Мир Алема. Часть 10. Глава 55

- А затем меня разбудили охранники и сказали, что кто-то хочет со мной увидеться. По-моему, меня они опасным не посчитали, не стали ни связывать, ни наручники надевать, просто положили руки на плечи и повели по коридорам. Только велели, чтобы спутник форму не менял, как был собакой, так ей пусть и оставался. Ну и по пятам за мной шла эта зверюга с желтой шерстью, следила за каждым шагом Ридли. Ох, и сколько же мы поплутали по этим коридорам! Не представляю, как это смотрители ориентируются в таком лабиринте. Меня, наверное, через все управление провели, пока не остановились около закрытой двери. Я подумал, что, может, Дирк выпросил свидание, или Лу, но никак не ожидал увидеть Нику. А тебя, Джек, уж тем более! Ну вот, в принципе, и все, мне больше сказать нечего.
На все про все ушло чуть больше тридцати минут. Марв рассказал все, что знал, постарался изложить как можно более подробную картину. Мне было очень жаль друга, я прекрасно понимала, чего он сегодня натерпелся, хотелось помочь ему, но я не знала как. Мне стало понятно, что наше появление – и есть самая большая помощь в данной ситуации. Джек сидел молча, внимательно слушая изобретателя, за все время он не задал ни единого вопроса. Наверно, того, что рассказал парень, было для него достаточно.
Задумавшись, молодой человек спросил:
- Скажи мне, а есть ли у тебя изобретение, которое не зарегистрировано?
Марв закивал головой.
- Есть. Бабочка, механизм, с помощью которого можно отправлять письма, она придет точно к магниту адресата. Я сконструировал ее всего месяц назад, еще не успел получить на нее лицензию. Да и не выпускаем мы ее из редакции, она по большей части летает из подвала на первый этаж. Думаешь, это из-за нее меня арестовали?
- Это точно все, на что у тебя нет лицензии? – спросил Джек, делая ударение на «точно». Он как будто не верил Марву, чувствовал, как тот что-то недоговаривает. – Не думаю, что на тебя могли ополчиться из-за твоего летающего письмоносца. А вот из-за погодного определителя – вполне. Ты говорил, что в приказе на твой арест говорилось о нарушении лицензионного соглашения между Республикой и Университетом? Значит, тут замешаны ученые. Ты сделал еще что-то, что может навредить финансированию Университета? Мне ты можешь рассказать, я буду хранить эту тайну, никому не говоря. В конце концов, я же законник, мне нужно знать все, что только возможно, чтобы суметь защитить тебя в суде.
- Кроме Бабочки я больше ничего в последнее время не делал. Были проблемы с определителем погоды, но я сумел выкрутиться из той истории, механизм зарегистрирован.
- Ты точно уверен, что больше ничего нет?
Механик замялся, не зная, можно ли доверять Джеку такую тайну, как гипнокуб. Марв посмотрел на меня, ища поддержки. Увидев мой утвердительный кивок, изобретатель заговорил:
- Есть один механизм… Я его давно изготовил, мы им уже больше года пользуемся, и за все это время никто о нем не узнал… У нас есть такая штука, как гипнокуб. Он есть у каждого члена нашей компании, мы ими пользуемся только во время выступлений. Джек, ты же все время сидишь в «Селедках», вспомни, как ужасно мы с Дирком выступали до появления Олли! Именно тогда, когда мы встретили его и Нику, я в первый раз опробовал гипнокуб. Да, название дурацкое, но ничего лучше я так и не смог придумать. Это такой механизм, который изменяет звуковые волны в радиусе нескольких метров от себя. Он влияет не на сознание человека, а на его барабанные перепонки, позволяя слышать все именно на тех частотах, которые воспринимаются мозгом как «Красивая музыка». Ты слышал, как я пел полтора года назад и на прошлой неделе? Небо и земля, не так ли? Во всем виноват гипнокуб! Благодаря нему мы хотели победить на дне середины лета, но немного не рассчитали, что пять гипнокубов будет давать уж слишком сильный эффект, и поэтому победил тот, кто стоял к нам ближе всех. Меня судят именно из-за этого?!
Джек раскрыл рот в немом изумлении. Он глядел на Марва и не мог сказать ни слова. Я его прекрасно понимала: услышать, что компания, которая с грандиозным успехом уже год выступает в баре, которая заняла второе место на серьезном соревновании музыкантов, вдруг оказывается просто мелкими жуликами, морочащими людям голову!
