Чтобы объединялись экстазом творчества

 
Друзья!

Из Сети.
"Маартен Боффе (Maarten Boffe) был вдохновлен идеями минимализма и гиперреализма (и фотореализма), которые воплотились в поэтичных картинах, вызывающих восхищение.
«Многие художники торжественно говорят, что живут для искусства. Я отношусь к этому с состраданием. Моя деятельность художника направлена на развитие чувства прекрасного, на понимание удивительной красоты мира, на понимание своего присутствия в нем. Я не живу для искусства. Искусство — моя жизнь». Маартен Боффе (Maarten Boffe).
Maarten Boffe родился в 1948 г. в г. Тинен, Бельгия. Участвовал во многих национальных и международных ...Други!
Да, это очень верно!"Украшать жизнь так, чтобы художник и зритель, мастер и пользующийся объединялись экстазом творчества и хоть на мгновение ликовали чистейшею радостью искусства".Н.К.Рерих.
В настоящем искусстве- СВЕТ,МОЩЬ ПСИХИЧЕСКОЙ ЭНЕРГИИ ТВОРЦА,передающихся  зрителю, слушателю!

Вл.Назаров
**************
1.ТВОРЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ АРАМА ИЛЬИЧА ХАЧАТУРЯНА. К 120-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ.

«Балет я считаю великим искусством. В нем можно выразить все многообразие жизни человека, богатство его душевных переживаний. Балет вызывает любовь к прекрасному, и музыка в нем должна быть самого высокого качества и зримо рассказывать о событиях, которые свершаются на сцене»
Арам Хачатурян
К сюжету о восстании Спартака Арам Хачатурян обратился в декабре 1941 года. Заказ исходил от Большого театра, и работу над балетом Хачатурян начинал вместе с либреттистом Николаем Волковым и балетмейстером Игорем Моисеевым. О творческих планах композитор сообщал в газетной статье: «Это должен быть монументальный героический спектакль, который покажет советскому зрителю самого лучшего человека всей древней истории, каким, по выражению Маркса, является Спартак».
Впрочем, идея создания подобного балета появилась у либреттиста Волкова гораздо раньше, еще в 1933 году. Волков изучал свидетельства античных историков, а также исторические исследования. Нельзя забывать и о том, что еще в 1881 году на русском языке появился «Спартак» романиста-историка Рафаэлло Джованьоли.
Хачатурян закончил партитуру «Спартака» в 1954 году. Он писал ярко, броско и ритмично.
В милицейских сводках Ленинграда первых послесталинских лет должен сохраниться протокол, где упоминается имя Арама Хачатуряна. Со слов очевидцев, он стал участником потасовки. Под горячую руку композитора попал режиссёр-постановщик его нового балета «Спартак». Арам Ильич отбивался от сокращений
партитуры, на которых настаивал Леонид Якобсон.
Вплоть до генеральной репетиции они продолжали спорить. Успех премьеры 1956 года в Кировском театре к перемирию не привёл.
Но победителей, как известно, не судят.
Ровно эту же фразу Хачатурян произнёс уже в адрес Юрия Григоровича после показа балета в Большом театре.
Когда балетмейстер взялся за «Спартака», он вступил в полемику с первой его сценической версией: классический танец против модерна. Но для Арама Ильича ничего не изменилось. Атаки на нотный материал продолжились.
В период работы над спектаклем он часто уезжал на гастроли. По приезду прямо из аэропорта мчался в Большой театр на прогоны. Много раз недосчитывался некоторых сцен. Конечно, никто не покушался на знаменитое Адажио Спартака и Фригии, Вариации Эгины или же сцены из жизни развратного античного Рима. Но от купюр музыкальная драматургия рушилась на глазах. Количество «батальных эпизодов» между Хачатуряном и Григоровичем увеличивалось. Тогда Арам Ильич не без сарказма и сказал, что «первая встреча с балетмейстером должна состояться в народном суде».

