Медбрат. Написано на основе реальных событий

Здравствуйте. Разрешите представить результат совместного творчества с парнем, которого я знаю, как «позывной Кудесник». Стихи сочинены им, мной лишь немного подправлены (убраны нецензурные выражения).

Эвакуационный УАЗ (в простонародье «буханка») мчался чудилось сквозь жёлтое колышущееся море подсолнухов. От яркого солнечного света хотелось постоянно щуриться и почему-то щемило сердце. Наверное, потому, что каждый сидящий внутри понимал — мирная атмосфера не очень надёжная, почти призрачная. В любую минуту возможен прилёт снарядов или дрона камикадзе. Для нацистов, обученных европейскими и американскими псевдодемократами, медицинские машины — особо желанная цель. Им привычнее не сражаться лицом к лицу, а подло терроризировать, обстреливать тех, кто не даёт сдачи. В подтверждение этого приходилось регулярно объезжать выбоины и воронки от прошлых взрывов.

— В первый выход боевой,
— Ты не трусь — Бог с тобой,
— Что отмерено судьбой,
— То и будет, брат с тобой, — еле слышно бормотал солдат с позывным Кудесник.

Он на днях придумал эти строчки и теперь отшлифовывал. Любимая гитара осталась где-то неимоверно далеко в прежней жизни, словно в другой вселенной, но выкинуть из головы привычное занятие парень не мог, да и не стремился.

— Через левое плечо,
— Смачно сплюнь, горячо,
— Выбор сделан тобой,
— Ты смелей шагай в бой!

— Это есть твой путь,
— И с него не свернуть,
— Предназначено судьбой,
— Ему быть пройденным тобой,

— Кем был раньше —забудь,
— Изменился твой путь,
— Вновь не станешь, кем был,
— Теперь будешь другим,

— Воин ты, ты солдат,
— На земле встретишь ад,
— Смерть познав станешь жить,
— Каждый мигом дорожить...

— Это также мой путь,
— И мне с него не свернуть,
— Предназначен судьбой,
— Чтоб быть пройденным мной.

— Чего ты там бормочешь? — бросил через плечо Исса (командир отделения эвакуации раненных), старательно объезжая взрывоопасные лепестки, разбросанные тут и там. — Молитву что ли читаешь? Не дрейфь, прорвёмся!

Тогда Кудесник начал декламировать в полный голос:

— Страх - нормальное состояние психики,
— Если боишься, значит вменяем,
— Бесстрашны лишь отмороженные психи,
— Такие быстро трехсотятся, умирают,

— Их Мара примет объятья,
— Валькирии поднесут кубки с вином...
— А мы и дальше будем бояться...
— Но выполнять задачи и не постыдимся потом.

Наконец вдалеке зазвучала канонада, окончательно рассеивая иллюзию идиллии. Как справедливо подметил российский журналист, военный корреспондент, писатель и блогер Семён Пегов, посетивший на днях эти края: "На Запорожском направлении бодалово не прекращалось ни на час. Кассетные боеприпасы на трассу Орехово — Токмак попадали каждые 20—30 минут. Артиллерия работала в режиме нон-стоп. Пехота противника то тут, то там пыталась пролезть". Именно потому бойцы не сидели безучастно, а выглядывая в окна, постоянно обозревали окрестности.

— Внимание, вижу бабу ягу (украинский дрон), отвлекись от виршей — воскликнул вдруг Исса и вдавил педаль газа в пол.

Ну вот и кончилась спокойная жизнь. Кудесник высунул в окно дуло автомата и нажал на спусковой крючок.

