Визит Шута

- А знаешь, у меня есть, что сказать тебе, дружище, - громко сказал Шут, вылезая из пыльного шкафа.
- Это еще что такое? – Алька от удивления подпрыгнул на стуле. Старый деревянный стул жалобно скрипнул.
Стул? Откуда у него старый стул? Да что вообще происходит? Где он?
- Все в порядке, не переживай так, - успокоил его Шут, присаживаясь на корточки. – Ты спишь, этого места в реальности не существует. Это просто твой идеальный мир.
Алька оглянулся. Облезлые, когда-то зеленые обои покрывали стены. В углах развесилась паутина. У окна высился громадный письменный стол со столешницей, покрытой сукном, прямо как в 19 веке. На столе чернела старинная лампа и письменный прибор с чернильницей. Из угла мрачноватой комнаты манил в свои объятья черный кожаный диван. Торшер, будто висельник, возвышался над его подлокотником. И это вот – его идеальный мир? Да не может такого быть!
- Форма – лишь видимость, - тут же успокоил его Шут. – Сейчас этот мир таков, ты безмерно погряз в прошлом, и все эти аксессуары тебе необходимы для наиболее комфортного погружения. Однако! – тут Шут воздел к потолку палец, от чего часть штукатурки обвалилась прямо перед его носом. Выглядело это впечатляюще, будто наглый пришелец и в самом деле умел творить чудеса. – Однако, все может измениться в один миг!
Шут что-то замысловатое прокрутил рукой, то ли чертя в воздухе какой-то знак, то ли наматывая на запястье невидимую нить. И вдруг прямо посреди стены появилось поле, усыпанное маками. Летнее поле, залитое солнцем, звенящее цикадами и манящее сонным красным великолепием, возникло на миг посреди забытой старинной квартиры. Только на миг. Шут повел пальцем из стороны в сторону и волшебный мираж исчез.
- Так вот, дружище, - продолжил свою речь неведомый кудесник, – не охренел ли ты?
Воцарилась звенящая тишина. Алька ждал продолжения речи. Шут тоже ждал. Видимо ответа Альки. Первым не выдержал человек:
- Когда? – слегка заикаясь, выдавил из себя мужчина первое, что пришло в голову.
- Да вот, лет пять назад… - ничуть не удивившись, ответил Шут.
- Эм… - замялся Алька, - в каком смысле?
- В смысле... в смысле. В том-то и дело, что смысла нет. У меня есть, а у тебя... куда ты дел смысл, скажи на милость?
- Я не очень понимаю… - Алик совсем потерял нить беседы. Он спит? Идеальный мир? Прошлое, настоящее, охренел?.. О чем вообще разговор и кто этот противный тип?
- Ну хорошо. Допустим, что ты не понимаешь. Хотя конечно же понимаешь, но не веришь в это. Впрочем, не важно, оставим. Вот скажи мне, ты куда живешь?
- Куда?
- Куда, куда… - ворчливо повторил Шут. – Ты. Живешь. Куда? Ну ладно, проще – чего ты хочешь? Чего ты вообще хотел в последние годы? Хоть что-то! Ну? Живей, живей!
- Стать замом, - выпалил первое, что пришло в голову, Алька.
- Замом! Вот именно! – возликовал Шут.
- А разве это плохо? – растерялся Алька.
- Плохо? Вот именно! – радостно ответил странный незнакомец.
- Я совершенно ничего не понимаю, - Алька решил, что надо взять эту нелепую ситуацию под свой контроль, хватит уже болтаться в ней как рыба в проруби. – Если это сон, то я желаю немедленно проснуться. Вот это мое самое настоящее желание!
- Ха! – громко бахнул Шут. Этот звук шел будто откуда-то из преисподней, настолько он был жуткий и звонкий одновременно. – Ха! Конечно, он теперь желает. А где были твои желания раньше? Ладно желания. Почему же так пресно, скучно, обыденно? Почему не через пень-колоду или, скажем, кверху брюхом? Я спрашиваю тебя, от чего ты забыл обо мне?
- О… тебе? – еще больше ошалел Алька… - А ты вообще кто?
«Кирюха… - промелькнуло в голове мужчины. - Вот с ним точно все было через пень-колоду и кверху брюхом. Правда, к счастью, до брюха не дошло… Это был его старинный знакомец, бандит родом из девяностых, с которым он мутил когда-то до ужаса крутые дела. До 2002, когда Кирюху пристрелили-таки где-то в лесах под Лобней.»