Прокашлявшись, юноша уточнил:
- То есть я правильно понял, что вы своим гипнокубом нарушали серьезный запрет на использование механизмов гипнотического свойства?
- Да не имеет он никакого гипнотического свойства! – устало возразил механик. Ему уже надоело, что все считают его изобретение влияющим на сознание автоматом. – Я же уже говорил: гипнокуб пропускает через себя звуки и немного меняет их частотность, никакого влияния на самого человека!
- Хорошо, хорошо. Если вы им уже год пользуетесь и сумели пройти через состязание артистов, то гипнокуб не может быть причиной твоего ареста, в противном случае вы все уже были бы далеко отсюда.
- Ну а что тогда?
- Оливер. – просто ответил юноша. – Я считаю, что в этом деле целиком и полностью виноват ваш журналист. Ты сам-то читал его статьи? Нет? Ну так я тебе скажу, что он за месяц умудрился наглейшим образом опросить нескольких влиятельных людей города. И я имею полное основание полагать, что на некоторые из интервью Олли могли обидеться в Университете. Ну а дальше дело за малым: обратиться в дом справедливости с просьбой приструнить газетчиков. Кто бы это ни был, через меня они не работали, я бы непременно предупредил вас об опасности. Я могу сказать и еще кое-что: никто не знает истинный состав "Перовой газеты", иначе схватили бы именно Оливера. Подняли архивы, увидели твое имя в документе на аренду дома, и арестовали господина Опфайндера.
Марв сидел, пораженный услышанным. Он не мог поверить, что его предадут суду за прегрешения другого - друга, который так и не сумел понять, какие вопросы можно задавать, а какие нет.
- Мы можем что-нибудь поделать? – спросила я, стараясь скрыть волнение. Теперь, когда я убедилась, что с Марвом все хорошо, страх за него начал отходить на второй план, но от серьезного тона Джека становилось не по себе. Парень откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, как будто пытаясь придумать, как поступить в сложившейся ситуации. Через несколько невероятно длинных минут Джек, наконец, принял какое-то решение, и со вздохом протянул:
- Да, есть у меня небольшая идея, как можно выкрутиться. Но мне нужно будет узнать, когда тебя собираются судить и самое главное, где. Вообще твое дело должно разбираться судом чертога, не такое уж и большое нарушение, но кто его знает. Если нарушено лицензионное соглашение между Республикой и Университетом, вполне могут потребовать заседания городской коллегии, хотя по-моему это просто бессмыслица. Так или иначе, я сегодня же узнаю, в чем состоит твое обвинение, и немедленно займусь разработкой защиты. Нет, приятель, видя, какие невероятные штучки ты изобретаешь, я не могу позволить отправить тебя в рудники Руккера! Да ты же там просто загнешься! Так что будем вытаскивать тебя из этого болота.
Марв с безграничной благодарностью смотрел на нас и улыбался. Как и я, он всей душой верил - теперь его судьба в надежных руках.
- Спасибо! – выпалил паренек чуть слышно. – Спасибо тебе огромное! Спасибо, что не бросаешь в беде. И тебе спасибо, Ника! Что бы я без вас двоих делал?!
- Потом будешь благодарить, когда вернешься в Острый переулок. – отмахнулся от его благодарностей Джек. – Сейчас и благодарить не за что, не сделали еще ничего. Вот разберемся с проблемой - тогда уже и поговорим по этому поводу. А сейчас нам надо идти.
- Что, уже?! – расстроено выпалил изобретатель. Я посмотрела на часы - прошло уже больше часа, скоро должны были явиться смотрители, чтобы провести заключенного обратно в камеру. – Вы же только пришли!
- Пора, пора уже идти! – отрезал Джек, поднимаясь и заставляя меня последовать за ним. Марв тоже встал со стула. – Сейчас за тобой явятся, уже не безопасно что-либо обсуждать, нас могут подслушать – неужели тебе это надо? Я к тебе еще непременно загляну до слушанья. Надо будет обсудить некоторые вопросы, подумать, что ты сам будешь говорить судьям. Не знаю, можно ли будет привести Нику, но я тебя точно навещу.
- А что с печатней делать? – поинтересовалась я. Мысль о печатном механизме случайно посетила мою голову, и теперь мне стало немного не по себе: что делать, если случится непредвиденная ситуация, когда единственный человек, способный с ней разобраться, сидит за решеткой. Однако Марв поспешил успокоить меня.