Постановка 1968 года вошла в золотой фонд мирового танцевального искусства. Хачатурян посещал практически все спектакли «Спартака» в Большом, если был в Москве. Многие недоумевали, зачем? В антрактах он всякий раз общался с оркестрантами, давал советы дирижёрам. А ведь за пультом стояли попеременно такие большие мастера как Геннадий Рождественский и Альгис Жюрайтис. С ним была записана оригинальная партитура «Спартака».
Несколько симфонических сюит увидели свет даже раньше сценической премьеры балета.
Музыка слушается на одном дыхании.
Хачатурян работал над «Спартаком» исключительно в летние месяцы, три года подряд. Может быть яркий свет, щедро освещающий дачу в Старой Рузе, напоминал ему о солнечной Армении? «Проницательные» музыковеды, кстати, отыскали в партитуре вкрапления восточных мотивов.
Последнее представление «Спартака» при жизни Хачатуряна состоялось в Ереване. Без скандала и тогда не обошлось. В середине первого акта сидевший в зале композитор резко встал и вышел. К концу антракта Арам Ильич не появился. Его вскоре нашли на улице, неподалёку от оперного театра. На вопрос, а что же случилось, маэстро воскликнул: «Они сократили целых четыре такта моей музыки!». Эскапады Хачатуряна не были капризами ворчливого старика, которого близкие люди часто называли «большим ребёнком».
Композитор говорил, что ему важно, чтобы все услышали музыку, «как я её написал и как я её чувствую».
*******************
2.ГРЕЧИНА АННА. ГИПЕРРЕАЛИЗМ.

«В моем понимании Гиперреализм должен не только передавать реальные предметы, но и исключительно сильно воздействовать на сознание человека. Гиперреализм открывает то, что мы не замечаем в простом мире, делает пространство больше, сильнее, громче, ярче, заставляет звучать любые детали. Я работаю не столько над передачей точности, сколько над впечатлением и ощущениями. Я люблю писать солнечнй свет и воздух. Мне интересно совмещать гипер детализацию с другими техниками и фактурами.
Я хочу что бы мы вновь стали маленьким и детьми и удивляясь разглядывали простые вещи заново, узнавая их сущность и красоту. Я хочу что бы то, что увидела я, проникло в вашу душу и осталось там навсегда.» Анна Гречина
Anna Grechina
***********
Гречина Анна, Профессиональный художник, Член Союза Художников России (МСХ) . Родилась Москве в 1974 году.
В 2000 году закончила Московскую Государственную Художественную Академию имени С. Г,. Строганова. 1994 год - окончание Московского Академического Художественного Училища "Памяти 1905 года".
Родители Анны известные российские художники живописцы. Мама, Ольга Гречина известный советский и российский живописец, ее картины находятся в государственных музеях и частных коллекциях разных стран. Отец Сергей Гета один из самых известных художников гиперреалистов в России.
Анна всю жизнь работала как дизайнер, маркетолог, арт-директор. Но несколько лет назад поняла, что хочет посвятить свою жизнь живописи и с головой
погрузилась в свободное творчество.
Поскольку Анна всю жизнь наблюдала, как пишут картины родители, то уже с детства влюбилась в Гиперреализм.
****************
3.К 190-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ АЛЕКСАНДРА ПОРФИРЬЕВИЧА БОРОДИНА

Русская Венера пушкинской поры. У неё мраморная кожа, античные плечи, массивные бёдра и впечатляющих размеров голова. Волосы на прямой пробор ещё больше подчёркивают большой лоб, пухлые щёки и смешные баранки косичек перед ушами. Это портрет солдатской дочери Дуни Антоновой. Она подарила миру учёного-химика и композитора Александра Бородина.
Незаурядная женщина! Родила вне брака троих детей от разных мужчин, хотя официально числилась женой четвёртого. Это впечатляет даже в XXI веке, что уж говорить про XIX!

