Так, вы заинтриговали, что же надо делать? – перебил меня Павел не совладав с нетерпением… Хм, как же он всё-таки любит наводящие указатели, облегчающие принятие собственного решения… это слабость…
- Видите, там на столике у меня стоит ваза с яблоками зелёного и красного цвета? Возьмите два, разных цветов, - Павел с интересом и улыбкой выполнил задание, - Теперь мысленно присвойте каждому яблоку какое-то решение. Красному – такое-то, зелёному – другое. Приняв решение, съешьте то яблоко, которое его ассоциировало. Желательно сделать это до того, как яблоки испортятся.
- А если всё же не успею принять решение, и они пропадут? И кстати, что делать со вторым яблоком, с которым ассоциируется другое решение, отброшенное?- с серьёзным видом спросил меня Павел. Научник… что тут скажешь, всё должно быть чётко учтено и предусмотрено! Все варианты продуманы. «А почему же с такой жесткой аналитикой он сам не принял решения, без психолога?» - подумаете вы. «А потому, что не было осознанности полной той ситуации, в которой он находился, не было у него пищи для анализа, так сказать. Вот и решения не было… четкого, осознанного, продуманного, которое бы всё учло и приняло во внимание», - отвечу я вам.
- Жестких правил нет. Повторю, не относитесь к этому игровому способу слишком серьёзно. Это скорее для расслабления. Второе яблоко можно отдать кому-то. Поступайте с ним как хотите. И, если яблоки всё же испортятся – значит это не ваши «яблоки». А ваши «яблоки» ещё не созрели. Имею в виду - решения. Загадайте на других.
- Так, понятно, сейчас прямо загадать? А вслух можно говорить? - по-детски с азартом поинтересовался Павел.
- Конечно, как хотите, ограничений нет. Можете сейчас, можете потом, хотите, произнесите вслух, как задумали, хотите, сохраните в тайне, - расслабленно улыбаясь, пояснила я клиенту. Моя «атомная» во всех смыслах работа с ним подошла к концу. Вопросов по его ситуации у меня в голове не осталось, всё было ясно. Это я так думала…
Я ждала, когда он назначит яблокам решения и выйдет из кабинета. Этот простой, на первый взгляд, наглядный способ хорошо работает на концентрацию на проблеме и осознание ответственности за свой выбор. Через наглядные образы. Круглые и вкусные! Помогает мобилизоваться и осознать саму необходимость принятия решения. Но клиента я, конечно, не нагрузила этой лишней для него информацией, а уверила, что это некая игра, способствующая снятию напряжения, но не без смысла. По опыту я знаю, что с красным яблоком клиент обычно ассоциирует трудное решение, ведущее к переменам, а с зелёным то, которое принесёт покой и отсутствие «революций». Павел последовал такой же логике. Красному яблоку он присвоил решение поговорить с Верой, объясниться, открыться, а зелёному – не вторгаться в её жизнь со своими запоздалыми откровениями, успокоиться, принять жизнь как она есть сейчас и погрузиться с полной отдачей в науку. Молодец! Сформулировал чётко! И сам!
На этом мы попрощались. Я думала, что, скорее всего, его больше не увижу и ничего не узнаю о том, какое же решение он принял. А всё, что от меня требовалось, я выполнила добросовестно. И теперь, оставшись одна в кабинете, я заварила чай с ароматной мятой, расслабилась в большом кресле с пушистым покрывалом и, наслаждаясь, горячим напитком, ещё немного поразмышляла о клиенте Павле.
Боже, как же я устала сегодня. Иногда, я думаю бросить всё и заняться чем-то другим, чем-нибудь менее ответственным… и не разбирать больше души людей на шестерёнки, хи-хи.
Ну что, кто-то из вас ещё думает, что психологи получают свои деньги ни за что? А?
Я засобиралась домой, а непослушные мысли всё не отключались от работы и бежали, скакали, кувыркались в голове: « Бедный мужик. Он просто слабый, но увлеченный наукой и в этом его настоящая сила. В этом его высшая страсть – исследовать неизведанное, пробовать, экспериментировать, наблюдать то, чего никто не видел… делать открытия и наконец ощущать себя сильным, а может даже могущественным. А ведь он вовсе не трус, раз пришёл сюда, хотя и заявил о себе это с первых слов. И со Светой в школе поначалу решительно себя вел. Но впрочем, там дело в его подростковых смелых гормонах было скорее всего».
Я очень удивилась, когда Павел позвонил через день в наш центр перед отъездом к себе в Новосибирск и попросил позвать меня к телефону.
– Я съел яблоки, читая статью свежую, интересную, про кольцевые ускорители частиц, даже не заметил как время пролетело. Яблоки съел машинально, даже не сразу заметил это. Статьёй увлёкся.
- Это значит, что…
- Значит наука,- не дав мне договорить, радостно ответил Павел, вежливо попрощался и положил трубку. Вот он и принял решение – наука ему важнее, только она поглощает его и заставляет забыть обо всём. Вот его счастье!
Я немного потерялась, мысли спутались: « Неужели… а может… неужто выходит, что ему было вполне достаточно просто разговора с Верой и всё, а эти осознания лишь усложнили жизнь. Нет. Или да? И что было бы после разговора? А может его путь - это сублимация (перенаправление) своей энергии от любви к Вере в науку и только так он по-настоящему счастлив? Любовь горами движет, говорят же, или вера горами движет? Хм, Вера… в его случае двойное попадание в мудрую истину».
Помню, я засомневалась тогда, в голове появилась куча вопросов: «А нужен ли ему был психолог? А нужно ли было вскрывать и зачищать его рану? Конечно, да! Ведь теперь он не считает отношения, если с ним таковые произойдут, подтверждением его слабости. Он от этой установки и блока освободился. А вот сублимация при нём как была, так и осталась, это его образ жизни, если можно так сказать. И надо ли было при всей такой картине реальности нарушать его другой МПЗ - рационализацию (аргументированное оправдание, объективная, по мнению человека, причина), когда Павел считал своё нездоровье сердца веским основанием не вторгаться в жизнь Веры и не обременять её собой? Пусть бы так и было, ведь всё равно любовь и отношения ему мешают. Его психотип шизоидный диктует так - что наука превыше всего. А этого уж точно не изменить! Психотип это данность, это индивидуальность. Чувство нужно Павлу лишь как источник энергии для его главной страсти в жизни – науки. Кощунственно немного, но это жизнь. Как она есть».
Так может и правда не стоит порой вмешиваться в работу психики, ведь только она наверняка знает, как лучше человеку? Что надо спрячет в подсознание и человек помнить перестанет, переживать не будет, а что надо усилит, перенаправив энергию. Взяв её оттуда, откуда посчитает возможным и безболезненным. Вот для Павла, к примеру, важна наука, но тут он полюбил и психика давай энергию любви на науку кидать через сублимацию. И рационализацию включила, чтобы отношения не случились и не мешали.
Где истина?
Я не знаю…
Позже, спустя месяцы, на Новый год я получила от Павла праздничную открытку с белочкой в украшенной шариками и конфетами космической ракете. Послание пришло на адрес нашего центра с поздравлением и словами благодарности «за терпение, за настоящий профессиональный подход и добросовестный труд». А в конце он приписал мелко, что больше не задыхается. Выходит, он определился, принял решение, когда всё до конца осознал и понял, теперь ему действительно, возможно, стало легче, как того и хотел. Больше я Павла никогда не видела и ничего о нём не знала.
Вот так. А думают, что мы зря хлеб едим. Видимо не зря, просто это сразу не видно и не понятно, не чувствуется. А обычно людям через некоторое время становится радостней жить, хотя они и сами часто не осознают - как, откуда и почему так получилось. «Наверное, та новая диета помогла», - или, - «Хорошо, что я тогда на озера лесные съездил», - думают они. И пожалуйста, и думайте, как вам хочется, лишь бы вам хорошо было! А мы тихонько продолжим трудиться…
В тот день, когда закончился сеанс с Павлом, помню, я с таким облегчением и удовлетворением от проделанной работы вышла из центра, глотнула свежего воздуха. Уставшая, но довольная направилась к автобусной остановке. В пути ни о чем не думала, смотрела в окошко на «убегающие» деревья, людей и ощущала потребность как-то оживиться, встряхнуться, пополнить ресурс энергии, как теперь говорят. Сойдя на своей остановке, я решила ненадолго заглянуть в маленькое уютное кафе «Чайка затейница», где можно было отведать свежайшие десерты и выпить хороший насыщенный чай с травами, как я люблю. Название у кафе довольно необычное, но оно родилось само по себе, стихийно, от народной любви. Сначала в здании давным-давно находилась прачечная «Чайка», потом была блинная «Затейница», но новый хозяин своё название повесил, а старое не снял, ждал, когда демонтируют. Долго ждал. Народ так и стал называть заведение «Чайка затейница». Вот и прижилось, а позже, когда блинная превратилась в кафе, хозяин официально оставил такое название и сменил вывеску на большую и красочную. Теперь это семейное кафе.
Я заказала своё любимое пирожное «Картошка» и чашку черного чая с чабрецом. Раньше, в детстве, я по субботам гуляла с папой по центру нашего Академгородка в Иркутске, и он каждый раз покупал мне пирожное в кулинарии - картошку или трубочку с белым, сливочным кремом. А на обратном пути я уплетала это лакомство, радостно причмокивая, стараясь откусывать небольшие кусочки, чтобы растянуть удовольствие.
Лучший способ восстановить силы, освежиться, поднять себе настроение - это погрузиться в приятные чувства из беззаботного детства. Всегда можно вспомнить трогательные моменты, когда ребёнком ощущалось полное счастье, аж до икания, до, перекрывающего воздух, восторга взахлёб от радости.
Я взбодрилась и в хорошем расположении духа направилась к своему дому, желая одеться во что-то мягкое, теплое, отключиться от всего и поваляться без мыслей и намерений. Подходя к подъезду я увидела, как сосед Михаил Фёдорович, сидя на скамейке, гладит большого, светло-серого кота. «Пушистый ты мешочек доверчивости», - ласково приговаривал он. Этот пушистый мешочек, обитавший в 106-ой квартире, едко пометил все углы нашего подъезда, какая честь для нас. Наверное, он очертил свою территорию, которую отважно намеривался защищать в случае чего. Мы все жалели этого красивого, породистого кота, никто его не трогал, не гнал. Хозяйка 106-ой квартиры была несчастной женщиной, матерью-одиночкой двух очень резвых сыновей и постоянно срывала зло от своей брошенности то на детях, то на беззащитном животном.
- Добрый вечер, Алесенька!
- Добрый вечер, Михаил Фёдорович!
- Как день? Всех успокоили?
- Да, можно и так сказать, - с улыбкой ответила я и тоже погладила котика по спинке. Хорошо. Расслабляет. Животные - тихая отрада.
- У кошки, у кошки пушистые сапожки, - нежно пробормотал Михаил Фёдорович, почёсывая пушистика за ушком, - Как же от вас приятно пахнет, Алесенька! – сделал мне комплимент сосед. Я ответила улыбкой, - То ли шоколадом, то ли пряностями, - озвучил догадку он.
- Наверное, это мои духи – клубника в шоколаде. А может ароматы кафе, в котором я была сейчас.
- Восхитительно! Как это прекрасно, когда девушки следят за собой и от них исходят такие дивные, чарующие ароматы. Чудесно, когда женщины ценят себя, балуют, красиво одеваются. Праздник на душе. Спасибо вам, - разговорился сосед, чем немного смутил меня.
- Не знаю, что и ответить вам, соглашусь, наверное, - с неловкостью произнесла я, улыбаясь.
Но тут вдруг нашу милую беседу прервали крики, до нас стали доноситься гневные реплики перебранки.
- Ах ты халда неблагодарная, я говорю, сейчас сходи!
- Я тебе сказала, не могу, я опаздываю, сто раз тебе говорила!
- А ну замолкни! Куда ты там опаздываешь? Что важного у тебя соплячки в жизни сейчас может быть? Ты что работаешь? На смену опаздываешь на завод? Это я спину гну, пашу как проклятая, чтобы тебя тащить, пока ты школу закончишь. Быстро пошла и забрала у тети Гали пакет сказала!
- А сама-то чего не сходишь?
- Ты совсем обнаглела что ли? Мать её просит, а она ещё выкабанивается! Неблагодарная! Я устала!
- Я тоже устала! Я весь дом драила сегодня, а сейчас мы договорились пойти на концерт в ДК. Что твой пакет подождать не может?
- Ах ты дрянь!
И тут мы с Михаилом Фёдоровичем услышали шлепок, похожий на пощечину. Это ругались наши соседи с 7-го этажа. Мать и её дочь восьмиклассница. Жили они вдвоём. Родители девочки лет пять, как уже были в разводе. С отцом Аня общалась, он жил недалеко, в каком-то общежитии. Подобные перепалки соседки устраивали регулярно, но были и дни, когда мы видели их идущими куда-то вместе, мило беседующими и улыбающимися даже. Жизнь. Раньше было хуже, когда мать девочки ругалась с мужем, выкидывала его книги в подъезд и выгоняла из дома. Как-то, будучи уже в разводе, женщина выгнала из дома и дочь. Аня пожила некоторое время с отцом в общежитии. Потом вернулась. Бедная девочка…
Я и Михаил Фёдорович находились в полной растерянности и ощущали дикую неловкость. И не виноваты были с ним ни в чем, а как-то не по себе было слушать эту удручающую ссору.
- Как же она может так ругать всегда свою дочь? Что такое с людьми случается, Алесенька? А? Вот близкие, родные люди, они же ведь так и называются, что никого нет кроме них, кто примет, выслушает, согреет. Моя бабка еще говорила, что кричать надо на чужих, если уж иначе не можно никак, а своих беречь нужно, - раздосадованно проговорил сосед.
- Да, вы правы, своих нельзя обижать. Но и на других лучше стараться не кричать, конечно, - задумчиво согласилась я, - Вообще у людей это законом должно быть – сбрасывать весь гнев, плохие эмоции надо вне дома, а то терпят люди, копят, глотают, а потом приходят и на родных извергают всю чернуху из-за пустяка. На ребёнка орут и вообще обижают самых беззащитных. Подло это.
- Да, как это верно, Алесенька! Как верно! Сейчас анекдот вам расскажу, от бабки услышал давно. Легли Сара с Абрамом спать. Абрам не спит, вздыхает, ворочается… Сара:
- Ты чего не спишь?
- Да я Мойше должен сто рублей, вот думаю, как буду отдавать… Сара встаёт, открывает окно и кричит: « Мойша, Мойша!». Открывается окно напротив и Мойша спрашивает: «Чего тебе, Сара?»
- Абрам должен тебе сто рублей?
-Да!
- Так вот, он тебе их не отдаст! Закрывает окно и говорит: «Спи, Абрам! Пусть теперь Мойша не спит!», - сдерживая смех, закончил рассказывать анекдот Михаил Фёдорович, потом дал волю эмоциям и засмеялся. Мне тоже стало искренне смешно, я не удержалась и расхохоталась.
- А может так и надо жить, а, Алесенька? - всё ещё смеясь, поинтересовался сосед.
- Не знаю, может быть, - шутливо согласилась я.
Тут дверь подъезда резко открылась, вышла Аня и пнула дверь ногой обратно. Увидев нас, смутилась, но потом, резко отбросив смущение, подчёркнуто вежливо и громко поздоровалась. Сильный характер. Мы с соседом машинально ответили ей, и я уже собиралась заходить в подъезд.
- Можно вас на минутку, - неожиданно попросила Аня.
- Да, - снова машинально сказала я, смутно предчувствуя, о чём пойдёт речь. В 9-ти из 10-ти случаев я правильно угадываю, зачем ко мне обращаются знакомые.
- Я хотела спросить, вернее попросить. Про маму. Я так устала от неё, её криков и не понимаю, что делать. Вы же психологом, кажется, работаете, что бы вы мне посоветовали? Я уже замучилась, - ожидаемо пояснила девочка. А я посмотрела на Михаила Фёдоровича – он невозмутимо продолжил поглаживать кота, весь его облик чётко показывал, что он не намерен вмешиваться. Молодец. Всегда тактичен и проницателен. Тут выскочила мать Ани.
- Ты чего стоишь? Опаздываешь же? Ишь, только лениться и врать горазда. Иди говорю, за пакетом сходи, никуда твои брынь-брынь концертные не денутся. Ну! Чего застыла-то?
- А ты не видишь? С психологом советуюсь, мне нужно узнать, как…
- Ну да, ага! Щ-щ-аз! Вот советов психологов этих нам только и не хватало! И как же всю жись без них обходилися-то!? Что мы мало критики слышим от всех и всюду, а? Что мы не такие, сякие, дураки. И так советчиков и учителей хватает. Но эти-то самые хитромудрые, денежки за свои советики берут. Сидят днями, ничё не делают, а такие деньжищи, говорят, гребут! – по привычке, не дав договорить дочери, раскричалась её мать.
«Когда же этот день уже закончится-то, а?», - заразившись негативом соседки, гневно подумала я, - «Посадить бы эту даму раз, другой сеанс провести. Да хотя бы просто выслушать внимательно клиента и вопросы уточняющие задать. Про наводящие я уж молчу. Пусть посидит, ничего не поделает, погребёт деньги лопатой. Потом расскажет», - снова задымилось у меня в голове. И пока не разгорелось, не раскочегарилось следовало пойти домой – диалог здесь был бы бессмыслен и непродуктивен, только энергию потерять окончательно можно. Но надо было ещё ответить девочке на её просьбу, что было непросто в сложившейся ситуации. К счастью, мимо подъезда как раз проходила «единомышленница» Аниной мамы и они вдвоём, увлекшись очередным обсуждением ошибок их общих знакомых, удалились куда-то за угол дома. Все выдохнули, даже, кажется, соседский кот, и я побеседовала недолго с Аней.
Как думаете, что я девочке ответила? Стала всё разобъяснять или пригласила несовершеннолетнего ребёнка на консультацию? Или пошла и стала наставлять на путь истины её мать? Нет. Просто посоветовала, когда мама будет в настроении вести беседу, будет довольна настоящим (хотя это из разряда фантастики), спокойно попробовать обсудить с ней свои чувства, что обидно, что не нравится, начиная со слов: «Мне тяжело (обидно, плохо), когда ты... Я не пойму, почему ты так говоришь (делаешь, считаешь, поступаешь)». А потом предложить маме сходить к психологу. Не ко мне. Да-да, не ко мне.
Осуждаете? Не согласны? А вот представьте - вы хлеб печёте, этим живёте, а кто-то просит вас: «Испеките мне пару булочек просто так, вы же пекарь». Или: «Сделайте причёску, вы же парикмахер». Кто из вас согласился бы и сделал? Много таких? Труд должен справедливо оплачиваться. Он должен быть добросовестным, потому и ценным. Делать надо всё как следует. В популярном советском фильме «Служебный роман» всем известная героиня Людмила Прокофьевна говорила: «Делом надо заниматься серьёзно или не заниматься им вообще». И я полностью с этим согласна.
А почему посоветовала обращаться не ко мне, спросите вы? Потому, что они соседи, а работа не должна «приходить» домой или «жить» по соседству, когда в любой момент может «постучаться» в дверь. Не знаю, поймёте ли вы меня, надеюсь, что да. А соседской девочке Ане не были по сердцу мои пожелания и советы, и она настаивала на своём. Ребёнок есть ребёнок. Дети всегда прямо заявляют о том, чего хотят. Не умеют ещё намекать, манипулировать. Если заметили, что ваш ребенок этому уже научился – значит, он повзрослел. Поздравляю! Но Аня ещё была мала и прямолинейна.
- Да хотелось бы как-то без психологов обойтись. Это же им всё рассказывать надо, объяснять. Маму они не знают мою, да и она точно к ним не пойдёт. У неё своё о психологах мнение, как и об учителях и воспитателях тоже, вы же слышали, - жалобилась Аня.
Да, многие люди видят в психологах просто чужого человека, с которым ещё и делиться надо своими чувствами. Как высказалась однажды одна моя знакомая: «Приглашать его в свою душу, так сказать, чтобы он там топтался и все «разбросанные вещи» расставлял по местам, «пыль протирал», наводил свой порядок. Я сама приберусь потихоньку. Моё - это моё»!
- Попробуй поговорить с мамой всё же сначала, просто, прямо и открыто, как со мной сейчас, ей скажи, что чувствуешь, - повторила я Ане свой ответ, надеясь, что она оставит попытки вовлечь меня в их ситуацию. Но надо знать детей…
- Да с ней бесполезно говорить, она почти никогда не слушает, только своё долдонит и требует быстрого исполнения её команд. Да и какому-то чужому человеку, психологу другому всё не расскажешь, он не поймёт, не знает нас. А вы другое дело, вы всё видите, слышите сами, вам ничего прояснять не нужно, - всё гнула меня Аня, - Вы хорошая наша знакомая, - с улыбкой произнесла она. «О! О! О! Это уже маленький шантажик, манипуляция - взрослеет прямо на глазах девочка!», - посмеялась я про себя. Но решение моё не изменилось и «печь хлеб» просто так, потому что я «пекарь», я не хотела. Это вопрос принципиальный и не обсуждается. Жестко? Нет. Добросовестный профессиональный подход. Только и всего. «Как же можно было отказать ребёнку в помощи?», - спросите вы. Я отвечу, что я не отказала – выслушала внимательно, дала дельный совет поговорить с матерью и предложила вариант дальнейшего пути решения их проблемной ситуации. Просто уже без меня.
Однако, я немного слукавила вам. Ведь можно не печь хлеб, но поделиться рецептом или не делать причёску, а показать её фото. И человек может попытаться всё сделать сам. Не всегда, но бывает, что этого достаточно - у человека всё получается и он остаётся довольным. Почему нет, чем не вариант? В психологии, в этом смысле, можно дать пищу для размышлений. Не проводить полноценную консультацию с анализом, копанием и проработкой, а высказать мысль, соображение, может даже не одно, а несколько, и предложить человеку об этом, обо всём подумать, если хочет. «Пахать» на сеансе никому не придётся. Вполне безболезненное решение, без энергозатрат особых, так сказать, и у психолога и у «неклиента», но не без пользы для дела. Как считаете?
И вот этим как раз мне всё-таки пришлось заняться. По доброте душевной, по-соседски. Однажды осенним вечером, опять вернувшись с работы. Хотя долгое время, ещё до просьбы девочки, я старалась не обращать на Аню и её мать внимания – живут же люди, не жалуются, живы, здоровы, веселятся бывает даже. Чего лезть? Значит, так хотят сами, не надо причинять им счастье, как сейчас модно говорить. Но об этом чуть позже. И да, я ещё ведь про первую героиню, про Евгению вам не дорассказала. Тоже случай неординарный был. Всё помню, скоро к ней вернёмся.
А пока, после разговора с Аней, я поднялась к себе домой и провела семейный уютный вечер с мужем и дочкой. Вместе поужинали моим фирменным пловом, попили чай с малиновым вареньем и твороженными конвертиками. Рассказали друг другу свои новости и интересные события за день. Потом все занялись своими делами – я уединилась на тахте с книгой, включив, как расслабляющий фон, знакомый, добрый советский фильм, муж увлёкся просмотром спортивных передач, дочка стала готовиться к урокам. А следующим утром я, по обыкновению, отправилась на работу, где хотела сначала немного разобраться с документами – отчетами, анализами и статистикой перед приходом своей клиентки Евгении. Работу с которой, как уже писала выше, я собиралась прекратить.
Но мои планы нарушила Елена. Да, та самая, которая уже однажды заглянула не вовремя, в разгар нашего сеанса с Павлом. Хотя тогда это сработало на пользу - клиент вышел из состояния «заморозки», оживился, переключился и настроился на конструктивный диалог. Разговорила его Елена, сама того не зная. Будто пальцами у его уха щёлкнула. И вот, она снова появилась не кстати в моём кабинете. Мы с Леной старые знакомые - я когда-то давно увела её беременную с крыши, с которой она хотела шагнуть… Это давняя история, сейчас не буду останавливаться на ней подробно, я посвятила ей свой первый рассказ. Но теперь мне кажется, будто это всё было не со мной… не с нами. «А что она делает здесь? В нашем центре социально-психологической поддержки? Неужели опять проблемы? Хотя недовольной, удрученной не выглядит», - задалась я мысленно вопросами.
- Привет! – дружелюбно поздоровалась Елена, войдя в мой кабинет. Теперь, разглядев её, я поразилась, как же она изменилась – выглядит уверенной, статной, даже немного надменной. Она явно пришла не за помощью.
- Привет! – добродушно и с радостью ответила я, - Вот так встреча! Такие совпадения только в кино бывают! Ах-ха-ха! А ты изменилась с той нашей встречи! Не узнать просто! Очень хорошо выглядишь!
- Да, спасибо! Я теперь совсем другая, или, наоборот, стала сама собой, какая есть, все мои сильные, яркие стороны, наконец, распустились и цветут!
- Да-да, так и есть! Это точно! Я очень рада за тебя, - искренне довольная переменами Елены согласилась я. Ведь есть всё же в этом и какая-то доля моего участия. Хорошо, что с ней теперь всё в порядке. Но её формулировки слегка озадачила меня, от них явно веяло «пропсихологическим» текстом. Скорее всего, она посещала курс сеансов с психологом или, возможно, почитала соответствующую литературу. Но что же ей здесь нужно?
- Я же так и не сказала спасибо тебе тогда, за то, что не дала мне… уберегла меня… ну ты помнишь. Спасибо тебе! Я родила мальчика, муж другой у меня сейчас.
- Да что там, я рада за тебя, за вас! Всё хорошо, что хорошо кончается, как говорят! Слушай, а может, оставим церемонии и давай-ка по коньячку что ли немного, за встречу и вообще, а? Яблоками закусим, есть красные и зелёные, красные слаще, зелёные кислее а-ха-ха. Тебе какое? – с азартом предложила я.
- Можно и за встречу, хотя работа ведь…, а ты на приёме сегодня или с бумагами просто работаешь?
- С бумагами вообще-то, хотя одна клиентка должна прийти, конечно… но там я завершать работу буду, ситуация не по нашему профилю.
- Это как так?
- Не могу детально рассказать, этика обязывает.
- Да, точно, как же я забыть могла! Нельзя же информацию о клиентах разглашать, - произнесла Елена и снова озадачила меня. «Плотно же она психологией увлеклась, как-то неожиданно», - подумала я.
- А ты как сейчас? Чем занимаешься? Ты не первый раз здесь, как вижу, ходишь на консультации к кому-то? - поинтересовалась я.
- Нет. Я хожу сюда на стажировку, неделю как уже. Потом собираюсь работать здесь, - огорошила меня Елена и вопросительно посмотрела мне в глаза.
- Работать? – ватным голосом переспросила я. В кабинете моём повисла неприятная пауза. «Как это работать? Кто рекомендовал? После попытки суи… шагнуть с крыши работать психологом? Как? Ах да, никто ведь не знает, кроме меня. И что же теперь?», - забушевали вопросы в моей голове.
- Ты против? Ты расскажешь им про… меня? – неуверенным голосом спросила Елена.
Вот теперь мне стало понятно, откуда этот психологический текст, ясно, что она делала в нашем центре и зачем собственно она ко мне пришла. Хочет, чтобы я молчала про тот случай на крыше. А что же мне теперь делать? Кому известны примеры, когда при таких фактах биографии кто-то работает психологом? Мне не известны!
- Лена, ты просто оглушила, ошарашила меня своим признанием. Рассказывать кому-то про тот случай у меня нет намерений и желания, конечно. Но я точно против, чтобы ты работала психологом. Однозначно! Говорю тебе прямо.
- Но почему? Почему же? Я учусь на заочном и курсы сейчас прохожу, почти заканчиваю уже!
- Курсы, заочка… попытка… О, скажите кто-нибудь, что это просто сон. Лена, раз ты задаешь такой вопрос, то это только убеждает меня в моей правоте, что ты неясно видишь и понимаешь суть работы психолога.
- Да почему? Опыта у меня, конечно, нет, но все когда-то начинали. Я стажируюсь сейчас и даже после получения диплома, меня не сразу поставят на самостоятельный приём. Мне так сказали. Какое-то время я буду работать под чьим-то началом. Может под твоим?, – наивно выказывала своё искреннее непонимание Лена, что меня только больше удручало.
«А может и бывает так, может в этом и свой плюс есть, когда сам психолог ощутил все то, что чувствует человек, когда подошел к черте… но ведь не отошел же сам… отвели. Нет-нет, дикость это всё. Нельзя ей психологом практикующим быть. Нельзя! Что же мне делать? Надо обстоятельно с Леной поговорить, объяснить на профессиональном языке. Поймёт ли? Хм… для начала надо бы разобраться, что она знает и умеет», - нервно и тяжело ворочались мои мысли.
- Посмотрим. Может и под моим… Лена, а что вы на заочном проходите и на курсах о чём вам рассказывают?, – решила я начать прощупывать её профессионализм.
- Ой, там столько всего говорят, много информации, разных терминов, что заблудиться можно, иногда голова гудит просто.
- Но всё же, какие базовые темы вы прошли уже? Скажем, с какой фразы лучше начинать приём?
- Надо доброжелательно поздороваться, пригласить присесть и спросить спокойным голосом «В чем ваша проблема?» или «Какая у вас проблема?», - вышколено сообщила Лена… и моя надежда скуксилась.
- Я говорю «Что вас беспокоит, тревожит» или «Что вас не устраивает, что вам не нравится сейчас?».
- А в чём разница? - искренне удивилась Лена. «Где бы мне занять терпения, а?», - с грустью подумала я.