- Работайте, как работали, ничего особенного случиться не должно. Как работает печатный пресс вы знаете, так что без газет общество не станется. Ну а если уж что-то экстраординарное случится - присылайте мне Бабочку, постараемся разобраться. И вообще, присылайте мне ее хоть иногда!
- Непременно! – ответила я, тепло обнимая друга. – Я лично буду отправлять тебе Бабочку каждый день, и мальчишек буду трясти, чтобы они тебе весточки писали. Вот увидишь, письмоносец будет прилетать к тебе полный вестей из дома! Нет, дружище, мы тебя тут совсем одного не оставим. Если лично прийти не сможем - так письмами завалим.
Дверь открылась, и в комнату вошли двое смотрителей. Они встали по обе стороны от Марва, положив ему на плечи руки. Юноша смотрел на нас грустными глазами – ему явно не хотелось оставаться одному. Но Джек, взяв меня за руку, уже прощался с изобретателем:
- Все, друг мой, желаю тебе безграничной удачи! А теперь нам пора идти, уж прости, время подошло к концу. Я к тебе еще загляну разок, так что жди через пару дней.
С этими словами он вывел меня из комнаты. Мы молча шли по коридору, а в голове у меня вертелось миллион мыслей. Хотелось посидеть в тишине, привести их в порядок, но я прекрасно понимала, что сейчас мне не дадут ни одной спокойной минутки. И действительно: как только мы вышли в холл, Молли, заметив нас, тут же вскочила со стула.
- Ну что там? – воскликнула девушка, подскакивая к нам, однако Джек не сказал ей ни слова, пока мы не вышли на улицу.
Дождь на время прекратился, с неба уже не лило, но моросило что-то мелкое и противное. Молли пришлось долго скакать вокруг друга, пока он не соизволил ей что-либо рассказать. Меня вполне устроило, что говорил именно он – мне самой хотелось послушать его стройное, логичное рассуждение. Я молча шла рядом с Молли, ловя каждое слово молодого человека.
Мы направлялись в Острый переулок, и чем ближе мы подходили к редакции «Первой газеты», тем сильнее у меня возникало желание серьезно переговорить с Оливером. Я очень любила юношу: он был и моим лучшим другом, и названным братом, и помощником в совершенно чуждом для меня мире. Я не всегда поддерживала его авантюры, но всегда была готова понять и поддержать деятельную натуру парнишки. Однако в тот день, в очередной раз прокручивая рассказ Марва, я все больше и больше хотела придушить не в меру упрямого мальчишку. «По его вине арестовали Марва! Если бы он прислушался к нашим с Лу увещеваниям, ничего подобного бы не случилось! Если бы он держал свой язык за зубами, никто не посмел бы предъявлять претензии к Марву! Из-за него хороший человек попал в огромную неприятность!». Мое настроение передалось и Мирре – приняв облик небольшой волчицы, она шла около моих ног, при этом издавая все более грозное рычание.
Когда до редакции оставалось всего несколько кварталов, Джек остановился. Я с изумлением посмотрела на него.
- Ты не пойдешь с нами? – спросила я негромко. Парень покачал готовой.
- Мне надо вернуться в дом справедливости. Я сейчас же займусь делом Марва, надо выяснять, из-за чего его арестовали. Не бойся за него, ни в коем случае не бойся! Я лично возьмусь за это разбирательство, и сделаю все, что в моих силах, чтобы добиться оправдания вашего механика. Но мне действительно пора уходить, я же отсутствовал на рабочем месте несколько часов!
- Тебе, наверное, влетит от господина Червинса! – выдохнула я, осознав, что оторвала личного помощника президента Отверженной Республики от его прямых обязанностей.
- Не в первый раз, да и не в последний. – отмахнулся молодой человек. – Ну да, перепадет по первое число, зато я помог хорошему человеку. Мне кажется, это стоит большой головомойки.
- Иди уже! – подтолкнула его Молли в сторону центра Республики. – Тебе еще надо дойти до дома справедливости. Не пугает мысль о том, что ты придешь на рабочее место - а там сидит отец, который готов рвать и метать по поводу исчезнувшего без спроса помощника?
- Я скажу ему, что меня выдернула именно ты! – усмехнулся парень, направляясь по одному из переулков. Мы же с Молли прошли до конца улицы и поднялись по ступенькам в большой дом.