Социальным лифтом стал князь Лука Степанович Гедианов, то ли из грузин, то ли из татар, старше почти на 40 лет. Любовное гнёздышко он устроил в своём питерском доме, и незаконного сына Сашу записал на слугу по фамилии Бородин. До освобождения крестьян ещё далеко, и мальчик становится крепостным родного отца. Мама превращается в тётушку, а чужой дядя — в папу. Было от чего сойти с ума, но всё закончится хеппи-эндом. Через 10 лет князя не станет, Саша получит вольную, а терпеливая мама-тётя — собственный четырёхэтажный дом в столице. К тому времени она уже вдова от фиктивного брака с военным врачом, и по закону ей положена пенсия. Вы ещё не совсем запутались в перипетиях этой «мыльной оперы»? Тогда продолжим.
Наша героиня уже не Дуня, а Авдотья Константиновна. Сдаёт квартиры, занимается ростовщичеством и живёт на широкую ногу: с приживалками, прислугой и управляющим. Ей едва за 30, она свободна и богата. Немудрено, что уже через год «найдёт в капусте» братика
для Саши, а через три — ещё одного. Выходить замуж больше не будет, так и останется госпожой Клейнеке. В мир иной отойдёт в преклонном возрасте и в окружении потомства. Уходя, она оставит всё наследство старшему сыну и повесит на него заботу о младших. Отныне, кроме химии и музыки, Бородин будет заниматься бесконечными проблемами сводных братьев, десяти племянников и племянниц.
Он не посвятит Авдотье Константиновне ни одного сочинения, но даже в конце жизни будет вспоминать о её любви к танцам. И как знать, может, поэтому в Маленькой сюите для фортепиано появятся целых две мазурки.
00:00 - В монастыре
04:21 - Интермеццо
07:45 - Мазурка (до мажор)
10:49 - Мазурка (ре-бемоль мажор)
14:14 - Возвращение
15:51 - Серенада
18:05 - Ноктюрн
Одна — для пианистки из Бельгии, которой посвящён этот цикл миниатюр. А другая — в память о «тётушке», которую он никогда так и не назвал мамой.
https://ru.wikisource.org/wiki/
***********
4.«ПОЦЕЛОВАННЫЙ БОГОМ» - КТО ОН, ГИТАРИСТ-
ВИРТУОЗ ЭСТАС ТОННЕ

Сегодня Эстас именуют современным трубадуром, также «Поцелованным Богом» и «Божественным виртуозом». Его звучание описывают как «ангельское», но помимо таланта публику цепляет образ мужчины...
В Интернете очень часто можно наткнуться на самопровозглашённых виртуозов, которые уверены, что их «ослепительное» мастерство в конце концов перевернёт этот мир!
Однако, истинных талантов среди этих «несравненных мастеров» не так уж и много. Но всё же есть в таковых рядах проблески света: некоторые музыканты играют действительно круто, что позволяет им завоевать армию преданных и по-настоящему заинтересованных фанатов!
Они творят не просто музыку, а некую тонкую магию, которую сложно проследить, как и игнорировать... Одним из таких «кумиров народа» стал Эстас Тонне. Публика уже окрестила его не иначе как «Поцелованный Богом».

Об этом человеке известно, увы, не так уж и много: несмотря на своё таинственное имя, он родился в СССР (а именно в Запорожье), уже в 8 лет начал с энтузиазмом осваивать игру на гитаре, и носил он в ту пору имя Станислав. Причём фамилия Тонне действительно принадлежит ему. Скорее всего, родословная этого потрясающего гитариста довольна интересная, но нам, к сожалению, о ней вряд ли удастся узнать...
В начале 1990-х Станислав и его семья перебрались в Израиль: там парень прожил 10 лет, и на протяжении всего этого периода он не занимался музыкой. Несколько лет он колесил по миру, прежде чем в 2002 году судьба не занесла его в Нью-Йорк. Там ему подарили гитару, которая навсегда изменила жизнь молодого мужчины!
С тех пор Эстас Тонне не переставал играть и радовать народ разных стран - он выступал в США, Индии, Мексике и многих других местах нашей необъятной планеты!
Сегодня Эстас именуют современным трубадуром, а также «Поцелованным Богом» и «Божественным виртуозом». Его звучание описывают как «ангельское», но помимо таланта публику цепляет образ мужчины: он всегда играет практически с невозмутимым выражением лица, его тело спокойно и расслабленно... Даже когда вокруг него толпятся сотни людей, Эстас выглядит так, словно сидит у живописного побережья в полном одиночестве..
