Пустые страхи и постылые пряники...

фото из группы сослуживцев КТуркВО

Из воспоминаний Вячеслава Мартакова, КТуркВО 1988-1990 годы

Весна в Узбекистане начинается рано. А людям с 56-й северной широты и зима-то местная зимою не покажется. Осень началась, ну, подморозило раз, ну, снежок пару раз выпал, во второй раз даже не долетев до земли, и как-то незаметно сразу наступает весна. Хоть и выдался январь 1989 года неожиданно снежным, почти весь месяц с плаца разгребали, а мартовское солнце скоро так припекало, что нараспашку телесам не в зябь.

Курсантам самаркандской учебки связи начинают вместо зимней бумазеи выдавать простенькое ситцевое нательное бельё в феврале, а до апреля иногда и до трусов с майкой дело доходило. Год на год не приходится, но 10 марта 1989 года было тепло.

Тем солнечным и тёплым днём повезли нашу вторую учебную роту в госпиталь на прохождение внешнего медосмотра с посещением рентген-кабинета. Понятно, флюорография дело долгое, потому как облучаться проходится по одному. В кабинете незыблемый ритуал: поднять подбородок, прижать плечи к экрану, не дышать. Сначала первый взвод, в котором я служил, потом другой, всего пять подразделений.

В общем, наш взвод закончил первым, позади ещё четыре, в часть не рванёшь, потому образовалось свободное время, которое надо было чем-то занять. Товарищ из второго взвода подбил меня сходить в чайную на территории госпиталя, молочка, мол, попьём, пряничком закусим, конфеток на дорогу прикупим. Из перечисленного, мне ужасно захотелось молока, в солдатской столовой к выдаче не положенного.

Заходим в чипок, сразу к прилавку, но краем глаза замечаю за столиком четверых здоровяков в госпитальных пижамах. По виду парни старше нас, держатся расслабленно, верно что «деды». Слышим в спину: «Здорово, парни!» Мы глаза в витрину, не реагируем, типа заняты выбором. Второй оклик: «Парни, мы к вам обращаемся, идите сюда!»

Повернулся, подхожу к их столику, оставив покупки на прилавке, а сослуживец мой расхрабрился не на шутку и незаметно быстро из чипка свалил. Вздохнул я глубоко, надумывая, мол, да уж, сходил за конфетками, попил молочка. Один из здоровяков щерится: «Ну, что, брат, как служба служится!» «Нормально!» – отвечаю, а по разговорам других понимаю, что афганцы, долёживают до дембеля.

Немного ранее товарищ с моего взвода лежал в госпитале, соприкасался там с бойцами из разных частей и сроков службы. В учебке-то все равны? Рассказывал он, что старослужащие задают вопросы иносказательно. Например, «какой размер сапог» надо понимать «сколько дней до приказа», ну и тому подобное. Да и сержанты подпугивали дедовщиной в действующих войсках, поэтому некоторая робость под встречу со старослужащими, хочешь не хочешь, а присутствовала...

Вот и этот здоровяк спрашивает меня, какой, дескать, размер сапог? Быстро кручу в голове числа календаря, смекаю: сегодня 10-е, приказ 27-го, а значит... Отвечаю: «Семнадцать!» Афганцы одобрительно заулыбались: «А хэ-бэ какой размер?» А вот про хэ-бэ-то мне никто ничего не говорил. Говорю, что не знаю. Берёт меня этот здоровяк за ремень и, затягивая, закручивает его за бляху.

Звездец подкрался незаметно, думаю, испил молочка, будь оно неладно. «Откуда сам?» – вопрошают. «Из Томска!» «Сибиряк?! Ну, иди служи сибиряк!» – хлопнули по плечу и занялись своими чаями. На ватных ногах вышел из чайной и думаю, благо, что Серега в госпитале полежал и немного меня научил. Хотя, не стали бы они грубо приставать в людном месте, скорее всего.

Тут подходит подговорщик со второго взвода, протягивает пряники и ещё спрашивает, ну, как там, мол? «Пошёл ты... со своими пряниками!» – рыкнул я, отодвинул постылые пряники и дел с ним больше не имел...