Зелёная фея. Глава 15

«Мы с Серым целовались», – однажды рухнуло в могилу охладевшего диалога.

«Мне как-то неловко было тебе говорить»

«Стремно что ли»

Следующие 3 недели прошли через ее память рябью солнечных лучах, пронзавших их тесный маленький мирок, как мечи цирковой черный ящик. Солнце было везде. Солнце вливалось в каждую минуту, кучковалось на узорчатых от грязи подоконниках. И они, как дети, резвились среди этих золотисто пропитанных комнат. Там не было времени. Там они были бесконечны.

Выведи ярко-желтый круг среди серого цвета… Так, Серый мог поклясться, что когда она уходила, и их мирок распадался по посредственностям очередного вечера, он ещё долго слышал ее золотистый смех. Золотистый смех в золотистой комнате.

«Ух ты», – Света ответила почти сразу.

«И как ощущения?»

Время по отдельности походило теперь на нечто подготовительное, предварительное – отретушированный задний фон портретного снимка. Кажется, её школьное сочинение в этот раз отменно не задалось. Кажется, она снова поругалась с мамой или, вернее, мама с ней. Всё это – карандашная линия под пятой времени. Ничего из этого она когда-нибудь не вспомнит. Всё – мелкие перипетия мелкий жизни.

Настоящее начиналось там, где она бегала босиком, уклоняясь с визгом от вездесущих касаний. Помнится, ему полюбилась светленькая эластиковая блузка, блаженно высвечивающая бюстгальтер, и Серый безнаказанно игрался то с ее свободным низом, то с спускавшейся до середины соблазнительной лестницей пуговиц – снять ее, конечно, ему так и не удалось. Но ее кожа под его руками в плену той прозрачной блузки, долго ещё служила ему вечерами сонной пилюлей.

«Ну как сказать», – задумалась Вика.

«С одной стороны, прикольно. «Вкусненько»

«С другой – ничего особенного»

«Просто губы»

«Просто язык»

«С третьей – дико по кайфу»

Она приезжала днем, сразу после школы, когда Росомаха был на смене, обычно Серый ради этого прогуливал колледж. Из колонок у них играли Arctic Monkeys, Fall out Boys и немного, самое теплое из «Сплина». Под «Моя любовь» ему как-то удалось стащить с нее джинсы, и она, регулируя музыку, растянулась перед ним в своих детских, в розовый горошек трусиках, смешно, но соблазнительно – до нещадной засухи в горле – контрастировавших с длинной ее ног. Солнечный луч ласково оглаживал ее левое бедро, и, за каждую попытку следовать за ним, она легонько щипала его повыше локтя: «Убери руку» – хотя он задержался – клянусь, задержался! – на целых 30 секунд.

Конечно, они заходили всё дальше поцелуев. Но, блуждая этими незнакомыми, ослепленными солнцем и волнением тропками, Вика боялась дойти до конца. И, когда нежданно сдавалась какая-нибудь податливая застежка или чопорная резинка уступала его пальцам свой розовый оттиск, когда «Кто я» и «Где я» схлопывалась, захлебываясь удовольствием, до его вездесущих губ, Вика всё ещё говорила: «Не надо».

Словно выбило пробки, свет на миг погас. И молниеносно сработали предохранители.

Не надо.

Серый припас для ее визитов самые старые, самые свободные шорты. И она так и не заметила, и, кажется, даже не поняла…

Вытерпеть было невозможно. Было больно. Но он терпел.

«Дико по кайфу», – переслала Света.

«Не ожидала от тебя»

«Но вы же не?», – нервный смайлик, явно выдающий любопытство.

«Свет, ты же меня знаешь»

«Нет»

«Конечно, нет»

«Ну я тебя в последнее время не узнаю»,— пришло в ответ.

«Мы не спим», – в спешке напечатала Вика.

«Мы встречаемся-то всего-ничего»

«Но, честно».

На миг замяться перед отправкой.

«Мне бы хотелось»

«Сделать это с ним».

Настя набирала сразу третий том «Войны и мира», набирала итоговое по литературе, набирала сопроводительное письмо кандидата без опыта, но пришло только:

«Не спеши с этим».