У гитариста есть собственный ютуб-канал «Estas Tonne (Эста'с Тонне')», на котором уже более 600 тысяч подписчиков! А количество общих просмотров стремительно приближается к 65 миллионам... На нём мужчина публикует свою прекрасную игру, а также видео с концертов - очень часто они проходят на главных площадках разных стран мира.
*************
Материалы из Сети подготовил Вл.Назаров
Нефтеюганск
3 декабря 2023 года.
*******************
ПРИЛОЖЕНИЕ
Н.К. Рерих
РАДОСТЬ ИСКУССТВУ
(ОТРЫВОК)
Наше искусство очистим ли? Что возьмем? Куда обратимся? - К новым ли перетолкованиям классицизма? Или сойдем до античных первоисточников? Или углубимся в бездны примитивизма? Или искусство наше найдет новый светлый путь «неонационализма», овеянный священными травами Индии, крепкий чарами финскими, высокий взлетами мысли так называемого «славянства»? Сейчас еще не остановлюсь на, может быть, загадочном слове «неонационализм». Нужны дела, - еще рано писать манифест этому слову. Всех нас бесконечно волнует - откуда придет радость будущего искусства? Радость искусства - о ней мы забыли - идет. В последних исканиях мы чувствуем шаги этой радости.
Среди достижений выдвигается одно счастливое явление. С особенной остротою вырастает сознание о настоящей украшаемости «декоративности». О декоративности как единственном пути и начале настоящего искусства. Таким образом опять очищается мысль о назначении искусства -украшать. Украшать жизнь так, чтобы художник и зритель, мастер и пользующийся объединялись экстазом творчества и хоть на мгновение ликовали чистейшею радостью искусства.
Можно мечтать, что именно исканиями нашего времени будут отброшены мертвые придатки искусства, навязанные ему в прошлом веке. В массах слово украшать будто получает опять обновленное значение. Из порабощенного, служащего искусство вновь может обратиться в первого двигателя всей жизни.
Драгоценно то, что культурная часть общества именно теперь особенно настойчиво стремится узнавать прошлое искусства. И, погружаясь в лучшие родники творчества, общество вновь поймет все великое значение слова «украшать». В огне желаний радости - залог будущих ярких достижений. Достижения эти сольются в апофеозе какого-то нового стиля, сейчас немыслимого. Этот стиль даст какую-то эпоху, нам совершенно неведомую. Эпоху по глубине радости, конечно, близкую первым лучшим началам искусства. Машины будущего - искусству не страшны. Цветы не расцветают на льдах и на камне. Для того, чтобы сковалась стройная эпоха творчества, нужно, чтобы вслед за художниками все общество приняло участие в постройке храма. Не холодными зрителями должны быть все люди, но сотрудниками работы. Такое мысленное творчество освятит все проявления жизни и будет тем ценным покровом холодных камней, без которого корни цветов высыхают.
Пусть будет так, пусть все опять научатся радости.
Судьба обращает нас к началам искусства. Всем хочется заглянуть вглубь, туда, где сумрак прошлого озаряется сверканьем истинных украшений. Украшений, повторенных много раз в разные времена, то роскошных, то скромных и великих только чистотою мысли, их создавшей.
Счастливое прошлое есть у всякой страны, есть у всякого места. Радость искусства была суждена всем. С любой точки земли человек мог к красоте прикасаться.
Не будем слишком долго говорить о том, почему мы сейчас почти разучились радоваться искусству. Не будем слишком мечтать о тех дворцах света и красоты, где искусство сделается действительно нужным. Теперь мы должны посмотреть, когда именно бывала радость искусства и на наших землях. Для будущего строительства эти старые вехи сделаются опять нужными.