- Ну ты совсем дурак, да? Хотя, если бы совсем, я бы не пришел и не ругался… - видимо расстроился Шут и устало опустился на подлокотник дивана. – Ну вспомни, тебе год. Тебя кормят с ложечки, одевают, обувают, заботятся, за ручку водят, подхватывают, чтобы не упал… помнишь?
Странно, но в этот момент Алька ясно вспомнил, как это было. Ощущение уюта, защищенности, огромного манящего мира и полной безопасности. И все же что-то беспокоило... но что?
- Вот скажи мне, дружище, зачем же ты вырвал у мамы ложку и попробовал есть сам? Ну ответь, нахрена? – воскликнул Шут с какой-то дикой душераздирающей тоской.
И вдруг Алька почувствовал это. Желание сделать так, как хочет он. Нежелание примиряться с тем, что есть в мире. Жажда сделать по-своему, так, как надо ему, так, как никто еще не делал!
- Потому что захотел сделать сам! – воскликнул мужчина и от нахлынувших чувств даже вскочил со стула.
- Ну что ж. И так бывает, - довольно кивнул Шут. – А дальше?
- Что… дальше? – не понял Алька.
- Дальше когда сам? – гость нахально улыбался, явно считая, что Алик должен легко его понять.
Внезапно пришло воспоминание. Девочка в саду. Кажется Марина… или Мария… Нет, Алька точно помнил, что Риша, ее звали Риша. У нее были самые волшебные светло-пшеничные волосы и глаза цвета хмурого неба. Ее нельзя было бить, Алька это твердо знал. Но он не мог стерпеть, что она так красива и так недоступна. И он ударил ее альбомом для рисования. И Риша посмотрела на него своими глазами, наполненными тучами, и из туч полился дождь. Это был миг счастья.
- Но это же плохо… - растерянно прошептал Алик, мужчина 44 лет, безнадежно застрявший в своем странном сне.
- Да кто же спорит, - хихикнул Шут, - но все же ты вызвал дождь! А самое главное – взгляд. А дальше, помнишь, что было дальше?
Алька помнил. Из его альбома выпал листок с портретом Риши. Никто на свете не смог бы узнать ее на этом рисунке. Но она все поняла. Они дружили до самого третьего класса, пока она не перешла в другую школу. Вернее друзей, честнее любви, откровеннее разговоров, пожалуй, и не было больше в его жизни.
- Ну да… - вздохнул Шут. – Ладно, оставим детство. Ведь и вправду в это время быть со мной легко, потому что пятки легкие, бежишь и творишь – делов-то! И мысли прыткие, ведь ничто не навечно и все навсегда… Хорошее время. Давай дальше.
- Дальше? Но я никак не пойму, что от меня нужно?
- Вспомни! – прикрикнул Шут.
Потолок развалился на две половины и вылился на Алика лавиной. Настоящей снежной лавиной.
Это было в 20 лет. Он в одночасье, сдав летнюю сессию, собрался и рванул на Эльбрус. Зачем? Почему? Да он сам сейчас не мог вспомнить. Просто вдруг при появлении последней надписи «отлично» в зачетке, возникла и настойчивая мысль про горы. А если горы – то Эльбрус, а что же еще? Там он встретил Димку. А если бы не поехал? Неужели его жизнь могла пройти без лучшего друга? От этого предположения Алька похолодел. Лавина, прошедшая совсем рядом, вечера у костра, восхождение из последних сил, косы Милки, что шла перед ним, вершина и рассвет… Все это было прекрасно и жутко, но главным в том приключении безусловно было одно – парень всего на год старше него, так же, как и он сам, внезапно сорвавшийся в горы без подготовки и опыта, тот, что штопал его разодранную о лед ногу, тот, что потом был свидетелем на его свадьбе. Друг. Он мог бы его никогда не встретить.
- Ладно, ладно. Давай про работу, - хмыкнул наглый Шут. – Чтобы уж совсем… добить.
- Да понял я, понял, - отмахнулся Алька, - ты говоришь о глупостях, которые я делал в своей жизни. Но не все глупости заканчивались так хорошо…
- Ну что ж ты маленький плачешь? – внезапно всхлипнул Шут.
- Я? Я не плачу! – Алька обернулся к нежданному гостю и увидел… ежа. Куда делся наглый Шут, что еще минуту назад звенел колокольчиками на колпаке?
- Ежа, ежи, еже, ибо, вдруг, - глубокомысленно вымолвил Еж и свернулся калачиком. – Глупости не глупы, если не заканчиваются. А если заканчиваются, то безусловно безрассудны. Как ты.