- На первый взгляд вроде бы разницы нет, но есть один значительный нюанс. Ты сразу ставишь клиента в аналитическую, оценочную позицию и ждешь от него чёткую формулировку. А он просто чувствует, ощущает что-то неприятное, ему что-то не нравится в жизни, это мучает его вот он и пришёл за помощью к психологу. Ему понятнее и проще рассказать о своих чувствах. А если перед ним сразу поставить задачу - сформулируйте проблему, то он может закрыться и снизится его откровенность, понимаешь. А без максимальной откровенности клиента проблему выявить, просканировать сложно. Установить доверительный контакт, чтобы клиент был открыт, а не зажат - это важно, от этого зависит эффективность выявления проблемы. Ну а дальше уже идёт наша аналитика, интерпретация и выбор методов работы. Наша, понимаешь? Не клиента, который сам не знает точно, в чём его проблема, просто ему плохо, а почему он не понимает. Он часто приходит в интеллектуально разбитом, не собранном состоянии и способен рассказать об ощущениях только, о том, что ему не нравится чувствовать и при каких обстоятельствах это происходит, а не о причинно-следственных связях. Ему легче так. Когда его не нагружают тем, что надо выводы или обобщения какие-то делать. Это лишняя нагрузка для него. Ему и так попахать придётся, после осознания и понимания проблемы, её причин и проживания неприятных эмоций, чувств. Ведь ему предстоит принимать решение потом. Ему уже! Самому! Не нам! Наша задача к максимальному пониманию ситуации подвести клиента. А решение уже за ним. Вот такие дела. И это не мелочь. В психологии вообще нет мелочей, важно всё! - попыталась я пояснить Елене свою позицию о нюансах первой фразы и… кажется, перегрузила её – глаза девушки, словно пытались ухватиться за мысль.
- Понятно, - многозначительно и серьёзно выговорила она.
- К примеру, врач же спрашивает у пациента «На что жалуетесь», а не «Какой у вас диагноз?», сравнение не совсем точное, конечно, но близкое, - попыталась я донести информацию нагляднее.
- А-а, ну да! Понятно! Конечно! – выразительно согласилась Елена. А ведь мы только про первую фразу говорим, и уже нужен «спасательный круг» из наглядных сравнений. Как бы нам всё же не «потонуть», однако… Эх, ну и утречко! И почему она именно в этом центре решила работать… Не было печали… А, кстати, правда! Почему!?
- Тебе этот центр кто-то рекомендовал? По какой причине выбрала именно его для работы?
- Через мать моего мужа устроилась, тут у неё знакомые через какие-то третьи руки.
- Понятно, - многозначительно и серьезно ответила теперь уже я. Опять наступила колючая пауза, - А что ещё рассказывают вам на лекциях? – попыталась я наполнить смыслом наш диалог. Хотя у самой в душе поселилась растерянность от полного непонимания, что же мне теперь делать. Неужели придётся всё же пойти к руководству и прямо всё о Лене рассказать. Не хотелось бы. Просто мука какая-то! Перефразируя известное выражение «Мы в ответе за тех, кого приручили», могу сказать, что я почувствовала тогда – «Мы в ответе за тех, про кого знаем больше других».
- Про теории и подходы всякие. Как кто из исследователей видит личность и процесс её взросления. Про типы людей говорят, какая разница между людьми - акцентуации характера, темпераменты и всякое такое.
- Что можно изменить характер или темперамент? – по-учительски спросила я Лену. Она заметно порозовела от смущения, но ответа не дала, - Есть мнение у психологов, что характер, - продолжила я, - Темперамент же - это наша природная скорость и сила эмоциональных реакций, не поддается коррекции. Энергичный будет энергичным, медлительный медлительным, если упрощенно сказать. Это данность. Но я бы усомнилась, что так уж и характер подвластен перемене. Легкой корректировке на основе самоконтроля возможно, и то ситуативно, но не более. Что есть характер-то? Это отношение человека ко всему, что окружает – людям, событиям, предметам и так далее. То есть все мнения, оценочные суждения человека и соответствующие им поступки. Например, завистливый, критикан, моралист, эгоист это всё про характер. Привычки, уровень воспитанности это тоже про характер. Принято считать, что всё это выработанное человеком, приобретённое, так сказать. Хотя я все же придерживаюсь мнения, что наследственность больше постаралась. И в силу этого, думаю я, коррекция характера тоже является очень и очень условной. Понимаешь да, о чём я говорю?
Но Лена, кажется, уже начала немного «захлебываться» от нашего диалога. Я подумала, что повела себя с ней совсем некорректно. Она ведь ещё только постигает профессию, поэтому чёткой системы знаний и представлений в голове пока нет. Но, с другой стороны, лояльность тут ни к чему, она даже вредна. Психолог это хирург души – вскрывает, удаляет, зачищает. Поэтому к профессии надо относиться с максимальной ответственностью. Если у хирурга в руках жизнь человека, то у психолога – его желание жить и жить радостно, не мучаясь!
«Что же всё-таки делать? Взять Лену под свой патронаж? Поработать с ней, помочь обрести профессию? Хм… и закрыть глаза на её попытку… Нет, это исключено. Может попробовать действовать тоньше – обсуждать психологические теории и постепенно она поймёт, что в её ситуации работать психологом опасно. Да-да, именно опасно. Можно навредить и себе и клиенту. Путь долгий, но шанс есть. А если не сработает? Тогда просто расскажу про неё, делать нечего»,- мучилась я вопросами. И приняла решение попробовать поработать с Леной, можно сказать как психолог, чтобы она сама пришла к пониманию - если «резьба сорвалась однажды», то крепко держать «детали» в голове она уже не будет. Никогда!
«Интересно, что её привело в психологию? Личные консультации? Читала научно-популярные статьи? Смотрела фильмы или видео популистского толка, каких океаны в интернете?» - строила мысленно догадки я.
- А почему ты заинтересовалась психологией? – начала я работу с Леной. «А может всё-таки надо было тогда сказать скорой о её попытке суицида?», - мельком подумала я.
- Я после того случая на крыше стала думать как мне жить дальше, когда из больницы вышла, читать начала про смыслы жизни и всё такое. Трансляции в интернете смотрела, а потом на курсы по мотивации ходила. Там с нынешним мужем познакомилась. Он знал, что я беременна. Мы поженились, потом я родила. Вот так открыла для себя психологию. И решила, что хочу помогать людям обретать смысл в жизни и преодолевать трудности, отчаяние, - объяснила Елена.
«Интересно. Сильная девушка. Сама вышла из загнанного состояния и устроила свою жизнь. Молодец. Проработка и копание не уместны сейчас, думаю – она в гармонии с собой. Да и вообще-то, товарищ психолог Алеся Олеговна, запроса нет, чтобы начинать её «шестерёнки раскручивать». Путь один – профессиональное общение. Деликатное!», - рассуждала я про себя.
- Понятно! Ты молодец! Сама себе помогла считай! Говоришь, теорий много вам преподают, а для чего нужны подходы и теории эти? Что они нам в работе дают?
- Знания профессиональные! – гордо заявила Лена. Это выстрел в молоко. Но ведь и не поспоришь же. Не поспоришь…
- Это да, конечно, но как конкретно эти знания… чем нам в работе они полезны?
- Чтобы проблему лучше понять у клиента, - уверенно ответила Лена.
- Да, не спорю. Без знаний не сделаешь анализа хорошего ситуации клиента и интерпретацию его проблемы.
- Да, знания сила, - пространно заключила Елена.
«Ну, видимо без учительского монолога всё же не обойтись… никак», - подумала и определилась я.
- Давай подойдём системно к ситуации «проблема клиента», взглянем с позиции «над». Общо, так сказать. Как правило, клиенты не осознают своих настоящих проблем и их причин, а приходят к психологу лишь с их следствиями – неуверенностью, нежеланиями чего-то делать или что-то неприятное снова и снова чувствовать, или симптомами – частыми, похожими, повторяющимися конфликтами, которые указывают на то, что проблема есть и мешает нормально жить в настоящем. Чаще речь идёт о конфликтах с коллегами, с соседями, с родителями, другими родственниками и так далее. Вся эта картина, которую они описывают - это внешняя оболочка, вершина айсберга. А всё самое важное, причинное – почему же так происходит с ними… и повторяется, самое травмирующее, болезненное, - оно всё скрыто в глубине психики, запечатано в скорлупу подсознания. И лежит там, будто в спячке. А кто же их запечатал, спросишь? Да всем известные МПЗ – механизмами психологической защиты. Они срабатывают автоматически, без воли человека, подсознательно. Эволюционно так сложилось и очень прочно закрепилось – служат механизмы без перебоев. Если человек психически здоров, разумеется. Задача МПЗ «пожалеть» психику и сохранить её, уберечь в будущем от похожих неприятных эмоций, очень болезненных чувств и тяжёлых страданий, унижений, которые уже довелось пережить. Природа сама, без всяких учёных наук и умных психотерапевтов давным-давно приспособилась так защищать психику человека. Скажем, человек пережил однажды страдание, психика напряглась, боролась с этим. И ей не понравилось такое ощущать, больше не хочет. Тут она и включила механизм психологической защиты. Зигмунд Фрейд, вообще-то он Фройд, австриец, - просто американцы так хотели считать его своим психологом, что имя под свой манер подстроить решили, так вот, он описал восемь МПЗ. А его дочь Анна ещё четыре. Но популярны и общеизвестны как раз базовые восемь, открытые её отцом. Давай, наверное, по ним кратко пробежимся.
Итак: первый – вытеснение, когда люди просто забывают то, за что им было стыдно или то, что им было неприятно или то, что невыгодно помнить; второй – рационализация, то есть человек находит логичные и разумные оправдания своим неудачам, аргументирует свои действия или бездействия; третий – проекция, это про то, что люди приписывают другим свои негативные качества, чувства, желания или проблемы.
Далее четвёртый – сублимация. Это самый положительный и невредный из всех МПЗ, когда у человека бессознательно идёт переключение психической энергии от чего-то несостоявшегося на созидание, на полезный труд. Такую энергию не редко даёт неразделённая любовь, благодаря которой делается много открытий и создаются выдающиеся произведения искусства. Часто бывает так, что чем сильнее гений человека, тем несчастней он в личной жизни.
Теперь пятый – отрицание, иными словами просто неверие в произошедшее, включается чаще при потере близких людей или их предательстве.
Шестой – замещение, то есть перенос эмоциональной реакции с недоступного объекта на доступный. Например, начальник поругал на работе подчинённого, а тот пришёл потом домой и наорал на супруга или ребёнка своего. Или кота. Самому легче стало, психика негатив сбросила, но вот каково домашним…
Седьмой – регрессия, когда в критической ситуации человек возвращается к более ранним, инфантильным формам поведения – плачу, капризам. С детства мы помним, что это гарантировало поддержку и безопасность. Ещё эта защита срабатывает, когда мы хотим снять с себя ответственность. А бывает, что дети тяжело переносят развод родителей, но не устраивают истерик, а начинают жить тем периодом жизни, где они были счастливы и их родители были вместе. Поэтому некоторые люди во взрослой жизни любят картавить, как бы прикинуться малышом или хранят всю жизнь свои плюшевые игрушки. Они также неравнодушны к сувенирам в виде котят, гномиков, фей и других добрых, волшебных персонажей. Могут надевать яркие вещи. Или точно повторяют какую-то семейную традицию из своего счастливого детства в семье. Например, встреча Нового года с костюмами Деда Мороза и Снегурочки, сюрпризами и так далее.
И восьмой МПЗ – это реактивное образование. При этой защите человек демонстрирует действия, противоположные его подлинным переживаниям. Например, он влюблён, но боится своего чувства и демонстрирует агрессию. Кстати, реактивное образование лежит в основе стокгольмского синдрома, когда жертва влюбляется в тирана, похитителя, мучителя. Психика человека так защищается, чтобы не разрушиться от дикого, большого стресса и страха. И по этому же принципу дети часто искренне, как они думают, любят деспотичных родителей и не считают их своими обидчиками. Называют строгими, требовательными. Есть известная поговорка: «От любви до ненависти и от ненависти до любви – один шаг». Вторая половина этого высказывания тоже из этой «сказки» - реактивное образование. Вот такие восемь МПЗ.
- Интересно. Но получается, все наши тяжёлые чувства и эмоции делают из нас каких-то ненастоящих, прячут как бы то, что есть на самом деле? Выходит МПЗ искажают нашу реальность, вернее наше восприятие реальности. А всё вокруг нас каким было, таким и осталось и мы сами тоже не изменились, так? А изменилось лишь наше видение себя и окружения? – блеснула анализом Елена.
- Точно так! Ты молодец, Лена! Смотришь в корень! Да, благодаря МПЗ нам становится легче, психологически комфортнее, но появляется новая проблема – не воспринимаем существующую реальность такой, какая она есть. В этом и причина того, что человек не понимает своей истинной проблемы – он будто закрывает на неё глаза. А это только усугубляет её. У человека накапливаются сложности, растёт недовольство жизнью, непонимание себя и того, что происходит вокруг. И рано или поздно из-за уже невыносимых моральных страданий или сбоев в здоровье психика человека попросит о помощи. Или принимает роковые решения…
И тут же я подумала про Лену: «А ведь когда она сама подошла к черте, то не стала просить помощи, а пошла на крышу…»
- МПЗ мешают человеку встретиться с самим собой настоящим. Осознание – это есть встреча с самим собой. Так вот, наша задача и заключается в том, чтобы вскрыть, сломать, убрать, разрушить защиты клиента и добиться осознания им самой проблемы сначала, а потом её причин. Поэтому, кстати, психологу тоже нужен психолог, как ни парадоксально звучит. Чтобы убрать МПЗ и видеть ситуации объективно. Ведь МПЗ срабатывают автоматом, психолог это не контролирует, ведь он тоже человек.
- А как подвести к осознанию, - с интересом серьёзно спросила Елена.
- Вопросами. Сначала уточняющими, потом, после полученной информации и её анализа, - делаешь предположения и задаёшь уже наводящие вопросы. Проверяешь свои догадки. Бывают ошибки, даже у опытных психологов, ведь психика человека непредсказуема и хитра. Не любит «пускать чужаков». При ошибке всё начинается сначала. Чаще всего, конфликты клиента, а тем более повторяющиеся – это свидетельства того, что срабатывают его «цеплялки» - болезненные раздражители, царапнувшие его глубинные запрятанные страдания, перекрытые бункером МПЗ. Но эти самые болезненные страдания не исчезли, а спрятаны и при сильном раздражителе, похожем на тот, что был в прошлом, человек реагирует на него резко, точнее его психика. Она увидела риск того, что снова придется пережить страдания, неприятные ощущения и сопротивляется этому – человек проявляет агрессию. Ну а после конфликта снова срабатывает МПЗ, чтобы опять спрятать неприятные эмоции и не переживать из-за них в своей обычной жизни каждый день. «Не париться», как сейчас молодежь говорит. Бесконечная вереница МПЗ… Поэтому боль не ощущается человеком постоянно. МПЗ, можно сказать, это скорая помощь от неприятных эмоций здесь и сейчас, но в случае повторения похожей травмирующей ситуации, эти болезненные переживания запрятанные задеваются, тыкаются больно и царапаются. Вывод - будет новый конфликт и новая «сработка» МПЗ. Конфликт показывает то, как клиент оценивает и воспринимает ситуацию «со своей колокольни» так сказать. И чем больше его «коллекция» МПЗ, тем «неправильнее» его колокольня. Всё видно не так с неё, как оно есть на самом деле. Человек не так оценивает реальность. А что это значит-то по сути, простыми словами? А то, что человек не так оценивает себя, не так оценивает то, как видят его другие люди и как они относятся к нему. Клиент все воспринимает в искаженном виде – в увеличенном или в уменьшенном, а может и качественно противоположном. Грубо говоря, похвалу слышит как издевку, критику его работы и советы, как ненависть к нему самому. Или может быть другая картина – пренебрежение и нежелание с ним общаться видит, как робость и нерешительность, что стимулирует проявление навящевости со стороны клиента по отношению к коллегам, знакомым, родственникам. И так далее. Всё это порождает новые конфликты или усугубляет уже существующие, которые опять заставляют срабатывать разные МПЗ. Вот такой замкнутый круг получается…
- Что же делать? – как-то удручённо и задумчиво спросила меня Лена. И мне даже показалась, вроде как она начала приходить к пониманию, что психология это не «развлекушки», не просто «интересненькие» знания о человека, а сложное дело, серьезная наука, которой и надо заниматься серьезно! С полной ответственностью и добросовестностью! Что ж, кажется я на верном пути, ведь мне во что бы то ни стало, надо разубедить её работать психологом. Ей нельзя этим заниматься! И только я одна во всём нашем центре знала почему… какая же это тяжёлая ноша – ответственность. Надеюсь, она поймёт всё и нам удастся избежать резких разговоров и уж тем более моего прямого «доноса» на неё руководству. Интересно, знает ли новый муж о её попытке с крыши шагнуть? Нет-нет, шантаж неприемлем, лучше отбросить эту идею. Это не наш метод, тем более он совершенно не надёжен. Хм.. Эх, было бы смешно, если бы не было так грустно…
- Ну что делать, что делать, работать по запросу клиента с его проблемой, которую он уже не в силах тащить, так сказать. И которую, кстати, скорее всего, совершенно не осознаёт. Наше дело, как я уже говорила вскрывать МПЗ и подводить клиента к осознанию того, что происходит с ним, с его окружением и самое главное почему. В этом смысле, все триггеры клиента (что его задевает, цепляет) – слова, места, мнения, цвета, формы, запахи, вкусы, тип внешности и так далее – это всё «указатели» на пути к его проблеме для психолога. В срабатывании МПЗ и лежит настоящая проблема и причины её. Триггеры – напоминание того неприятного, что когда-то с клиентом уже произошло. И в новой ситуации, если человек видит (точнее психика фиксирует) повторение этих моментов-триггеров, то упирается, страшится и не хочет пережить всё опять. Отсюда возникают конфликты, непонимание, отдаления, - ответила я Елене.
- Я немного запуталась, не могу понять - зачем нужны МПЗ, если похожие ситуации человека все равно задевают, цепляют, царапают?
- Я же и говорю, чтобы не помнить страдания и не переживать в настоящем, каждый день или при воспоминаниях о жизни в семейном кругу, к примеру. МПЗ спрятал произошедшие страдания, для «здесь и сейчас» они уже не актуальны, не болят, не ноют, понимаешь? Заболят только потом как-нибудь при похожих обстоятельствах.
- А если мучитель ежедневно месяц тиранит, то МПЗ месяц работают? Обновляются что ли? – проявила Елена исследовательский интерес.
- Пока человек в ситуации одного переживания один МПЗ и работает. Не могу сказать обновляется он или находится в ситуации постоянной готовности, но работает как скорая помощь здесь и сейчас. Облегчает страдания человеку. Скажем, стокгольмский синдром, это МПЗ «реактивное образование» и проявляется как влюбленность в тирана. Вот он сработал и помогает жертве меньше страдать, пока мучитель ее держит при себе. Если жертва сбежит, то может ещё один МПЗ сработать – вытеснение, регрессия или другое, что психика предпочтёт в зависимости от тяжести ситуации. Пройдет месяц и если опять тот же мучитель появится в жизни жертвы, то жертву это напугает, она не захочет оказаться в тех же обстоятельствах, заистерит, может собой покончить или мучителя убить, но не допустить повторения мучений. То есть вот этот МПЗ «любовь к мучителю» (Стокгольмский синдром) работал только тогда, когда жертва была во власти тирана, после побега сработал МПЗ «забывание» (вытеснение), чтобы воспоминания о страданиях не терзали. Но когда мучитель появился и психика «увидела» риск повторения мучений, то толкнула человека на конфликт высокого порядка - на убийство. А после содеянного вполне может сработать опять МПЗ «забывание» (вытеснение). Если же жертва совершила суицид, то конфликт высшего порядка психика направила на самого человека, перевела его во внутренний диструктивный план - на саморазрушение, если проще сказать. Почему психика «приняла и принимает» такое решение не изучено в полной мере. Видимо «посчитала», что у неё уже нет ресурсов на всё новые и новые МПЗ, чтобы избавлять человека от страданий и «решила» прекратить все мучения раз и навсегда одним махом. Вот так… Вообще, при сильном эмоциональном переживании, страдании, когда возникает психологическая травма и срабатывает МПЗ, то сразу появляется риск возникновения всевозможных установок, блоков, комплексов и синдромов. Это следующие, после МПЗ, защитные оружия психики от неприятных переживаний. Они покрепче, чем МПЗ будут, их сокрушить сложнее. Но надо! И со всем этим психологи работают, всё это приходиться вскрывать и удалять. Но работа всегда начинается с прощупывания МПЗ и его устранения, это первая ступень. Накопленные одинаковые МПЗ или долго тянущиеся травмирующие ситуации, скажем в детстве, порождают синдромы. Их много всяких. Про стокгольмский синдром я уже сказала – когда жертва долго терпит тирана, то влюбляться может в него, ещё есть синдром наседки, синдром самозванца, синдром Адели и много других. Почитай тоже про них. Знать нам надо много! Знаешь, есть фраза: «Я тогда не понимал, что страшно, действовал по обстоятельствам». Это чистой воды МПЗ. Так бывает на войне или при захвате заложников. А спроси человека через месяц, поедь мол туда же и делай там все так же – он не захочет, его цепанет, перережет, психика не захочет пережить подобное еще раз. А когда раньше был в стрессовой ситуации, то МПЗ сработал, скажем отрицание или чаще рационализация и человек существовал относительно «нестрадательно», находясь внутри самой ситуации.
- Да-а, как всё сложно и переплетено. Ты вот про суицид заговорила, а я про себя вспомнила, как я тогда… хотя иногда совсем забываю о том случае, тоже МПЗ срабатывает видимо ха-ха. А ты ведь мой постоянный сейчас раздражитель и напоминатель о том событии… выходит так, - заключила Елена, блеснув аналитикой. Чем меня порадовала. Я подумала, что не так уж и трудно будет убедить её оставить психологию, точнее психологическую практику.
- Да, получается так, я твой триггер. И что ты думаешь с этим делать? – спросила я Лену и обеспокоенно подумала, что она может просто решить перейти в другой центр работать. Мне тогда только останется рассказать о ней всё. Другого выхода не будет.
- Не знаю даже, не думала про это. А если ничего не делать? Ты будешь работать, я буду работать. Мы можем даже не пересекаться, - рационально предложила Елена. «Да конечно!», - вспылила я про себя, - «Работать она будет. Не будешь ты работать психологом! Не буде-Е-ешь! Нет!»
- Ничего не делать не получится. Во всяком случае, долго «ничего не делать с фактом присутствия меня» не получится. Скажу прямо – будет или какой-то твой срыв или наш с тобой конфликт. А теперь сама ответь мне почему? Опираясь на всю ту информацию, которую я тут наговорила, - заметно заносчиво произнесла я, но ничего не могла с собой поделать. Её упёртость в желании работать психологом меня, начала, кажется, уже выводить из себя, сбивать с чёткого пути. Надо было расслабиться, переключиться и снова встать на профессиональные, рациональные рельсы.
- Ну-у, если просто сказать, то мне надоест постоянное напоминание о том дне, начнет нервировать это. Я стану психовать и возможно сорвусь на кого-то. А про конфликт с тобой я не совсем поняла, по какой причине он может быть? – выказала искреннее непонимание Лена и пытливо посмотрела на меня. «По какой, по какой причине. Да по такой, что я против, чтобы ты психологом работала. Вот и всё», - ответила я про себя.
- Конфликт? Да любой, просто на выброс эмоций в сторону своего раздражителя, - вполне профессионально слукавила я, - А твой новый муж знает о том случае? – почему-то поинтересовалась я.
- Да, он в курсе, я не стала утаивать. Вернее у меня тогда и не было сил кого-то изображать из себя или производить эффектное впечатление, скрывая незавидные поступки – мы просто стали общаться, я рассказала всё о себе, а он о себе. Возникло доверие потом симпатия и любовь. Вот уж правда – любовь строится на доверии, в прямом смысле ха-ха, - откровенно ответила мне Елена. «Вот и хорошо, что он в курсе. Шантаж отпал окончательно. Хотя я и не думала…», - успокоилась я мысленно.
- Да, это хорошее начало отношений – доверие. Всё правильно, - банально согласилась я.
- Слушай, а есть МПЗ, которые срабатывают абсолютно. «На максималках» как бы, чтобы вот р-р-раз и нейтрализовало что-то совсем, отрезало, выключило или что-то в этом роде? Чтобы совсем не помнить и не вспомнить даже при сильных раздражителях, а? – неожиданно спросила Елена.
- Интересный вопрос. Так сходу не соображу даже. Амнезия что ли? Ха-ха. Есть случаи, когда человек забывает что-то навсегда. Ну, или не было слишком сильных раздражителей после «забывания». Такое тоже возможно. Ещё есть одна особенность долгой травмирующей ситуации, происходящей в детстве чаще всего. Это так называемые примерные, послушные дети, которые часто вырастают в бездушных и эгоистичных взрослых.
- Это как? Почему? Почему в бездушных? Если примерные? Так не может быть ведь?
- В том то всё и дело, что не умеют любить, проявлять заботу, сочувствие, сострадание сами и вообще не умеют думать о других. Привыкли действовать по образцу, по примеру, по эталону на которого надо равняться, потому как проявлять собственные эмоции, чувства, переживания, желания и настроения им чаще всего строго запрещали. Вот и разучились, отвыкли и забыли как это – чувствовать самому. Не умеют во взрослой жизни. А могут только по образцу выполнять всё то, что характеризует теплого душевного человека. Им не свойственны естественные проявления себя. Такая вот тихая трагедия… Хотя, всё своё детство ребёнок себя несчастным совершенно не ощущает. Абсолютно. Даже наоборот, очень рад, что его хвалят и им довольны. Ребёнок при таком отношении совсем не склонен к анализу и пониманию того, что ему запрещают быть несогласным (то есть плохим по мнению родителей), слабым, нельзя злиться на родителей и тем более выражать злость, нельзя слишком радоваться, нельзя любить то, что не по нраву или не по вкусу родителей, нельзя о чем-либо судить и иметь своё мнение, отличное от родительского. Так, месяц за месяцем, год за годом и у ребёнка напрочь атрофируется система «настоящего самого себя», своего «Я». Потому, что быть собой слишком долго запрещали, нельзя было быть настоящим, а можно было быть только угодным и удобным. В такой ситуации у ребенка срабатывает куча-куча МПЗ на «забывание» (вытеснение), на перенос своих недостатков на других (проекция), на отрицание и так далее. Все МПЗ срабатывают, зависит от момента. Во взрослой жизни такие люди, как правило, на самом деле бездушные и безразличные к другим, никого не любят. Ничем не увлечены – нельзя ведь было свой интерес проявлять, если он не угоден. Трагедия в том, что это не их выбор быть такими. Они просто разучились чувствовать сами и вырабатывать своё отношение. Могут лишь имитировать чувства и эмоции – действовать по образцу. Эмоциональная сфера своя у них будто заморозилась и не развивалась. Есть понятие «эмоциональный интеллект», вот он у них развит очень плохо – не умеют оценить эмоциональное состояние другого, не умеют выработать своё к этому отношение и проявить его тоже не умеют. Конечно, такие люди не выглядят куклами бесчувственными, они вполне живые и эмоциональные внешне, но все их проявления – это копирки с чужих эмоций, имитации, подражание. Потому, что они разучились себя выражать, проявлять свою настоящую эмоциональность. Поэтому им так важно во взрослой жизни общественное мнение, это маяк для них, указатель как себя надо вести, и по-другому они не умеют жить, а главное не умеют по-другому чувствовать – кроме как под кальку копировать и выдавать то, что от них ждут.
- Ой, ну просто уж монстры какие-то. Как зомби или вампиры, - ужаснулась Лена.
- Да, так и есть, к сожалению. Это тираны и так называемые эмоциональные или ещё говорят энергетические вампиры во взрослой жизни. И ведут себя так не от скуки, а по причине чёткой потребности. Они энергетически очень слабы. Им жизненно необходимо выводить на эмоции других людей, чтобы ощущать силу, прилив энергии, движение жизни. Они постоянно стремятся кого-то раздражать и провоцировать. Сейчас таких людей модно называть абьюзерами, газлайтерами, токсичными, душными. Но суть от этого не изменилась.
- А почему им нужно эмоциональный ресурс от других постоянно брать? Выводить на эмоции? Нормально, спокойно, ровно жить не умеют что ли?
- В том и дело, что не умеют. Они не умеют эмоциональную энергию продуцировать сами от настоящих своих чувств любви, дружбы, симпатии, восторга, эстетического наслаждения музыкой или картиной, от жалости. Они не могут всё это чувствовать. Могут играть, имитировать только. А имитация не даёт бурю эмоций, даже наоборот – она весьма энергозатратна. Ведь только чувства сильные, настоящие дают энергию, а у них не получается испытывать настоящие сильные чувства, им слишком долго запрещали это делать. Они не научились. Вот и «подъедают» энергию у других. Забавно, но и ненавидеть они не умеют, так как и это им запрещалось тоже. Ничего настоящего и сильного они чувствовать не способны. Могут только выводить на эмоции, чтобы энергию потреблять извне. Не выходит у них продуцировать энергию самим, вот и берут у других. Как телефон - ищут подзарядку все время. Иначе чахнут. Это их мука и удовольствие одновременно. Такая печаль…
- И их невозможно сделать обычными, нормальными людьми? Чтобы могли чувствовать сами любовь, сострадание или хоть ненависть.
- Считается, что нет. Слишком, говорят исследователи, силен и долог у них был запрет на свои естественные эмоции и чувства. Вероятно, у них сработали все МПЗ, какие есть и не один раз. Психика выработала один комок из МПЗ, и называется он манипуляция. В этом их и защита и источник энергии. Это их образ и сценарий жизни, они не умеют иначе и, наверное, уже не захотят. Если кто и возьмется откручивать у них все назад, разбирать все и приводить к осознанию, то боюсь, им станет так некомфортно и больно, что психика запустит еще сто миллионов раз МПЗ. И весь этот процесс будет просто бесконечен и безрезультативен. Но я не пробовала, не берусь утверждать однозначно. Если попытаться найти какой-то первоначальный момент проявления жесткого отношения к ребенку, на который все потом накручивалось, найти точку отсчета, так сказать, и это проработать, или гипнозом как-то этот блок снять… Не знаю. Если человек абьюзер, а по простому сказать - жесткий манипулятор, эгоист и эмоциональный вампир и это стало уже его собственным «Я», стало его сущностью, то, видимо, уже ничего не поделаешь. Если слишком упираться с таким клиентом, то можно только сломать и разрушить саму его личность в результате. А это значит навредить! Что категорически недопустимо. Слабое место таких людей – это неуверенность в себе, они понимают, что на самом деле ничего не умеют как следует и не могут. В психологии считается, что абьюзеры никого не любят и не привязаны ни к кому. Я с таким утверждением поспорила бы. По-своему они любят своих маленьких детей, во всяком случае, это единственные люди, кем они не манипулируют. Они гордятся тем, что у них есть дети, это единственное их настоящее достижение. Они так это воспринимают. Хвалятся ими. Но пока дети маленькие и беспомощные. Потом они и к детям начинают относиться с позиции – все люди источник энергии.