Не останавливаясь на обычных исторических станциях, мы пройдем поступью любителя к началам искусства. Пройдем не к позднейшим отражениям, а туда - к действительным началам. Посмотрим, насколько эти начала близки нашей душе. Попробуем решить, если бы мы, такие как мы есть, могли переместиться в разные далекие века, то насколько бы мы почувствовали себя близкими в них бывшему искусству. Гениальных детей или мудрецов можем мы увидеть? Не будем описывать отдельных предметов; не будем их измерять и объяснять. Такие навязанные измерения могут обидеть их прежних авторов и владельцев.
Сейчас нам нужно наметить главные вехи радости искусства. Не измерение, а впечатление нужно в искусстве. Без боязни преемственности, строго сохраним принцип, что красивое, замечательное, благородное всегда таким и останется, несмотря ни на что. Клевета не страшна. Согласимся отбросить все узконациональное. Оставим зипуны и мурмолки. Кроме балагана, кроме привязанных бород и переодеваний, вспомним, была ли красота в той жизни, которая протекала именно по нашим территориям.
Нам есть что вспомнить, ценное в глазах всего мира.
Минуем отступления и заблуждения в искусстве, которыми полно еще недавнее прошлое. Многое постороннее, что успело в силу нехудожественного принципа войти в искусство, нужно суметь забыть поскорее. Желая радоваться, мы не должны останавливаться на порицаниях. И без того, когда говорят о современном искусстве, то больше обращают внимание на темные, нежели на радостные стороны дела. В чрезмерных занятиях порицаниями чувствуется молодость России. В то время как Запад спешит мимо маловажных вещей к замечательному, мы особенно усидчиво остаемся перед тем, что нам почему-либо не нравится. При этом «почему-либо» выходит за всякие возможные пределы, и слишком часто мы легкомысленно говорим о личностях, тем самым попирая дело. В таком проявлении молодости никто, конечно, не сознается, но факт остается непреложным: для сознания значения и полезности нам все еще необходима утрата. Один из последних ужасающих примеров: Врубель, избранный академиком только после слепоты, мало признанный критикой, пока болезнь не остановила рост его искусства. Сами того не замечая, многие слишком думают о том, как бы уничтожить, а не о том, как создать. Поспешим к радостям искусства.
Поспешим в трогательные тридцатые годы. Мысленно полюбуемся на прекрасные, благородные расцветы Александровского времени. Восхитимся пышным, истинно декоративным блеском времени Екатерины и Елизаветы. Изумимся непостижимым совмещениям Петровской эпохи. По счастью, от этих времен сохранилось еще очень многое, и они легче других доступны для изучений и наблюдений. Сейчас мы имеем таких исключительных выразителей этих эпох. Пройдем же туда, где еще так недавно искусство считалось только порабощенным, скромным служителем церкви.
Думая о старине, мы должны помнить, что настоящее понимание допетровской Руси испорчено. Чтобы вынести оттуда не петушиный стиль, чтобы не вспомнить только о дуге и рукавицах, надо брать одни первоисточники. Все перетолкования прошлого века должны быть забыты. Церковь и дом северного края мы должны взять не из чертежа профессора, а из натуры, может быть, даже скорее из скромного этюда ученика, который не решился «по-своему» исправить своеобразное выражение старины. Богатство царских покоев - не из акварелей Солнцева, а только мысленно перенося в жизнь сокровища Оружейной Палаты. Если сейчас мы вспомним архитектурный музей Академии Художеств, то ужаснемся, по каким образцам ученики вынуждены узнавать интересное прошлое и чем эти образцы и теперь пополняются. Сознаемся, что в допетровской Руси среди драгоценностей, одежд, тканей и оружия много европейской красоты. Все это настоящим способом декоративно.
Как магически декоративны Чудотворные лики! Какое постижение строгой силуэтности и чувство меры в стесненных фонах. Лик - грозный, Лик - благостный, Лик - радостный, Лик - печальный, Лик - милостивый, Лик - всемогущий.
Все тот же Лик, спокойный чертами, бездонный красками, великий впечатлениями - Чудотворный.