Нет, все прекрасно знали, что сбить гексакоптер, выглядевший издалека крошечной тёмной точкой, пусть и несущийся со скоростью не более 40 км/ч, вероятность минимальная, особенно если не стоишь на месте, а прыгаешь по ухабам. Однако и его стоит использовать, когда на кону собственная жизнь. Атаковал бы вражина сзади — несложно удрать, оторвавшись, но при летящем наперехват с передней полусферы — трудно рассчитать успеешь проскочить или нет. Во многом это зависит от водителя. Попав колесом в колдобину, глубокую рытвину или на лепесток, например, можно повредить ходовую часть и застрять, что уже случалось. Влияет также сила и направления ветра, опыт пилота БПЛА…

Конечно проще и безопаснее бы выскочить наружу и рассыпаться, спрятаться, затаиться в густых зарослях как перепёлки, оставив на трассе пустую машину, но тогда раненые на передовой нескоро дождутся эвакуации и могут погибнуть. Своевременно оказанная профессиональная медпомощь обычно спасает в 95% случаях.

Внезапно в небе блеснула небольшая вспышка.

— Гляди-кась кажись попал, — изумлённо присвистнул Исса, — а ведь шанс один на миллион.

— Это фигня, я белку в глаз бью, мастерство не пропьёшь, — тотчас похвастался Кудесник.

— Молчал бы уж. Небось и на охоту-то нормальную ни разу не ходил, — усмехнулся Исса.

Разгорелся спор. Парни весело забалаболили, перебивая друг друга. Расслабуха от морального напряжения требовала выхода.

— Держись!!! — внезапно заорал водитель.

Пока они радовались, откуда ни возьмись появился второй БПЛА, заходящий в атаку с другого боку. Через пару секунд Исса вдарил по тормозам. Автомобиль занесло, развернуло поперёк дороги и едва не опрокинуло. Рядом раздался взрыв. Шофёр тотчас газанул, и буханка рванула с места, однако одно колесо оказалось пробито.

Вскоре оно задымилось, загорелось, а потому машина не могла набрать большую скорость и оторваться. Баба яга преследовала практически до передовой, пытаясь добить, но удача теперь была на нашей стороне. Кудесник контролировал, когда полетит вниз очередной ВОГ (выстрел осколочный гранатомётный), предупреждал, Исса мастерски то ускорял транспорт, то притормаживал, лавировал, избегая поражения.

Наконец или снаряды закончились, или подошло время заправки топливом, гексакоптер удалился недовольно жужжа, как огромный обиженный оставшийся без поживы шершень.

— С меня коньяк, братуха, а был бы возможность, медалью наградил, — пробормотал Кудесник, облегчённо вздыхая.

— Конечно расскажем командиру, пусть подаёт наградной лист, а дальше уж как начальство рассудит, — пробормотал соратник, — Впрочем, доказательств-то у нас нет, кроме пробитого колеса. Можно попробовать первый беспилотник отыскать в подсолнухах, но не знаю сумеем ли? Место запомнил? Да и на линии уже стопудово заждались. Сам-то в порядке?

— Нормально, — прислушался к себе Кудесник, ощупывая, поглаживая ушибленную руку. — Переломов вроде бы нет, лёгкая контузия не в счёт, а остальное неважно. Надо спешить.

Вскоре буханка остановилась рядом с окопами. Это было хорошо, поскольку порой приходилось углубляться в серую зону, чуть ли не заезжая в укрепрайоны противника, что гораздо опаснее. Медики разбежались в разные стороны, туда откуда слышались призывные крики. Кудесник принялся за тяжёлого трёхсотого, поднесённого соратниками. Ему вдруг стало страшно, но не за себя. Легко и просто работать с манекеном на учебных занятиях, но рассматривая висящие лохмотьями клочки настоящей не искусственной кожи, разорванные окровавленные мышцы, обнажившиеся раздробленные кости живого стонущего человека … всё воспринимается совершенно по-иному. Однако руки выполняли заученные до автоматизма привычные движения: вкалывали обезболивающее, накладывали жгуты, бинты….

В это время местные солдаты подремонтировали колымагу, заменили колесо на запаску.

На обратном пути наших героев опять поджидал БПЛА, и снова началась смертельная «игра в догонялки», только теперь Кудесник не помогал подсказками, не пытался отогнать вражину огнём, а находился в салоне, оказывал помощь офицеру с ранением в голову. Лишь благодаря мастерству и большому опыту Иссы, удалось вернуться невредимыми, правда опять с пробитым колесом.