- А кто их научил таким способом добывать энергию? Выводить на эмоции других?
- Так, те же и научили, кто запрещал быть собой – они давали ему образцы поведения, потом ругали или хвалили, а ребёнок чувствовал прилив сил в этот момент. Вот и закрепилась цепочка – проявления чувств у других даёт энергию. Это хорошо зафиксировалось в подсознании почти на уровне инстинкта уже. По примитивной схеме: жажда – надо попить, голод – надо поесть, а нет настроения, удовольствия, наступает вялость и мало сил – надо вывести кого-то на эмоции.
- А в профессии больших успехов достигать они могут?
- Нет, вряд ли. Профессионалами они быть нигде не могут, так как им нельзя было проявлять свой настоящий интерес и желания никогда, они разучились это делать. Только если есть дар рисования или пения от природы, например, то это не отнять, но они не желают его проявлять и развивать – нельзя свои желания было проявлять потому что! Как правило, это достаточно посредственные, ничтожные даже, можно сказать, люди. Безразличные.Трагедия их жизни – им нельзя было быть собой. И они покорно приняли эту ношу. По сути это глубоко травмированные, хронически не умеющие быть счастливыми люди. Ещё большая трагедия – они делают несчастными других – близких, своими изматывающими манипуляциями и холодностью. Послушные и примерные дети – это, можно сказать, бомба замедленного действия. Игра и фальшь их второе имя.
- Теперь понятно откуда взялось это расхожее мнение, что отличники часто неуспешны, а троечники наоборот, добиваются больших успехов в жизни.
- Нет, я бы не стала так однозначно утверждать. Чаще отличники - это трудолюбивые и целеустремлённые дети. И обычно им нравится какое-то одно направление – точные науки, гуманитарные или естественные, а высокую успеваемость по другим предметам они набирают усидчивостью. А троечники, напротив, часто банально ленивые, бесцельные и плывущие по течению люди. Но это не правило, бывают и отличники бездари и троечники талантливые и упорные в достижении своей цели. И отличник не равно послушный ребёнок. Бывает, что очень целеустремлённый просто и идёт к своей мечте.
- То есть запреты и требования на всех по-разному действуют, одних мотивируют, а у других растаптывают личностные стремления в порошок?
- Да, всё очень индивидуально. Выигрывают в жесткой схватке с запретами только бунтари, есть сила воли большая у них, такие очень сильны эмоционально-психически и часто физически. Непослушные дети. Неподчинение считают нормальным, возможным и нужным им самим. Не зависимо от реакции любых других людей на это. Им дика сама мысль, что нельзя собой быть, себя выражать, проявлять. Как так? Так не может быть! Для них проявлять и выражать себя - это смысл и цель их жизни! Яркий пример – М. Ломоносов. Это лидеры, покоряться и смиряться чуждо их натуре. Покорять, идти вперёд, переть и переть, не взирая на трудности, и вести других за собой – их смысл, их природа. А природу победить нельзя!
- Да-а, понятно. Быть слишком послушным значит не быть собой. И ведь получается не быть индивидуальностью. И ничего не дать этому миру, прожить какую-то обезличенную жизнь…пустую, - философски заключила Елена.
- Да, ты права. Такие люди вечно обречены играть всякие роли. Нет, безусловно, все люди в той или иной ситуации бывает что-то изобразить обязаны, притвориться, в общении с начальством, например, или чтобы добиться желаемого в конторе какой-нибудь. Но взрослые, выросшие из послушных детей, делают это всегда и со всеми. Ведь им в детстве нельзя было ощущать, чувствовать, думать и делать что-то, как они это умеют, могут и хотят, а только так, как сказано и предложено, - согласилась я.
- И что, выходит, защищаясь психика сделала их такими?
- Да, приспособилась, нашла оптимальный выход для себя. При первой жёсткости в свой адрес и травме от непонимания, невнимательности или холодности родителей у детей сработал МПЗ – отрицание, вытеснение или проекция, может ещё какой, чтобы защититься от разрушительного воздействия травмирующих переживаний, а личность ещё продолжала бороться за себя и своё самовыражение. Но натиск был слишком велик и психика не справилась, силы личности не хватило и она подчинилась, стала играть в эту игру «подражалки», чтобы не испытывать боль от того, что родители не видят и не принимают самого ребенка, не любят его самого, а важны только правила: «как положено» и «как принято». В психологии есть понятие «условная любовь», это как раз она и есть. А о себе личность ребёнка забыла и больше не вспомнила… и не вспомнит уже во взрослой жизни. Так как уже нечего вспоминать… Бесчисленные МПЗ сделали из ребёнка холодного манипулятора. Но, это я описала самую крайнюю степень влияния родительских запретов. В жизни чаще всё имеет свои корректировки, погрешности, степень выраженности. Не все родители настолько такие или не всегда такие, не ежедневно. И не все взрослые, выросшие из послушных детей закоренелые абьюзеры. Многие действуют просто по образу своих родителей и если с ними поговорить, всё обсудить, проработать их взгляды и установки на воспитание и общение с детьми, то они вполне могут, осознав свои в чём-то чудовищные ошибки, скорректировать своё поведение и отношение к детям. Другой вопрос, что этот процесс совсем не быстрый и работать клиенту придётся ещё как. Это титанический труд – менять сознательно, самому свои психологические установки и привычки в проявлении себя. Но делать это никогда не поздно! Даже если дети уже совсем взрослые! Отношения всегда можно привести в спокойное, гармоничное русло, главное, чтобы было желание! А ещё важнее, чтобы были усилия самого человека!
- И как же родителям начать меняться? Перестать ругать детей? Всё им разрешать?
- Нет, конечно! Это тоже путь воспитания эгоиста! Безусловно, воспитание ребёнка это и ограничения, правила поведения, этикет. Без запретов воспитания не бывает. И ребёнок должен уметь эти ограничения понимать и принимать! Но запреты не должны быть тотальными, касающимися всех проявлений ребёнка. Когда любые его инициативы встречают сопротивления и отказ. Ребёнок имеет право быть не в настроении, не хотеть чего-то, не любить что-то или, наоборот, очень желать чего-то и мечтать о чем-то. Это проявления его самого. Он также имеет право злиться, в том числе и на родителей. Просто надо научить ребёнка выражать свои чувства – не грубить, а чётко и конкретно, не боясь, это важно, сказать о том, что ему не нравится, с чем он не согласен и чем не доволен. И обсудить это всё в семье. Если родитель что-то запрещает, он должен пояснить почему. Не ограничиваться фразами «не спорь с матерью, я лучше знаю» или «кому сказала, нельзя, попробуй только не послушаться».
- Но ведь дети бывают очень капризны, им хоть сто раз всё объясни, они на своём стоять будут.
- Да, так чаще всего и происходит, дети хотят получить своё и ничего не хотят слышать. В этом случае после объяснения причин запрета надо просто стоять на том, что нельзя и все или нет возможности сейчас. Дети должны уметь, должны научиться проживать состояние, в психологии это называется фрустрацией, когда не получаешь желаемого, получаешь отказ. Это необходимо для нормального психического и психологического развития личности. И тут крайне важно! Чтобы родители не запрещали проживать это состояние фрустрации – через крик, слезы, топанье ножкой и так далее. Конечно в разумных пределах. Можно опять же немного ограничить проявления, но ни в коем случае не запрещать совсем! Так ребёнок сбрасывает напряжение, у него не копятся злость и обида.
- Какие тонкости-то. А если ребёнку 14 лет?
- Резонный вопрос. Ребёнок не умеет контролировать свои эмоции лет до пяти, потом же надо постепенно приучать его к самоконтролю, развивать в нём это. А в 14 лет у ребёнка, по идее, уже сформирована хорошо должна быть восприимчивость к разумным аргументам. Топать ножкой и кричать он уже не должен. Может остаться не согласным и принять всухую запрет родителей.
- А как же выразить эмоции? Чтобы не копились?
- Подростки, как правило, жалуются друзьям на запреты или бабушкам, учителям. Любым близким им людям. Чаще тем, кто не несёт за них никакой ответственности или её мало. Вот тебе и разрядка. Важно, чтобы те, кому жалуются не настраивали детей против родителей, но это уже отдельная тема для беседы.
- Но ведь родители ничего этого не знают, а многие и не хотят знать. И как им быть? Всем срочно на консультации к психологу пойти табунами?
- Ха-ха, смешная шутка. Если б ходили… Но, ведь некоторые и ходят, хорошо, если к грамотным специалистам попадают. А вообще-то природа сама позаботилась обо всём. Любящие родители, пусть даже делающие ошибки и перебарщивающие с запретами, мнительностью и опекой, но в целом к ребёнку своему чаще относятся внимательно – и выслушивают его и уступают порой, интуитивно чувствуют как лучше поступить. Это естественное течение жизни. Каких-то специальных знаний для любящих, адекватных родителей и не требуется.
- Это идеальная картинка.
- Не знаю, это сама жизнь. Где есть и непонимание, и конфликты, и примирение.
- А если всё же с ребёнком трудно и родители обращаются к психологу, то что он им советует? С чего надо начинать?
- Первое, что бы надо сделать родителям – это перестать запрещать детям чувствовать то, что им чувствуется – гнев, обиду, интерес, страх и так далее. Дети должны, как и взрослые давать выход эмоциям, не копить их. Ты слышала, наверное, что бывает дети мучают животных? А откуда это берётся? Да всё от туда же, от запрета на чувства злости и обиды. Дети копят злость и находят самый беззащитный объект, чтобы свою злость выместить. Обижают кошек, собак или младших по возрасту.
- Д-а-а… Жутко. Но не все же дети так злость вымещают.
- Не все. У большинства срабатывают какие-нибудь МПЗ. Или наступает крайняя степень последствия запретов, мы про неё уже поговорили – человек становится холодным манипулятором, эгоистом.
- МПЗ, МПЗ, кругом одни МПЗ. Прямо вся психика на них держится. Вскрывать это всё потом, зачищать, откручивать назад. Долго. Тяжело. А нет ли радикальных методов? Вроде как психологическая хирургия? Раз и не помнит, раз и не болит, раз и нет травмы? Чтобы долго не мурыжить ни себя ни клиента, а?
- Ха-ха-ха! Чего уже устала, да? Ах-ха-ха! Есть серия радикальных методов, конечно, например, шоковая терапия или боевое НЛП, ещё психологическое айкидо. Почитай про них поподробнее. Но, понимаешь, загвоздка в том, что все эти резкие, шоковые подходы при применении могут снова побудить психику защищаться от неприятных чувств и опять же начнут срабатывать разные МПЗ. По этой причине результативность таких радикальных методов сомнительна и влияние их на психику неоднозначно вот в чём дело, поэтому мало кто рискует их применить на практике. Они несут в себе, в самой сути их заложена травматичность для психики, вопрос только в том, насколько это оправдано и целесообразно. Проще говоря, как это повлияет на решение проблемы. Разного рода шоковые терапии больше применимы в психиатрии при психических отклонениях. Но это уже другая вотчина, не наша. Там совсем другие системы координат и точки отсчёта для личности человека.
- Понятно. Лучше и не пробовать, чтобы не получить ещё букет проблем в ответ или вообще клиентом психиатра человека сделать, - с пониманием подытожила Лена.
- Да, просчитать риски усугубить состояние человека тут непросто. Ведь и психика может тоже, слишком радикально защититься, отключить нормальную работу какой-нибудь своей функции, чтобы «не лезли» к ней. Случится нарушение психики, психические отклонения, а это уже реальные «ненормальности» личности. Если у клиентов психолога проблемы - временные трудности с пониманием, восприятием себя и окружения, а как следствие с проявлением себя, то у психиатра это пациенты с нарушениями работы психики. Но грань между реальными психическими отклонениями и временными психологическими трудностями порой бывает очень тонкой. Есть коридор, буферная зона «между», называется «пограничные состояния», вот нахождение в нём как раз и показывает, что у человека есть психологические трудности, которые довели его уже до положения, близкого к психическому отклонению, может к нему привести. В подобных случаях шоковые терапии оправданы бывают… наверное. Кстати, иногда психологи путают пограничное состояние с циклоидным психотипом личности, когда у человека чередуются периоды высокой энергичности и апатии, депрессии. Психотипы, кстати, мы не затронули ещё. Их тринадцать и все надо знать, уметь сразу разглядеть. Почитай про них тоже.
- О-о, да ещё и психотипы. Сколько же всего у человека, запутаешься. Бессознательное, сознание… А, кстати, есть ли у психики сознательные методы оберегания и защиты себя вообще? Например, если неприятно и плохо, то проболел, прошёл этот этап и живи дальше? Чтобы не увязнуть в болоте всевозможных, бессознательно сработавших МПЗ?
- Да, есть. И ты мне скажи, что же это за метод, точнее механизм такой? – озадачила я Елену. Видно было, как она пытается сообразить и что-то вспомнить.
- Не помню, как точно называется, ну там, кажется, просто проживаешь это событие. Вспомнила, там периоды проживания есть.
- Так, и-и? Это стадии, их… - уточнила я и увидела, что Лена ничего конкретного вспомнить больше не может. «И это тоже придётся чётко, объёмно и доходчиво проговорить. Да чему же её на курсах научили тогда? Про эти стадии знают многие сейчас, кто совсем даже далёк от психологии» - разочарованно подумала я, - «Уже скоро Евгения прийти должна. С документами я так и не начала толком работать. Надо бы с Леной пока закруглиться, и так много всего обговорили. Наверное, даже слишком для первого раза. Хотя какого первого, она же в профессии не первый месяц. Хм, «в профессии». Нет, она ещё совсем не там. Да и не будет никогда, даже если многое узнает, поймёт и уложит в голове в систему, всё равно практиковать психологом ей нельзя. Ведь она подошла к черте диструктивности - саморазрушения и чуть не шагнула через неё. Значит анализ, оценка и поиск путей выхода у неё зашли в тупик. А для психолога это смерти подобно. Ведь наш инструмент, рабочее орудие – это анализ и поиск вариантов решения. И обо всём об этом мне с Леной ещё надо будет поговорить… но не в этот раз. Да-а, тяжёлый разговор ещё предстоит… тяжёлый. И возможно, заключительный в нашем с ней общении. А пока, как я и задумала, надо подвести её к осознанию того, что психология это дело ответственное и подходить к нему необходимо с полным пониманием и максимальной просвещённостью. И это как минимум! А вот возьму, психану сейчас и пойду всё про неё расскажу! Да и сниму с себя всю ответственность! И напряжение это! Да нет. Нельзя. Ей этим можно ощутимо навредить. Будем работать, значит», - немного погрузилась я в раздумья.
- Их несколько, кажется пять, - прервала мои мысли Лена, - Но какие точно не помню, - смущённо добавила она.
- Да верно, их пять. Это стадии принятия неизбежного. Можно сказать, стадии принятия реальности такой, какая она есть. В этом их принципиальное отличие от МПЗ, которые запечатывают существующую реальность и побуждают человека видеть свою, искажённую. Кстати эти 5 стадий клиент проходит, когда мы вскрываем его МПЗ и он проживает неприятные эмоции и принимает реальность такой какая есть. Сначала осознаёт, что за проблема у него, потом осознаёт её причины. И после сам уже принимает решение, что делать дальше! Пройдёмся по стадиям предметнее: первая – отрицание, то есть человек не хочет признавать какой-то случившийся или имеющий место быть факт. Это сродни МПЗ отрицание. Разница в том, что отрицание как стадия не переходит в бессознательное запечатывание реальности, не становится проблемой. Человек просто в сознании не может сразу поверить в произошедшее. Например, трудно с первых минут поверить в смерть близкого. Вторая стадия - гнев, когда человек ищет виноватых в случившемся и может злиться на себя и других. Это знаковый момент! Значит, человек уже поверил в факт произошедшего. Для психолога, кстати, момент вскрытия МПЗ у клиента как раз и наблюдается злостью с его стороны. Если он начал агрессивничать, злиться – значит до него «дошло», в чём истинная проблема. А если клиент не проявляет злость – что-то не доработано, недовскрыто ещё. Злость клиента – сигнал психологу, что он на верном пути и болючее место обнаружено, пошёл процесс вскрытия. Третья стадия – торг. Эта похоже на защитную реакцию психики – человек осознал что произошло, но ещё не принял это как часть своей жизни, своей реальности и хочет это болезненное осознание отодвинуть, отторгнуть, прогнать, отмахнуться. Тут могут появиться навящевые идеи или собственные ритуальные схемы - сделки чтобы избежать чувство вины. Например, может возникнуть убеждённость - если не буду развлекаться, пожертвую на сирот или помогу соседке с ремонтом, то буду прощён и моя ошибка будет исправлена. В подобном поведении человек ищет способ снять груз ответственности с себя. Может просто убеждать себя, что не так всё непоправимо и безысходно. Четвёртая стадия – депрессия. Человек чувствует бессилие от осознания, что ничего не изменить и не вернуть назад. Что произошло, то произошло и что сделано, то сделано. Может наступить отчаяние, опуститься руки. Появляется равнодушие и непонимание как жить дальше. Важно! В этот самый момент психика отказалась от защит и начинает переваривать, проживать случившееся. Позволяет себе пострадать, так сказать. Пятая стадия – принятие. Настрадавшись, психика принимает случившееся, как есть, осознаёт это частью своей жизни, не отбрасывает, не отворачивается. И человек постепенно возвращается к привычной жизни, начинает испытывать положительные эмоции.
- Да-да, нам про это говорили. Я вспомнила. Вот бы всегда эти пять стадий люди проходили лучше и без всяких МПЗ.
- Нет, Лена. Это не палочка-выручалочка на все случаи жизни. Эти пять стадий помогают принять один какой-то трагичный или травмирующий факт. А если кого-то обижают психологически достаточно долго или слишком сильно, то эти 5 стадий не справятся с таким объёмом боли. Ведь в них человек проживает свою боль. Получается, каждый раз он должен чётко осознавать, что его обижают и страдать, страдать, страдать. Нет, психика этого не допустит. Не будет она терпеть долго страдания. Включит другую защиту, подсознательно сработают МПЗ и человек будет видеть иную реальность для себя, а его страдания запечатаются, переведутся в другой формат через всякие отрицания, вытеснения, реактивные образования и так далее.
- Даа, сложно это всё в психике человека,- тяжело вздохнув произнесла Елена.
- То-то и оно, то-то и оно! Всё в психике переплетено, взаимосвязано и при этом очень системно организовано. Это не хаос! Психологу надо очень много знать, чтобы иметь право подступиться к работе с психикой. Это ещё при том факте, что изучена совсем малая её часть! Видишь, каков риск вмешательства?! Много знать это мало! Надо ещё понимать, как эти все механизмы, взаимосвязи, особенности психотипов и так далее работают в системе. Понимаешь, о чём я? – серьёзно спросила я Лену.
- Да, - до неприличия неубедительно ответила она мне. Конечно, понимание системы приходит с практикой. Но всё же, чтобы к ней приступить, нужна крепкая база знаний и умение анализировать, сопоставлять.
- Вот сейчас про стадии шла речь, когда человек проживает боль свою. Но не бывает, чтобы человек раз и прожил, пошёл по жизни дальше. Не всё так безоблачно и просто с этими стадиями. В какой-то из них человек может застрять. И это случается совсем не редко. Яркий пример на стадии отрицания - она перейдет в МПЗ отрицание, произойдет фиксация на этом базисе в психике, что породит проблему искажённого восприятия реальности или есть риск, что человек сойдёт с ума или сопьётся, отрицая смерть близкого. Фиксация на стадии гнева может привести человека к навящевой идее мести, наказания виноватых, на стадии торга – риск попасть в секту от чрезмерное веры в чудо, что там всё исправят, изменят, все грехи простят, на стадии депрессии есть опасность клинической депрессии и суицида, на стадии принятия…
- Ну уж на стадии принятия-то точно не может быть фиксации, ведь человек уже прострадал и принял всё как есть, - эмоционально перебила меня Лена.
- А вот представь себе, даже на стадии принятия можно застрять. Да, человек все принял как есть и возвращается к обычной жизни, наполняя её событиями, радостными эмоциями, новыми делами. Но здесь он может переборщить и взять на себя слишком много в этой своей обновленной жизни. А сил пока ещё мало. Есть риск вернуться в стадию депрессии.
- Почему?
- От перенапряжения, перегрузки, от того, что что-то не получается сразу.
- Ой, как же всё сложно. И чем больше мы говорим, тем мне всё кажется ещё более и более сложным.
- Да, терапия с клиентом - не апельсин почистить. Работать с психикой, это как иметь дело с капризным ребенком – не знаешь, что ей может померещиться и куда её занесёт. У неё своя система, которую, повторюсь, человечество мало изучило. Ну, Лена, думаю на сегодня более, чем достаточно мы поговорили о работе психолога. Если резюмировать всё сказанное и вернуться туда, с чего мы начали, а именно – какая первая фраза в работе с клиентом должна звучать, что не надо его озадачивать и ставить в позицию оценки того, что с ним происходит, то ответь мне теперь, ты поняла почему?
– Да. Потому, что он и сам не понимает, что и почему происходит с ним, а может только чувствовать и ощущать. Об этом только и может сказать - что ему не нравится, но никогда не может объективно сказать почему. Потому что эти «почему» сидят в его подсознании благодаря МПЗ. А помочь клиенту их достать должны уже мы, спрашивая и наводя на мысли, - выдала мне Елена. И очень даже профессионально. «Она не так безнадёжна, главное дать пищу для размышлений», - с удовлетворением подумала я.
- Верно, так и происходит постепенное осознание. Начинается проработка проблемы, - подытожила я.
- А что значит проработать проблему, травму? Нам говорили, но я как-то потерялась уже в терминах немного. И что такое травма, если простым языком?
- Это когда уже клиент пашет, значит осознать саму проблему, потом её причины, прожить всё эмоционально, прочувствовать и принять реальность. В подготовительную стадию, до непосредственно проработки проблемы клиентом, пашем мы – спрашиваем, анализируем, прикидваем, наводим на мысли, прощупываем, прповеряем догадки, понимаем в чём дело и подводим к осознанию этого клиентом. Как только он осознаёт, то начинается проработка им проблемы. Вот так, если кратко. А травма, если простыми словами, то это сильное эмоциональное переживание – обида, страх, гнев, которое заставило человека как бы в нём застрять. В этих неприятных событиях и чувствах. Что уже не даёт человеку чувствовать себя свободно и раскованно в настоящем, он уже не вовлечён в настоящее полностью. Мысленно постоянно в переживаниях о случившемся событии. Терзает себя, можно сказать. Некоторые говорят, занимается самоедством. А ещё это не даёт мечтать, представлять будущее, не интересно это становится человеку на фоне травмы психологической. Он словно зациклвается. Но выход есть – не очень сильную травму человек проживает, проходя пять стадий, а при сильных травмах срабатывают подсознательные защиты – МПЗ. Но если травмируещее событие повторяется и МПЗ накопились, то психика активирует следующие защиты – комплексы, фобии, блоки, синдромы и так далее. Про это про всё мы поговорили уже, - постаралась я дать полный и понятный ответ на вопросы Елены.
- А бывает люди, у которых проработаны все травмы и проблемы?
- Думаю, нет. Более того, я даже не уверена, что к этому надо стремиться.
- Это как? Есть какой-то план по проработке? Или ограничения?
- Я бы сказала пределы допустимого вмешательства в психику личности. Теоретически, если работать со всеми травмами человека, то можно не заметить и буквально перекроить всю личность, её индивидуальность даже и как следствие, возможно и всю жизнь человека. А будет ли гармония от этой перекройки? Не повлечёт ли это за собой деформацию того, что раньше в человеке было не тронуто, целостно? Я не знаю… А кто знает точно? Есть ли опасность? Кто ж проверял? Поэтому в работе надо быть осторожным и аккуратным, уметь вовремя понять – а есть ли необходимость вторгаться в индивидуальность, в ту или иную сферу личности. Бывает так, что МПЗ не надо трогать, с ними человеку вполне комфортно и гармонично живётся. Бывает человек увлечён наукой, всю свою жизнь этому подчиняет. И энергию любви неразделённой (а часто и разделённой) в топку научных исследований психика кидает, срабатывает классическое МПЗ сублимация. И вроде бы перекос в личности, а человек доволен, даже счастлив, увлечён и не видит свою жизнь другой. И не стоит ему внушать, что наука это не всё, не надо его «обращать в другую веру». Счастливее он не станет. Психика сама всё оптимизировала и «подогнала» под его индивидуальные «важности». В этом изюминка этого человека. Его энергия, шарм. Счастливая жизнь!
- Какая психика умная. На всё-то у неё есть ответ, - многозначительно произнесла она.
- Да, эти все механизмы складывались эволюционно, в процессе становления общественной жизни человечества. Психика ничего не делает просто так, от скуки. Бережёт ресурсы. У неё всё целесообразно. Единственный тормоз для неё – это самоконтроль человека, когда он сдерживается от выражения эмоций, не сбрасывает психическое напряжение. Это проблема для психики. Поэтому надо давать выход эмоциям, расслабляться, переключаться, чтобы убрать напряжение.
- Но ведь этот самоконтроль тоже часть этой психики, это её же продукт, разве нет? – каверзно спросила меня Елена. Молодец, вот он анализ!
- Да, самоконтроль это часть психики, но сформирована эта часть не ею, точнее будет сказать не по её желанию. Самоконтроль развился у человека от жизни в обществе из-за правил воспитания, этикетов, законов. Это как усвоенный урок, сродни адаптации или приспособлению. Да, психика усвоила, что человеку лучше сдерживать эмоции, чтобы не было проблем с другими людьми. В этом суть перехода от дикарей к цивилизованному обществу людей. Но это не изменило того, что психика – это система, которая сама заботиться о своём сохранении и защите. Для психики самоконтроль это вред и одновременно необходимость, чтобы избежать другого вреда. Такая замкнутая модель.
- Ой, точно пора заканчивать. Я, кажется, уже перестаю соображать. Перегруз психики пошёл ха-ха-ха.
- Ах-ха-ха, да, давай побережёмся и будем заканчивать разговор на профессиональные темы. Тем более уже скоро клиентка прийти должна. Мне надо освежить её историю для себя, подготовиться. Настроиться, подобрать слова для отказа в консультациях. Почти два часа ведь проговорили с тобой мы.
- О-о, долго. Стажировка у меня полным ходом, - довольным тоном подметила Лена. «Надо же, мысль и желание работать психологом в ней горячи! Не я ли их так подогрела? Перестаралась, видимо, азарт в ней разбудила. Надо бы показать, что это нагрузка! И не малая. А не игра- головоломка! Ладно, ещё небольшой учительский заход и после уже провожу её», - не без досады подумала я.
- И это только начало. Видишь, как много о человеке надо знать для работы психологом? Но много знать мало, надо ещё понимать систему работы психики, её законов, а это - базовые научные знания. Лена, такие знания может дать только профильное психологическое очное образование, понимаешь. Там знания дают в системе, во взаимосвязи причинно-следственной. Пойми, на курсах дают лишь набор приёмов и методов, которые можно пробовать применять на практике для решения той или иной проблемы клиента. А базовое образование даёт не только это, но ещё развивает понимание и формирует научное мышление, научный подход при анализе ситуации психологом. Его величество АНАЛИЗ! Должен быть глубоким и комплексным! Можно научиться его делать, только имея научные знания о глубинных механизмах функционирования психики, как системы. Понимаешь? А не просто пускать в ход почти в слепую методы, приёмы, упражнения. И в этом драма сегодняшних практикующих специалистов, дело делают, и бывает, что неплохо даже, но понимания маловато и поэтому нет комплексного видения и подхода в решении проблемы клиента, с прицелом и прогнозом на будущие возможные «сбои». Это, образно выражаясь, победы в сражениях и отсутствие попыток победить в войне – нет общей стратегии и тактики. Понимаешь? - позволила я себе слегка суровый тон. А что мне было делать? Пришло время называть вещи своими именами и чётко дать ей понять, что она не готова к серьёзной работе психолога. И вообще нельзя ей этим заниматься!
- Да, наверное, понимаю, - огорчённо и неуверенно ответила Лена, - Но я могу ведь просто дольше стажироваться или ... А какой ещё выход у меня есть? Что ты бы посоветовала? – загнала меня в угол своим вопросом она. Ходить вокруг да около в разговоре с ней уже было нельзя, даже вредно для Елены. Опять она не может найти выход, опять не может четко соизмерить свои желания и то, что она реально может. Когда-то она уже была в подобном тупике, стоя на крыше. «Нда-а, жёсткость сейчас и категоричность надо проявлять с ней аккуратно, но и рассусоливать уже нет смысла. Вот не было же печали, пришла в этот центр именно…», - устало размышляла я.
- Лена, ты хочешь, чтобы я тебе сейчас конкретное решение подсказала, а по сути решила за тебя. Пойми, ты не готова к работе психологом. Сейчас ты слишком мало знаешь, но даже если ты окончишь профильное очное образование, то никуда не деться от твоей попытки суицида и…
- Но ведь это было так давно, и я уже всё это преодолела, пережила. И приняла всё как есть, то есть проработала, так сказать, проблему, - перебила меня Лена.
И тут меня охватил то ли страх и ужас, то ли большое сожаление о бесполезно потраченном на неё времени. Не поймёт она, не хочет понимать, что после суицида психологом человеку работать нельзя! Если она эту простую истину не знает, не понимает, как потенциальный пусть даже психолог, то о чём тогда вообще можно говорить!? Любой психолог, даже самый низкопрофессиональный, знает, что суицидник имеет ряд ограничений в профессиях! Ну почему ей никто и нигде этого не сказал?! И почему именно этой профессии она решила себя посветить?! Да, она не сделала попытку, благодаря мне, только собиралась. Хотя… с крыши то она почти шагнула, но я вовремя её повалила с ног назад. И благодаря мне её не поставили нигде на учет из-за попытки этой. Я никому про неё не сказала, когда скорая приехала. Как же ей вдолбить, что если один раз анализ ситуации у её психики зашёл в тупик настолько, что она решила покончить собой, чтобы уже ничего не решать, то есть её анализ перешёл в деструктивное поле, в поле саморазрушения, то нет абсолютно никакой гарантии, что эта деструктивность не повторится! Или просто её анализ, снова зайдя в тупик, даст неверный вывод или трактовку. А статистика вообще говорит, что суицидники повторяют свои попытки рано или поздно. Не все, но подавляющее большинство. И как ей это всё подать? Прямым текстом? С риском получить ещё одну её попытку? Или просто про неё всё рассказать и испортить, возможно, в чём-то ей жизнь? Кажется, мой анализ тогда тоже зашёл в маленький тупик…
Но делать то что-то надо было! И я решила сначала показать ей как важен для психолога точный анализ, а потом сказать ей прямо, что именно с ним у неё и возникли проблемы… там на крыше, и что подобное может повториться. Это возложит ответственность на неё саму - она уже должна будет решить, работать психологом с риском того, что анализ может снова дать сбой или отказаться от этой затеи и не подвергать ненужному риску ни клиентов, ни себя.
