В утробе Лайзы

“В утробе Лизы, Бити, больше не будет щекотуна”, - сказала Мамочка, когда она подтащила корзину с шерстью поближе и взяла свои открытки.
“Я не "щекочущий пушсон " и не Бити, время рабыни не бесплатно; но
то, как Лиза однажды обошлась с ней, было проявлением осторожности.

“Лайза никогда не была семенем, но однажды почувствовала, что и "den hit
были всего несколько минут, и она ни с кем не разговаривала, пока не вышла
ничего себе, но ты выглядишь потрясающе, мизербул и поли. Теперь я буду могучей старушкой,
если она хочет, а я предполагаю, что она такая, я просто скажу, что это де
если Лайза будет виновата в своих грехах, они вряд ли умрут, очень
она этого хочет, и я знаю, что Лиза такая разбойница, что она очень хочет
умереть, - загадочно добавила мамушка, когда длинный мягкий рулет вырос под ее
манипуляциями. Раздался хор вопросов от квилтеров, которые
склонились над рамкой, но мамушка высвободила рулон и положила свежую шерсть
между своими карточками, прежде чем заговорить снова.

“А-а-а, лоузи! — этот старый мир был ничуть не лучше, чем ты, но я
не говори, что лорд гвин не позволит ударить мерзавца слабаку — он хочет, чтобы его
владей собой, и "пусть хит очистится, у него самого не хватает того, что заложено в природе"есть! ”
“ Расскажи нам о Лизе, мамуля! ” хором раздалось из-под одеяла.

“ Ну—ну... пока подождем, - сказала мамушка. “Подожди, пока чиллен ляжет в постель,
расскажи, чем занимается Лиза, сколько лет не чиллен,
как сильно знать, кто они такие ”, - и мамушка снова вздохнула, затем работала в
тишине, погруженная в глубочайшее раздумье.

Итак, квилтеры рассказывали свои собственные истории, сначала веселые и яркие, но по мере того, как
вечерело, они становились призрачнее и таинственнее, пока
последний ряд ракушек в рамке был свернут — затем стеганое одеяло было
снято, и на стол были поданы сидр и пряники.

На тлеющее заднее бревно были сложены свежие дрова, так как стегальщики
придвинулся к огню с нагруженными руками, и мамушка, очнувшись от
своих грез, отложила карты и разгладила фартук,
готовясь. В приготовлениях мамушки всегда было много церемоний
ее искусство не было избитым частыми повторениями, и
вот какую историю она рассказала квилтерам:

Бити была единственным ребенком у "Рии" Масс Дика и "Лайзы" Бити,
седьмая дочь родилась в вуали, к тому же появилась на свет не вовремя
когда Бити давно перестала искать новых детей; поэтому, когда
они привели ее к дядюшке Каспару, который был худу и был отдан
пророчествуя, дядюшка Каспар заключил ее в объятия и долго и серьезно смотрел ей в лицо.Теперь большинство младенцев, даже со дня своего рождения, испытывали бы благоговейный трепет перед взглядом дяди Каспара, потому что дети могут видеть правду легче, чем взрослые люди; но какой бы юной ни была Лиза, она вцепилась кулаками в его длинную белую бороду и закричала. Затем дядюшка Каспар опустил ее на землю и зловеще покачал головой в ответ на столь раннее проявление неуважения. Некоторые были достаточно смелы, чтобы утверждать, что он тут же наложил проклятие на Лайзу; но несомненно то, что Бити похолодела, пока он говорил, потому что, вместо того, чтобы произнести с его благословением, дядюшка Каспар нервно подёргивал свою бороду.“Это чили”, - сказал он, указывая своим длинным пальцем на молодую луну, сияющую над поляной, - “я рожден могущественным, хорошим, эр-эр могущественным
Эбилом... Но я сеял это с деревьев, и я боялся ее... я боялся!

Бити была швеей Старой мисс, и седьмая дочь была сшита
большая часть работ проводилась в “Большом доме”, но Бити беспокоилась о дядюшке Каспаре проклятие на ее ребенке, и по ночам она лежала без сна, думая об этом
хотя ’Лайза росла и крепла, несмотря на опасения Бити
и проклятие дяди Каспара, и, скорее всего, был таким же придирчивым, как Оле
Массе когда-либо принадлежал, и, как сказала Старая мисс Бити, когда она, рыдая, рассказала свою историю горя.

