Ночь и туман. Королевская кровь

09 декабря 1941 года

Париж, оккупированная территория Франции

Жюли Сен-Пьер (по документам, де Сен-Пьер) буквально с первых же секунд удивила Колокольцева – причём очень сильно удивила. Удивила потому, что выглядела… ну совершенно не как француженка. А как самая настоящая арабская женщина – причём изумительно, сногсшибательно красивая женщина.

Среднего роста; идеального телосложения; овальное лицо багдадской принцессы; смуглая, бархатная, тщательно ухоженная кожа без единого недостатка; тонкий прямой нос; пухлые чувственные губы; длинные, густые, роскошные, шелковистые иссиня-черные волосы; ярко выраженные, приподнятые густые брови; четко очерченная линия подбородка…

И, самое главное, глаза… Огромные, бездонные, миндалевидные карие очи, в которых одновременно была и мудрость суфия, и игривость одалиски; обрамленные густыми и естественно завитыми ресницами.

Её макияж был минимальным… собственно, мадемуазель Сен-Пьер вообще могла без него обойтись – за него постаралась природа. Ну, или Господь Бог – это уж кому как больше нравится.

Одета она была неброско, однако элегантно по-зимнему практично: белоснежный шерстяной свитер, ярко-алая шерстяная юбка ниже колена; чёрные плотные шерстяные чулки и изящные чёрные кожаные сапожки.

Белый-чёрный-красный – самое эффектное сочетание цветов. В стиле Лилит – баронессы Элины Ванадис фон Энгельгардт… или Третьего рейха. Впрочем, и Второй Германской империи тоже.

По документам ей было двадцать четыре года; однако выглядела она… да нет, пожалуй, не старше. А более взрослой… даже, пожалуй, зрелой.

Не дав ему и рта раскрыть, она сразу же взяла контроль за беседой в свои очень женственные – но явно очень сильные – руки:

«Добрый вечер, штандартенфюрер…»

Она явно неплохо разбиралась в званиях СС…, впрочем, для связной парижского Сопротивления это было естественно.

«Я так понимаю» – обворожительно улыбнулась она, «это я Вас должна благодарить за столь радикальное изменение отношения ко мне – и за поистине королевское обхождение…»

Эту фразу она произнесла на весьма неплохом немецком – почти без акцента.

«Хотя» – она улыбнулась уже игриво-лукаво, «я это вполне заслужила…»

Он изумлённо уставился от неё. Она объяснила: «В моих венах течёт королевская кровь. Моя мама – курдская принцесса династии Айюбидов родом из сирийского Курдистана; наш далёкий предок – султан Саладин, основатель этой династии…»

На самом деле, не Саладин (это прозвище дали ему крестоносцы, которых он победил – и даже вернул мусульманам Иерусалим), а Салах-ад-Дин…, впрочем, и это был его лакаб — почётное прозвище, означающее благочестие веры. Его настоящее имя, данное ему при рождении в городе Тикрите в Месопотамии – хотя его семья происходила из города Двин в Армении – Юсуф ибн Айюб.

«Аналогично» – улыбнулся Колокольцев, решив поддержать игру. И объяснил изумлённой принцессе: «В моих венах течёт кровь Гогенцоллернов – мой род фон Таубе их дальние родственники…». Объяснил на почти идеальном французском.

Теперь – к изумлению уже Колокольцева – изумление принцессы было таким, словно на её глазах в Париже на площади Звезды высадились инопланетяне. Причём одновременно с Венеры, Марса, Юпитера, Сатурна и планеты Набиру.

«Фон Таубе???» – с трудом переспросила она. «Вы Роланд фон Таубе??»

«С утра был» – спокойно ответил совершенно сбитый с толку Колокольцев. Ибо совершенно не понимал, чему она, собственно, удивляется.

«Национальный герой Франции…» – с изумлённым восхищением прошептала она.

Это уже не лезло вообще ни в какие ворота – хотя после откровения Николь Ру он думал, что его уже ничего не может удивить. Он совершенно искренне спросил:

«И кто же меня наделил столь лестным прозвищем, позвольте узнать? И за что?»