Передав раненых врачам, поставив очередную запаску, ругая на чём свет стоит нацистов, из-за которых никаких денег не напасёшься на резину, фельдшеры снова помчались на передок, поскольку второй дежурной группе их мед взвода повезло гораздо меньше. У Кагора (нач. мед. батальона) и Маяка (фельдшера) ВОГ взорвался непосредственно под буханкой, пробил два колеса и контузил военнослужащих, благо не убил. Пришлось им бросить машину и спрятаться в лесополосе.

Эта и последующие сегодняшние поездки прошли более-менее спокойно. Баба яга больше не терроризировала. Вероятно, вняв жалобам бойцов, на данный участок фронта было обращено особое внимание ПВО. Потом пересменка и отдых. Впрочем, передышка была условной, по крайней мере у Кудесника. Его никак не отпускало моральное напряжение. В голове самопроизвольно рождались строчки:

— Сижу перед госпиталем впотьмах,
— Нервно курю, дрожь в руках,
— Слёзы в глазах, хмурится бровь,
— Смотрю на ладони — там кровь.

— Боец, прошедший огненный ад,
— Забран с самого порога в вечность,
— Только навряд ли он будет рад,
— Наверно ему ампутируют конечность.

— Вместо того, чтоб валькирий любить,
— Мёд пить за столом с Одином,
— Ему придётся протез носить,
— Считая себя для девчат непригодным.

— Сумеет ли он простить и понять,
— Проклиная судьбу и войну тленную?…
— Надо дрожь в руках унимать,
— Угораздило ж попасть в медицину военную,

— Однако рано пока раскисать,
— Ёжит ли страх или совесть гложет,
— Докурю… и опять кого-нибудь спасать…,
— А ему авось Богородица поможет….

Уважаемые читатели, примерно так проходят рядовые будни обычного одного из множества мед взводов российской армии, прямо сейчас находящихся на передовой. Под озвученными позывными выполняют свой долг по защите нашей с вами Родины абсолютно реальные парни. Вот что пишет Кудесник:

— Мы служим в мотострелковом батальоне. Мед взвод состоит из двух отделений медицинского и эвакуации раненных. По штату мед. отделение — 4 чел., эвакуация — 8 чел. плюс 3 фельдшера в ротах, итого —15. По факту же на последнем боевом выходе нас было 6, одного ранило почти в начале, и мы впятером работали. Сейчас мы добились что нам ещё четверых перевели из рот и нас теперь 9.

Наш автопарк 2-е УАЗ буханки, на которых мы занимаемся эвакуацией, причём это личный транспорт, который ремонтируется и даже заправляется за свой счёт. Ещё у нас Газель, на которой мы доставляем больных в центральные госпитали, перевозим имущество и несколько легковушек, тоже личных.

Наша работа — эвакуация раненных с передовой, оказание первой медицинской помощи и доставка в госпиталь. Фельдшеров сейчас в ротах нет, поэтому мы и за здоровье личного состава части в небоевое время тоже отвечаем, лечим, доставляем в мед. роту, помогаем с оформлением выплат.

Наши базы — съёмные дома, которые мы самостоятельно нашли и оплачиваем тоже за свой счёт. На боевых одна машина с водителем-санитаром и медиком дежурит рядом с командным пунктом батальона, примерно в 5-7 км от передней линии фронта, вторая в Токмаке, но тоже на готовности два человека.

В полку хорошо налажена связь, у нас свои ретрики, покрывающие зону от Работино до Токмака. Благодаря этому нас координируют, и мы забираем 300-тых прямо из окопов и блиндажей передней линии, куда долетаем на буханках и спустя 30-40мин уже доставляем в госпиталь. При необходимости приходится и в серую зону заезжать за штурмовиками. Кстати, про того раненого спешу всех успокоить.

Бойцу в итоге конечность сохранена,
Он уж назад на фронт мечтает,
Проклинать нас не будет ни хрена,
А наоборот спасителями считает.

Но те эмоции, испытанные на крыльце госпиталя, навеки в памяти.