Но конечно это был самообман - какая ответственность у суицидника… За её выбор ответственность была только на мне, как на психологе, который знает про нее больше других. Но я всё же попыталась воззвать тогда к её здравому смыслу.
- Да, Лена, ты прожила и преодолела свои трудности, это очень хорошо! Ты молодец! Но для психолога не иметь своих проблем это ещё не всё. Психолог должен хорошо уметь анализировать. На базе своих научных знаний и информации, полученной от клиента. Глубокий, детальный анализ позволяет дать объективную трактовку причин эмоциональных реакций и желаний человека. Это очень не просто! И я уверена, к сожалению, что десять психологов могут выявить 10 разных первопричин проблемы клиента или даже 10 разных проблем. Всё усложняется ещё и тем, что в науке психологии много подходов, теорий, зачастую противоречащих друг другу. В силу чего по многим вопросам нет однозначного ответа. Ответа о том, как понимать! Как видеть! Как трактовать! Да плюс ещё добавляет трудностей сама психика, ведь она очень изменчива – сегодня можно «диагностировать» одно, а через месяц картина уже будет другой. В психиатрии, в этом смысле, чуть-чуть легче – там поставленные диагнозы «живут» дольше. Поэтому, оценить психологическое состояние человека – задача не из легких, это очень тонкая…
- Я поняла, ты категорически против, чтобы я работала психологом. Но тогда зачем ты стала рассуждать о психике, об особенностях человека столько времени, советовала почитать про психотипы и другое? Ты дала мне надежду. А теперь хочешь убедить, что психология не для меня. Но я хочу работать психологом! И если надо, я ещё проработаю что-то. И знаешь, я сначала опасалась, что ты про меня расскажешь, а сейчас думаю, что мне всё равно. Я могу просто сказать, что ты тогда меня не так поняла или что этого вообще не было и ты всё накрутила. Или что ты от зависти мне палки в колёса вставляешь или боишься конкуренции. Вариантов много. Ведь тогда мы были вдвоём и не было никаких свидетелей, – ошарашила меня Елена. Она разозлилась, что – то задело её. Силу характера начала показывать, это хорошо. Значит можно переходить к «надрезу и вскрытию больного гнойника». Потом зачистка – то есть осознание. Надеюсь…
Какого-то такого разговора я и боялась. Но его было уже не избежать! Почему? Потому, что она не понимает того, почему ей нельзя работать психологом! Не доходит до неё! И это ещё раз доказывает, что нельзя ей работать психологом!
- Хороший анализ, Лена, да я против. Ты подошла к черте саморазрушения и чуть не шагнула через неё. Твой анализ катастрофически зашёл в тупик. Ты перестала понимать, как лучше и безопаснее поступить. Нет гарантий, что это не повторится. И будь ты настоящим психологом, ты осознавала бы всю ответственность и все риски. Но ты не хочешь этого понимать. И, видимо, придётся про тебя рассказать. А там уж как решат. Но с себя ответственность я сниму. А тебе советую ее взять, - жёстко сказала я, борясь со страхом, что не перегнула ли палку с этой прямотой.
- Понятно. Но я же ничего плохого не хочу, я хочу помогать людям выходить из таких же эмоциональных загнанностей, в которую попала сама я тогда, - рационально ответила Лена. Но всё то же её упрямое желание работать психологом и абсолютное нежелание даже попытаться понять, что этого ей делать нельзя меня уже вывели из себя. Это всё равно, что слепой будет хотеть работать хирургом. Ну не получится у него делать операции хорошо! Так и Лена, слепа в своём желании быть психологом раз не видит, что её рабочий инструмент «анализ» бракованный уже! Работать им полноценно не получится! Есть риски навредить!
- Да как ты понять то не хочешь, что анализировать полноценно не получится у тебя! Твой анализатор дал сбой! И прежним уже не будет! Это риск навредить клиенту! Да и себе самой! При таком раскладе категорически нельзя работать психологом! Тебе любой специалист это скажет! А если ты этого не понимаешь, то и тем более нельзя им работать! Ты уже сейчас, вот тут, в этом кабинете чётко дать оценку, проанализировать не в состоянии риски хотя бы! Твоё желание затмевает анализ! А ведь на крыше тогда было то же самое! Ты не хотела бороться с трудностями – с отцом ребёнка, с его матерью, с невозможностью переехать в другой город. Твоим желанием было избежать решения проблем! И ты придумала как это сделать! – эмоционально выдала я и забеспокоилась, как Лена воспримет мои слова. Но она была непоколебима…
- Но я же хочу помогать людям, я сама прошла через это и знаю на своей шкуре! Вот ты же не прошла! И не можешь это состояние понять, как следует! А я могу! Потому, что знаю каково это! – не менее эмоционально парировала она.
- Конечно, такое состояние я не испытывала. Но его и не надо испытывать, до него не надо доходить! Пойми ты это! Поэтому люди и приходят к психологам, чтобы не доходить до таких состояний! Чтобы разобраться и найти выход! По твоей логике все врачи должны переболеть всеми болезнями и только потом лечить! Психиатры должны всеми психическими отклонениями перестрадать? Но это утопия! Важно знать как хорошо, как нормально и знать путь, как к этому «нормально» прийти! Если хочешь помогать людям, есть много других вариантов. Подумай и реши, выбери. Но в психологию тебе нельзя! И чем больше мы говорим, тем больше я в этом убеждаюсь! Не обессудь! – проговорила я всё, что хотела. Тревога за то, как Лена может на мои слова среагировать, меня не отпускала.
- Я устала. Я пойду.
- Лена, оставь мне свой номер телефона.
- Не волнуйся, тебе не о чем беспокоиться. Повтора не будет. Я просто хочу всё обдумать.
- Всё же оставь свой номер, пожалуйста.
- Это ни к чему. Мы не подруги, не коллеги и я не твой клиент, - отчеканила Лена и ушла.
Тогда я подумала, что общаться мы больше никогда не будем и надеялась, что у неё всё будет благополучно. Для себя я решила, что если Елену введут в штат психологов, то мне ничего не останется, как всё о ней рассказать начальству. Лену об этом я предупредила, так что перед ней я честна. Этим решением хотела также быть честна перед собой тоже и перед профессией. Но однажды, много позже мы всё-таки поговорили…
После ухода Лены из моего кабинета я ещё не успела расслабиться и сбросить напряжение от общения с ней, а ко мне уже пришла клиентка Евгения, на которую у меня совершенно уже не было моральных сил. Но кого, спрашивается, это волнует… Она снова пришла минут на 10 раньше, хотя я, кажется, просила её о пунктуальности. Современно выражаясь, просила соблюдать границы и уважать моё право на отдых в перерыве. Тоже на своей упрямой волне дама похоже. Ладно, за работу!
- Здравствуйте!
- Здравствуйте, Евгения! Проходите, присаживайтесь, где удобно. Это наша с вами вторая встреча, я хотела бы…
- Да, я к этой встрече подготовила уже конкретные вопросы, которые бы хотела обсудить, - перебила меня Евгения. «Ну что за несносность!», - гневно подумала я, - «Нет, всё же мне надо хоть ненадолго переключиться и набраться сил», - твёрдо решила я. И поскольку уже предложила ей удобно расположиться, я намеривалась выйти сама на несколько минут, а не выпроваживать клиентку.
«Евгения, я сейчас отлучусь минут на пять-десять. Вы меня перебили и опять раньше пришли и вообще мы с вами работать не будем! Дура ты», - вот что я хотела выпалить неучтивой клиентке, но естественно выразилась несколько иначе. Нда-да, психологи испытывают весь спектр человеческих эмоций! Они же люди! И клиенты порой раздражают или злят. Но не своими проблемами, а своим желанием перехитрить психолога, не говоря откровенно или упорством в желании не видеть в нём человека, а лишь оплаченного «помогатора». Так, ну я отвлеклась. Конечно, все подобные проявления невоспитанности клиента – это лишь дополнительные штрихи к портрету его проблемы. И, тем не менее, злиться и раздражаться мы тоже имеем право! Нам не запрещено. Аха-ха. Главное, выплеснуть это не на клиента, а где-нибудь в нейтральном месте.
- Евгения, я сейчас выйду на минут пять-десять, надо уточнить кое-что по предыдущему посетителю. Вы пока расслабьтесь, настройтесь на беседу. Тем более, вы опять пришли раньше на 10 минут. Потом я вернусь, и мы продолжим, - учтиво сказала я, стараясь не зарычать. Шучу.
- Ладно, я как-то настолько скрупулезно не слежу за временем, - нейтрально и уверенно ответила мне Евгения. «Вот же зараза! То есть не ценит ни своё время, ни чужое. Девочка Женя на приём пришла похоже, тут явная детская позиция «главное мне хорошо, я делаю, как хочется, а другим можно и приспособиться». Ну что ж, вникну попозже», - подумала я.
В нашем специальном уголке отдыха и расслабления для сотрудников - с мягкими диванами, приятным фонтанчиком и большим разнообразием вкусной сдобы, я выпила чашечку кофе с печеньем, умыла лицо прохладной водой и ударила несколько раз палкой по резиновому кубику и надписью «Клиент». Шучу, надписи там не было. У нас есть такой тренажер высотой метр для сброса напряжения, хорошо помогает убрать раздражение и пропитаться дружелюбием ха-ха. Время от времени кубик заменяют новым, что поделаешь, не выдерживает эта ни в чём не виноватая фигурка праведного гнева психологов. Оправившись и обретя нужный настрой, я пошла работать.
В кабинете я села на своё рабочее место – мягкое, зелёное, велюровое кресло и предложила Евгении рассказать о том кавалере, который её встретил у крыльца нашего центра после прошлого сеанса. Я рассчитывала смутить её, а потом, укорив в неоткровенности и возможно нечестности даже, свести короткий диалог к тому, что работать по её запросу не представляется возможным. Но она ни капли не смутилась! Вот ничуть! Совсем наоборот, будто с облегчением восприняла мою просьбу.
- Этот кавалер и есть тот мужчина, которого я хочу обольстить настолько сильно, чтобы он себя не помня присох ко мне и рухнул бы его союз с той ш…, к которой мой отец когда-то ушёл.
- Что-о? Это как вообще? Вы водили меня за нос? – ошалев, выдала я, потеряв понимание что происходит. «Да идите вы… лесом!», - чуть не вырвалось у меня от растерянности и негодования. «Может я что-то упустила, забыла? Надо бы пробежаться по записям, освежить все обстоятельства Евгении. Из-за беседы с Леной я это не успела сделать», - нервно подумала я и сообщила своё намерение клиентке:
- Я сейчас быстренько освежу в памяти все нюансы вашей ситуации и мы продолжим, вернее закончим… то есть подождите пару минут, хорошо?, - сбивчиво пробормотала я. Конечно, это было не профессионально – не подготовиться, эмоционально отреагировать на слова посетителя, но видимо я дала слабину, понимая что не собираюсь с ней больше работать. Но это, безусловно, не оправдание.
Взяв конверт с записями по Евгении я быстро начала вникать в «сюжет»: «Так-так, когда её было 11 лет отец ушёл из семьи, прожил с другой избранницей около пяти лет, потом женщина отца создала с другим мужчиной союз. Его Евгения хочет разрушить, обольстив нового избранника «разлучницы» и «восстановить справедливость». Так, позиция клиента – хочу отомстить, вернуть страдания разлучнице от потери близкого человека - отца, хочу сильно понравиться её новому мужчине, но женских хитростей не хватит, нужна настоящая глубокая привязанность – он глубокий человек. Сейчас Евгения ощущает «холод, безверие» – не уточнила во что. Мои первичные выводы: ищет помощи, чтобы понравиться мужчине, хотя выглядит шикарно – значит неверие в себя, иначе бы действовала. Причина неверия вероятно в материнских упреках каких-то, навязанном чувстве вины по причине ухода отца, могла часть вины на дочь переложить, теперь Евгения стремится быть всегда в форме, идеальной. Решение – работать над ее неуверенностью, над желанием нравиться и тем, почему она так хочет нравиться», - молниеносно пробежалась я по тексту на карточках из конверта. И также пулей у меня пронеслись мысли: «Так! И это он и есть получается? Тот мужчина, которого она привязать хочет? И он уже с ней. Тогда о чем речь-то вообще, если он в её «лапах» уже… Она сама начала действовать, зачем ей я. Почему ждет и ищет помощи у других? Чтобы в случае неудачи, было кого обвинить и не чувствовать себя виноватой? Ведь именно этого чувства она старается избегать и с этим чувством борется всю свою жизнь, похоже. Вопрос, откуда это чувство у неё появилось? Кто помог? Ай! Ну, это всё к лешему короче. Всё это уже не имеет значения, она манипулирует, виляет и запрос её неприемлем! Пора с ней закругляться!»
- Евгения, все же я зря тогда решила работать с вами, вы меня обманули, слукавили и теперь ещё выясняется, что этот мужчина уже с вами. Я не хочу разбираться и вникать, зачем вам это всё нужно было, какие цели вы преследуете и что собираетесь предпринимать, скажу прямо и просто – я не вижу оснований и причин с вами работать. Это бессмысленно. На этом наше общение закончено.
- Но я не понимаю, я ничего не скрываю и не скрывала. Да, я хочу понравиться мужчине, который в союзе с той женщиной сейчас, что увела моего отца из семьи, и да я с ним встречаюсь. Но пока это так, мужские «хотелки» с красивой барышней с его стороны. Наше общение, встречи обречены на завершение. А мне не нужна интрижка, а важно вызвать глубокое, сильное чувство с его стороны.
- Евгения, вы хотите заставить человека полюбить себя, но это…
- Я хочу вынуть его душу и носить в кармане. А о той, что отца увела, чтобы и не вспоминал, охладел, чтобы не мила стала, - распалялась клиентка.
- Вы так меня и не поняли. Скажу проще, я не желаю в этом всём участвовать. Тем более вы уже влезли в их союз и стали причиной его возможного краха в ближайшем будущем. У вас навязчивая идея «отомстить». Пожалуйста, прошу вас, покиньте мой кабинет.
- А если я заплачу втрое больше?
- Уходите, - очень жёстко и бескомпромиссно произнесла я.
- Но…
- Никаких «но»! Работать я с вами не буду! Все ваши «тёмные» цели это на вашей совести, не впутывайте в них никого. Нравиться вы можете, наши разговоры про это остались в прошлом! Вы уже натворили дел, отмотать назад ничего нельзя. Как поступить теперь вам решать самой. Скажу одно, сейчас вы ничем не отличаетесь от женщины, которая увела вашего отца из семьи. Хотя нет, разница есть – у них, возможно, были настоящие чувства, а вы сознательно, не любя, хотите разрушить пару и уже приступили, что, несомненно, хуже.
- Замолчите, замолчите! Вы ничего не понимаете, не знаете, вы… вы… вообще…, - пыталась закончить свою мысль Евгения, уже стоя у двери, но вдруг разрыдалась в полный голос. Я растерялась и попыталась её успокоить, с надеждой, что она сейчас всё же уйдёт, наконец.
- Евгения, поймите, возьмите воды, у вас нет проблем по моему профилю. У вас состояние, близкое к одержимости. Вы не хотите никого слушать и ничего слышать. То, что вы собрались сделать это нехорошо! Это плохо, влезать в жизнь других, вот так вот – намеренно, с целью эту их жизнь разрушить. Так нельзя. Поймите!
- Но сначала вы же согласились со мной работать, - всхлипывая, произнесла Евгения.
- Эта была моя ошибка. Я не оценила правильно ваше слишком сильное и навязчивое желание мстить. Я увидела вашу неуверенность, ведь вы хотели понравиться и искали помощи в этом, хотя вполне прекрасно выглядите и нет стеснения в общении! Думала, будем работать с этим. И кстати само ваше желание нравиться, тоже проявление неуверенности, поначалу мне так казалось. Но вы вполне уверены в себе, нравитесь, а ваш запрос совсем, как бы сказать помягче, выходит за рамки этического кодекса психолога. Поэтому, смысла нам встречаться больше не вижу.
Евгения снова разрыдалась, будто какая-то её последняя надежда рухнула и теперь перед ней была полная безысходность.
- Да не нравлюсь я. Почему, почему они так со мной? - глухим голосом сказала Евгения, будто даже самой себе, - Привлекаю, но не нравлюсь я. Я сама. Понимаете? Как вы не поняли этого ещё, - упрекнула она меня. И я действительно уже не понимала – она снова хитрит и манипулирует, решила немного «поиграть по моим правилам», чтобы всё же склонить, завлечь меня в свою игру или из неё начало прорываться наружу что-то болезненное и мучительное, от чего она и не может обрести покой. Вероятно, уже много лет.
- Может потому, что как раз именно вас самой и не видят, - неожиданно для себя начала анализ я и почувствовала, что желание выгнать Евгению затухает.
- Что? Это как?- всхлипывая, растерянно спросила Евгения, глядя на меня мутными и красными от слёз глазами.
- Вы живёте в образе, в роли. Видимо, слишком регулярно. И это уже начало вас тяготить всё сильнее и сильнее. Не знаю, почему вы выбрали такое для себя, но подумайте и ответьте, зачем вы стараетесь выглядеть идеально?
- Чтобы нравиться.
- Всем и всегда? Или только мужчинам?
- Я не знаю. Вы какие-то странные вопросы задаёте. Все люди хотят красиво, эффектно выглядеть. Что тут такого? - начала сопротивляться Евгения. Так-так, я где-то близко. Уже противится моему «вторжению». Но ещё не начала злиться. Будем работать. Будем искать и вытаскивать «болючую занозу». Всё по схеме, всё по порядку. Как-то плавно и незаметно мы обе переместились в свои кресла.
- Конечно, никто не ходит с грязным лицом или в мятой одежде, но тщательно и детально создавать свой образ и постоянно ему соответствовать тоже не все стремятся. Вы стараетесь выглядеть идеально, с иголочки каждый день?
- Да. Наверное. А причем тут это? – продолжала сопротивляться клиентка.
- Вспомните, когда вы выходите в магазин, вынести мусор или просто прогуляться, как вы выглядите? Опишите, пожалуйста, - невозмутимо продолжала я.
- Да к чему эти вопросы про мой внешний вид? Нормально я выгляжу.
- Как сейчас? – немного повысив голос, спросила я.
- Не знаю, не помню. Наверное.
- Вы когда-нибудь ходите в джинсах, в свитере, в спортивном костюме?
- Я не хожу в спортзал.
- Почему?
- Не знаю. Там все глазеют, там потеешь. Запах, - пространственно пробормотала Евгения.
- Иными словами, там рушится идеальный образ, там человек становится более естественным? Таким, какой есть? Вы согласны?
- Там человек становится неприятным!
- То есть быть естественным, значит быть неприятным?
- Потеть и вонять – вот быть неприятным! Что за дурацкие вопросы, - разозлилась Евгения.
- Но когда человек сильно физически активен, он потеет, а у пота есть запах. В спортзале это неудивительное явление. Никто там в этом не видит проблемы обычно. Все эти деликатные вопросы решаются после тренировки с помощью душа.
- Мы можем поговорить о чем-то другом, а не о запахе пота?
- Хорошо. Вы всегда стараетесь выглядеть идеальной, чтобы не быть неприятной, это так?
Евгения не отвечала. Почему-то слегка покраснела и чуть отвернулась. Я продолжала.
- Вы не разрешаете себе не нравиться другим. Вы всегда чётко и неукоснительно следите за собой, стремитесь находиться постоянно в идеальной форме, чтобы не было неприятного запаха, грязи и неэффектной одежды? Это так?
- Я не хочу отвечать на ваши вопросы, - злобно, сквозь зубы высказала Евгения.
- Вам кто-то не разрешал плохо выглядеть? Плохо себя вести? Ругал за это? Может мама?
И тут вдруг Евгения раскатисто расхохоталась. Я, честно сказать, такого не ожидала совсем. По моим предположениям, мама клиентки каким-то образом вину и ответственность за уход мужа переложила на дочь. Фразами типа «вот если бы ты хорошо себя вела, отец бы не ушёл» или «конечно отец ушёл от такой дочери замарашки», или «отец устал от того, что ты всё делаешь не так, плохо, может, поэтому и ушёл». Похожих, разных формулировок может быть много и я считала, что Евгения в детстве с изрядным постоянством слышала какие-то из них. Думала я подводить клиентку к осознанию того, что в уходе отца нет ничьей вины, тем более вины ребёнка. Есть только его желание и последующее за ним решение. А что способствовало его такому желанию, это уже к нему вопрос.
Кстати сказать, скорее всего, он и сам не знает этого точно, просто захотел так поменять свою жизнь. Причин может быть множество. И чаще они не осознаваемы. Мужчина же для себя формулирует одну простую, понятную причину – разлюбил жену, полюбил другую. Но это самообман. Так проще понимать своё желание. Уверена, никто из вас сейчас, прочитав, не согласится с этой мыслью. И не примет её. Но поразмыслив тщательнее, вы начнёте приходить к пониманию, что да – уход это прыжок. От чего-то. К необозримому чему-то. А формула – разлюбил, полюбил другую, это прикрытие. К самим женщинам это не имеет никакого отношения, а все позывы мужчин кроются в ожиданиях перемены в самом себе, в приходе успехов, в улучшении здоровья, в повышении мужской уверенности и так далее. Думают, что с новой женщиной будет и новый он. Но люди не меняются! Он останется таким же. И снова придёт в тот же тупик, что и с прежней женщиной. В этом причина разочарований в новых союзах (в мужском понимании - в новых женщинах).
Все эти тезисы я иллюстрировать клиентке, конечно, не собиралась. Это перегрузка. Но вот подвести Евгению к осознанию, что вины её в уходе отца нет и что мать её зря всё это ей насаждала, я намеривалась. Однако, по всей видимости, в глубинные причины желания Евгении быть идеальной я не попала.
Тут, наконец, Евгения совладала с собой и заговорила уже охотнее.
- Ой, ну вы даёте. Может вы правы и мне действительно ни к чему эти ваши консультации. Вы совсем не там начали «копать». Ха-ха-ха. Да моя мама скромный, почти забитый человек. Не требовательный и ничего не навязывающий. Какой там ругала и запрещала, ну вы даете, надо же так пролететь, психолог ха-ха, - разразилась насмешливой критикой Евгения. Она прямо ожила на глазах, просияла.
Казалось, она откровенно радовалась моему промаху, торжествовала даже надо мной. Ведь в этот момент она казалась себе лучше, умнее, «выше на три головы» другого человека. «Ну что ж, реакция Евгении идёт в ту же копилку её неуверенности. Так бурно радоваться ошибкам других, на фоне которых можно почувствовать себя гораздо увереннее – верный признак того, что человек считает себя неуспешным и низко себя ценит, - отметила я про себя. Осталось только найти, с чего началась эта её неуверенность, откуда появилась эта жёсткая установка – быть идеальной. Где точка отсчёта? Меня мой промах не смутил, в психологической практике это обычное дело, ведь мы не рентген и не ясновидящие. А я всё равно осталась при мнении, что дело, скорее всего в матери, просто, возможно, в этом вопросе я зашла не с той стороны.
- Хорошо, Евгения. Ваша мама скромный и сдержанный человек. Я вас правильно поняла?
- Да-да, это вы поняли правильно, - не потеряв насмешливого тона, ответила клиентка.
- А какой она была в быту в вашем детстве? Аккуратисткой? Может, любила всё раскладывать чётко по полочкам? Щепетильно следила за порядком? Или…, - и тут я заметила, как Евгения снова резко переменилась – побледнела и будто немного застыла, - Или старалась точно придерживаться режима дня? – задавала я вопросы, ожидая всё-таки раскрыть влияние матери на Евгению. Но клиентка хранила молчание.
- Евгения, ваша мама всегда одевалась, как на праздник или, может, как на приём к руководителю, скажем? – закинула я ещё одну удочку с вопросом. Но ответа так и не было, Евгения продолжала сидеть, не шевелясь, и смотреть, опустив глаза, в одну точку на ковре. Я упорно продолжала, по её реакции я видела, что попала на этот раз.
- Евгения, ваша мама высказывала мнение, что опрятность девочки, это…
- Нет, нет, нет! Сколько можно меня мучить! Зачем только я к вам пришла! – прорвался снова эмоциональный фонтан у Евгении. Как же ее раскачало, однако. То плачет, то хохочет, то снова в слезы. Явная психическая неустойчивость наблюдается. Вероятно, на фоне долгого жесточайшего самоконтроля и запрета себе быть не в форме.
- Она всегда, всю жизнь ходила в застиранных несвежих халатах, везде висели несвежие полотенца и у неё вечно были неухоженные ногти на руках и на ногах, - сорвалась почти на крик Евгения и закрыла лицо руками, слышно были её плохо сдерживаемые слёзные всхлипы и даже какие-то, похожие на стоны, звуки. Я дала ей воды.
Попала я всё же… мать неряха. Дело и правда в ней, но не в том смысле, что я предполагала изначально. Первые мои две догадки были неверными. Ведь выяснилось, что мать не внушала ей никакую вину за уход отца и не вдалбливала установку быть всегда в идеальной форме, быть опрятной девочкой. Как говорится, у меня недолет или перелет.
«Так вот оно что. Евгения сама навязала себе установку какую-то, наблюдая за матерью, решила для себя, что нельзя быть неряхой. Может уход отца здесь и не при чём вовсе? Просто было неприятно смотреть на неухоженность матери и всё? Да нет… отец причем. Скорее всего, очень даже причем! Евгения решила, что причина ухода отца в этом - во внешности мамы», - размышляла я, анализируя очередной эмоциональный всплеск клиентки. Она всё не могла успокоиться, плакала и одновременно что-то невнятное проговаривала со злостью.
Нащупала ту самую болючую занозу у клиентки и надавила на неё похоже. Может слишком сильно даже. Но отступать нельзя. Она вскрыта уже. Был надрез. Теперь надо её вытягивать. Как? Забыли? Через болезненное и мучительное осознание проблемы и её причин. В случае с Евгенией: проблема – неуверенность в себе, неприятие себя и желание всегда быть в идеальном образе, а причины – навязанная и созданная самой себе установка, что неопрятность матери оттолкнула отца и он ушёл, поэтому, чтобы мужчина не бросил, надо быть в идеальной форме. По сути, она винила мать в уходе отца. Причину видела в плохом её внешнем виде. Хм… Подсознательно винит мать. Отца, что ушёл не винит совсем похоже, значит с ним эмоционально ближе, возможно, чем с матерью. А мстить хочет разлучнице. Что это? Проекция такая? Вину возложила на мать, но отвечать должна разлучница? Интересно. Мать ведь жалко, она сама страдала и дочь это видела. Но почему же совсем отца не винит? Ведь это он не пришёл на её выпускной и вряд ли был привязан или приклеен к стулу той другой женщиной в тот день. Будем разбираться.
Следуя своему железобетонному правилу – всегда выглядеть на все сто, Евгения не заметила, как отказалась от себя настоящей, забыла, как быть собой… далеко-о-о, очень далеко убежала от себя. И счёт уже на года, на пятилетки даже – взрослела и бежала. Она страдает от этого, но изменить ничего не может, так как подчиняется своему страху быть брошенной, как мать, если позволит себе плохо выглядеть. Явно сформирован «Комплекс брошенки» - отец бросил, значит и все другие мужчины могут бросить, поэтому надо их завоёвывать и удерживать. Чётко закрепилась в голове Евгении подобная программа. И именно из-за этого она всегда старается быть в образе «с иголочки».
К тому же дело усугубляется и тем, что её установку (да и не только её) на каждом шагу подогревает реклама. Она вся держится на заниженной самооценке людей. Человеку сразу, с первых слов кричат и внушают, что он «не очень», а должен чему-то соответствовать, быть лучше, быть «очень» – моднее, стройнее, моложе, богаче, общительнее и так далее. Дают понять постоянно, что он недостаточно хорош, не такой, как надо. Их любимый лозунг: «Выбросьте это немедленно, чтобы не выглядеть тёткой, монашкой или синим чулком». Всех под одну гребёнку. Но ведь кому-то всё отвергаемое рекламой подойдёт и, наоборот, будет молодить. Ещё требуют: «Срочно перестаньте делать эти вещи, чтобы не казаться занудой, скрягой или большим ребёнком». Эти «кричалки» говорят сами за себя. Реклама - это классический абьюзер, всё время критикует и манипулирует, чтобы добиться своего, руководит нашими желаниями. Но она учит казаться, а не быть. Вот в чём главный подвох. Делается сильный акцент на внешнее впечатление, на эффект, на оболочку, на фантик. Но ведь содержание важнее! Почему? Оно интересней! Только содержание человека способно вызвать настоящее чувство и отношение!
Помогает рекламе делать своё «грязное дело» и обилие социальных сетей с их системой оценок, отзывов, мнений в комментариях. Все-все должны стремиться совпадать с какими-то стандартами, идеалами. Но всё искусственное, натужное, притянутое и наигранное ведёт, в конечном счёте, к психическому перенапряжению. Вот откуда берутся депрессии, истерии и невротизм у молодёжи. Спросите у актёров, легко ли им даётся их работа быть в роли, в образе. Нет! Потому, что идёт большой расход энергии на преодоление себя настоящего и представление себя деланного!