Только недавно осмелились взглянуть на иконы, не нарушая их значения, со стороны чистейшей красоты; только недавно рассмотрели в иконах и стенописях не грубые, неумелые изображения, а великое декоративное чутье, овладевавшее даже огромными плоскостями. Может быть, даже бессознательно авторы фресок пришли к чудесной декорации. Близость этих композиций к настоящей декоративности мы мало еще умеем различать, хотя и любим исследовать черты, и детали, и завитки орнамента старинной работы. Какой холод наполняет часто эти исследования! Иногда, слушая рассуждения так называемых «специалистов», даже желаешь гибели самих неповинных прекрасных предметов; если они могли вызвать такие противохудожественные суждения, то пусть лучше погибнут.
В ярких стенных покрытиях храмов Ярославля и Ростова какая смелость красочных выражений!
Осмотритесь в храме Ивана Предтечи в Ярославле. Какие чудеснейшие краски вас окружают! Как смело сочетались лазоревые воздушнейшие тона с красивой охрой! Как легка изумрудно-серая зелень и как у места на ней красноватые и коричневатые одежды! По тепловатому светлому фону летят грозные архангелы с густыми желтыми сияниями, и белые их хитоны чуть холоднее фона. Нигде не беспокоит глаз золото, венчики светятся одной охрой. Стены эти - тончайшая шелковистая ткань, достойная одевать великий Дом Предтечи!
Или вспомните тепловатый победный тон церкви Ильи Пророка! Или, наконец, перенеситесь в лабиринт ростовских переходов, где каждая открытая дверка поражает вас неожиданным стройным аккордом красок. Или на пепельно-белых стенах сквозят чуть видными тонами образы; или пышет на вас жар коричневых и раскаленно-красных тонов; или успокаивает задумчивая синяя празелень; или как бы суровым словом канона останавливает вас серыми тенями образ, залитый охрой.
Вы верите, что это так должно было быть, что сделалось это не случайно; и кажется вам, что и вы не случайно зашли в этот Дом Божий и что эта красота еще много раз будет нужна вам в вашей будущей жизни.
Писались эти прекрасные вещи не как-нибудь зря, а так, чтобы «предстоящим мнети бы на небеси стояти пред лицы самих первообразных». Главное в том, что работа делалась «лепо, честно, с достойным украшением, приличным разбором художества».
Писали Иверскую икону; обливали доску святой водой; с великим дерзновением служили Божественную литургию, мешали св[ятую] воду и св[ятые] мощи с красками; живописец только по субботам и воскресеньям получал пищу; велик экстаз создания древней иконы и счастье, когда выпадал он на долю природного художника, понявшего красоту векового образа.
Прекрасные заветы великих итальянцев в чисто декоративной перефразе слышатся в работе русских артелей; татарщина внесла в русскую кисть капризность Востока. Горестно, когда многие следы старого творчества поновляются не по драгоценным преданиям.
В царском периоде Руси мы ясно видим чистую декоративность. Строительство в храмах, палатах и частных домиках дает прекрасные образцы понимания пропорций и чувства меры в украшениях. Здесь спорить не о чем!
Бесконечно изумляешься благородству искусства и быта Новгорода и Пскова, выросших на «великом пути», напитавшихся лучшими соками ганзейской культуры . Голова льва на монетах Новгорода, так схожая со львом св[ятого] Марка , не была ли мечтою о далекой царице морей -Венеции? (Символика монетных изображений даст еще большие неожиданности. Нумизматика тоже ждет своего художника.) Когда вы вспоминаете расписные фасады старых ганзейских городов, не кажется ли вам, что и белые строения Новгорода могли быть украшены забавной росписью?
Великий Новгород, мудрый беспредельными набегами своей вольницы, скрыл сейчас от случайного прохожего свой прежний лик, но на представлении о славе новгородской не лежит никаких темных пятен. Представление о Новгороде далеко от тех предвзятых затемнений, которые время набросило на русскую татарщину.
Из татарщины, как из эпохи ненавистной, время истребило целые страницы прекрасных и тонких украшений Востока, которые внесли на Русь монголы.