Жюли – надо отдать ей должное – практически мгновенно восстановила самообладание. И поэтому абсолютно спокойно ответила: «По обе стороны баррикад в нашей дурацкой гражданской войне – от маршала до де Голля»

«Дурацкой?» – удивился он. Она уверенно кивнула: «Конечно, дурацкой. Ибо нет более идиотского занятия для французов, чем убивать друг друга…»

Его это не удивило, ибо он помнил информацию, которую ему сообщил начальник МИ-6 полковник Мензис: «Гийом и его группа занимаются только разведкой»

Она глубоко вздохнула – и добавила: «А за что… за наводку артиллерийского огня линкора Страсбург в середине прошлого сентября… на логово Абсолютного Зла»

Это тоже его не особо удивило – ибо он доподлинно знал, что и от де Голля, и от Петэна информация текла просто Амазонкой. И в Сопротивление тоже…

«На храм Молоха» – спокойно уточнил он. «Я дал комендорам Страсбурга координаты подземного капища, в котором в жертву приносили детей…»

Она аж ахнула от ужаса: «Как описал Флобер в Саламбо?»

«Как описал Флобер в Саламбо» – эхом подтвердил он. А принцесса задала совершенно очевидный вопрос: «Вы здесь, чтобы покончить с Потрошителями?»

«Как догадалась?» – улыбнулся он. Она пожала плечами:

«По городу с самого начала поползли слухи, что Потрошители – это нечто неотмирно-инфернальное. Ты уже однажды справился с инфернальным злом – поэтому логично отправить бороться с аналогичным злом именно тебя…»

Глубоко вздохнула – и констатировала: «Я уже поняла, что представляю для тебя ценность потому, что ты считаешь меня важной птицей в Сопротивлении – а тебе почему-то нужна их помощь… только я не могу понять, почему…»

Он махнул рукой в сторону гигантской – во всю огромную стену карты Парижа:

«Подойди»

Она подошла. Он встал рядом… и у него чуть голова не закружилась от пьянящего аромата её духов. Он мысленно выругался: «Идиоты. Ну кому в голову пришла светлая мысль купить ей духи… мощностью с движок тяжёлого танка…»

Однако даже виду не подал. Жюли внимательно осмотрела карту и не столько спросила, сколько констатировала: «Флажки – места убийств?»

Он покачал головой: «Не всех… к сожалению. Мы точно знаем, что их было десять, но нам известны только восемь…»

«Ты думаешь, что двое убитых – из Сопротивления?» – удивилась она. «И что их соратники нашли и убрали тела, потому, что при убитых была какая-то важная информация?». Он кивнул.

Принцесса задумчиво кивнула: «Я слышала об одном погибшем – это курьер. Юноша… мальчик почти, ему было всего шестнадцать. Только я точно не знаю, где он погиб…»

Всё сходилось. Колокольцев вздохнул – и добавил: «Второй погибший – женщина. Британский агент. Я это знаю совершенно точно – но тоже не знаю, где – а мне это очень нужно знать…»

«Почему очень нужно?» – удивилась Жюли. Он объяснил:

«В моей команде есть человек, который по месту и времени совершения убийств может очень точно установить, где обитают убийцы. Но ему нужна информация по всем убийствам – иначе велик риск ошибки. Катастрофической ошибки…»

Она изумлённо посмотрела на него. Он объяснил: «Уже произошло десять убийств. Если произойдёт двенадцать, то последствия для Франции будут такими, что разгром французской армии, поражение в войне и оккупация большей части страны покажутся мелкими неприятностями…»

«Потому, что убийства совершает Абсолютное Зло?» – с ужасом произнесла она.

«Потому, что убийства совершает Абсолютное Зло?» – эхом подтвердил он.