А Евгения свой образ «с иголочки» реализует, судя по всему, не только во внешности, но и во всём остальном – вкусы, пристрастия, предпочтения – в этом тоже пытается оправдывать ожидания и угождать. Поэтому, она справедливо говорила о том, что лишь привлекает мужчин, а не нравится… не нравится она сама, какая есть. Это был проблеск её самоанализа. Вопрос только, а какая она есть-то? Наверное, ответить на него и сама Евгения уже не сможет. Так что же делать? Познавать себя! Путь к себе - он самый сложный и не близкий! Тут уместна фраза из сказок для детей: «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается!» Иными словами, красиво звучит – познавать себя, пройти путь к себе, а что делать-то конкретно? Ну как что, изучать себя! Наблюдать, что нравится, от чего повышается настроение, от чего испытываете удовольствие - какие блюда, одежда, фильмы, музыка, книги, темы для бесед предпочтительнее. Именно в таком порядке, по увеличению сложности для изучения себя. Это сопряжено с теорией А. Маслоу, его моделью-пирамидой иерархии потребностей личности. Тут не вникайте дотошно. Хотя почему же, кому интересно, можете изучить подробнее.
- Евгения, отец говорил что-то на тему неряшливости в доме? - старалась я «вытягивать занозу».
Тут Евгения взяла себя в руки и продолжила откровенничать. Какое счастье! Что не пришлось ей снова давить на больное, а клиентка сама тоже «ухватилась за свою занозу» и начала помогать мне её вытаскивать.
- Нет, я не слышала, он не особо эмоциональный был, тоже не высказывал претензий и требований. Только помню, - и тут Евгения замялась, - Помню…, что когда он уходил, то очень брезгливо поморщился. И даже обтёр правую ладонь о брюки после того, как закрыл дверку книжного шкафа, взяв оттуда свои справочники и какие-то коллекционные издания. Я до этого отца никогда таким не видела. Лицо его исказилось настолько, словно он много лет, долго сдерживался, терпел и наконец, расслабился и освободился от чего-то неприятного. Сбросил… Вернее бросил, - рассказала своё воспоминание Евгения и тут же заплакала вновь. Я сочувственно подала её воды.
Так вот же она, эта точка старта, точка отсчета, когда Евгения сама в 11 лет постановила, в чём причина ухода отца. С этого момента, от детского потрясения, страдания из-за расставания родителей и сильного впечатления от выражения лица своего папы девочка (точнее будет сказать - детская психика) решила, заставила, вынудила себя считать, что неряшливость оттолкнула отца и тут же возникла установка – чтоб не бросили необходимо выглядеть всегда «как надо»… и даже дома. Так психика защитилась, чтобы меньше страдать. Направила сильные переживания в рациональное русло, поставила конкретную задачу - нужно себя блюсти и не будет проблем.
Да, всё в нашей жизни важное и главное возникает и формируется от мелочей, мимолетных событий, очень быстро, молниеносно и не заметно для нас. Что, откуда и когда взялось, мы и сами не знаем, нам не понятно, мы не помним это.
А какой у Евгении МПЗ сработал? А? Правильно, «рационализация». Простыми словами оправдание. А в чей адрес? Евгении? Нет, не угадали. В адрес отца! Евгения оправдала поведение отца, что ушёл от неряхи, бросил беспорядок и грязь. Мысли о его подлости и предательстве она гонит прочь, даже близко не пускает на порог своей психики. Ведь, судя по всему, она отца очень любила, идеализировала даже, возможно. При этом, конечно, ещё по пути навешала себе «комплекс брошенки» и установку «быть идеальной», но это уже, как говорится – следствие и издержки работы МПЗ.
Отца Евгения совсем ни в чём не винит. Заплатить за всё должна «разлучница», она стала козлом отпущения. И почему-то только ей она хочет мстить. А ведь отец Евгении совсем не идеален. Как и любой человек в общем-то. Ведь это он ушёл из семьи, никто на верёвочке его как козла не уводил, и это он не пришёл на выпускной к дочери. И, в конце концов, что мешало ему принять активное участие в уборке своего жилища? Он тоже неряха, получается. Вероятно, за уход отца из-за непорядка и неряшливости Евгения винит и себя, может она приняла его брезгливость и на свой счёт? То есть не только мать, но и себя винила? Ведь за чистоту в доме наверняка и с неё спрос был тоже. Но! Ответить всё равно за всё должна разлучница! Так как мать жалко, ей и без того досталось, отец не виноват всегда, а сама же Женя уже и так регулярно хорошая, ей не за что отвечать. Примерно так считает Евгения, думаю. Хорошо же как МПЗ «проекция» сработал, а? Коллективная семейная вина вся перекинута и сгружена на женщину-разлучницу! Просто прелестно! Психика не дремлет! Бдит! Работает, защищает! Всё ясно. Мне. А Евгении? Теперь надо, чтобы стало ясно и ей…
Но она слишком отца идеализирует, не видит в нём плохого. И сама старается идеальному такому отцу соответствовать. Эта убеждённость сидит в ней крепко. Много лет цементировалась. А мне сейчас предстоит эту крепость, эту башню из иллюзий разрушить. Ой, сколько же «пыли» будет… Камней из криков и обвинений…
Тут я задумалась про свою клиентку. Но не про Евгению…, а про девочку Женю. Да-да, в кабинете у меня была не Евгения, а 11-летняя девочка Женя. Только большого размера. Которая всю жизнь пытается быть «хорошей девочкой», чтобы отец вернулся. Как я и подумала изначально, ещё в первую нашу встречу, что у неё есть застревание в детстве. Слишком сильная фиксация на детских переживаниях, которыми клиентка живёт до сих пор. Отсюда и одержимость «местью» за долгие детские, не утихающие страдания; и навязчивая идея отомстить, капризное желание настоять на своём, не слушая аргументов «против» и разумеется небрежная непунктуальность. Всё это присуще детскому поведению – получить желаемое сразу; дать в лоб тому, кто, по мнению ребёнка, этому мешает и совершенно не считаться с чужими интересами и границами, ведь имеют значение только свои.
А значит, Женя должна повзрослеть и первым шагом будет - перестать идеализировать отца. Сколько же у меня ещё работы…
Тут, как ни странно я вспомнила про Лену и задумалась о её детскости, в чём-то они с Евгенией были даже похожи.
Обе, по всей вероятности, не привыкли к трудностям, не умеют их преодолевать и принимать сложные решения сами. А при скоплении проблем ищут способ оттянуть или вовсе избежать их решения. Лена поэтому тогда пошла на крышу. А сейчас она уперто стоит на своём желании быть психологом и не хочет ничего понимать, не хочет видеть в этом очевидной проблемы - что это риск навредить клиенту. Так и Евгения зациклилась на своей идее фикс отомстить и не хочет увидеть, что это не выход, что это ничего не решит и никакого облегчения не даст. Потому, что дело не в той женщине, а в самой Евгении – она по-детски хочет наказать того, кого не жалко, чужого. Но ведь боль ей причинил отец… это он ушёл, он оставил семью… он так решил.
Ситуация напоминает схожее желание ребёнка наказать дверь, которая прищемила ему пальчик или стол, об чей угол ударился малыш сам. Они виноваты, потому что их не жалко. Но ведь это ребёнок проявил неосторожность – он сам неловко закрыл дверь и он сам, как оголтелый, бегал у стола.
А чем же вызвана такая детскость во взрослых людях? Часто это объясняется тем, что они в детстве практически не знали отказа. Всегда получали желаемое, если не сразу, то в ближайшем будущем точно. Не проживали это состояние, когда не удалось получить желаемое. Психологи называют его - фрустрация. Дети-взрослые так и не научились его проживать. Им крайне не комфортно в нём находиться, они сильно противятся этому и хотят во что бы то ни стало добиться своего, не взирая ни на какие аргументы и доводы. Вот откуда берутся совершеннолетние, зрелые капризульки .
Ну что ж, пора взрослеть… пусть и с опозданием.
- Евгения, отец когда-нибудь с вами говорил о причинах его ухода?
- Нет.
- Вы спрашивали?
- Нет.
- Хотели бы спросить?
- Не знаю, наверное. А может и нет.
- Что-то боитесь услышать?
- Может и так. Не знаю. Мы вообще после его ухода совсем мало общаемся. Я даже отвыкла от бесед с ним.
- А бывает, что хочется ему позвонить, а потом сдерживает что-то, мысль или воспоминание, и вы усмиряете своё желание?
- Нет. Желания звонить уже давно нет. Так, формальное, только вынужденное общение. Больше из чувства долга. Наверное, мы стали совсем чужими.
- Сейчас вы какие чувства к нему испытываете?
- Никаких. Только какую-то грусть. Может сожаление.
- О чём вы жалеете?
- Да ни о чём. Так просто сказала.
- А отца сейчас жалеете?
- Да. Он какой-то суетный стал, вечно с виноватым видом. А бывает раздражён вдруг станет ни с того ни с сего. Совсем на себя не похож теперь. А раньше он веселее был, интереснее. Мог что-то забавное рассказать. Его эта ш… совсем выпотрошила и состарила.
- Вы во всём вините ту женщину?
- Конечно! Что за вопрос-то? А кого же ещё!?
- А всё же Евгения, вы хотели бы вот так, прямо спросить у своего отца почему он ушёл тогда?
- Зачем это? Чтобы услышать, что он ту ш… полюбил или что-то подобное. Нет уж, не имею на это желания! Ни малейшего! Понятно!
- Да. Хорошо, я поставлю вопрос иначе, не хотели бы вы просто с ним поговорить о его поступке? Не о причинах конкретно, а так, просто вспомнить тот период, рассказать о своих переживаниях в то время?
- Я же сказала уже! Что не ясно!? Нет желания всё ворошить. Не хочу я. Это тяжело, это больно будет.
- А о своих переживаниях из-за расставания родителей вы вообще с кем-то разговаривали?
- Нет, кажется.
- Прошло много лет уже, а та боль, то страдание, которое вы испытали тогда- это всё не нашло выхода. В вас это всё болит до сих пор, хотя приглушённо. Вам надо эту всю тяжесть и всю боль излить из себя, освободиться. И вам станет легче. Вам станет свободнее дышать. Сейчас, от многолетней сидящей в вас боли вы нашли для себя рецепт – наказать разлучницу и тогда, вам кажется, что станет лучше. Но причинив зло ей и её новому избраннику, вы не испытаете облегчение. Ведь…
- Почему это? Пусть страдает, как я тогда. Мне от этого станет легче, я уверена.
- Вот видите. О чём я и говорю, вы страдаете до сих пор, поэтому и хотите освобождения от этого страдания. Но совершив зло, у вас болеть не перестанет. Вам нужно освободиться от того, что сидит у вас внутри, а не творить такое же зло, какое причинили вам когда-то.
- Как-то вы мудрено говорите. Ну, давайте вам изолью воспоминания и переживания, освобожусь. А потом с легкостью совершу справедливое возмездие, - упиралась по-бараньи клиентка. «Всё о своём талдычит и талдычит. Никак не может сместить фокус помыслов с этой женщины на своё состояние, на своё настроение, благополучие. Не хочет думать о себе, хоть ты тресни. Готова и себя разрушить, лишь бы получилось отомстить», - с грустью подумала я.
Я чувствовала, что мои слова в неё не проникают. Я не могу добиться того, чтобы она посмотрела на всю ситуацию с позиции «что важно для меня, моего здоровья и хорошего настроения». Ей плевать на себя, она относится к себе, как к предмету – ей важно эффектно выглядеть, чтобы быть приятной и нравиться. А её психику тем временем съедает червяк – навязчивое стремление наказать разлучницу. Что мне делать? Неужели всё бесполезно? Но я не теряла надежду «разбудить её» и повернуть лицом к ней самой, чтобы она начала путь к себе, хоть по миллиметру.
- Да, Евгения, конечно, вы можете о всех переживаниях рассказать мне, но это не даст вам облегчения, вся ваша боль…
- Почему? Зачем тогда вообще нужны психологи?
- Ну, если коротко, нужны, чтобы помочь человеку осознать проблему и её причину. Но я закончу свою мысль, так вот, ваша боль…
- А чего там осознавать-то? Человек к вам с проблемой и приходит, он её уже вполне осознал. Просто не знает, что ему делать? – ударилась в поучение клиентка. Как же с ней непросто. Она не идёт за мной, чтобы выйти из своего болота, а, наоборот, меня утягивает в свою трясину заблуждений. Диалога у нас нет… Только реплики с обеих сторон. Надо бы мне поднажать.
- Евгения, пожалуйста, не перебивайте меня. Вы пришли не к подружке поболтать о том, о сём, а обратились за помощью к квалифицированному специалисту. Это похоже на приём у врача. Там вы ведь не будете обсуждать все таблетки и микстуры, которые он вам прописывает. Вы доверяетесь врачу, просто уточняете что-то по препаратам и всё. Здесь так же – вы мне доверяетесь и мы вместе идём по пути к вашему психологическому комфорту и устойчивому эмоциональному состоянию. Проще сказать к вашему хорошему настроению и избавлению от боли и страданий, - по-учительски проговорила я и поймала себя на мысли, что уже общаюсь с ней, как с психически неуравновешенной.
- Извините, я поняла, - виновато произнесла клиентка с видом «правильной девочки». «Опять в роль влезла», - с досадой подумала я. Значит, закрылась и себя не хочет показать, то есть откровенности ждать не приходится. Эх…
- Закончу мысль, Евгения. Ваша боль при откровениях со мной не выйдет, не отпадёт, вы не избавитесь от неё. Максимум, испытаете какое-то небольшое облегчение. И всё. И то ненадолго. Боль в вас останется и накроет снова. А что же нам предпринять? Я считаю, вам необходимо поговорить с отцом о том событие, о том дне. Понимаете, когда он ушёл, вы не поняли почему. Вам не объяснили, не подготовили, не обрисовали вам чётко какой-то режим, график или новые правила вашей дальнейшей жизни. Уход отца просто случился и это вас ударило, как обухом по голове. Вы растерялись, потерялись и не понимали, что произошло, что теперь и как будет. Вот в этом примерно состоянии, такой некой «застывшести» вы и пребываете до сих пор. Вы нашли виноватого, определили постепенно для себя роль и место каждого в этой ситуации. Но для вас это игра. Вы придумали и выстроили её сами. А ваше непонимание и ужас от того дня остались при вас. Это вас и мучает. Вы решили, что месть той женщине избавит вас от мучения, но это ошибка – мука от непонимания останется по прежнему при вас. Да ещё и риск есть добавить угрызения совести после разрушения по вашей вине чужого семейного союза, - попыталась я растолковать как можно понятнее тупик, в котором находилась Евгения.
На середине моего монолога я увидела, как у неё катятся слёзы по щекам. Вытекала, сочилась её боль. Теперь она сидела и плакала. Не навзрыд, не с истерикой, а просто плакала и плакала, прикрыв рот левой ладошкой. Девочка Женя немножко начала взрослеть. Надо продолжать.
- Евгения, как зовут вашего отца?
- Сергей.
- Так вот, Евгения Сергеевна, ещё раз подчеркну, что разговор с отцом вам крайне важен, - произнесла я, используя «приём взросления». Он хорошо работает на детях, чтобы их слегка образумить, настроить на серьёзность. Стоит только назвать ребёнка по имени отчеству, как он тут же от удивления замирает и становится более восприимчивым к вопросам, просьбам взрослого. На девочке Жене приём тоже сработал. Бедный большой ребёнок.
- Это обязательно, говорить о той ситуации? – по-деловому спросила Евгения.
- Да, без этого не будет избавления.
- Я должна говорить здесь, при вас?
- Нет, конечно, это не обязательно. Лучше вообще не по телефону, а лично.
- Наверное, мне было бы проще тут, при вас. Не так страшно что ли. Не надо же ставить на громкую связь?
- Разумеется. Это ваша личная беседа. Я отсяду в тот угол, за компьютер, немного займусь документами. Буду спиной к вам. Вы можете сесть в любое кресло. Но для начала вам следует успокоиться, выпейте воды. И… если беседа не получится или что-то не срастётся, не берите в голову. Значит, получится в следующий раз. Но этот разговор в любом случае должен произойти. Это важно для вас. Можете, кстати, так и сказать отцу: «Это важно для меня, важно мне знать или что-то в таком духе».
- Понятно, наверное, попробую сейчас, минут через пять, - решила клиентка и пересев в другое кресло, вероятно чтобы тоже быть спиной ко мне, принялась смотреть в телефоне что-то, попутно делая глотки воды из стакана.
Я села за свой компьютер. Но, ни с какими документами я конечно не работала. Шёл сеанс с клиентом – это было неуместно, да и настрой совсем не тот был. Боковым зрением я наблюдала за Евгенией, делая вид, что просматриваю какие-то записи.
Женя набрала номер. Ей ответили. Но все последующие реплики на том конце провода я не слышала, хотя, признаюсь, очень старалась расслышать хоть что-то, для пользы дела. А долетали до моих ушей только слова Евгении.
- Привет, пап.
- Ты не занят?
- Да я просто. Вернее что-то захотела поговорить о… о детстве.
- Нет, не о походах. О нас всех, о нашей семье.
- Ну, в таком смысле, что мы же семья были.
- Я знаю, прошло много лет, но мне… мне надо, то есть для меня важно знать.
- Знать, почему мы перестали быть семьёй.
- Да, мне тоже не легко. Но мне надо знать.
- Знать, почему ты от нас ушёл?
- Нет, давай поговорим сейчас.
- Не вдруг.
И тут я немного занервничала, засомневалась в своевременности звонка. Даже испугалась - вдруг как-то ненароком, косвенно отец обвинит Евгению в чём-нибудь. И наша с ней работа тогда пойдёт насмарку. Во-первых, её установка на идеальность усилится, а во-вторых, может появиться новая какая-то, которая Евгению ещё больше зажмёт. Но делать нечего, процесс пошёл, я продолжала слушать.
- Хорошо, ладно, да, понятно. Скажи, почему от мамы ушёл?
- Ну не совсем, как и раньше. Со мной ты тоже меньше общаться стал, другим каким-то стал, - послышался упрёк со стороны Евгении. Хм… вот и претензия к отцу, значит, идеализация его Женей начала рушиться. А взросление продолжалось.
- Нет, я не упрекаю, просто говорю, что для меня не осталось без изменений всё.
- Вот так просто, не хочу продолжать разговор и всё?
- Да у меня есть вопросы. Почему мы стали реже видеться, почему ты не пришёл на мой выпускной? Почему, когда мне было очень плохо я была одна? Ты был далеко.
- Мама да, но ей тоже было плохо.
- Какие обстоятельства?
- Это не ответ.
- Но ты же мой папа. Если бы ты хотел, то время бы нашёл.
- Не упрекать, я позвонила, чтобы спросить, почему ты ушёл, чтобы понять.
- Да поняла я, что от мамы, а не от меня, - резко повысила тон Евгения.
- Как? И почему же тогда?
- Понятно.
- Понятно, что поженились из-за ребёнка.
- Ладно.
- Да, поняла, это ваши личные взаимоотношения.
- Нет-нет. Про ту мне вообще не надо ничего рассказывать. Мне плевать. Тем более, там тоже всё закончилось. Всё хватит.
- Да сама. Я сказала зачем.
- Ладно.
- Нет. Нет вопросов больше.
Разговор Евгении с отцом закончился. Судя по всему, она первая нажала положила трубку. Я слегка насторожилась, ждала реакции клиентки и была готова к любой, и к истерике со слезами, и к обвинениям в мой адрес и даже к её намерению наказать теперь меня. Но ничего из этого не последовало! Абсолютно.
Евгения тихо сидела, держа телефон в правой руке, и смотрела перед собой. В этот момент она осознавала, что отец, которого она не смела ни в чём винить долгие годы, совсем не идеальный – не пришёл на выпускной дочери, видимо без веской причины, и не видел в этом ничего страшного, никакой вины или даже неловкости по этому поводу не чувствовал, не показал. Думаю, Евгения испытала небольшой шок. Впервые она прямо спросила отца и дала понять, что огорчена была его отсутствием на выпускном, а он проявил к её переживаниям почти безразличие. Он так всегда делал. Не отягощался переживаниями девочки, но поняла это Женя только сейчас. Точнее начала потихоньку, осторожно понимать. Вот так. Не было ни пыли, ни камней, а только будто мутная завеса начала спадать с глаз, прояснение начало приходить… и пробуждение. К жизни, к себе.
Это не настройка дочери против отца, как многие, я уверена, начали сейчас думать. Это путь, процесс, назовите как хотите, избавления Евгении от иллюзий, от идеализаций. Зачем это надо? Ну, пусть бы думала об отце только хорошее? Чем плохо? Кинет мне кто-то. Отвечу - чтоб принять как есть отца и не ждать от него несбыточного – внимания, сочувствия, желания избавить от переживаний своего ребёнка. Принять его и не мучиться этим больше. Позволить отцу быть таким, какой он есть и принять его таким, какой он есть. Не будет пустых ожиданий - не будет мучений. Ответ очень прост и очевиден. Психологи не настраивают детей против родителей. Нет! Поверьте! Психологи избавиться помогают от пустых ожиданий от родителей и тем самым от страданий при очередном разочаровании, когда ожидание не сбылось в сотый раз! Дети тогда перестают стараться понравиться и угодить, лишь бы родитель стал повнимательнее, потеплее, поучастливее и так далее. Дети принимают родителей такими, какие они есть, избавляясь от иллюзий. И перестают страдать! И что ещё важнее, разрешают СЕБЕ после этого быть такими, какие они есть! Дети уже не страдают, что не соответствуют! Ожиданиям родителей или кого-то другого! И больше не ломают себя, свою личность. Обретают гармонию, цель. Обретают себя! Вот, что самое важное! И вот зачем «большие девочки Жени» приходят к психологу.
И у Евгении началось осознание того, что её отец такой – в чём-то невнимательный, в чём-то эгоистичный. Потом постепенно придёт и принятие отца, её обычного, реального отца. А не идеализированную картинку, которую она себе нарисовала в детстве.
Евгения сегодня впервые задала вопросы отцу, которые мучили её долгие годы. Впервые начала обсуждать с ним свои переживания, связанные с разрывом родителей. Это первый маленький шаг на пути избавления от боли… на пути к себе. И пусть этот разговор прошёл не совсем ладно и гладко, но это большое начало! Для первой подобной беседы всё очень даже результативно прошло. Теперь важно «не свернуть с пути».
- Что вы сейчас ощущаете? - спросила я Евгению, когда она обернулась ко мне.
- Не знаю. Но не лёгкость. Тяжесть.
- Почему она появилась? Как вы считаете?
- Не знаю.
- Вы таких ответов от отца ожидали, какие услышали?
Евгения помедлила с ответом, снова задумалась.
- Да. Вернее, нет. Не таких.
- Что вы ожидали услышать?
- Ну, не знаю. Какие-нибудь «извини», «я виноват» «я понимаю, как тебе не просто было». Думала, что-то утешительное будет, скажет, что я не виновата ни в чём. Что мама не виновата. Не знаю. Я сейчас ничего не могу толком сказать. Мне надо как-то переварить всё. Я устала.
«Ага, вот оно! Выскочило! Все же сказала, что винила мать и себя. А ведь назначила ответ за всё держать разлучницу, её сделала козлом отпущения! На ней сошёлся клином вердикт вины. Сама же пряталась от своего чувства вины, хотела его как шляпу на ту женщину надеть, сняв с себя. Теперь раскрылась - честно, прямо вот заявила, что ждала, когда отец снимет эту вину. Это хорошо! Всё же правильно я посоветовала с отцом поговорить ей. Его Евгения увидела более реальным и тут же себя скрывать меньше стала. Как же быстро сработало! Психика дивное творение! Непознанное и не предсказуемое! Думаю, что и не познаваемое! Хитрая она! И изменчивая!», - с удовлетворением рассуждала я про себя.
И ведь отец действительно со временем снимет с Евгении эту её самонавязанную вину. Ведь она правда не виновата ни в чём. Поэтому, разговоры с отцом о тех детских переживаниях, мыслях, страхах, мнениях, выводах для Евгении необходимы. Через эти беседы выйдет её сгусток боли, она освободится от этой тяжести, одновременно избавляясь от иллюзий по поводу отца и в конечном счёте, как следствие, отыщет себя настоящую. Вернее перестанет её запирать, заминать и задавливать, а выпустит на свободу. Себя! Настоящую! Позволит ей быть и больше не прятаться за угодничеством и соответствием ожиданиям других.
- Я понимаю вас, Евгения. Вы сделали большой шаг, поговорили впервые с отцом о ваших переживаниях того времени. Вы молодец. Теперь вам, конечно, надо обдумать, осознать это событие. И важно, не ограничиваться одной беседой. Попробуйте ещё завести разговор на эту тему. В следующий раз можете рассказать о своих переживаниях. Простыми словами, о своих страхах и мыслях, чувствах.
- Как это? Опять? Зачем? О моих переживаниях? Но ему они не нужны, - снова выказала осознание реального своего отца Евгения.
- Вы так считаете?
- Да. Что тут считать. Это так и есть, - произнесла клиентка, тяжело вздохнув.
- Пусть так. Но вы расскажите, выплесните, поделитесь, освободитесь. Это нужно вам. Больше, чем ему. Без этого вы не обретёте покой, не отпустите те события в прошлое, не примите реальность такой, какая она есть сейчас.
- Ну что за бред. Отцу это не важно, а я давай наяривать и ему рассказывать как мне плохо было и плакать ещё вдруг. Нет, с ним на эту тему говорить нет смысла больше. Вот для него это реально далёкое прошлое, он его и не помнит, как следует скорее всего. По-моему его больше волнует уход его новой, этой ш…
- Конечно, в ближайшее время, наверное, не стоит повторно заводить этот разговор, но всё же постарайтесь найти момент в будущем. Это поможет. Если хотите избавиться от боли… вы должны её отдать, выплеснуть.
- Вот сейчас мы с ним говорили и мне не стало легче. Ну, может что-то понятнее стало, но легче нет. Так зачем опять говорить?
- Все будет выходить постепенно и облегчение придёт постепенно. Когда всё прояснится для вас и прошлое действительно останется в прошлом. А что вам стало понятнее?
- Так, в общем. Что семья была не такой совсем. Папа не такой. Поженились они потому, что в каком-то там турпоходе, так сказать, меня сделали. Большой, великой любви не было. Скорее чувства приличий их заставили. Вот такая у меня не идеальная совсем семья, - поведала мне с горечью Евгения, скривив насмешливую улыбку, - Так что с отцом говорить про прошлую жизнь больше не хочу. Не хочу больше ничего знать.
- Никто не идеален, Евгения. Никакая семья и никакой человек. Вы тоже не идеальны.
- Как?- искренне удивилась Евгения и с подозрением на меня посмотрела.
- Так, ну, как минимум вы дважды вошли в этот кабинет на 10 минут раньше назначенного времени, проявив тем самым непунктуальность, и нисколько не испытали неловкости. Хотя, я вам об этом прямо сказала. И после первого сеанса и сегодня.
- Ну, это уж… ну хотя да, наверное, - задумалась Евгения. Взрослела…
- Вы сейчас встретились с реальностью, Евгения. Ваш отец поступил, как поступил. Он ушёл. Это его решение. Вы в этом не виноваты. Но в вас остался страх от непонимания, почему так случилось и боль от того, что ваша семья рухнула. Чтобы эти чувства покинули вас, их надо отпустить, высказать всё, вытолкнуть их, наконец, из себя наружу.
- Всё, хватит. Я сама знаю… теперь. Не хочу с ним говорить. Ни про боль, ни про что, - разозлилась клиентка, - А если с мамой про всё поговорить?
- Это полумера. Как и выплеск мне. Ведь всё в вас появилось, когда отец ушёл. Его поступок в вас всё это породил. Только он может ответить на ваши вопросы, сняв непонимание и разделить, или не разделить, вашу боль. Важно, что вы её выплеснете, избавитесь от неё. Ваш отец причина, источник вашей боли и на нём замыкается ваше исцеление. Это трудно. Но без ваших усилий ничего не будет, ничего не изменится.
Понятно, что Евгении надо было закрыть гештальт – завершить незавершённое действие в прошлом. А именно объясниться с отцом. По всем своим обидам, непониманиям и страхам получить ответы и разъяснения. И только тогда эта незавершённость перестанет отвлекать и мучить её в настоящем. Ничего революционно нового. Всё просто. Но как сложно это даётся людям…
- А маме? Если маме всё же?- всё «торговалась» Евгения.
- Она, вероятно, вам начнёт ответно изливать душу, рассказывать о своих страданиях. Это лишний груз для вас сейчас. Если вы готовы, то смотрите сами. Но пока я бы рекомендовала беседовать на эту тему только с отцом. Я, безусловно, не призываю чёрство относиться к своей матери и не сочувствовать ей, но вам сейчас и самой тяжело. Потом, позже вы уже сможете и ей оказать эмоциональную поддержку.
После этих моих слов у Евгении по-моему что-то «щёлкнуло», открылся какой-то клапан и она начала сама, уже без всяких вопросов, изливать всю душу и рассказывать о их семье. Какой она её видела и какой, она, оказывается, была на самом деле. Что повлияло? Кто ж разберёт… психика своенравна.
Евгения говорила и говорила, а я видела отчётливо, что осознание приходит к ней, накатывает по макушку.
Я услышала, что родители на самом деле получается поженились «по залету», а не по большой любви и жили по долгу, по приличиям. Узнала, как учили Евгению слову «надо». Родителей, по её словам, не связывало эмоционально ничего, а только ребёнок, быт и привычка жить «как все». Мать Евгении сама выросла в такой семье – дочь учителя и председателя колхоза. Не знала как иначе, есть правила и все должны им следовать, а кто нет, тот враг, разрушитель. Попиратель, извратитель ценностей здорового позитивного общества, идущего к светлому будущему. Ей запрещали грустить и унывать, все должно быть аля-улю, под лозунгом «мы все преодолеем». Мать Евгении жила по принципу «думай об обществе, а потом о себе». Не исключено, что где-то там берёт своё начало, так нетерпимая девочкой Женей, неряшливость матери. Может, это было у женщины, как проявление наплевательского отношения к себе, а может так давала о себе знать усталость жить «как должно». Но это тема для отдельного разговора.
Потихоньку Евгения от описания своей досады по поводу её семьи перешла к рассказу о своих переживаниях и страданиях. Это хорошо! Это говорило о начале внимательного отношения к себе. Женя поведала, как плакала в подушку часто, как не понимала объяснений в школе на уроках, так как все мысли были о папе и маме. Рассказала, как боялась, что все узнают о разводе её родителей. О том, как у краткой обнимала синий шерстяной свитер своего отца, представляя, что это он, ведь свитер так пах папой. Со слезами и улыбкой вспоминала, как ходила с ним в походы в лес. И потом пожаловалась, как неожиданно поняла после звонка, что нет её вины, что нет вины матери… что отец ушёл и сам не хотел приходить общаться, сам оставил ребёнка и не интересовался особо им вот и всё.