Алька внезапно испытал зудящее, почти необоримое желание достать из ящика стола… шахматы. Что это за стол и почему во втором ящике сверху лежит лакированная коробочка с изящными фигурками внутри – он не понимал, но твердо верил, что так оно и есть. Мужчина неспеша подошел к столу, потянул на себя тяжелый деревянный ящик… Шахматный набор был на привычном месте – рядом с отверткой и зубилом. Однако. Алька постарался не удивиться. Он молча достал шахматы и стал раскладывать их на столе.
- Да не поможет, - фыркнул Еж и чихнул.
- Логика помогает всегда, - уверенно возразил Алька. В этот миг ему показалось, что он начал понимать правила этого странного сна.
- Не сегодня, и не вчера, - в упор глядя на Альку черными глазками-бусинками вымолвил загадочный Еж.
Вчера…
Метель мела с самого утра. Захар Евгеньевич был явно не в духе, он всегда реагировал на давление, и, наверное, Алику не стоило… Но разговор был запланирован уже давно, а Кондрат – теперешний зам – вчера официально подал заявление по собственному. Откладывать было некуда. Алик зашел в кабинет совершенно подготовленным. У него было предложение, от которого директор не мог отказаться. Идеальный преданный сотрудник, десять долгих лет посвящавший всего себя любимой компании, лояльный до мозга костей, эффективный во всем, что ему поручают… Кого же еще можно выбрать на должность нового зама? Жениха дочери – вот кого! После пятнадцати минут, проведенных в кабинете директора, Алька вышел через дверь на какую-то иную планету. Планету, где он вечно будет руководителем отдела планирования, где у него не будет загородного дома и яхты, где прекрасные девушки не станут падать к его ногам, услышав, что он зарабатывает больше миллиона в месяц… Планету, к жизни на которой он совсем не был готов. Что теперь? Ему 44, нет ни жены, ни детей, потому что он ждал того волшебного мига, когда сможет бросить к их ногам все, чего бы они ни пожелали, он пахал для этого как проклятый 24 на 7, он добивался… Но…
- А что я мог сделать? Ударить его папкой по голове? – в изнеможении выкрикнул Алька.
- А зачем? – хитро улыбнулся Шут. Да, ежа не было уже и в помине, на диване вольготно развалился прежний нахальный паренек в полосатом костюме с дурацкой шапкой на голове. – Самый желанный дождь бывает лишь раз в жизни.
- Выброситься из окна… - тихо прошептал Алька.
- Слишком умно, - серьезно возразил Шут.
- Жениться на его дочери вместо того выпускника МГИМО, - предложил уставший мужчина 44 лет.
- Ну вот еще, нужна нам эта Наташка.
- Снять штаны, выпить всю воду в его кабинете, швырнуть в него статуэткой Венеры, пригрозить судом, запороть годовой план, закрыть кран…. – Алька уже просто нес все, что приходило в голову.
- Закрыть кран! Конечно! – вскочил Шут.
- Что?
- Кэмбридж. Помнишь? Закрыть кран!
- А… Предложить ему тот вариант развития, что я выдумал на этих дурацких курсах? Но это же... пьяный бред!
- Или нет.
Шут уселся обратно на диван, скрестил ноги и принялся сосредоточенно медитировать.
- Миксованный режим поставок… В нынешних условиях... Мера случайности при таком раскладе… зависит от импорта, но все же…. Закрытое смешивание…. А если?.. – в исступлении бормотал Алька, совершенно перестав обращать внимание на Шута и странную комнату.
Из воздуха возникали какие-то бумажки, планшеты, компьютеры. Алька что-то там записывал, подсчитывал, охал и подпрыгивал, бормоча под нос: «Работает, работает же! Непонятно почему, но работает!».
- Ну и славно, - потерев коленки, удовлетворенно сказал Шут. – И почему эти люди все время забывают, что созданы по образу и подобию Божьему? Ведь сказали им это давным-давно. В «не убий» - верят, в «не укради» - верят, а вот в такую простую вещь… И как не понять, раз Бог сотворил все сущее, то и они, как дети Божьи – творцы. Возьми и не поверь в то, что как есть – так и правильно. Возьми и возжелай, чтобы было иначе. Возьми и сотвори свой собственный мир, который лучше имеющегося. Что сложного? Да ничего сложного!
В этот момент Алька отвлекся от создания нового супермасштабного безумного проекта. Посмотрел на Шута и внезапно ответил:
- Сложно об этом вспомнить.