Мальчишки сидели около печатного пресса, что-то обсуждая, а Олли наматывал круги по комнате, как всегда, когда сильно волновался. Заметив нас, он тут же бросился к входным дверям:
- Вы нашли Марва?! Что с ним? За что его посадили в тюрьму? Вам вообще удалось с ним поговорить?!
И тут я не выдержала. Во мне проснулась такая злоба, какой я уже давно не испытывала. Увидев идущего через холл Олли, я в ярости двинулась на него. От негодования я с трудом удерживалась, чтобы не сорваться на крик. Чувства совершенно перекрыли разум, и я с силой дала парню по щеке.
- Оливер! Как ты смеешь вообще что-то спрашивать о Марве?! Ты, именно ты виноват в том, что сейчас он, невиновный, сидит в камере и ждет приговора! Это не он должен быть в тюрьме, а ты! Сколько раз мы с Лу говорили тебе следить за языком?! Сколько раз мы просили тебя думать прежде, чем ты что-то спросишь у собеседника?! Сколько раз мы умоляли тебя думать головой, когда ты составляешь свои диалоги?! Ну что же, я могу тебя обрадовать: ты так достал людей, что верхушка Университета обратилась к Отверженной Республике с просьбой заткнуть назойливую газетенку! Но так как никто не знает, кто именно работает в "Первой газете", смотрители арестовали того, на кого оформлена аренда помещения! Марва, который никогда ничего никому не сделает!!! Что же, можешь гордиться собой!
Я наступала на Оливера, а тот, не ожидая такой реакции, пятился назад, прижимая руку к горящей пощечине. Он с таким ужасом смотрел на меня, что хотелось его пожалеть, не будь я так зла на друга. Молли, убедившись, что ее теория верна, не стала вступаться за молодого человека, она просто отошла к Лу и Дирку, сидящим вокруг наборной кассы и с интересом наблюдавшим за тем, как я распекаю Олли. Да, сначала мне не хотелось кричать, но с каждым словом голос сам становился все громче и громче, и вот уже он звенел по всему холлу:
- Неужели тебе так трудно понять, что нельзя так наго спрашивать людей о тонкостях их работы?! Не оправдывайся, я знаю, что ты на все это отвечаешь! "Читателям интересно узнавать про то, как работает Порт, Вокзал, Университет и прочие заведения Краллика, а кто может рассказать про это все лучше, чем управители этих предприятий?"
Я умудрилась загнать Олли в угол, он стоял, прижавшись к стене и пытаясь хоть как-то прервать мой поток ярости, а из-за моей спины доносилось яростное рычание – это Мирра, приняв облик волчицы, трепала слабо отбивающегося Хермиса.
Олли совсем ничего не понимал из происходящего. Парень, который был немножко выше меня, как-то сжался, стараясь защититься от негодования хрупкой девушки – сестренки, как он меня всегда называл. А «сестренка» разошлась не на шутку, не думая замолкать ни на минуту.
- Так почему бы тебе не сходить в управление по нелегальным деяниям и не пообщаться с его начальником?! Я сегодня с ним виделась, это именно тот человек, с которым тебе непременно надо переговорить! Ты у него интервью возьмешь - и я попрошу Джека договориться, чтобы ты составил Марву компанию! В таком случае хоть одного засудят за дело! А что, хорошая идея: вас вместе отправят в шахты отбывать наказание, ты там присмотришь за нашим механиком, проконтролируешь, чтобы он коньки не откинул, помогать будешь ему всячески! И может хоть там тебе поставят мозги на полагающееся природой место!
- Ника! Да что случилось?! Что ты разошлась?! – я на секунду замолчала, переводя дыхание, и Олли немедленно воспользовался случаем. – Я ничего не понимаю! Почему это я виноват в аресте Марва? Да какая муха вас всех укусила?! Вы с Молли ушли, и эти двое основательно взялись за промывку моих мозгов. Лу прочитал мне лекцию, что я, якобы, уж слишком нелицеприятные вопросы задаю, только он угомонился - как влетает фурия в виде моей Ники и начинает такие вопли на меня поднимать, будто я самолично кого-то убил!
- Что ты, дружище, в таком случае она тебя бы самого уже прикончила! – послышался из комнаты голос Дирка. Марв был его самым лучшим другом, и теперь парень мстительно наслаждался, наблюдая за тем, как я распекаю виновника исчезновения изобретателя.