Евгения, наконец, раскрылась, стала собой, освободилась, дала волю эмоциям, перестала сдерживаться. Но целительных «объяснялок» с отцом это не заменит, к сожалению. Ещё раз хотя бы поговорить обо всём этом с отцом Евгении не мешало бы для полного закрытия гештальта и долгожданного облегчения. Ну, вы меня уже понимаете, конечно?!
Все свои новые мысли Евгения озвучивала мне несмело, будто сама удивлялась, что теперь так считает. Девочка Женя взрослела и начинала видеть всё таким, какое оно есть. Её выстроенная собственная ролевая игра потихоньку уходила в прошлое. А реальность постепенно теперь вставала в полный рост и её предстояло принять. И мне даже показалось, что Евгения переросла свою любимую, лелеемую годами игру «мстилки». Но сложность человека в том, что даже всё прекрасно понимая и осознавая, ему бывает очень трудно жить с этим. И так невыносимо трудно становится принять всё как есть, что он готов снова убежать в свои привычные иллюзии, словно в крепость от суровой и выжигающей действительности…
Выплеснув всё, что долго копилось, Евгения погрузилось в молчаливую задумчивость. Я не мешала ей, сейчас её личность, психика делала важную работу – принимала реальность. Это очень тяжело. Я считаю, что в этот момент клиент «пашет», буквально переворачивает в себе пласты долго стоявшей нетронутой «целины» в душе своей. И я полагала, что Евгения справляется с этим, но…
- Вы сказали, что другие не видят меня самой, что я в образе и, возможно, поэтому я лишь привлекаю, но не нравлюсь я сама. Научите меня быть собой, научите нравиться, создавать приятное впечатление, - вдруг прервала молчание Евгения звонким голосом. Я удивилась такой эмоциональной перестройке. «Хм… как-то быстро слишком у неё проснулся и оживился этот интерес «к себе». Есть ли у меня повод для беспокойства? Ну да ладно, надо работать», - задумалась я.
- Интересный вопрос, Евгения. Секрет в том, что не требуется учиться быть собой, не надо стараться быть собой. В этом-то и весь фокус. Нужно просто изучить себя, что нравится, что интересно, свои мысли и предпочтения, убеждения. Это потом поможет понимать себя и не заставлять себя делать то, что не нравиться или не близко вам. Не заставлять себя быть кем-то, вот что значит быть собой.
- И этого достаточно, чтобы нравилась я?
- Ну, в общем-то, да. Другой вопрос, насколько вы, являясь собой, ещё и интересная личность. Чем вы сами интересны?! На какие темы с вами можно поговорить, какой точки зрения вы придерживаетесь по различным вопросам. Одним словом, какова ваша наполненность. Сюда входит и образованность, и начитанность, и круг интересов, и воспитанность, кстати тоже! А вот, чтобы наполнить свой внутренний мир, себя содержанием, интересностью так сказать, вот тут уже надо стараться. Но здесь тоже нюанс - если делать это искусственно, лишь бы было, но при этом не иметь своего живого интереса к теме, книге или делу, то вся наполненность будет бесцветной и безвкусной, одним словом не интересной. Примитивно выражаясь, чтобы быть интересным, нужно самому искренне интересоваться чем-то и быть увлечённым каким-то делом, служить ему, даже посвящать жизнь. Но это всё реально и возможно, когда вы изучили и поняли себя.
- А долго это? Изучать себя? И как это делать? Ходить всё подряд читать? Разговаривать со всеми на все темы?
- Не-ет, конечно! Устраивать марафонов про прочитке книг или прослушке музыки и бесед не нужно. Изучение себя это естественный процесс, главное не отторгать, что вам нравиться. Прислушиваться к себе. А что касается сроков, то изучать себя можно всю жизнь. Более того, вкусы со временем могут и поменяться.
- Так что же делать конкретно? Я запуталась.
- Просто жить, просто интересоваться тем, чем хочется. К примеру, пришли в магазин и купили платье, которое вам нравиться, а не которое одобрят другие или которое будет соответствовать образу «успешной леди» или «роковой красотки» и так далее. Ещё простой пример, прочитали аннотацию к фильму и он вас не заинтересовал ни капли, вы решили не пойти на просмотр, хотя все вокруг восторженно о нём отзываются. Примерно такой подход. То есть ежедневно, на каждом шагу прислушиваться к себе. Конечно, бывают ситуации, когда нужно пойти на компромисс или уступить, надо действовать по обстоятельствам. Я же имею в виду, что не надо уступать и действовать против себя постоянно, с утра до вечера, всегда. Об этом речь.
- Да-а. Тоже не просто.
- Это так сначала кажется, с непривычки. Потом такое отношение к себе внимательное войдёт в ваш естественный образ жизни. Вы не будете акцентировать на этом мысли, всё будет происходить автоматически. Главное, начать.
- А сначала изучить себя, а потом наполняться? Или это сразу и то и то надо делать.
- Одно без другого не бывает. Вы изучаете себя и одновременно наполняетесь. Потому, что вы делаете то и интересуетесь тем, что вам близко.
- А если человеку вообще ничего не интересно особо?
- Ну, значит такой человек. Вот такой он есть. В этом случае и отношения ему, возможно, тоже не интересны.
- Хочется быть интересной, - игриво проговорила Евгения.
- Вот, у вас желание, интерес быть интересной, - подхватила я шутливый тон клиентки. И тут же в моей голове возник колючий вопрос «зачем»… Опять она…
- С чего же начать всё же? – пытливо спросила клиентка.
- С малого, с элементарного. Ешьте, что нравится или что считаете полезным – выбор за вами, смотрите передачи, читайте книги и журналы по своему вкусу – дайте себе пищу для размышлений, для мечтаний и целей. Вы знаете, когда есть богатое внутреннее содержание у человека, то и глаза его начинают как-то особенно светиться, манить, огонёк появляется во взгляде, энергия. Одевайтесь тоже как вам по душе. В домашней одежде, что вам ближе? Бывает, женщины носят дома всегда шёлковые халаты потому, что они эффектно выглядят. Но они скользкие и холодные. В них дома ходить не очень комфортно.
- Я в коротких шортиках и майке хожу, - поведала девочка Женя, - А есть ли способ, ну какой-нибудь экспресс-метод что ли, проверить, интересна ли девушка парню?
- Есть простой способ – покажите ему фотографии с поездки какой-нибудь, домашнего праздника или вечеринки с друзьями. Посмотрите на реакцию, будет ли спрашивать о событии, что понравилось, где это было и так далее. То есть, проявит ли живой интерес в вашей жизни.
- А если он не любит вечеринки или всё то, что видно на фото.
- Имеет значение его интерес не к местам или событиям, там запечатлённым, а ко всему тому, что у вас в жизни происходит.
- Хм… тонкая разница. То есть, чтобы нравиться надо быть интересной, но не обязательно, чтобы интересы совпадали?
- Конечно, у всех разные интересы. Люди сходятся, когда они близки по духу, у них совпадают взгляды и ценности или интересы. Но это не обязательно, бывает по-разному. Как звёзды лягут, как судьба захочет.
- А такого же быстрого способа для «понравиться» нет ли? – чуть стесняясь, поинтересовалась Евгения.
- В сухую, так сказать, чтобы быстро понравиться, произвести хорошее впечатление и расположить собеседника есть приёмы манипулятивной психологии. Их хорошо описал Д. Карнеги. Но это скорее способы добиться своего от другого человека, чем действительно вызвать у него глубокие чувства и отношение. Эти приёмы работают временно, ситуативно - для определенной цели, как правило. Существенный нюанс - вы будете только казаться приятной! Потому что будете соответствовать ожиданиям другого человека.
Чувствовалось что-то неладное в вопросах Евгении, но чётко сформулировать для себя её мотивацию я откладывала. Пока решила завершить сеанс с посылом для клиентки изучать себя, наполняться и попробовать выбрать момент для беседы с отцом.
- Евгения, мы сегодня хорошо поработали, вы многое сделали для себя – осознали, что нет вашей вины в уходе отца. Также вы пришли к пониманию, что важно быть собой, что вы хотите быть собой. Теперь, опираясь на эти ваши новые мысли о себе, рекомендую вам продолжить изучать себя во всём, в любых мелочах и заниматься интересными вам делами. Займитесь знакомством с собой. Может, вы попробуете освоить что-то новое, чему-то научиться. Давайте встретимся в следующий раз через дней десять. А на сегодня наш сеанс я предлагаю завершить, оплатить его можете в кассе по прейскуранту, - произнесла я и тут же почувствовала жуткую усталость. Захотелось расслабиться, глотнуть свежего воздуха и не думать ни о чём.
- Да, хорошо, - с довольной улыбкой ответила Евгения, вставая с кресла, - Ну теперь-то она у меня ещё попляшет, - вдруг произнесла она и чиркнула по мне своей зловещей белозубой улыбкой. Потом схватила пальто, сумочку, шарф и спешно вышла из кабинета…
- До свидания, - машинально произнесла я в закрывшуюся дверь.
«Приехали. Вот и поработали… Неужели всё напрасно? Да что ж такое», - беспощадно и уныло подумала я тогда.
Всё, что было нужно Евгении – это рецепт как понравиться… чтобы отомстить. И она его получила. Не сойдя ни на миллиметр со своей точки, вероятно уже психического расстройства – навязчивой идеи наказать разлучницу… С того дня Евгения больше ко мне не приходила.
Что же это было с моей стороны? Малодушие? Переоценка себя? Почему я категорично не прекратила работу с ней и не рекомендовала обратиться к психиатру? Всё надеялась, что она шагнёт в сторону адекватности? И так ли уж нужна была ей помощь психолога?
Я не знаю…
«Неужели этот день закончился. Как же я устала сегодня, невыносимо устала… Выжата, как лимон. А бумажную работу так и не сделала, - лениво и тяжело подумала я, выходя из нашего центра на улицу, на воздух, на свободу. И покатила домой. Тогда я не теряла надежду на результативность дальнейших сеансов с Евгенией, ведь я ещё не знала, что она больше не появится.
Слышу все ваши мысли сейчас: «Почему не пришла к Евгении и не рекомендовала настоятельно обратиться к психиатру? Почему не доложила начальству о таком случае и не приняли меры»? Отвечаю! Социально Евгения не опасна - угрозы жизни и здоровью людей нет, поэтому бригаду не вызовешь. К моим доводам она бы в очередной раз не прислушалась и к психиатру бы не пошла. Наоборот, моя настойчивость могла бы только спровоцировать всплеск эмоций. А что тот мужчина, на которого Евгения нацелилась, и правда из-за неё может бросить свою женщину, так это уже к нему и силе его любви вопросы.
«А как же принцип - мы в ответе за тех, про кого знаем больше других»? -спросите вы. Но здесь не тот случай. Речь не идет о профессиональном вреде, как в ситуации с Еленой и её желанием после попытки суицида стать психологом. Конечно, можно было бы просто тому мужчине и его даме всё рассказать, но это уже нарушение этики психолога, нельзя раскрывать тайну сеанса. К тому же - это банально вмешательство в чужую частную жизнь. Так что, раз для жизни и здоровья опасности нет, то действовать радикально нельзя. А опасности в любви уголовным кодексом и кодексом этики психолога не описаны. На это есть только кодекс чести… и у каждого он свой.
Я вышла на своей остановке, с облегчением подумав, что впереди два выходных дня. Можно будет как следует отдохнуть – съездить на природу или сходить в кино. Я чувствовала, что остро нуждаюсь в отдыхе и смене обстановки. К счастью, у моего подъезда никого не было из знакомых или соседей и я спокойно, молчаливо поднялась в свою квартиру.
Наступило утро. Как же хорошо, проснувшись никуда не спешить и просто поваляться ещё часок под тёплым одеялом. Потом пойти чуть заспанной на кухню, в утренней тишине заварить свежий, ароматный чай с травами и насладиться чашечкой этого бодрящего, вкусного напитка. День начат! Постепенно просыпаются все домашние, подтягиваются на кухню, где на плите уже шкварчит яичница, а в тарелке на столе лежит тонко нарезанная любимая всеми копченая колбаска. Семейный завтрак… планы… шутки. И покатил себе размеренно день дальше.
После обеда я вышла на улицу прогуляться, купить чего-нибудь вкусненького и поглазеть, оценить новинки косметики и парфюмерии, чего я так давно не делала! У подъезда я встретила Михаила Фёдоровича, он вытряхивал на травку из пакетика какие-то съестные обрезки и звал местных кошек отобедать. Надо заметить, что сосед наш всегда питался отменно и пушистые приятели высоко ценили его щедрость и вкус!
- Кис, кис, кис! Ну, идите! А-а, здравствуйте, Алесенька! Давно вас видно не было! Всё работайте, всё людей спасаете, да? Тр-у-удно нынче с людьми то конечно! Не просто! О-о! Смотрите, бегут мои пончики пушистые вагончики! Оголодали бедняжки! – добродушно разговорился сосед. Я умилилась, глядя, как несколько кошек бегут гуськом, друг за другом на долгожданную трапезу, важно держа свои пушистые хвостики вверх.
- Добрый день, Михаил Фёдорович! Да, вы правы! Сколько работаю, простых случаев не встречала! – чуть смеясь, дружелюбно поприветствовала я соседа. Настроение у меня было превосходное, расположение духа просто прекрасное, я даже была не против немного покалякать, пощебетать. И наш мудрый немолодой сосед это, конечно, сразу уловил.
- Да, Алесенька! Психологом работать – это труд не из лёгких, как многие думают. Люди сами не знают часто, что с ними и чего они хотят. Но почему-то уверены, что кто-то им всё объяснит и подскажет. А я вот думаю, зачем вообще идут в психологи работать? Что их манит таких, что интересно? Так любят людей?
- Да нет, наверное, всё же не из-за человеколюбия. Многие идут в психологи, рассчитывая, как следует разобраться в своих проблемах, не посвящая в них посторонних, другим нравится сама сфера этих своего рода «секретных», не общедоступных знаний о человеке, о его психике, слабостях. Третьи просто хотят много зарабатывать «не особо напрягаясь», как они думают.
- Интересно, а кто же из них становятся хорошими психологами?
- Те, кому нравится сама психология. Кому интересна вся эта система научных знаний. Но при условии, что они поймут всю ответственность своей работы и примут тот факт, что люди к ним приходят жаловаться и ждут быстрой помощи, результатов, которые, кстати сказать, молниеносно не наступают. Ещё поймут, что клиентам на интересности психологии наплевать. И в этом они правы.
- Понятно, Алесенька! Конечно, кто приходит к психологу им не до увлекательнейших исследований и экспериментов в этой области. Им бы «обезболивающего» побыстрей. Или как к хирургу идут, чтобы что-то «удалить» и не мучиться.
- Да, так и есть. И у многих к этому обезболивающему возникает привыкание, к сожалению.
- Это как?
- Появляется нежелание или лень, а потом и неспособность у клиента самому оценить ситуацию, сделать выводы и попытаться, попробовать хотя бы, решить свои проблемы. Есть термин «выученная беспомощность», вот это как раз она и есть.
- А как же не заниматься самолечением, к психологии это относится?
- Хм, интересный вопрос. В запущенных случаях, конечно, без специалиста трудно обойтись, но всё же, психология это не раздел медицины, не психиатрия. И человек с его аналитическими способностями в состоянии многое урегулировать в своей жизни сам.
- Когда человеку плохо, он хочет облегчения и ищет, где бы его взять, кто даст, кто поможет.
- Да, вот то-то и оно. Кстати, у хирурга проще – наркоз, закрыл глаза, проснулся и уже всё сделано, всё убрали. Человек ничего не чувствовал и не осознавал, никаких усилий не прилагал. У психолога с точностью наоборот, пока клиент не позволит себе всё прочувствовать, всё понять и принять, избавления от мучений он не получит. Хирург работает один. А психолог с клиентом работают вместе. Только не одновременно, сначала специалист всё узнаёт, анализирует, делает вывод и ведёт клиента к этому же выводу, чтобы тот сам всё осознал. А потом клиент пашет – всё осознаёт, меняет привычные установки и самое сложное – принимает решения. Да и знаете, хирург отрезал, что болело и конец проблеме. Больше это не болит. А психологические травмы в основном история хроническая. Как, скажем, с бронхитом. В случае обострения можно облегчить, снять симптомы – кашель, воспаленнность. В психологии – остроту переживания, страха, неуверенности, злости понизить или временно занулить. Но при неблагоприятных, то есть похожих травмирующих условиях, недуг, к сожалению, снова о себе напомнит.
- Нда-а. И просто и сложно. Вам, Алесенька, надо отдыхать больше! Ездить мир смотреть, развлекаться!
- Да, может быть! Ещё бы выучить языки или хотя бы международный язык, чтобы свободнее и проще себя чувствовать везде! – посмеялась я.
- Ах-ха-ха! Это да! А вот моя бабка, Царствие ей Небесное, поступила хитро в своё время! Не буду утомлять подробностями что как и зачем, в общем, она выучила международный язык! Но другой! Язык для глухонемых! Он проще учится, в нём не слышно акцента и везде можно сойти за своего! Плюс он вызывает в людях определённое, особое отношение – жалость, уступчивость. Ей благодаря этой хитрости удалось остаться на плаву в трудное время.
- Интересная мысль! Я никогда даже не думала об этом! Очень находчивая у вас бабушка была, Михаил Фёдорович!
- Ой! Что вы! Да она могла энциклопедию написать под названием «Как жить - не тужить», - расхохотался сосед. Мне тоже стало забавно, и я искренне посмеялась вместе с ним.
Невольно я задумалась, а почему же действительно люди идут в психологи? С уверенностью могу сказать только про себя. Отношения у людей мне с детства любопытны были, но к профессиональной психологии, к её знаниям и законам я пришла от своих подростковых переживаний и неуверенности. Когда наболело, а открыться некому, поделиться и посоветоваться не с кем. У родителей свои заботы – заработки, претензии, развод. Типичное состояние семейных пар в 90-е годы. Я тогда словно не могла найти тепла и отогреться, когда расставанием они в моей уже исцарапанной скандалами душе, будто дыру пробили, куда дуло и холодило. В то время на моё счастье в школе у нас подобие кружка открыли по психологии – дань модным тенденциям. Я с интересом стала ходить. Там мы говорили о своём настроении, чувствах, страхах и мечтах, а главное, я узнала, что всё это нормально и естественно. Мне стало легче. И постепенно я уже решила стать сама профессиональным психологом.
- Вы о чём-то задумались, Алесенька? – негромко спросил сосед.
- Да так, о призвании, о пользе, - неопределённо ответила я.
- Да, я тоже иногда задумываюсь о пользе психологов. В том числе для них самих и о том, как долго они могут работать без вредя для себя. Ещё о тех, кто к психологам ходит тоже размышляю. Это надо же отважиться и довериться чужому абсолютно человеку, поведать о своём, о сокровенном, тайном даже возможно.
- Это не так сложно, когда уже невыносимо что-то терпеть. К психологу идут, как вы правильно говорите «спасаться».
- Возможно, вы правы. А я вот что-то не склонен людям доверять, жизнь как-то так научила, заставила. Привык скрытничать, - засмеялся Михаил Фёдорович. А я вдруг поняла, что о нём ничего практически не знаю.
- Вы из поколения сильных людей, свою судьбу за поводья держите сами, - попыталась соригинальничать я.
- Да не то чтобы, но так спокойнее, когда о тебе мало знают, нет необходимости никого опасаться, ждать подвоха. Кажется, у вас это паранойя называется, - снова посмеялся наш скрытный ювелир-пенсионер. Я широко улыбнулась в ответ.
- Тут вы, пожалуй, правы. Когда кто-то знает о человеке больше других, то может этой информацией сыграть против, - туманно согласилась я, вспомнив о нашем разговоре с Леной, - Даже психолог может или даже вынужден иногда поступаться с правилами профессиональной этики и обнародовать секреты кого-то, - добавила я.
- Это вы о чём?
- Да так, вспомнилось, не важно.
- Ну, понятно. А я вот, Алесенька, больше не доверяю приятным людям.
- Интересно, почему же?
- Очевидно, что они хотят понравиться. А зачем? Зачем незнакомец хочет произвести на вас приятное впечатление, а?
- Ну, у многих это профессиональная привычка. У нас тоже такое случается от наработанной необходимости - устанавливать эмоциональный контакт с клиентом.
- Хм, подумаю об этом. Но я считаю, что люди обычно на других реагируют как - им смешно или любопытно, или спросить что-то хотят, или замечание сделать. А вот когда посторонний хочет произвести приятное впечатление, это настораживает. Что ему нужно? Явно же не просто так любезничает.
- Но бывают же просто дружелюбные, отзывчивые люди.
- И как отличить одних от других?
- Дружелюбные просто общаются, а те, кто намеренно хочет понравиться ведут себя более навязчиво, настойчиво. Лезут в душу что ли.
- Это интересно! Я не задумывался про такие тонкости. А вы, Алесенька, умная девочка!
- Это называется психологические особенности человека, всего-то, - смущённо улыбаясь, пояснила я.
- Это ваша глубина, Алесенька, это высота. Вы профессионал. К вам на приём я может и пошёл бы, - неожиданно заявил сосед.
«Только не это!», - тягостно подумала я
- Не пугайтесь, Алесенька, я просто сказал, так, абстрактно, - предупредительно произнёс Михаил Фёдорович. Я ответила ему лёгкой улыбкой, - Мне не к психологам уже надо ходить, а к священникам каяться, - с грустью усмехнулся он.
- Их часто равняют с психологами, - заметила я, желая свести беседу на шутку и избежать возможных мрачных фраз. Но сосед, от чего-то, стал ещё более серьёзным.
- Не сказал бы, что это одно и то же. Совсем разные подходы к пониманию жизни, человека. Не хочу вас обидеть, дорогая Алесенька, но, думаю психологию переоценивают, ей придают слишком большое значение. Она становится, как всё тот же «опиум для народа». Только для просвещённых атеистов или просто разочаровавшихся… Разница в том, что с психологом можно больше говорить о себе любимом, а не о высших силах, материях. В таком диалоге человек более эгоцентричен, он в центре всего. В беседах же со священником, с батюшкой в центре всегда всевышний! Ещё раз простите меня, но я считаю, что к психологам ходят гордецы, у которых виноват кто-то всегда, а они жертвы. К духовникам ходят на исповедь – каяться. То есть берут ответственность за происходящее на себя изначально. Чувствуете разницу? Высшее знание это всё же вера! В то, что есть, как есть, как должно быть, - разоткровенничался Михаил Фёдорович.
Я поняла, что не стоит с ним вступать в обсуждение или спор на эту тему. Его убеждения сильны и попытка вопросами их поколебать могла доставить ему лишние волнения. Поэтому, я не стала говорить о том, что иногда к батюшкам и за советом приходят, а не только каяться.
- Мы с вами сравнили психологов, психологию с врачами и медициной, а теперь и с религией. Может психология - это есть золотая середина, между медициной и религией? Кто знает, – с улыбкой произнесла я, надеясь свести рассуждения о психологии на «нет».
- Интересная мысль. То есть, если ты между «болен» и «потерян» иди к психологу. Если просто что-то не устраивает в жизни. А так, болен – иди к врачу, а потерян и ушла почва из-под ног – иди к батюшке за силой, за наставлением, - продолжил блистать аналитикой сосед.
- Может и так, - задумчиво согласилась я.
- Ещё мысль одну выскажу, Алесенька. Вот я слышал, психологов иногда нелестно называют «мозгоправами» или «мозгокопателями». «Мозгоклювами». Это от того такое мнение бытует, что они расковыряют, разорят душу, нарушат там, так сказать, баланс, а потом человек в итоге сам всё приводит в равновесие и гармоничное состояние. Психолог работает только с кусочком души человека. А это ведь система! Душа то, ну или психика по-вашему, это ж система! Жалеть человека надо, бережно с ним работать, - пошёл в разнос наш ювелир, любитель тонкой мелкой работы, дотошной выточки…
- Да, согласна. Беречь людей надо. Вредить нельзя. Конечно, психологи работают по запросу клиента, не изучают всю его жизнь в целом. Они занимаются только тем, что болит и что мучает. Но не соглашусь, что не видят и не учитывают взаимосвязей в личности, в душе. Как раз-таки «исцеление» и достигается комплексностью подхода.
- А конкретнее?
- Всё зависит от каждого индивидуального случая. В ход идут разные методы – чёткий совет-рекомендация, если человек зациклился, где-то «застрял» и анализировать ему пока трудно. Или наглядная демонстрация клиенту, перед каким выбором он стоит и что решение только за ним, когда анализировать он в состоянии. Или применить гипноз, если человек слишком закрыт, с целью собрать больше информации о его ситуации. И так далее, про это долго можно рассуждать. Всё это не происходит без общего анализа состояния клиента, - уверенно пояснила я.
А сама подумала, что у Михаила Фёдоровича, наверное, был неудачный опыт работы с психологом. Такое, к сожалению, не редко бывает. Но разбираться в этом помыслов у меня не было. Зачем? Ему это надо ли? Он органичен в своём мировоззрении. А мне и тем более не надо ха-ха. Что может быть хуже соседа-клиента ха-ха-ха!
И если серьёзно, ещё я задумалась, что в чём-то сосед был прав. Психика человека действительно система, а кто ж эту систему до конца изучил-то? Чтобы со знанием дела вторгаться в неё. Психика существует со своими законами функционирования, выживания и компенсации несколько сотен тысяч лет уже. А может и больше. Это, мягко говоря, очень задолго до того, как её начали изучать психиатры и психологи. У неё эволюционно сформировались различные способы защиты и, подозреваю, многие не открыты и не изучены по сей день. И это те, которые активны. Но ведь могут быть ещё и те, которые «дремлют» – запас на будущие трудности для людей. Могут активироваться когда-нибудь потом. Или скоро? Как знать.
- Вы всё же обиделись, Алесенька! Я бестактно себя повёл, прошу прощения. Наверное, я всё же не до конца понимаю эту психологию, вот и рассуждаю так, - смягчил свою категоричность Михаил Фёдорович.
- Нет-нет, всё хорошо. Вы высказали интересные мысли, дали мне пищу для размышлений.
- Мы с вами сходимся на мысли, что человека надо беречь, жалеть, а это главное! - довольно улыбаясь резюмировал сосед.
- Да, безусловно! Хотя… знаете, если говорить откровенно, вот жалеть клиента как раз нам не очень-то рекомендуется, - шутя заметила я.
- Опа! Это как так же? – изумился Михаил Фёдорович.
- А вот так. Если жалеть, то снижается объективность анализа. Да и свой ресурс у нас быстро так расходуется. Эмоциональный, энергетический.
- А-а, это я кажется понимаю. Как хирург, чтобы рука на операции не дрогнула, жалость к пациенту испытывать не должен.
- Да, что-то в этом роде. Для пользы дела жалость нужно усмирять, она только мешает.
- А вот религия жалеет человека! – поделился соображением сосед.
- Это верно! Да, жалеет и прощает! Но укоряет и запрещает, - продолжила я его мысль.
- А психология? – спросил ювелир.
- Психология это альтернатива. Что в религии осуждается, запрещается и не допустимо, то психология принимает, может допускать и даже оправдывать – объяснять как самовыражение или самозащита.
- Выходит, религия укоряет, но жалеет и прощает, а психология не запрещает, принимает. Но и не жалеет… объясняет всё. Бездушно как-то, а.
- Да, возможно. На том и стоят. Порознь...
- У вас НА ПРИЁМЕ человек, будто машина с неисправностями… души в нём вы всё же не видите…
- Наверное, вы правы. Да, на приёме у психолога человек – объект для работы…
На этом мы с Михаилом Фёдоровичем вежливо попрощались, закончив беседу. Оба погрузились в раздумья.
Я пошла по аллее, потом побродила по магазинам, прокручивая наш с соседом разговор, размышляла над назначением психологии, над её полезностью и взгляду на человека. В таких поисках смыслов я провела все выходные. Следующая рабочая неделя была достаточно лёгкой, я успешно, добросовестно поработала с документами – привела в полный порядок всю отчётность и рабочие папки, приняла нескольких клиентов с, как мы называем, «нетяжёлыми гирями». То есть с незапущенными многолетними проблемами и с желанием работать.
Думаю, самое время сейчас вспомнить и рассказать вам про третьего героя моей повести. Я тогда работала рядовым психологом в строительном колледже, была начинающим практикующим специалистом. Ко мне в кабинет в конце рабочего дня вошла девочка Диля. Вспоминая этот момент, у меня всегда подступает ком к горлу. Диля еле слышно поздоровалась, представилась, сильно стесняясь. Я, ответив, заметила, что её всю потрясывает. Руки подёргивались в локтях, шея колыхалась вправо и влево, коленки то соединялись, то расходились в стороны. Все её двигательные всплески были резкими и асимметричными, но амплитуды небольшой. «Такая красавица… и такая досада», - печально подумала я тогда. У Дили были чёрные, как смоль, слегка волнистые волосы до плеч. Девушка была стройная, высокого роста, с бледной кожей, черты лица тонкие, изящные. Особенно поразили меня её большие, серые, грустные и одновременно горящие энергией и силой глаза. Она глядела ими из-под своих черных, густых, как её волосы, ресниц, словно ворожила… прожигала. Одета была просто – в тёмно-синее платье с голубым горошком и розовые туфельки на низком каблучке.
Я понимала, что её так трясёт не от стеснительности, что причина, конечно, не в этом, а в каком-то диагнозе. И ясно осознавала - здесь я совершенно бессильна, это дело врачей. У меня не было никаких на тот момент, даже осторожных, предположений о том, по какому же вопросу она решила обратиться к психологу. А по какому вопросу может 17-летняя девушка искать деликатной помощи психолога? Любовь! Любовь к красивому, высокому, здоровому мальчику из своей группы.
- Проходи, Диля, садись, давай пообщаемся, - пригласила девочку я и подумала про себя: «А можно ли ей долго сидеть?». Диля послушно расположилась в кресле, я присела в другое, рядом, нас разделял лишь небольшой журнальный полированный столик.
- О чём ты хочешь поговорить? – спросила я, видя нерешительность девочки.
