100-летие Марии Каллас

100 лет назад родилась МАРИЯ КАЛЛАС ,
великая жрица Храма Оперы, гений оперного искусства, чей "титул" - La Divina - слит с её именем навсегда, потому как родился не в результате рекламных кампаний и пиар-акций, а возник как естественное ощущение и определение природы её искусства.

В голосе и артистическом даре Каллас видели "дух воскресшей Малибран", её называли "Дузе оперной сцены". Её влияние на развитие оперного исполнительства невозможно переоценить. Её уникальный и неповторимый голос узнаешь с первой секунды - великий "некрасивый" голос, в самом звучании которого заложена тайна и какая-то вечная драма. Голос, который как никакой другой мог передать боль, гнев, страх, отчаяние, очарование и разочарование, смятение, жажду возмездия, муку роковой обречённости... Голос, который у кого-то вызывал неприязнь, но гораздо больше было тех, кого он забирал в плен, и слушая его, люди могли не просто внимать "красивому пению", но испытать потрясение, ощутить озноб, узнать в этом пении свои собственные силу и слабость, любовь и ненависть, надежды и потери...

Каллас умела так петь выходные арии своих героинь, что они не были презентациями вокальных достоинств примадонны - она пела словно бы всматриваясь и вслушиваясь в судьбу каждой из них, будь то Норма, Амина, Анна, Виолетта, Лючия...
Её Леди Макбет не была просто "злодейкой" - в ней, в её вокализации и интонационных построениях вы явно слышали глубокую душевную болезнь и ту маниакальную силу, которая разрушит и испепелит прежде всего её самоё. Слушая ариозо "Arrigo,ah parli a un core" в "Сицилийской вечерне", нас не покидает ощущение "сдавленного кома" горя и любви в звучании каждой фразы, включая последнюю каденцию арии.
Видавший и слышавший всё лучшее, чем был богат мир оперы того времени, Антонио Герингелли говорил, что когда в "Норме" она пела "In mia man alfin tu sei!" ("Ты в моих руках, наконец!"), ему просто становилось страшно за этого несчастного тенора.
Даже если взять то, что было сделано для записи, то и здесь мы найдём настоящие откровения! Например, Джульетта в опере Гуно, которую она никогда не воплощала на сцене и вальс "Je veux vivre", которой был записан на исходе карьеры с Жоржем Претром. Вы ни у кого не услышите подобного: с самого начала, все форшлаги не имеют ничего общего с привычными трескучими украшениями бравурной колоратуры - они словно "подёрнуты" страхом, затаённым испугом, смутным предчувствием гибели этой любви, но и верой в неё, в невозможность без неё жить...

Те, кто шли за ней или рядом с ней, её "собратья" и старшие товарищи по искусству тоже относились к ней совершенно по-разному:
"Каллас - это феномен!...как музыкант для меня она лучшая из всех. Какая у неё фразировка! Она - величайшая артистка. У неё фантастическая техника. Она во всём зрелый художник."(Тоти даль Монте). "Боже мой! Она же пела тремя голосами!"(Джина Чинья). "Она поёт словно с горячей картофелиной во рту"(Р.Такер). "Для нас Каллас была интригующей влекущей ЧУЖЕСТРАНКОЙ.. в ней были магнетизм, индивидуальность, способность петь драматическим голосом колоратуры...Самое манящее в Каллас было то, что её звук зависел от характера. Она всякий раз представала другой."(Рената Скотто). "Не люблю Каллас, у неё слабая школа. Артистка она была хорошая, но нас этим не удивишь."(Вишневская). "Лучше пятнадцать лет пропеть как Мария Каллас, чем тридцать как любая другая певица"(Беверли Силлз). "Моё чудо, моё музыкальное божество! Ни у кого я не слышала такой музыкальной фразы, как у Каллас...Каллас впечатляет вне всяких норм и правил. Я могу не знать музыки, которую поёт Каллас. Но я вижу, что она поёт , какую героиню, какое состояние. Она - гениальный музыкант...Я узнала о смерти Каллас в Сан-Франциско. Это был страшный день, день слёз. А вечером я пела для неё "Адриану Лекуврер"(Елена Образцова)...
В этих мнениях - в той же степени отражается Каллас, в какой личности авторов данных высказываний!
Однако, очевидно одно: явление Каллас во многом определило пути развития оперного искусства как минимум на последующие полвека.

В 1965 году она спела свои последние спектакли. Ей был 41год. А в сентябре 1977-го Мария Каллас в возрасте 53-х лет умерла в своей парижской квартире. Как говорили некоторые из тех, кто её любил - умерла от одиночества. Она завещала, чтобы её сожгли и прах развеяли над Эгейским морем.
Но есть то, что никогда не сможет стать прахом - уникальное искусство великой гречанки, магию которого мы продолжаем ощущать и сейчас, спустя более сорока лет после её ухода из мира сего, вновь и вновь слушая записи, запечатлевшие это чудо!



Материал с музыкальными фрагментами можно посмотреть здесь: https://vk.com/public158163621?amp=feed_notifications