Я, выговорившись, начала успокаиваться, но злость на друга не проходила. Войдя в залу, я уселась на свое место, сложив на груди руки. Следом аккуратно просочился Олли, стараясь держаться от меня подальше – вдруг еще не до конца угомонилась? Приятели откровенно смеялись над ним. Ну, по крайней мере, я доходчиво объяснила парню, что так больше поступать не следует. Наконец, заметив, что я больше не собираюсь ни на кого повышать голос, Лу спросил:
- Девочки, так что? Вы сумели повидаться с Марвом?
- Мы с Джеком прошли к нему. – пробормотала я чуть охрипшим от ора голосом. – Джек же высокая птица в Республике, его спокойно пустили в управление по нелегальным деяниям. Нам дали около двух часов на разговор с Марвом, он рассказал, как попал в тюрьму. Оказалось, что за ним приехали рано утром и увезли в неизвестном направлении. Счастье, что у него с собой магнит Бабочки был! Как я поняла, его продержат в камере до суда, но когда он будет пока неизвестно. Марв просил, чтобы мы про него не забывали, весточки присылали, он в одиночной камере сидит, думаю, ему там невероятно скучно. Так что завтра же с утра чтобы каждый из вас по письмецу ему написал, я обещала проследить.
- Если Джек обещал ваяться за это дело – значит, шансы на освобождение вашего механика велики. – встряла в разговор Молли, и на этот раз на нее никто не шикал. – Скажу честно: как бы в правительстве Республики ни боролись с подкупами – они все равно присутствуют, никуда от этого не денешься. Бьюсь об заклад, те, кто подал жалобу на вас, всеми силами постараются избавиться от назойливого мальчишки. Но на разбирательстве непременно будет присутствовать сам Джек. Не думаю, конечно, что в качестве судьи, не дорос еще, но скорее всего в качестве защитника или прокурора. И в том, и в ином случае он всеми силами будет защищать Марва.
- Ты уж извини меня, но тебе не кажется, что это будет выглядеть как использование служебного положения в личных целях? – поднял бровь Лу. Мне показалось, что в его словах была доля правды. – Не знаю, как остальным, но нам с вами прекрасно известно, что Джек взялся за это дело только потому, что его попросила Ника! Не будь ее, он бы даже и не узнал про несчастного механика-неудачника.
- Если бы Марв что-то действительно нарушил, то тут хоть что-то можно было и усмотреть. – отрезала девушка, не желая спорить с редактором «Первой газеты». Какая редкость! Обычно эти двое не упускали ни малейшей возможности поцапаться. – А так мы просто привлекли внимание Джека к делу определенного человека. Я точно знаю – Марв ни в чем не виноват. Поверьте, когда мой братец работает в суде, он всегда досконально изучает дело каждого подсудимого, ищет подобные случаи, произошедшие раньше – словом, всесторонне готовится к предстоящему заседанию. И если он видит, что человек не виновен, то Джек приложит все усилия, чтобы это признали и присяжные. Так что тут уже будет работать не просьба Ники, а дело принципа.
- Мне все равно, какими способами, главное чтобы Марва выпустили на свободу. – сердито сказал Дирк, исподлобья глядя на девушку. – Мы без него долго не протянем, до первой поломки печатного механизма. Марв – настоящий гений, и только он знает, как работают все его изобретения. Если что сломается – мы можем сворачивать нашу газетенку и расходиться в разные стороны, ибо починить автомат, сконструированный Марвом, может только сам Марв.
- Самое главное не наводить панику. – уверенно сказала я, наблюдая как приятель нервно барабанит пальцами по блестящей металлической панели наборной кассы. – Вернут нам Марва, куда денутся! Он сказал, чтобы мы работали в штатном режиме, не беспокоились о механизмах, все должно работать стабильно. Вот и будем продолжать делать новости! В принципе, он обеспечивал только техническую часть, так что с обилием материала проблем быть не должно. Ничего, прорвемся! А ты, Олли, чтобы не смел больше писать ничего провокационного! Тебя вообще лучше всего было бы отстранить от написания статей до тех пор, пока Марв не вернется, да вот только ты за это время совсем зачахнешь без работы. Так что сделаем так: ты будешь сидеть в редакции и переписывать свои диалоги до тех пор, пока Лу не найдет ни единого повода, к которому можно придраться. А еще кому-то надо выполнять бумажную работу Марва – как оказалось, он все это время ревностно следил, чтобы все счета, разрешения, патенты, акты и прочие документы, связанные с деятельностью редакции, были в идеальном порядке. И раз уж по вине Оливера наш механик и документовед сидит в тюрьме, обязанность по ведению бюрократического учета тоже ложится на его плечи. Тебе все ясно?