- Но у нее был ужасный характер, старая мисс, - простонала Битти, - и я
не могу заставить де аппер хана напасть на нее, отхлестать ее по полной, пока она не
слива не выдохлась. Неблагодарное семя, это настоящий ниггер, и маленькая эс
она такая, она видит то, чего я не вижу, ни при свете, ни в темноте,
и она кричит, и разговаривает с ними, и бьет меня до крови, как рин
коул—бей до, Старая мисс!”

“Тише! это все чепуха, Бити!” - сказала Старая мисс, “но
не обращай внимания на вспыльчивость, со временем все наладится ”.

Но, согласно стандартам Бити, все пошло не так, как надо; и когда
"Лизе было около годика, Бити больше не могла этого выносить, поэтому она
посоветовался со старым Маумером, который торговал чарами и заклинаниями, о снятии
проклятия дяди Каспара, потому что ’у Лизы был припадок и изо рта шла пена
. Все, даже Старая мисс, говорили, что это "зубы Лайзы";
но Бити знала лучше, и, стоя на коленях, она поклялась обменять Маумеру
все ценное, что у нее было, если Маумеру останется только поработать над
проклятием. Затем Маумер приготовил таинственный жирный состав, чтобы натирать десны Лайзы, и сделал ожерелье из маленьких веточек колючего ясеня, и,
нанизав на нее зуб аллигатора, она трижды обмотала им шею ребенка.

У Лайзы больше не было припадков, но, несмотря на обаяние, ее характер не проявлял
никаких признаков выздоровления, и Маумер, хотя и сохранила все, что было у Битти
сокровища, в отчаянии бросил это дело.

“Я не могу любить дядю Каспара, - признала она, - потому что он слишком
силен. Дядя Каспар - могущественный маг, но я тоже такой, и мы с ним
вук, и обаятельный старина Маумер, вук, замыкает шествие, и Стэн дар
ухмыляется при одном толчке. Я не могу найти общий язык, но мне это нравится,
Очарование дяди Каспара не убьет ее, но тебе лучше позволить этому чили
”Лоун, Бити, убавь в себе родни, пока дядя Каспар не перезвонит де касс".

Поэтому Бити подавила свою печаль и попыталась поверить Старой мисс, и все
свободное время она тратила на то, чтобы шить изысканные наряды для своей седьмой
дочери из вещей, которые подарила ей Старая мисс. Остальные шестеро
по ее мнению, могли ходить в лохмотьях, полуодетыми и грязными,
но ребенок, находящийся под проклятием, должен быть одет как “леди”.

День, когда Старая мисс послала за Лизой, чтобы та приехала в “Большой дом”, был
событием в домике Бити, потому что никто из детей Бити не был таким
удостоенная этой чести раньше, и теперь Лайза была достаточно взрослой, чтобы играть с малышами Старой Мисс.Круглое черное личико Лайзы сияло всем блеском, который могли придать горячая вода и мягкое мыло; ее передничек в синюю клетку был безупречно опрятен,а тугие “обручи” из пушистых волос, обрамлявшие маленькую круглую
головку, на самом деле были перевязаны алой лентой там, где они соединялись.
- Мин, Лайза, ты говоришь “мэм" и "Да, сар тер дем чиллен", если
они меньше тебя, ”если они - это вы", маленькие Марстер и мистисс ",
сказала Бити, напуская на себя важность.

Но гордость Бити была недолгой, потому что "Лиза оказалась настоящим марплотом
среди детей, и, менее чем через полчаса служения,Бетти, вторая медсестра, унесла ее в Каюту, которая “очень любезно объяснила, что я бы лучше приручила гремучую змею и приручила Бити ”Лиза!"

С пиканини было то же самое; смелее с теми, кто был ее собственного цвета
всегда раздавался плач, когда ’Лиза была на ногах и, наконец, состарилась
Маумер надрал ей уши и отослал из детской, так что, какой бы маленькой
она ни была, Лизе ничего не оставалось, как пойти в поле.
Там она снова затевала пакости, и угрозы и кнут
надсмотрщика были для нее пустяком, потому что жабы и ящерицы выпрыгивали из
ее мешок, когда хлопок приходил взвешиваться, и она хранила четвертаки
всегда была начеку, ожидая каких-нибудь своих самых безобразных выходок. Говорили даже,что от удара плетью надсмотрщика по ее спине не осталось ни единого рубца, но что она смеялась ему в лицо, пока он потел, потому что была очарована.