Жюли Сен-Пьер задумалась. Затем решительно кивнула: «Хорошо, я помогу вам. Я действительно связная майора Гийома – и я могу организовать вам срочную встречу… тем более, что и он, и капитан Жак – ты же знаешь, кто он…»

Колокольцев кивнул: «Знаю, конечно». Она продолжала:

«… они оба знают о залпе Страсбурга и очень высоко о тебе отзывались. Поэтому не сомневаюсь, что они согласятся встретиться с национальным героем Франции… тем более, в таком действительно патриотичном деле…»

«Сколько тебе нужно времени, чтобы организовать встречу?» – нетерпеливо спросил он. Ибо времени было реально в обрез.

Она снова задумалась – затем снова решительно ответила: «Думаю, что через пару часов я смогу дать подтверждение. Сама встреча состоится… часа через три…»

«У меня есть условия» – сообщил он. Она пожала плечами: «Очень странно было бы, если бы их не было…»

Колокольцев перечислил: «Встреча три на три – я и два моих человека, один из них моя жена…»

Она изумлённо уставилась на него. Он объяснил: «Моя жена – комиссар убойного отдела берлинского Крипо…»

«Понятно» – с нескрываемым разочарованием протянула Жюли. «Семейный подряд, значит…». Он продолжил:

«С вашей стороны ты, майор Гийом и капитан Жак – больше об этой встрече не должен знать никто…»

Она кивнула: «Это в наших же интересах». Он продолжил: «Встреча в помещении; в доме, где есть телефон…»

Жюли удивлённо посмотрела на него. Он объяснил: «Я возьму с собой эту карту – и моего специалиста по криминальной геолокации. Встреча будет рабочей – мы покинем место встречи только после того, как определим место, где обитают эти… инфернальные существа…»

«Я поняла» – кивнула она. «Как только мы будем знать примерно, где, ты немедленно спустишь на это место всех собак… точнее, волкодавов с обеих псарен…»

Теперь уже он изумлённо уставился на неё. Она объяснила: «С местной и с оккупационной…»

«Спущу» – твёрдо пообещал он. «Всенепременно спущу…»

Она вопросительно посмотрела на него: «Но мне для этого нужно…»

Он кивнул – и снял трубку телефона внутренней связи: «Фернан, зайдите ко мне, пожалуйста…»

Дивизионный комиссар Фернан Давид материализовался менее чем через минуту. Внимательно оглядел принцессу с головы до ног и довольно кивнул:

«Констатирую значительное улучшение. Радикальное просто…»

А Колокольцев отдал боевой приказ: «Верните мадемуазель Сен-Пьер изъятые у неё при задержании документы и вещи. Выдайте вездеход…»

Пропуск, который даёт право перемещаться по всему Парижу днём и ночью – кроме мест дислокации частей вермахта и оккупационных учреждений.

«… и предоставьте в её распоряжение автомобиль из белого списка…»

В который были внесены номера автомобилей, которые патрулям и блок-постам было запрещено останавливать и проверять – иначе ни полиция, ни ГФП, ни СД просто не смогли бы работать – только стояли бы в очередях на проверку. 

Командир Специальных бригад кивнул: «Будет сделано»

Колокольцев написал на листке бумаги номер телефона и протянул принцессе:

«Я всё время буду здесь; как только договоришься о встрече, сразу звони. Время не просто дорогое – оно драгоценное…»

Она кивнула: «Я поняла»

Как только Фернан Давид покинул кабинет, отправившись готовить вездеход, забирать из сейфа документы и вещи Жюли и распоряжаться насчёт автомобиля, Колокольцев протянул ей заклеенный конверт.

«Что это?» – удивилась она. «Передашь майору – это облегчит ему решение о встрече со мной» – объяснил он.

Она недоумённо пожала плечами, но конверт взяла. А он, не дожидаясь, пока он отбудет, позвонил комиссару Лемерру.

Как только тот ответил, Колокольцев осведомился: «Мои закончили?»

Получив утвердительный ответ, распорядился: «Тогда скажи им, чтобы срочно отправлялись в штаб-квартиру Специальных бригад. Комната номер…»

Он назвал номер своего кабинета.