- Я не могу понять, как ко мне относятся. Вернее я могу понять это, я даже вижу это всё, все смотрят на меня, как на… ну, это не важно. Но я не пойму как ко мне относится один человек, - сбивчиво начала объяснять Диля. Мне не составило труда сразу догадаться, в чём тут дело и что это за такой «один человек». Человек, который нравится, разумеется.
- Расскажи подробнее, почему тебе так важно понять отношение к тебе этого человека и почему ты считаешь, что понять этого не можешь?
- Это мальчик из нашей группы и он мне нравится, - вот так в лоб заявила мне Диля, - Но он, то общается, то не обращает совсем внимания на меня, - чётко пояснила она.
- Понятно. А что конкретно ты хотела бы понять?
- Как он ко мне относится, я же сказала.
- То есть, нравишься ли ты ему?
- Да. Но это пустые мечты, я не нравлюсь. Он, как и все, общается или из жалости или от неловкости, боится сгрубить.
- Ты сказала, что видишь, как к тебе относятся. Что ты имела в виду?
- А что не понятно. Все сторонятся, не хотят слишком приближаться. Не видите что ли, что со мной? Но я нормальная. Я хорошо соображаю, у меня успеваемость высокая и ещё я староста группы. Потому, что активная и общительная. Надо быть лидером, чтобы со мной все общались, все советовались, - быстро проговорила Диля. Она разговаривала отрывисто, будто пулялась предложениями, а не произносила их.
- Если ты не против, расскажи, что с тобой? – деликатно попросила я.
- Это не лечится. Это после прививки. Я вообще нормальная была, как все дети. Обычный ребёнок. Но после прививки в раннем детстве произошло что-то и я стала такая. Мама моя умерла от рака, когда мне было семь лет. Церебральные нарушения эта прививка спровоцировала у меня. Сказали, такие случаи бывают. Один на сколько-то там тысяч. Реакция организма такая… Лучше бы ничего не делали вообще, не трогали меня, забыли бы, что я существую.
Я не знала, что ответить. Жалость меня душила, хотелось плакать. Я не могла совладать с собой, справиться с жалостью. Никаких профессиональных качеств и простых человеческих сил мне не хватало. Маленькая симпатичная девочка мучается всю свою жизнь от ошибки врачей. И нет пути назад, не отмотать на тот момент, когда всё было в порядке. Что ей остаётся – смириться, принять реальность как есть. А как? КАК? КАК? Это ей сделать? Она застряла в гневе. В обвинении других. Сколько же злости в этой хрупкой девочке, невинном создании…
Ей надо смириться с тем, что с ней произошло, как-то примириться. По крайней мере, ясно что делать. А что надо было делать мне? Утешать её? Проявить жалость? Которой она, наверное, уже наелась до тошноты. Общаться с ней как с любым другим клиентом, профессионально, без сочувствия – надрезать болевые точки и вытаскивать ноющие занозы из души? Или прямо заявить ей, что мальчику она, скорее всего, действительно не нравится и рассчитывать ей не на что? Что?
Диля была полна мрачности и злости. При общении каждое её слово будто обвиняло, будто требовало. Но чего? Чего, чего. Внимательного, настоящего, естественного и отношения… только и всего. Искренней теплоты. Она устала, она страдает уже от того, что к ней относятся по-особенному, как к «особенной».
«Надо поработать с её собственным восприятием и отношением к другим. С этого лучше начать. Вероятно, люди чувствуют её настрой, её «боевую стойку» и инстинктивно хотят избежать стычек или сторонятся её мрачности. Будь она помягче, то и люди к ней с большей охотой потянулись бы. Ведь они тоже ни в чём не виноваты…», - решила я, рационально проанализировав ситуацию. После того, как невероятными усилиями, наконец, справилась с жалостью к девочке.
- Диля, давай подойдём к окну. Что ты видишь? Просто назови с описанием небольшим, - начала работать я. Девочка приблизилась.
- Ну, сломанная ветка лежит на земле, мужик пьяный идёт там вон, далеко, к магазину, облезлые скамейки. А зачем это?
- Ты сейчас описала всё, что выглядит как-то неопрятно или неприятно. А теперь посмотри ещё раз и скажи, что ты видишь в окне приятного, радостного.
- Не знаю. Ничего. Улица, как улица.
- А смотри - солнце ярко светит, даже, видишь, кошка на лужайке в его лучах нежится, греет бочок. Ещё листва на деревьях разноцветная, осенняя – жёлтая, красная, где-то ещё зелёная. Как они все блестят на солнце, а? Какой насыщенный красками пейзаж.
- А-а, понятно. Ищете позитив. Это как про стакан, который у пессимиста наполовину пуст, а у оптимиста наполовину полон. Но всё, что я назвала, ведь тоже есть! Нелепо делать вид, что этого нет.
- Но я этого и не предлагаю, Диля. Я лишь хочу, чтобы у тебя, как и у этого пейзажа, было разнообразие красок в твоём видении окружающего мира. Чтобы ты больше видела, замечала позитивного, как ты говоришь. Всё другое мы конечно тоже видим, но разница в том, что на нас производит большее впечатление, что нам ближе, что хочется замечать, воспринимать и помнить, а что забыть, на что не обращать внимания, не придавать значения.
- Ну, мысль понятна. Хотите меня приучить видеть прекрасное. Только что с этого то? Меня все станут воспринимать иначе что ли? Ерунда это. Сказки, игрушки. Для всех я буду такой же, - с вызовом заключила Диля. «Какая же смышлёная девочка!» - подумала я.
- Да, не буду тебя водить за нос и ложные надежды давать, тем более ты очень здраво и по-взрослому рассуждаешь, да, люди воспринимать тебя будут так же. Но это только по первому впечатлению! А пообщавшись с тобой, если они почувствуют, что ты видишь и хочешь видеть в них хорошее, красивое, что ты и сама готова говорить и участвовать с ними в интересных, увлекательных, каких-то познавательных мероприятиях, прогулках, то, я думаю, люди станут вести себя с тобой более открыто, естественно. Будут общаться не только по необходимости, по деловым вопросам, из-за того что ты лидер, староста, а просто потому, что им будет интересно и они этого сами захотят. Понимаешь?
- Ну да, понимаю. Я достаточно критична и требовательна, и как староста и вообще. Дружить со мной особо не хотят. Это правда. Но и я, наверное, тоже не хочу…
- Вот, в этом то и дело. Вероятно, ты закрыта, не подпускаешь что ли к себе, держишься формально - немножко колюче себя ведёшь. А к ёжику близко не подходят ведь, боятся уколоться,- попыталась пошутить немножко я.
- Хм. Но откровенничать ни с кем я тоже не хочу, про себя рассказывать, про свои проблемы и так далее.
- Так это и не нужно. Многие, да все практически, не рассказывают о себе, о сокровенном. Речь идёт о том, чтобы ты высказывала искренне свои мнения, говорила о своих интересах, способностях, желаниях. И в других людях интересовалась этим, видела в них интересное, индивидуальное.
- Понятно. И что же мне конкретно сейчас делать?
- Для начала выполняй такое упражнение - учись подмечать красивое, приятное, можешь даже записывать себе на листочек. Скажем, пять раз в день пробуй так делать в разных местах. Ещё упражнение – в окружающих тебя людях найди, за что их можно похвалить и поблагодарить. Можешь записывать также на листочек, а захочешь, попробуй сказать им это. И одновременно пытайся говорить с кем-то о своих интересах, строить беседы не про учебные или общественные дела, а про жизнь вне колледжа.
- И так я стану сама более интересной?
- Конечно. Тебя узнают с другой стороны, что ты не только староста-одногруппница.
Вот такие нехитрые приёмы используют психологи-волшебники. А всё просто – здесь необходимо подключить работу нейропсихологии. Любое состояние – это работа нейронных связей, по простому – выработка привычек. Если в течение двух-трёх недель стараемся извлекать, замечать, обсуждать всё положительное в жизни, соответственно у нас вырабатываются новые нейронные связи, и, соответственно, привычка видеть прекрасное, выделять именно его. А старые нейронные связи при этом притупляются и вовсе исчезают потом, как и привычка видеть только плохое. Это не психология на уровне философии, а наука работы мозга!
По этой схеме работает в психологии КПТ – когнитивно-поведенческая терапия. В двух словах – это работа с мыслями и отношением человека к какой-то ситуации. То есть, поменял мысли на хорошие, точнее научился думать позитивно, значит, изменятся отношение и привычная модель поведения. Ну да ладно, не будем в эти дебри погружаться, кому интересно, можно ознакомиться подробнее. Вот и с Дилей, я решила использовать этот метод. Никакого волшебства! Но вернёмся к ней.
- А про мальчика, про Костю мы конкретно так и не поговорили же. Как понять, что я ему нравлюсь или нет? – с надеждой в голосе спросила меня Диля.
- Понимаешь, если он сам не проявляет инициативу в общении, то он не заинтересован в отношениях, в более тесном контакте, в дружбе.
- Но может это потому, что я ёжик ха-ха-ха? – ответно пошутила Диля, она впервые за нашу встречу улыбнулась и даже слегка посмеялась, - А потихоньку я начну быть более интересной, более открытой и тогда всё изменится?
- Не исключено. Но скажу тебе одну вещь, понимаешь, можно заставить человека поступить по твоему желанию, а вот заставить чувствовать то, что ты хочешь – нет.
- Зачем вы мне это говорите?
- Просто, пища для размышлений. Можно стараться обаять кого-то, и даже иметь в этом успех, но заставить что-то чувствовать к себе невозможно. Это появляется само. Никто не знает, откуда чувства приходят и никто не знает, куда они уходят. Объяснений этому нет. Я хочу, чтобы ты это понимала.
- Ну да, - задумчиво согласилась Диля.
Этой девочке предстоял ещё долгий и непростой путь работы над собой - выработки привычки видеть хорошее, думать и говорить о хорошем, а главное не закрываться от людей и не бояться заявлять о себе – своих интересах, суждениях, взглядах, желаниях.
Она ходила ко мне ещё неделю, делилась успехами в замечании хорошего – показывала записи. Она деловой и очень самоорганизованный человек, выполняла все рекомендации чётко. За разговором мы пили чай, иногда смеялись и она была полна надежд на будущее… на перемены. Потом Диля перестала приходить. Я узнавала, что у нее все хорошо, увлечена учёбой и появились две постоянные подружки. Про дружбу с мальчиком мне ничего известно не было.
Я не приглашала её к себе на беседы, потому что не знала как сказать, объяснить этой симпатичной, рано повзрослевшей девочке, что мальчики… парни… мужчины всегда будут реагировать на неё так… неприятно и естественно. Будут удивляться, шокироваться, недоумевать, испытывать неловкость, осторожничать, не приближаться. Станут испытывать нетерпение сердца, как у С. Цвейга. Захотят сделать всё, чтобы не обременяться, но и не испытывать при этом чувство вины…
Как? Когда она примет это? Смирится? Как она примет свою реальность, если другие не принимают и постоянно будут считать и видеть Дилю другой, не такой как все. Какая мучительная правда… Какая невыносимая тяжесть…
Но рецепт от депрессии один для всех и на все времена – быть занятым, быть увлечённым. Счастье в труде, в созидании и это не пустые слова!
И, возможно, Диле нужна ещё одна, какая-то своя, творческая реальность. Она для девочки будет интереснее и стабильнее, только она сама будет её хозяйкой. Спасение и счастье Дили в увлечённости, в любимом деле, которое она рано или поздно найдёт. Пусть не сейчас, пусть когда ещё повзрослеет. И в этой своей реальности творчества и созидания она встретит своего человека, который примет её всю, полностью, как есть с теплом и любовью. И я от всей души желаю ей этого!
А с другой стороны, своя реальность - это опять закрываться, отгораживаться от других. Напоминает чем-то отшельничество. Так как же быть?
Я не знаю… до сих пор…
А что я вообще знаю…
Лучше расскажу вам дальше про четвёртого героя моего повествования. А он, вернее она, вам уже знакома - это моя соседка, девочка Аня и её мама. И если с первыми тремя героями у меня была, по крайней мере, одна полноценная консультация, то здесь состоялся, что называется, лишь диалог на бегу. Полноценными клиентами на приёме Аню и её маму не назову, так, скорее, помогла им немного по-соседски, поболтали о жизни, я «поделилась рецептом» и подкинула пищу для размышлений. Что, в общем-то, даже дало свой результат, хотя, в конечном счёте, неожиданный для меня…
Пронеслась ещё одна моя рядовая рабочая неделя в социально-психологическом центре. Я после посещения череды магазинов тихо плелась домой в вечернем полумраке по нашей аллее. И тут я увидала сидящую на земле женщину, странно покачивающуюся в стороны. Рассмотрев её, я с изумлением узнала в ней мать девочки Ани, моей соседки, которая просила меня помочь ей с громогласной родительницей. Было очевидно, что с женщиной не всё ладно, и я незамедлительно вызвала скорую помощь. А когда её забрали, я пошла в дом к Ане, чтобы предупредить о матери, рассказать о случившемся. На пороге стояла худенькая девочка в светло-зелёном сарафане, её светлые, красивые, густые волосы беспорядочно рассыпались по плечам. Аня тоже была крайне удивлена моему вечернему визиту.
- Здравствуйте, а мамы нет дома, - смущённо оттороторила девочка.
- Здравствуй, Аня. Да, я знаю, я хотела как раз сказать где твоя мама сейчас, - ответила я и увидела, как лицо Ани слегка вытянулось и побледнело, - Нет-нет, всё хорошо, не переживай, она слегка упала и я вызвала ей скорую помощь. Сейчас твоя мама в больнице, врачи ей помогут. Всё будет хорошо! Я войду?
- Да, - растерянно произнесла девочка, жестом приглашая меня пройти внутрь.
- Спасибо. Ты успокойся, всё нормально с твоей мамой, я увидела, как она сидит на земле, видимо ей стало плохо, и вызвала врачей. Она будет в порядке, - старалась я успокоить Аню и участливо слегка похлопала её по плечу. Волнение девочки поутихло и она даже, как настоящая радушная хозяйка, предложила мне чаю. Я согласилась, хотя валилась с ног от усталости. Но надо было ещё выяснить, кто может присмотреть за ней, пока мама в больнице.
Мы пили чай с сушками, я снова и снова разными словами пыталась успокоить девочку, настроить на хорошее. Выяснилось, что у Ани есть добрая, как она её назвала, тётя Люба, с которой она не против, и даже с удовольствием, проведёт некоторое время, пока мамы нет. Я позвонила доброй тёте, всё объяснила, она пообещала вот-вот подъехать. Я осталась дождаться, хотя уже хотелось завалиться в кровать и отключиться от всего… от всего «говорящего» ха-ха. А вот Аня была полна энергии и восторгов, стала рассказывать мне про свои дела в школе и смешные случаи с одноклассниками. Я стойко старалась проявлять интерес и участие. Что-то спрашивала, уточняла, чем-то восхищалась и удивлялась, хвалила и жалела. Я дико устала. Минуты длились вечность. И постепенно наш диалог «заплыл» в тему их отношений с мамой, чего я нехотя ожидала.
- Нет, она не так себя ведёт! Вот тётя Люба же другая, она добрая, - возмущённо говорила мне Аня, совершенно не воспринимая моих умных рассуждений и доводов.
«Такая же упрямая, как и мама. Ничего удивительного – поведение ребёнка это отражение поведения родителей часто. Дети – зеркало семьи. Что в семье, то они и проявляют в обществе, так и ведут себя. Точные, филигранные трансляторы», - устало подумала я. Кстати, если хотите понять, как к вам на самом деле относятся ваши близкие знакомые или приятели, то посмотрите на поведение их детей, понаблюдайте, как они на вас реагируют. Возможно, узнаете много интересного.
Когда родители приводят на приём к психологу ребёнка и заявляют, что с ним что-то не так, ему нужна помощь, то больше чем в 90 процентах случаев, это самое «не так» берёт своё начало в поведении и отношении родителей. Работать надо в первую очередь с ними, а не с ребёнком. Это каждый профессиональный психолог знает.
Но мы-то сейчас не на приёме совсем и никто никого не привёл, никто ничего не просит, никакой помощи. И чего мне делать? Порассуждать, поговорить по душам и только! Ну что ж, Алеся Олеговна, давай, не подкачай.
- Аня, ты уже в восьмом классе, тебе почти 15 лет и ты многие вещи видишь, замечаешь и понимаешь, то что, скажем, девочка маленькая в садике не может заметить или понять. Люди родителями часто становятся лет в двадцать, мамы и папы совсем юные, молоденькие. А кто же им рассказывал, как нужно правильно воспитывать? Они ведь тоже были когда-то детьми и их тоже воспитывали их родители. Вот только что они и знают. И эти порядки и устои из своего воспитания они переносят на своих детей. Им кажется это правильным, что так и надо. Конечно, не бывает без ошибок, но родители взрослеют, мудреют, читают книжки, общаются с разными образованными людьми и ошибок в воспитании становится меньше. Они учатся воспитывать.
- Она как орала, так и орёт, ничё она не учится, - с дерзкой уверенностью возразила мне Аня. Такая же манера и у её мамы. И что же мне было на это ответить? Обсуждать с ребёнком его мать, тем более в осуждающем, укоряющем ключе категорически нельзя! Это неоспоримо!
- Аня, помнишь ты подходила раньше ко мне с этими вопросами и я советовала тебе поговорить открыто с мамой об этом, сказать, что тебя пугает, что тебе не нравится, от чего у тебя портится настроение?
- Да, помню. Я попробовала, но это вообще не прошло. У неё на всё свой ответ, она всегда права, а моё мнение это ерунда, так как она старше и лучше знает. И типа нечего мать учить, как и что говорить, - с обидой проговорила девочка.
Конечно, без беседы с её мамой дело с мёртвой точки не сдвинется. Но запроса-то нет. А навязывать кому-то советы, как лучше строить отношения с ребёнком своим - дело неблагодарное. Это известно всем, не только психологам. Тем более ещё, что мама Ани, как я описала уже раньше, к психологам относится не лучшим образом. Беседа с ней по моей инициативе - это пустая трата времени, вот если бы она сама… захотела.
Грустно, но сколько людей от чрезмерного подавления их в детстве со стороны родителей, в своей взрослой жизни боятся дерзнуть. Страдают «синдромом самозванца» и считают себя недостойными, некомпетентными в какой-то области и не решаются заявить о себе, не смеют претендовать на большее, не имеют амбиций. А в случае своего успеха не верят, что его заслужили. Думают, это случайность, стечение обстоятельств или считают, что им просто удалось ввести в заблуждение о своем профессионализме других. Хотя в какой-то сфере или вопросе могут быть выше на три головы всех остальных.
Откуда это берётся? Если в детстве в семье постоянно акцентировали внимание на промахах и неудачах, а не на достижениях. Говорили, мол, почему пять с минусом или почему тихо стих рассказывал, хотя ребёнок так старался и долго учил. Когда дети часто слышат: «Да ладно, не может быть». Когда родители не радуются за ребёнка. Вот откуда.
- Наверное, твоя мама устала, - попыталась я выровнять настроение Ани.
- От чего, от воспитания меня? – неожиданно взросло заявила девочка.
- От трудностей жизненных, от работы может, - неконкретно ответила я и почувствовала, что вот-вот просто закрою глаза и усну. А добрая тётя Люба всё не приходила. Я понимала, что разрешить ситуацию Ани с мамой вот так в один присест, конечно, невозможно. Мне оставалось только её выслушивать и принимать удар от её обиды на себя. По-соседски…
- Да уж, устала орать и командовать. Это только и может, - всё бушевала девочка, - Она какой-то абьюзер, душнила токсичная, - понесло Аню.
«О-о, сколько же модных слов! А раньше просто говорили «трудный характер» или «властный тиран», - проворочалась в моей голове мысль, пока Аня продолжала нелестно отзываться о родительнице, - «Она вылитая мать уже», - с досадой заключила я и решила прекратить этот поток злости и раздражения, воззвать к жалости, к состраданию, ведь ее мать находилась в больнице.
- Аня, твои возмущения понятны, но возможно, твою маму так же воспитывали. И она не знает, как по-другому. Любит тебя, как умеет. Пойми, мама может быть порой резкой, грубой, но только ей одной по-настоящему интересна и важна твоя жизнь. Мама одна и другой не будет, вот такая она, какая есть. А сейчас она в больнице, слабая, беззащитная.
- Да, опять сердце прихватило, скорее всего. Это уже было. Конечно, если все время так орать, - уже сникшим, но всё таким же гневным голосом пробурчала Аня.
- Аня, судить легко. А как думаешь, родители терпят в чём-то своих детей? Или все дети ангелы? Дети никогда не раздражают криками, не огорчают поступками, не обижают словами, не злят вредностью и капризами? Дети всегда безупречны?
- Ну не знаю, нет, наверное. Дети тоже надоедают. Вот мой брат двоюродный, тогда в субботу на его дне рождения, бегал и всех водой из пистолета поливал. Все терпели, а потом бабушка ка-а-ак наорала на него. Брат заплакал и убежал. Но не обливал больше никого, - со смехом рассказала Аня и немного призадумалась.
«Вот и славно! Она начинает смотреть на свои с мамой отношения не только с одной стороны, а и в общем, на ситуацию в целом. Что и дети бывает плохо себя ведут. Маме правоты это, безусловно, не добавляет, то как она себя ведёт с дочкой, это, мягко говоря, ужас. А вот девочке такой взгляд на происходящее полезен! Для того, чтобы в будущем, рано или поздно принять мать такой, какая она есть. И всё. Не стараться изменить её, этого, вероятнее всего, не случится, и не ломать, не выкручивать себя, бесконечно и тщетно пытаясь соответствовать её ожиданиям! Вот, что Ане предстоит пройти и к чему прийти повзрослев!» - поразмышляла я.
- Да, вот видишь, ребёнок тоже заставляет злиться порой! Никто не совершенен! Ни дети, ни взрослые! Но ведь с родителями бывают и очень радостные, хорошие моменты, ты подумай, повспоминай, - попробовала я настроить мысли девочки на приятную волну.
Невольно и сама я задумалась о своём детстве, когда мы с папой гуляли по лесу в его обсерватории в Бадарах, собирали рыжики и грузди, останавливались перекусить, присев на какое-нибудь упавшее дерево или кочку, всю покрытую сосновыми, высохшими, светло-коричневыми иголками. Пили чай из термоса, ели бутерброды и рассуждали про жизнь, про людей, про животных. В поход с нами всегда ходила собака, а то и не одна. В Бадарах тогда много дворовых бегало и они с удовольствием ходили с нами на прогулки, а мы делились с ними едой – сарделькой или хлебом, намазанным печеночным паштетом. Однажды собачки так проголодались, что мы с папой полностью отдали им свои бутерброды с вареной колбасой. А сами ели огурцы и запивали их сладким чаем. Какое это было счастье!
Тут позвонили в дверь, пришла добрая тетя Люба. Я, объяснив ей всё ещё раз, выслушала слова благодарности, со всеми попрощалась и пулей унеслась к себе. И откуда только силы взялись? Ха-ха. Путь домой всегда скорый и лёгкий, ещё бабушка так говорила. Мол, даже лошадь домой с пахоты быстрее бежит. Люди… лошади… а домой всем хочется одинаково. Потому, что родное место, своё, где тепло и спокойно.
Дома, расслабившись после вкусного ужина из запеченной в духовке горбуши, ложась спать, я подумала: «Люди будьте мудрее. Ваша слабость и слепота в том, что вы почти свято верите, что во всём виноваты родители. Это их «косяки» вас испортили и вам навредили. А что насчёт заслуг родителей? Они совсем обесценились и выгорели в огне ваших яростных поисков виноватых?»
Есть, конечно, настоящие «выродки и садюги», но это клиника уже, о них речь не идёт. А большинство родителей – обычные люди, со своим характером, слабостями и желаниями. Они по- своему, правильными, как им казалось, стараниями хотели подготовить нас не быть слабыми к жизни. Психологи бы сказали: «Вырабатывали стрессоустойчивость». Кто-то перегибал палку, «ломал детей» и я их не оправдываю. Человеком надо оставаться всегда и понимать, что того, кто слабее и беззащитнее обижать нельзя, это падение, это скотство. Нельзя за счет детей самоутверждаться и прибавлять уверенности в себе.
Но большинство взрослых или хотя бы очень многие, я уверена, обвиняют родителей незаслуженно, вернее слишком жестоко. Судят безапелляционно и категорично. И я так поступала когда-то. А родители тоже люди со слабостями, срывами, апатиями, приступами беспомощности. И ошибками, когда хотели, как лучше.
Вот и у Ани непростая жизнь. Каждый день она будто в «боевой готовности», чтобы отражать атаки мамы. Но не сломалась, закалилась духом, сильная… пока. А что будет дальше? У каждого свой ответ…
Маму Ани я повстречала снова где-то через недели три. Было воскресенье, я прогуливалась по парку недалеко от дома, потом уютно устроилась на скамейке погреться на солнышке и почитать новости. Тут ко мне подсела она. Мы поздоровались. Я с удивлением обнаружила перемены в её лице и голосе. Они были какие-то глухие, смиренные. Анина мама поблагодарила меня за помощь. Из вежливости я поинтересовалась самочувствием соседки и очень надеялась, что она, проговорив все свои хвори и лечебные процедуры, оставит меня наслаждаться погодой и тишиной. Интереса к беседе со мной, как с психологом, я, естественно, ожидала меньше всего. А зря.
Сначала Анина мама действительно поделилась подробностями о том, что её сердце имеет какие-то врождённые анатомические дефекты и поэтому бывают приступы, рассказала, как её лечили и хорошо, что удачно. Я слушала, сочувственно кивала головой и в конце пожелала ей здоровья. Но она не ушла! А завела уже речь про другие свои «дефекты». Дефекты отношений с дочерью. Конечно, они были и не мало, вот только видели Аня и мама их по-разному.
- Я ещё хотела поговорить с вами о другом. Я знаю, вы психолог и, наверное, всё же пришло время мне спросить совета, хотя я как-то психологам не привыкла доверять. Не понимаю я это всё. Но, может, я правда чего-то не знаю, а надо бы знать, - начала издалека мама Ани, совершенно не волнуясь о том, хочу ли я вообще вести этот разговор. А я не хочу! А я на природе расслабляюсь! Если надо, запишись на приём и приходи в моё рабочее время! Вот прямо так сейчас и скажу ей! Я и так достаточно участия проявила уже. «Уйдите, барышня!», - кричало моё сознание ха-ха.
- Вы знаете, я сейчас немножко на отдыхе, переключаюсь от работы, силы восстанавливаю, так сказать. Если вы настроены поговорить, как с психологом, то лучше это сделать когда я отдохну, буду в полной свежей рабочей форме вести приём. Можете записаться, я окажу вам профессиональную помощь, - максимально вежливо и деликатно пояснила я.
- Да, - растерялась она, - Я… да… понимаю, но это дорого и мне только один совет нужен. Я и моя жизнь… меня не надо копать… вот дочь…
«Ну, вот началось, конечно, это с дочерью что-то не так, а с ней всё замечательно, кто б сомневался», - с ухмылкой подумала я.
И снова ожидания продуманного, взвешенного, профессионального совета просто так. Будто они у меня в кармашке лежат, сейчас выну и дам с лёгкостью. Тут я вспомнила своё сравнение, как они рассуждают: «Ты же печешь хлеб, ну дай просто булочку одну и всё, чего тебе стоит». А вот стоит! Да я «пеку хлеб», но бесплатно раздавать не буду. Это мой труд, мои усилия. И никто бы не стал. А вот рецептом «хлеба» поделюсь – совет общий, абстрактный могу дать, чтобы поразмыслила, как себя ведёт! Уже, наконец! Хотя болтать по-соседски никакой охоты не было - мы не подруги, не приятельницы. Ничего общего. Тем более, она мне, мягко говоря, не была приятна. Дочь Аню я жалела, а вот её саму… только старалась понять, чтобы не испытывать неприязни. Их скандалы всех соседей удручали, если не сказать замотали.
- Понимаете, моя дочь врёт и грубит или злится. Я не знаю что делать, как быть. Что бы вы рекомендовали? – перешла к конкретике мама Ани, наивно ожидая, что сейчас случится чудо, и ей скажут рецепт «хорошей дочки». Она придёт домой, «замесит и выпечет» её. Но так не бывает! НЕ БЫВАЕТ! Что сделано, то сделано и отмотать назад ничего нельзя. Переделать уже никого не получится. Ни мать! Ни дочь! Можно только постараться вести себя мягче, поняв, что рядом родной живой человек, которого не надо обижать.
- Это разговор не на пять минут. Быстрый разовый совет здесь, сидя на скамейке, вам я дать не могу.
- Но всё же в каких-то общих чертах вы можете направить мои мысли, усилия? Вы же психолог, - услышала снова я эту незабвенную, несокрушимую фразу на все времена ха-ха. «Вы же психолог, значит, научите, посоветуёте, наладьте, уберите плохое, только быстро!» - так многие думают и этого хотят. Нет, дорогие, без анализа и вашего труда, работы над собой не изменится ничего.
- Могу сказать одно, относитесь к дочери мягче. Старайтесь выслушивать и прислушиваться, не говорите на повышенных тонах.
- А я что делаю? Да я всю жизнь только о её интересах и пекусь, с пяти лет её одна рощу. Ну, прикрикну когда, так не слушается же! Я же о другом вас спросила, она врёт и грубит. Вот это откуда взялось и что с этим делать? – неумолимо настаивала на своём мама Ани. Совершенно не пробиваемая стена уверенности в том, что она всё делает правильно, а вот дочь чего-то какая-то не такая стала.
Сколько таких случаев мне приходится разбирать, сколько таких стен пробивать, чтобы в сознание этих мам проник хоть тоненький лучик света - понимания, что нельзя, невозможно быть с ребёнком жёсткой, грубой, запрещать ему все эмоции и страхи, которые не нравятся взрослым, а потом ожидать от родного чада открытого, честного поведения и тёплого, душевного отношения! Ребёнок будет или грубым, чужим и далёким или послушным и бесхребётным, обезличенным. Одно из двух. Всё зависит от силы характера и воли человека природной. Проще сказать, от устойчивости и крепости психики. Кто-то сопротивляется, а кто-то ломается.
И эту мысль мне каким-то образом надо было заронить в голову соседки. Радовало и давало надежду одно - она готова что-то менять. И даже обратилась за помощью. А такое ведь случается не так часто с подобными родительницами.