Время шло, и более миловидную негритянку, чем Лайза, было бы
трудно найти, и Бити, гордая, хотя и в трауре, расточала свою маленькую
все зависело от нее; но ее ребенок никому не был другом, за исключением, возможно, дяди Каспара и его сына. Им одним она рассказывала о своих радостях и о своих
печалях, и Бити в ужасе смотрела на утенка, над которым она парила.

“Удар был бы таким сильным”, - призналась она Маумеру, чье обаяние
давно перестало даже “сталкивать рога” с дядей Каспаром, “если бы она этого не сделала"
я сразу понял, что затеяли дядя Каспар де Стен
и не верит в правду, и говорит, что он не любит ругаться, и убивает моего старину
мех Лизы мех его мальчика, зонд попал, - сказала Бити со вздохом. “Сделай
отстойник, Маумер, ради любви к Горду—сделай отстойник, ради любви к тебе
”Лиза д' Мейри с де дебилем!"

“Хитом были эти слова, которые она немного должна была произнести”, - сказала мамушка, придвигаясь
поближе к огню. “ей следовало бы прикусить язык, прежде чем она позволила это
распущенный мех, в котором она так ругалась, и бросила вызов де дебилу, и
де дебил тук попал, и теперь хитом были худу джин дебил, и дэбил джин
худу и Лайза были де боном!”

Согласно the thoughtful, это было примерно в то время, когда дьявол
разгуливал по земле для своего ежегодного отдыха, и, что с любовью
дел с белыми и черными, а также “прелестей несчастья” в Кварталах у него было
на одной плантации их хватило бы, чтобы он спокойно работал шесть лет
месяцы; но он был полон решимости ускорить дело, поскольку его ожидали другие
удовольствия.

Все это время дядюшка Каспар просил ’Лизу для своего мальчика; иногда
угрожая, иногда умоляя; поэтому, когда пришел дьявол и забрал ’Каспара
не раз “вылезал из кожи вон”, чтобы угодить ему, этому худу упомянул об этом романе, а также рассказал о проклятии, которое, по мнению Бити, он наложил на Лайзу.

Это заставило дьявола оглянуться, и когда он увидел "Лизу и Дядю"
Каспар потребовал от него комментариев, тот откашлялся и сказал,осторожно: “Посмотрим”.Как раз в это время начался танец худу в темноте
луны, и в свете факелов стояли дьявол и дядя Каспар
переодетый, в дверях хижины, и наблюдал; и как "Лиза вела
танец, с искаженным экстатической страстью лицом, раскачиваясь
опустив ее тело почти на землю, дядюшка Каспар снова нажал на дьявола, требуя
комментария; но дьявол снова откашлялся и сказал: “Мы посмотрим”.

Той ночью дядюшке Каспару приснился сон, и в нем он увидел мир
расколотым пополам, и его мальчик Амасия стоял с ним по одну сторону, а
дьявол и ’Лиза - по другую. Между ними была бездонная пропасть, и
о чудо! во сне глаза дьявола были устремлены на него, и пламя
горело в глазницах дяди Каспара. Тогда дядюшка Каспар вспомнил о
кладбищенском песке, который носил в кармане, и, подобрав его, он
бросил его в глаза дьяволу, так что он ослеп и корчился от боли.
Тогда дядюшка Каспар во сне устремил свой взор на Лизу и привлек ее
своим взглядом; и, трижды обхватив голову руками, она наклонился и, протянув руку через яму, вырвал три белых волоска из Разорвала бороду Каспара; затем, ухватившись за длинный конец бороды обеими руками, она перемахнула на другую сторону и положила ладонь на его руку. Амасия посмотрел, затем трижды взвыл и убежал вприпрыжку в
облике желтой собаки.- Ну, - сказала мамушка, - после этого сна дядя Каспар больше не говорил о свадьба ’Лизы и Амасии, но сидел, крутил в ладони свою белую бороду
и смотрел на ’Лизу.И Амасия сам настаивал на своем и уговаривал Бити позволить ему жениться Лиза; но Бити боялась обещать из-за проклятия дяди Каспара
и боялась не обещать, и так исхудала, думая о вечером Старая Мисс дала ей тонизирующий напиток из уксуса и ржавых гвоздей.
Снова наступила полнолуние, и настало время для темной
работы; поэтому дядюшка Каспар сел и пощипал бороду, и, забыв о своей
исполняя долг перед сыном, мечтал, чтобы он женился на Лизе. В течение всего дня
он видел сон, пока негры были в поле, пока они боронили,
пахали и сеяли, потому что дядя Каспар был освобожден и его время истекло
его собственный; и дьявол, взбаламутив зеленую воду протоки, рассмеялся
громко, что дядюшка Каспар передумал.