- Так точно! – отдал мне честь парень, за что получил очередную порцию выжигающего все подряд взгляда. Перестав паясничать, Олли уже серьезно кивнул. – Ну конечно ясно! Не понятно только, как исправлять мои статьи, но, думаю, мы с этим как-нибудь справимся. Я лично ни минуты не сомневаюсь ни в господине Риверсе, ни в Марве. Наш гений механики вернется, вот увидите! Не пройдет и недели, как он снова будет сидеть в своем подвале и что-то мастерить. Ну а пока его нет – попробуем как-нибудь его заменить. Говорите, надо следить за документацией? Ну что же, я этим займусь! Завтра же с утра и начну. А что, вы серьезно хотите засадить меня работать в редакции?
- Конечно! Ты так будешь отрабатывать наказание за то, что подставил Марва и всю нашу компанию вместе взятую! – воскликнул Лу, недовольно посмотрев на друга. Похоже, пока мы с Молли бегали по Республике, между ними состоялся не самый простой разговор, в ходе которого Лу все-таки сумел доказать упрямому приятелю, что тот, мягко говоря, не прав. По крайней мере, Олли не стал спорить с тем, что именно он виноват в аресте Марва. – Ты столько диалогов настрочил за последнее время, что хватит на месяц ежедневной печати. Я это все редактировать не собираюсь, и в газету такое не пропущу. Так что ты будешь сидеть и переписывать свои труды до тех пор, пока я не решу, что это можно показывать людям.
Олли, не говоря ни слова, лишь кивнул. Ярость, клокотавшая во мне, совсем улеглась, и мне стало жалко паренька. Я поставила себя на его место: все на тебя ополчились, каждый повторяет одно и то же – ты и только ты повинен в пропаже друга! Друга, который никогда и никого не предавал, такого, о котором можно только мечтать. Лучший друг два часа промывал мозги, доказывая, что ты – причина всех бед, а когда вернулась дорогая сердцу девушка, которую ты любовно зовешь сестрой – то началась настоящая буря! Крики, ярость, еще больший поток обвинений, а в довершение всего еще и пощечина! Олли и так чувствовал вину, а ему постоянно напоминали о содеянном, бередя открытую рану. Все на тебя злятся, все рычат – и не знаешь, что делать.
Я встала и подошла к юноше, стоящему у двери. Тот поднял на меня виноватые глаза, боясь, что я снова начну его чихвостить, но видя, что я уже не сержусь, вымученно улыбнулся. На щеке у него алел след руки. Ничего себе, как я его прихватила! Краешком пальцев я дотронулась до места удара, и Оливер вздрогнул, совершенно не ожидая такого поведения. 
- Больно? – тихо спросила я. Друг ничего не ответил, но мне все равно сделалось стыдно. Нельзя, нельзя давать волю эмоциям! Да, может, Олли и заслужил этого, но все равно не стоило срываться. Вздохнув, я проговорила. – Извини пожалуйста, я не хотела. Всю дорогу сердилась и на тебя, и на смотрителей управления по работе с нелегальными деяниями, и на Университет с Республикой, и вообще на все подряд. А как пришла в редакцию и увидела тебя – так просто вскипела злостью. Вот и не сдержалась. Я не думала, что так сильно ударю, вот какой след остался…
- Ну ладно тебе уже извиняться! – прервал меня парень, ухмыльнувшись. – Я все понял – да, я паршивец, я виноват в аресте несчастного Марва, мне надо срочно менять стиль письма. Ты, можно сказать, впечатала в меня эту истину. Так или иначе, я этого заслужил! Все, мир? Не будет больше криков и пощечин?
- На сегодня точно с этим завязываем! – злость на друга окончательно улетучилась, и я позволила себе слабо улыбнуться.
- Вот и отлично! Так, дамы и господа, думаю, на этой ноте конференцию «Олли, это ты во всем виноват!» можно считать закрытой! Расходимся по домам, а завтра с утра начинаем работать в новом режиме!