О татарщине остались воспоминания только как о каких-то мрачных погромах. Забывается, что таинственная колыбель Азии вскормила этих диковинных людей и повила их богатыми дарами Китая, Тибета, всего Индостана. В блеске татарских мечей Русь вновь слушала сказку о чудесах,
которые когда-то знали хитрые арабские гости Великого Пути и греки.
Монгольские летописи, повести иностранных посольств толкуют о непостижимом смешении суровости и утонченности у великих кочевников. Повести знают, как ханы собирали к ставке своей лучших художников и мастеров.
Кроме установленной всеми учебниками, может быть иная точка зрения на сущность татар. Вспоминая их презрение к побежденному, к не сумевшему отстоять себя, не покажутся ли символическими многие поступки кочевников? Пир на телах русских князей, высокомерие к вестникам и устрашающие казни взятых в плен? Разве князья своею разъединенностью, взаимными обидами и наговорами или позорным смирением не давали татарам лучших поводов к высокомерию? Если татары, наконец, научили князей упорству, стойкости и объединенности, то они же оставили им татарские признаки власти - шапки и пояса и внесли в обиход Руси сокровища ковров, вышивок и всяких украшений. Не замечая, взяли татары древнейшие культуры Азии и так же невольно, полные презрения ко всему побежденному, разнесли их по русской равнине.
Не забудем, что, кроме песни о татарском полоне, может быть еще совсем иная песнь: «мы, татары, идем».
Из времен смутных одиноко стоят остатки Суздаля, Владимира и сказочный храм Юрьева-Польского. Не русские руки трудились над этими храмами. Может быть, аланы Андрея Боголюбского?
Если мы боимся вспоминать о татарском огне, то еще хуже вспоминать, что усобицы князей еще раньше нарушили обаяние великих созданий Ярослава и Владимира. Русские тараны также били по белым вежам и стенам, которые прежде светились, по словам летописи, «как сыр». И раньше татар начали пустеть триста церквей Киева.
Когда идешь по равнинам за окраинами Рима, то невозможно себе представить, что именно по этим пустым местам тянулась необъятная, десятимиллионная столица цезарей. Даже когда идешь к Новгороду от Нередицкого Спаса, то дико подумать, что пустое поле было все занято шумом ганзейского города. Нам почти невозможно представить себе великолепие Киева, где достойно принимал Ярослав всех чужестранцев. Сотни храмов блестели мозаикой и стенописью, скудные обрывки церковных декораций Киева; обрывки стенописи в новгородской Софии; величественный, одинокий Нередицкий Спас; части росписи Мирожского монастыря в Пскове... Все эти огромные большеокие фигуры с лицами и одеждами, очерченными действительными декораторами, все-таки не в силах рассказать нам о расцвете Киева времен Ярослава.
Минувшим летом в Киеве, в местности Десятинной церкви, сделано замечательное открытие: в частной усадьбе найдены остатки каких-то палат, груды костей, обломки фресок, изразцов и мелкие вещи. Думают, что это остатки дворцов Владимира или Ярослава. Нецерковных украшений от построек этой поры мы ведь почти не знаем, и потому тем ценнее мелкие фрагменты фресок, пока найденные в развалинах. В Археологической Комиссии я видел доставленные части фрески. Часть женской фигуры, голова и грудь. Художественная, малоазийского характера работа. Еще раз подтверждается, насколько мало мы знаем частную жизнь Киевского периода. Остатки стен сложены из красного шифера, связанного известью. Техника кладки говорит о каком-то технически типичном характере постройки. Горячий порыв строительства всегда вызывал какой-нибудь специальный прием. Думаю, палата Рогеров в Палермо  дает представление о палатах Киева.
Скандинавская стальная культура, унизанная сокровищами Византии, дала Киев, тот Киев, из-за которого потом восставали брат на брата, который по традиции долго считался матерью городов. Поразительные тона эмалей; тонкость и изящество миниатюр; простор и спокойствие храмов; чудеса металлических изделий; обилие тканей; лучшие заветы великого романского стиля дали благородство Киеву. Мужи Ярослава и Владимира тонко чувствовали красоту; иначе все оставленное ими не было бы так прекрасно.
https://roerich-lib.ru/