Но страсть все росла и росла, и однажды темной ночью, когда ветер в
болотных ивах затих и почти не было ряби, даже на на середине реки дядя Каспар отвел Лайзу на берег и,подняв туман, показал Лайзе сквозь туман сокровища земли.
Из русла реки поднимался большой белый дом с его массивными колоннами, темными, но настоящими, и белыми занавесками, развевающимися в тумане.
Затем дядя Каспар обернул вокруг ее тела ткань из шелка и жемчуга; и
на ее лодыжках и запястьях даже в темноте поблескивали золотые браслеты
ночь и туман; в ушах у нее были большие золотые кольца африканской
принцессы, а на шею дядя Каспар намотал бусы, которые сияли, как звезды.

На мгновение худу остановился, чтобы "Лиза могла получше рассмотреть"; затем,
не нарушая тишины, он встал позади девушки, махая рукой, чтобы та
тайна исчезла, и большой белый дом погрузился в русло
реки, ткань из жемчуга и золота упала, бусины, которые
сиял, как поблекшие звезды, и вокруг была только разорванная рыболовная сеть
Плечи и огоньки Лиза в речных камышах на запястьях. Через
темно-раздался голос несчастью:“Оле Каспар богат—оле Каспар свободен— все будет по-твоему, если ты этого хочешь Мэйри Каспар”. Но ’Лиза дрожала под влажной рыболовной сетью и просила дядю Каспара дать ей время.
Всю долгую ночь она попеременно то смеялась, то плакала, то заламывала руки.
“Что я собираюсь сделать? Что я собираюсь сделать с тек—де-оле-эр-де-янг-ун?”
она плакала. -“Вот что, - сказала мамушка, - если бы де сперрит была хороша и в ней был талант,но она никогда не называла имя Господа, так что ей не нужно никаких "уточнений"он ”.

Блеск великолепной вещи все еще был в памяти Лайзы, но
сквозь все это вставало уродливое, морщинистое лицо дяди Каспара;
но дядя Каспар был богат — у дяди Каспара были дома и золото. Затем из
темно вскочит виде молодой Амасия, растягивая его
большие, сильные руки к ней, даже сквозь вуаль из белой бородой
плыла между ними.Но к рассвету Лайза приняла решение, и Бити, бледная и пепельно-бледная,привязала лист подорожника к собственному лбу и пропела песню смерти из
своей хижины.Весь день Старая мисс ждала Бити, но Бити забыла обо всем на свете.
Напрасно старый Маумер мазал ее бальзамами, чтобы снять чары безумия, из хижины по-прежнему доносились предсмертные вопли, и Бити не находила утешения.
* * * * *
Плантация была в восторге от новости о предстоящем браке Лайзы с худу, который по возрасту годился ей в дедушки. Сплетники зашевелились это, и старики курили это в своих трубках. Даже пиканинни использовали это в своей игре и пели, используя недавно изобретенный шаффл:“Лоуси Мэсси, что натворила Лайза Хэб,
Старый человек убил своего сына”.
И дядюшка Каспар, опираясь на свою палку, торопил Лизу на свадьбу,
и для свадебного фокуса высверливал жемчужные раковины речных мидий
и нанизывал их себе на бороду; и каждую ночь, чтобы Лиза еще больше уверилась в
своем уме, он поднимал туман и показывал ей сокровища
они должны были принадлежать ей в день свадьбы.

Мало-помалу, под действием чар, наложенных дядей Каспаром, Бити перестала играть
песню смерти и, встав с постели, украла у Старой Мисс
шкаф с рулоном блестящего атласа, из которого получится чудесное платье для Лайзы,
а дядя Каспар снова натачивал ракушки, и Бити не спала всю ночь, чтобы
украсьте ими подол подвенечного платья Лайзы.