- Хороший вы вопрос задали: «Откуда это взялось». Если говорить обобщённо, то согласно статистике и моему опыту дети грубят, если им запрещали злиться, обижаться и показывать это. Говорили, что это плохо. И если так будут делать, то значит они плохие дети. Звучали фразы «не плачь», если ребёнку больно, «не смей обижаться и злиться на мать», «замолкни, закрой рот», «не смейся – накликаешь беду», «ясно всё, не продолжай, не трать своё красноречие» и так далее. Но эмоции-то были, а выхода не находили, то есть копилось. Вот дети и грубят, повзрослев – освобождаются от накопленного и уже тяжкого груза, или начинают обижать тех, кто слабее их – младших в семье или животных, - как можно интеллигентнее постаралась разъяснить я. Мама Ани вдруг заметно побледнела и будто застыла, мне показалось на миг, что она о чём-то вспомнила. Я даже испугалась, учитывая её проблемы с сердцем. Но пробыв в таком состоянии пару мгновений, она вновь включилась в беседу.
- Я виновата что ли? – глухим голосом спросила соседка.
- Я лишь озвучила данные статистики и свой опыт, о вас конкретно мы сейчас не говорим, вы же не на приёме, я о вас ничего не знаю и выводы делать не могу. Просто, зная эту информацию, можете поразмышлять, - схитрила я. И обезопасила себя от лишней ответственности. Ещё спрашивает, кто виноват! Она первая в этом списке! Никуда не денешься!
- Да ладно вам, вы прямо указали на меня, только окольными путями. Что ж я совсем неразумная по-вашему, не поняла. А что врёт, тоже моих рук дело? – с вызовом выдала соседка.
Мне просто хотелось встать и уйти, но до логического завершения нашей беседы я решила этого не делать. А вот моё лёгкое, безмятежное настроение было безвозвратно утеряно. Украла она его у меня, съела ха-ха.
- И всё же ещё раз подчеркну, что мы не обсуждаем сейчас конкретно вас. Мы не ведём диалога о вашей жизни. Я её не знаю и не могу выводы делать, а тем более советовать. Вы просто задаёте вопросы, а я, владея некой обобщённой информацией, вам её озвучиваю, отвечая на ваш вопрос. Вы получаете пищу для размышлений, вот и всё. А дети врут часто, повзрослев, по причине того, что от них всё время требовали оправдывать ожидания, соответствовать чему-то или кому-то, вести себя как надо, как должно, как все, то есть не принимали их самих, не прислушивались к ним. Вот дети и научились подстраиваться под ожидания взрослых, - говорили то, что от них хотели услышать, делали то, что одобрялось. А став ещё взрослей, продолжают врать, чтобы не делиться своей жизнью, так как родные все равно всё раскритикуют. Или врут по инерции, по привычке не говорить о себе то, что есть на самом деле, - объяснила я и захотела уже сбежать. Почему не сделала этого сразу, раньше? Так соседи же… Не хотелось резкостей, всё же ближний круг людей. Такая жизнь.
Мама Ани снова немного то ли застыла от удивления, то ли задумалась, то ли завспоминалась. Она побледнела и произнесла:
- Но всё же ещё можно как-то наладить, как-то сделаться нам родными и близкими или… - не смогла она закончить фразу до конца и заплакала, - Вы знаете, я сама в детстве…я… я тоже…мне не…, - сбивчиво пыталась она что-то сказать и совсем разрыдалась. Словно прорвало дамбу. Или вскрыли нарыв с накопленной болью и она выходила… выходила, лилась без сопротивления и преград – без запретов и «пристыжек», недовольств и осуждений. Сейчас было можно…
Я не мешала, не останавливала фразами жалости и сочувственными просьбами успокоиться. Всё было лишним в тот момент, нарушающим естественное самоисцеление. Работает психика, всем тихо! Видите, жалость не всегда на пользу. Точнее не всегда вовремя! Соседка будто освободилась, спало распирающее от ограничений давление, напряжение. И ей стало легче… и с ней стало легче…
Товарищи взрослые! Пожалуйста, не надо запрещать детям чувствовать, что им чувствуется и испытывать, выражать те эмоции и страхи, которые возникают. Запрет на эмоции и чувства - это первое, что калечит и корёжит психику детей, их личность. Ребёнок тоже имеет право быть не в настроении! Имеет право быть не согласным, быть в раздражении и гневе! Он такой же человек и ему необходима разрядка! Конечно, воспитание и самоконтроль никто не отменяет, но нельзя абсолютно жёстко и регулярно ставить запрет на естественные проявления детских эмоций и чувств!
Кстати сказать, вот примерно так и «взращивают» маньяков. Это не страшилка, а ещё одна информация к размышлению. Ведь когда человека в детстве постоянно унижают, бьют, гнобят, не дают гулять, есть, играть и при этом при всём, ещё и запрещают злиться, обижаться, высказывать своё мнение, проявлять недовольство, винят за это тоже, то психика ребёнка постепенно «съезжает» с равновесия. Но взрослые идут дальше, они внушают ребёнку, что то, как с ним обращаются это нормально и что он этого заслуживает! Что и называется психологическим насилием! И всё перечисленное выше тоже оно и есть. Кроме побоев – это физическое насилие. Из-за всей этой накопленной тяжести от невысказанной, утрамбованной боли и обиды «съехавшая» психика ребёнка ломается окончательно. И это при том, что от природы она лабильна и пластична у малышей. То есть больше приспособлена для перенесения стрессов и потрясений, чем у взрослого. Но при такой жизни, таком отношении всё же не выдерживает и человек становится психически нездоровым с той или иной степенью выраженности.
Так, некоторые взрослые люди потом просто мрачные, нелюдимые, другие злые и мстительные тираны, третьи также начинают относиться уже к своим детям. А кто-то просто ненавидит людей, не подпускает к себе близко, но старается всячески их изводить, им докучать, терзать. Проще сказать, трепать нервы.
Но есть и крайняя стадия «съеханности» - маньяки. Все скопленные страдания они выплёскивают с особой жестокостью на кого-то, кто напоминает или каким-то образом ассоциируется у них в голове с обидчиком из детства. А бывает, просто находят слабого для этого возмездия, такого, каким был их младший брат, сосед, друг или домашний питомец в те времена. Психика маньяков постоянно находится в мучениях, в боли. Им внутренне хронически некомфортно, они вечно «не в своей тарелке». Всегда, везде и со всеми. А облегчение им от этой боли приносит только долгое, жестокое наказание условного обидчика. Их больная, истерзанная психика таким чудовищным образом защищает себя от страданий… На время им это помогает почувствовать себя свободнее, легче. Но маньяки понимают, что поступают плохо и подсознательно хотят, чтобы их остановили. Отсюда характерный почерк маньяков, символика – так они заявляют о себе, указывают на себя.
Причём в жизни маньяки окружающим кажутся часто приятными и дружелюбными. Ещё бы! Ведь столько лет они учились угождать, оправдывать ожидания и соответствовать требованиям других… своих мучителей. Да маньяки гении в этом просто! Равных в маскировке им нет! Кого угодно из себя могут изобразить! Они с детства приучены врать, прикидываться лишь бы их одобрили, не наказали. И потом, во взрослой жизни они просто продолжают это делать. Для маньяков ничего нового в таком поведении нет - поступают, как их научили… страшные, сильные старшие… всё по их наказам.
Распознать их можно только по трусости. Маньяки страшно боятся открытых конфликтов, споров, высказывать своё мнение и брать ответственность на себя. Они тихие, кажутся бесхребётными даже. Но как говорят, в тихом омуте…
Был у меня случай в практике, мужчина долгое время прибывал в шоке – думал, что женился на тихой Хаврошечке, а получил дома изощрённого тирана и угнетателя. Вот так! Не всё то золото, что блестит. Я бы вообще рекомендовала при знакомстве с будущим зятем или невесткой попробовать посмотреть, понаблюдать, как они общаются в своей семье с родителями. Это может оказаться весьма полезным.
Так что любите своих детей люди! Любите и берегите! Все ужасы в нашей жизни от нелюбви!
Справедливости ради скажу, что бывают случаи, когда затравмированные дети, став взрослыми со своими малышами ведут себя с точностью до наоборот, не так, как поступали с ними в детстве их родители. Они любят своих чад, балуют, многое позволяют. Каким-то чудом их психика уцелела. Видимо, у неё есть свои секреты, скрытые механизмы защиты, которые мы ещё не разгадали. Могу только предположить, что в таких людях, возможно, сильно творческое начало. Эти личности вообще иначе действительность видят и воспринимают для себя. Словно, как кино или события «снаружи». То есть слабо чувствуют свою вовлечённость в них. Может дело в этом, кто знает.
Или они привыкли подчиняться, служить кому-то, угождать и из своих детей делают объект для этого. Не знаю, какое предположение вероятнее…
Кто-то скажет: «Да какая разница, главное, что детей не терзают. Хорошо же!» А вот это вопрос, насколько хорошо. Безусловно, то, что малышей не обижают, это радует. Но потакание и угодничество им тоже счастья не принесёт. Вместо этого кучу проблем психологического свойства – постоянное ожидание помощи и решения своих проблем кем-то другим, недовольство собой из-за беспомощности, низкую самооценку, обвинение окружающих в недостаточной внимательности, хронические депрессии или истерики. Да и родителям такие дети «спасибо» точно не скажут. Ну да ладно, это уже отдельная тема для разговора. Я отвлеклась опять.
Ах да, ещё один момент всё же хочется прояснить! Хронический, непобеждённый страх повзрослевших детей кому-то и как-то не угодить толкает их на то, что они и своих собственных детей воспитывают удобными. Для окружающих конечно! Чтобы дети их никак, никому и ничем не мешали! А по сути - не существовали для других! Кто заметит или будет обращать внимание на человека, если у него нет мнения, характера, желаний и настроения? Кто будет с таким считаться? Да никто, конечно! Вот такая бесконечная вереница обезличивающих запретов… передающаяся по наследству. Просто потомственные призраки какие-то получаются при таком воспитании. Люди вроде и есть, а можно и считать что их нет… как личностей нет!
А между тем, все люди это естественные конкуренты друг другу и очевидно, что мы все друг другу мешаем, но в этой борьбе кто-то потом становится успешным, а кто-то нет. Почему «плохиши» часто добиваются успеха? Да потому, что с детства плевали на запреты самовыражения! Они не боятся себя проявлять! Не старались потому, что с детства всем и всегда угождать! Вот и не заимели привычку без конца оправдывать чужие ожидания! Но, конечно, это заслуга сильной от природы психики. Что, к сожалению, дано не всем. В подавляющем же большинстве у людей эта самая выработанная привычка сковывает их как кандалы – ни взлететь не даёт, ни вперёд идти…
Ладно, хватит, наверное, отступлений! Вернёмся в парк…
А мама Ани, тем временем, успокоившись, не оставила попыток получить универсальный, быстрый совет-выручалку, что же ей теперь делать с дочерью.
- Простите, что-то меня прорвало. Сама себя не узнаю. Обычно я кремень, волю чувствам не даю, а тут что-то расслабилась, отпустила удила, - смеясь заговорила соседка. «Кто б сомневался», - согласилась я про себя.
- Вот то-то и оно. Вероятно, вы слишком держите себя в рамках, правилах, ни шага в сторону, так сказать. Это может создавать напряжение, и даже срывы. На крик, скажем или битьё посуды. Попробуйте расслабляться, позволять себе то, что хочется или, что было когда-то нельзя, что запрещали,- зачем-то начала работать я. И чего меня понесло. Надо бы сказать себе «тпр-р-р», как лошадке и остановить прыть. Но откуда-то вдруг возник интерес у психолога Алеси Олеговны.
- Вы это о чём? О чём конкретно?
- Да обо всём. Думаю, вам конкретику как раз лучше знать. Накрасьтесь, не знаю, яркой помадой, съешьте пирожное и ни с кем не поделитесь, не заправьте кровать, в выходной ничего не делайте по дому – не стирайте, не мойте. Всё что сами захотите. Вы больше знаете, чем я про это,- дружелюбно сказала я.
- Ну вы как-то… не знаю даже. Странно это, я не привыкла так. Нет, я другого совета ждала. С дочкой-то что мне делать теперь?
- Ничего. Сделайте сначала для себя, позвольте себе расслабляться и хоть иногда не соответствовать чему-то, не выполнять что-то должное. Сами решайте что. И старайтесь быть мягче с дочерью, прислушиваться к ней, как я уже сказала вам.
- И что, она сразу перестанет грубить и врать?
- Думаю, да. Не сразу, но постепенно, да, будет реже так себя вести. Вам надо набраться терпения.
- Ладно. Не особо я в это верю всё, но подумаю. Устала я что-то, пойду, наверное, - сказала соседка и начала подниматься со скамейки. Я ликовала про себя! Но внешне выказывала невозмутимость.
- Хорошо, желаю вам всего наилучшего, - вежливо ответила я. Но тут она села обратно.
- А вот ещё одно, про срывы-то вы сказали. Так иногда, знаете, раздражает что-то, прям, будто пнуть охота. Как вот это заровнять всё?
- Возможно, вы привыкли к эмоциональным раскачкам таким, то сдерживаете себя, то потом хотите пнуть или крикнуть. Сами себе такие качели устраиваете. Попробуйте вести себя ровнее, когда что-то возникает, что вам мешает или нарушает покой, то постарайтесь спокойно, по сути, конструктивно сказать об этом.
- Так я и говорю. Но раздражение-то не проходит. Крутит потом и трясёт даже.
- Понятно. Такая бурная реакция у вас. Возможно, вы чересчур уж эмоционально на многое реагируете, на незначительные ситуации. Это нагрузка – вы отдаёте силы. Такие резкие всплески эмоций изнашивают сердце, думаю, не мудрено, что у вас бывают приступы. Вы сами перегружаете себя лишними волнениями.
- И что же делать-то?
- Могу посоветовать пару упражнений на умиротворение и гармонию. Они простые и совершенно не требуют никакого вовсе напряжения.
- Да вы серьёзно что ли? Я ж не йог вам, ах-ха-ха! На гармонию ах-ха-ха! – посмеялась соседка.
- Да-да, на спокойствие и гармонию внутреннюю. Эти упражнения не сложные и на первый взгляд даже кажутся несерьёзными, но они дают неплохие результаты. Первое называется «День просветления». Когда за окном становится темно, то попробуйте какое-то время не включать свет по возможности. Побудьте в темноте. В это время вы остаётесь наедине с собой – без внешних впечатлений и раздражителей. Это успокаивает, приводит мысли в порядок, снимает напряжение и потихоньку избавляет от привычки суетно, резко дёргано вести себя. Ведь в темноте все ведут себя осмотрительнее и банально медленнее. И второе упражнение – «День тишины». Здесь попробуйте какое-то время молчать. Час, два в день или полдня. Можно постараться день хранить молчание. Как получится. Раз в неделю можно это практиковать. Польза в том, что вы начинаете прислушиваться к себе, слышите свои мысли, лучше понимаете себя. Это тоже успокаивает и приводит ум, нервы в порядок, снижает возбуждение, - рассказала и пояснила я.
А соседка уже еле сдерживала смех. Конечно, я понимаю её, сама когда-то реагировала так же на многое в науке «психология».
- Ой, не могу, ой, насмешили вы. Да фокусы это всё какие-то. Я так и думала, что психология это всё фикция. А по сути обман, эффект внешний. Как у фокуса – удивление да впечатление! А реального-то волшебства нет. Так и у вас – какие-то всё методы эдакие мудрёные, а помощи-то людям толком нет, - верная себе, со смехом проговорила мама Ани. «Ну да, конечно, психология фикция. Именно поэтому мы сидим тут больше получаса уже, а ты то плачешь, то вопросы задаёшь», - с усмешкой подумала я.
- Да, можно относиться скептически к этим техникам, но они помогают. Только нужно приложить усилий немного. Скорее, даже наоборот, уменьшить свои усилия, - посмеялась я в ответ.
- Пойду я, наверное. А вот ещё что, сейчас про вас психологов интересно стало. Вы что же все эти свои методы используете да, то одни то другой, на всё у вас совет, ответ, рекомендация есть, любые проблемы вам ерунда? – неожиданно поинтересовалась соседка. И от её слов уже я чуть не расхохоталась в полный голос. Но сдержалась. Использовала метод «кислый лимон» аха-ха-ха. «Вот уж действительно тьма, где срочно необходимо просветление!», - с легким ехидством подумала я про сказанное мамой Ани.
- Нет, конечно. Психологи не сверхлюди. Во-первых, всех методов знать невозможно, во-вторых сама психика человека так мало слишком изучена и потому, быть уверенным, что всегда знаешь с чем имеешь дело, как быть, что делать совершенно невозможно. Психологи лишь люди с определёнными знаниями о психике человека, её законах работы. И то эти знания так малочисленны.
- Значит у вас тоже бывают проблемы? Ну, по вашему направлению?
- Да, конечно. Врачи ведь тоже болеют, - с ухмылкой сказала я. Соседка призадумалась.
- То есть, получается, довериться психологу это риск? Как и врачу, скажем хирургу?
- Однозначно! Да, риск есть, но все-таки меньше, чем у хирурга, - тут соседка задумалась ещё больше.
- Ну, всё, я пойду. Что-то много уже информации на сегодня мне. До свидания.
- До свидания, всего хорошего.
Наша беседа с Аниной мамой закончилась к моей радости и я даже ещё успела отдохнуть в парке и насладиться приятным зноем, свежим воздухом, успокаивающим шелестом рясной, радующей глаз тёмно-зелёной листвы и пением птичек.
С той нашей встречи мы с соседкой так насыщенно больше не общались, только здоровались и я заметила, что она стала делать это с неким почтением и дружелюбием. Я внутренне была довольна такой переменой и даже удивлена, ведь не часто люди с похожим нравом начинают вести себя поинтеллигентнее и повоспитаннее. Говоря нашим языком – проявляют самоконтроль и адекватное отношение к окружающим.
Но моя радость жила безмятежно всего пару месяцев. Пока я не стала замечать погрустневшее лицо Ани. Девочка стала задумчивой какой-то, менее энергичной, менее шумной что ли. Этой перемене я уже не была рада. Она меня озадачивала, удручала. И я захотела в подходящий момент деликатно с Аней поговорить. Однажды я встретила её в магазине и решила пройтись с ней вместе до нашего дома.
- Здравствуйте, - привычно поздоровалась она.
- Здравствуй, Аня. Как дела? – задала я пустой вопрос, на который никто никогда не получает настоящего ответа. Но я это сделала, чтобы начать разговор и попытаться понять, что с девочкой, почему она переменилась.
- Нормально, - последовал ожидаемый ответ.
- Ты домой сейчас?
- Да, - грустно ответила Аня.
- Я тоже, пройдёмся вместе?
- Ладно, - безразлично согласилась девочка. И мы пошли.
- Ты грустная какая-то в последнее время. Как у вас с мамой?
- Да нормально всё.
- Ты имеешь в виду, что всё как раньше, как обычно? Хуже не стало?
- Да нет. Хуже не стало. Вернее… но это же не хуже, это лучше, но мне… не знаю как объяснить, - растерянно пыталась подобрать слова Аня. Её явно что-то не устраивало, а что именно, видимо, она и сама толком не могла понять. Я забеспокоилась.
- Расскажи как есть, не старайся подбирать слова. Скажи, что тебе не нравится, что не понятно?
- Да вроде всё нравится. Точнее должно нравиться. Но мне как-то не так от этого. Не знаю.
- Что ты имеешь в виду? Опиши конкретнее сами ситуации, которые тебя заставляют чувствовать себя, как ты говоришь «как-то не так».
- Да нет таких ситуаций. Просто тогда же вы с мамой поговорили в парке, она рассказывала, ещё смеялась, что все ваши советы ерунда какая-то, игры для бездельников. Вот, а потом она стала читать что-то усердно, в интернете что-то смотреть и всякое такое. Я даже подумала, что не в секту ли какую-нибудь она втянулась. Сначала мне было не особо интересно, что она там так фанатично читает и слушает. Потом я поняла, что это всё про отношения людей, про воспитание и всё такое. И она стала как-то меняться.
- И? Какие это перемены были? В поведении?
- Ну да. Она как-то не так говорит, не так спрашивает. Даже радуется как-то не так. Как будто не моя мама совсем.
- Ты не рада её таким переменам?
- Ну не то, чтобы вообще не рада. Она, конечно, не орёт, по крайней мере, меньше намного, старается что-то спросить и поговорить, так не командует на каждом шагу. Тише дома стало. Я спокойна и вроде бы довольна. Но почему же мне так плохо теперь? Как будто это не моя мама, как будто я сирота что ли теперь. Чужая она. И не знаю где моя мама. Меня словно бросили. Я одинокая, брошенная и несчастная, - произнесла Аня, тяжело вздохнув, посмотрела на меня, а в её тоскливых глазах заблестели детские… вопросы… упрёки… надежды.
Я потерялась. Я не знала, что сказать, глядя этой девочке в глаза, полные слёз.
«Вот тебе и раз! Приехали! Такая редкость и удача, чтобы властные родители так совестливо прониклись идеей уважительного общения с ребёнком, а тем более стали прилагать усилия, чтобы изменить своё отношение и поведение. А детям то и не всегда того надо оказывается? Что это? Как это?», - пыталась всё осмыслить я. Было ясно одно, что оставлять Аню наедине с её вопросами, неопределённостями и чувством потерянности совершенно недопустимо.
- Не плачь, Аня, не огорчайся. Твоя мама осталась твоей мамой, просто она хочет стать лучше для тебя. И сейчас тебе надо какое-то время, чтобы принять её такой, новой, вернее обновлённой, - приобняла я девочку и постаралась её успокоить.
- Сколько?
- Я не знаю точно, потихоньку, со временем.
- А если не знаете, то тогда зачем это всё надо было делать?
- А ты хотела бы, чтобы мама стала прежней?
- Да нет… так спокойнее и лучше, наверное. Но что за неясное страдание внутри, а? Будто родного человека не стало. Будто отобрали мать. Сейчас хорошая мама, но как чужая, а была как плохая, но родная. Как будто она моё детство предала. Где моя-то мама, детская мама?
- Повзрослела. И ты тоже повзрослеешь вместе с ней, Аня, постепенно.
- Но я все же не понимаю, почему мне не по душе такие её перемены. Ведь должно же быть, наверное, облегчение и радость от этого. Но их нет. А только грустно как-то.
- Аня, если по-умному сказать, то ты привыкла к таким перепадам, их ещё называют эмоциональными качелями, - сказала я и подумала, что Аня, как и её мать в детстве, этим «заболела», - Когда родной, близкий человек то ругает, то радуется вместе искренне и от души, то недоволен, а то лоялен ко всему. Ты привыкла к такому и теперь, когда эти скачки значительно сократились, то ты чувствуешь будто опустошение. Чего-то словно не хватает. Поэтому возникают ощущения несчастности и сиротства. Но жить в спокойной, ровной эмоциональной обстановке это хорошо, это нормально для человека. Постепенно ты это примешь, - как можно тактичнее и понятнее попыталась объяснить я ребёнку тонкости работы психики человека.
- Ладно. Понятно, кажется. Просто подождать и всё.
- Этого не придётся так целенаправленно ждать. Всё произойдёт само собой, ты даже не заметишь как, - старалась успокоить я девочку. Тут мне вспомнилась строчка из песни: «…И вот уже что-то сияет пред нами, но что-то погасло вдали»… Как точно сказано…
- Хорошо. Ладно, я пойду, - уже с лёгкой улыбкой сказала Аня и направилась к подъезду. Я даже не заметила, как мы подошли к нашему дому.
- Давай, счастливо! Всё будет хорошо, - ободряюще попрощалась я с девочкой и призадумалась: «А не вернётся ли её мать к прежним своим привычкам. Останется ли такой вот обновлённой, восприимчивой и уважительной. Если да, то это можно будет смело назвать психологическим чудом. Такие перемены к лучшему крайне редки. По счастью в моей практике это чудо случилось, кажется. Вероятно, мать Ани сделала это ещё и для себя, чтобы поберечь своё сердце. А это уже какая-никакая, а всё же гарантия, что всё так и останется. Хочется надеяться».
А может мать девочки решила снова, по привычке, чему-то соответствовать? Образу правильной мамы, например? И все перемены не ради дочери и налаживания отношений с ней? Вопросов больше, чем ответов. Только жизнь покажет, что и как всё завязано.
Вечером за чашкой чая я ещё размышляла про Аню. Она напомнила мне детей в детском доме. Я работала там сразу после окончания ВУЗа. Так вот, там ребёнок любую мать готов принять – пьющую, наркоманку, злую, гулящую, лишь бы родную. Свою маму. Единственную и только его. Вежливых, уважительных людей много в учреждении, родных нет там. Своих родных.
А с точки зрения психологии всё вполне объяснимо в состоянии Ани. Сработали как часы МПЗ. Помните? Тут тебе и реактивное образование – в частности стокгольмский синдром (любовь к тирану), когда психика не может изменить ситуацию и приспосабливается к ней. Подменяет чувство недовольства и ненависти на противоположное. Так она защищает себя от перенапряжения и разрушения. Тут тебе и регрессия (желание вернуться в прошлые периоды жизни, где было понятно и безопасно), ведь у Ани в детстве были моменты счастья, поэтому ей не хочется менять теперь формат общения, хочется оставить всё как было. Но и от криков, постоянных команд она тоже устала. Пока можно только надеяться, что мать Ани продолжит вести себя как можно спокойнее, а её дочь примет эти перемены, начнёт им радоваться, отпустит в прошлое ту часть жизни, когда мама вела себя жёстко и с перепадами.
Да-а-а… С позиции психологии все объяснимо, а с позиции жизни? А?
Я не знаю…
Пока что девочке легче и проще ненавидеть и принимать свою плохую, но родную мать, чем быть в уважительных, ровных отношениях с матерью, но не чувствовать ее родной. А что будет потом? Не «отобрала» ли я у нее мать?.. Хочется верить, что нет. Конечно нет, родными людьми они останутся. А кроме того, находиться в эмоционально спокойной, здоровой обстановке – это основа целостности для личности и психики самой Ани. Так, что если её мама стала действительно спокойнее – это уже победа. И к переменам девочка адаптируется потихоньку. А будет ли продолжать ощущать мать родным человеком? Не считать, а именно ощущать? Исчезнет ли до конца вот это, описанное девочкой, чувство несчастности и сиротства? Не прирастёт ли к ней чувство отчуждённости?
Я не знаю…
Даёт ли психология гарантию на то, какой будет реакция психики? Нет… не даёт. Предлагает только профессиональную помощь, наблюдения и анализ, а после все верим, ждём и надеемся, что всё пойдёт по пути освобождения и исцеления. И в психологии без веры никак, оказывается.
Вот, кажется, и закончились мои четыре истории. Много вопросов осталось без ответов, и для вас и для меня самой. А что-то, возможно, наоборот, стало понятнее, прояснилось.
Однажды, когда уже заканчивала описывать те далёкие уже события, я услышала в одной познавательной передаче, как кто-то небрежно, вскользь, то ли в шутку, то ли со злой усмешкой сравнил психологию со стеклянными бусами, усомнившись в её важности. Причём тема разговора была совершенно другой. Кем был тот скептик и о чём беседовали гости, сейчас уже и не вспомню. Но тогда я невольно задумалась: «Это как? О чем? Что имеет в виду? Что «психологические бусы» красивые, эффектные, но хрупкие? Или, что они не имеют особой ценности, но всё же не без пользы?..»
Я не знаю… А вы?
А вот мои «бусы», кажется, рассыпались… Пойду собирать.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Я шла по коридору нашего центра, мимо уголка отдыха и кабинетов коллег, вот уже и дверь в администрацию – туда-то мне и надо.
- Привет, Лена,- слегка растерявшись, поздоровалась я, увидев давнюю знакомую за столом в приёмной.
- Привет, Алеся. То есть, добрый день, Алеся Олеговна! – подчёркнуто по-деловому, но с легкой ироничной улыбкой ответила мне Лена.
- Ты здесь?
- Да, здесь. Работаю вот вторую неделю секретарём пока… потом… потом посмотрим, - замявшись слегка произнесла знакомая, - А ты что? По какому вопросу? – снова послышался деловой тон.
- Да так, пустяки. Вот, возьми, пусть подпишут. То есть возьмите, - шутливо подыграла я.
- Хорошо. Что? Как? Ты уходишь? Но…
- Да.
- Но почему? Думаешь, отпустят?
- Лена, у нас, как известно, незаменимых нет,- снова попыталась сшутить я.
- Это да. Но… Так неожиданно всё же. Но куда ты? Нашла место получше?
- Пока нет.
- Тогда я не понимаю. А что делать будешь? Чем займёшься?
- Буду жить поживать, да добра наживать. Может буду писать, - рассмеялась я.
- Но почему же?
- Да так, может, устала и надо восстановиться, а может скучно стало или надоело разбирать людей на шестерёнки и нести за это ответственность ха-ха. Не знаю, Лена, что тебе ответить. Понимаю только, что стала слишком серьёзно относиться к жизни и к работе, к правилам, порядкам и границам. Пойду, схожу в хаос стихийности, безответственности и созидания, - снова посмеялась я.
«Вот такой парадокс – писала диссертацию про ответственность и её высокие уровни, а сама не хочу больше отвечать за кого-то, только за себя и свой выбор, а не чужой. Хочу делать лёгкие, приятные вещи, а не плавать в негативном бассейне», - с грустной ухмылкой подумала я.
- Ну да, ты стала выглядеть какой-то… не знаю, озадаченной что ли. Может просто закопалась? Запуталась? – проявила внимательность секретарь.
- Может и так, надо разобраться.
- Ясно. Тогда счастливо! – дружелюбно пожелала мне Лена, укладывая моё заявление в папку.
- И тебе тоже всего хорошего! – попрощалась я со своей старой знакомой и направилась к выходу.
«Здравствуйте, вы позвонили в Центр социально-психологической поддержки… да, на сегодня есть запись на консультацию… да, конечно, вам окажут профессиональную психологическую помощь наши специалисты… хорошо, конечно… вам когда удобней прийти на приём, до обеда или…», - услышала я обрывки фраз за спиной и закрыла за собой дверь.
© Copyright: Мария Закирова, 2023
Свидетельство о публикации №223120100301
Свидетельство о публикации №223120100301
Рецензии