В эти дни дядя Каспар тоже был занят, потому что внизу, в ивняке на болоте
Амасия лежал в трансе, и никто не пришел ему на помощь. Он должен был находиться в
трансе до окончания свадьбы, когда проснется танец худу его; и вот дядюшка Каспар своим обаянием уничтожил все, что могло встать между ним и ’Лизой.
* * * * *
Новая луна, сказала мамушка, почти родилась, а время пребывания дьявола на
земле было коротким. Он снова сел у ленивой воды протоки и
помешал ее палкой, и из нее появились мокасины, угри
и жабы, чтобы выполнить его просьбу. Он тихо свистнул, и с деревьев
на зов своих откликнулись летучая мышь, сова, сойка и ворона. хозяин; и там, в сердце своем, дьявол позавидовал дядюшке Каспару изахотел ’Лизу.
Приняв облик летучей мыши, он слетел по дымоходу дяди Каспара и, позаимствовав
Сняв шкуру Каспара, пока он спал, он спрятал обнаженное тело в дупле
дерева и вернулся в хижину худу, чтобы поспать.
Когда наступило утро, он стоял рядом с ’Лизой, когда она работала, и торопил
ее на свадьбу; и ’Лиза, глядя на морщинистое лицо и бледность
борода, полагал, что она смотрит на дядю Каспара.

Итак, они назначили первую брачную ночь, и старик Бити, околдованный
дьяволом в шкуре дяди Каспара, украл у четырёх свиней и трех овец. Оле Марсе, и приготовила отличное барбекю для свадебного ужина.
Но "Лиза плакала, что время приближается, потому что в глубине души она
любила Амасию. Тогда дьявол в шкуре дяди Каспара поднял более густой
туман и показал ей больше сокровищ, чем сделал дядя Каспар, пока
ее слезы высохли, потому что "Лиза была наполовину алчной, наполовину развратницей, - сказала Мамочка.
К этому времени дьявол превысил свой лимит, ожидая свадьбы. Но, наконец, наступила ночь, и люди собрались издалека и вблизи, чтобы посмотреть на свадьбу.

Бити встала, как во сне, и одела Лайзу в длинное атласное платье,
и слезы, падая из ее глаз, блестели на нем, как жемчужины,
потому что Бити была уверена, что что-то не так. Снаружи раздался голос священника, звавшего Лайзу, и "Лайза прошла через дверной проем и встала рядом с дьяволом в шкуре дяди Каспара чтобы выйти замуж. Собравшиеся затаили дыхание, а священник поднял руку и заговорил. Дьявол сделал вид, что собирается ответить, но кожа дяди
Каспар вскрикнул. -“Что это?” - спросила Лиза, широко раскрыв глаза.
“Ничего, кроме этой маленькой птички, которая плачет во сне, моя дорогая”, - прошептал дьявол.
Священник снова заговорил, и снова дьявол сделал вид, что хочет ответить ему,
но кожа дяди Каспара растянулась и треснула, и все люди услышали это.
“Что это?” - вскричала Лиза, дрожа и в испуге хватаясь за руку дьявола.
- Ничего, кроме того, что енот прыгает на тростниковом тормозе, - прошептал дьявол.
“Кто такой Оман?” - спросил пастор, которому не терпелось продолжить, потому что он
почувствовал запах барбекю и знал, что ужин готов и ждет.
“Я верю”, - сказал дьявол, осмелев, когда кожа дядюшки Каспара взвыла
и затрещала, и лопнула — и копыто и рога показались насквозь, и
там стоял дьявол, ухмыляясь ’Лизе сквозь кожу дяди Каспара’.,пока не погасили свет.

Тогда, по словам мамушки, все погрузилось во тьму; никто не поднял руку. Крики Лизы
становились все слабее и слабее, а потом все стихло.
В Кварталах шел мокрый снег и забрасывал людей камнями, но "Лиза и дьявол ушли, и от
свадебного пира не осталось ничего, кроме жалкой кучки пепла.

* * * * *
В наступившей паузе стрекотал сверчок; полено догорело, и
кувшин из-под сидра был пуст. Праздные квилтеры, благоговевшие перед шепотом, зевнули наконец, нить была оборвана — история была закончена, и собирание
складывая карточки в корзинку, мамушка сказала: “Спокойной ночи”.

КОНЕЦ