Паутина. Книга вторая. Глава двадцатая

Глава двадцатая

1978 год, ноябрь. Последний день Джокера.

      Грузовик с гвардейцами уже въезжал в Пеньковку, когда острый глаз Джокера заметил на огородах баньку, из трубы которой вился прозрачный дымок. Это навело его на определённые мысли.
      - Какой сегодня день? - спросил он у водителя.
      - Четверг, если я не ошибаюсь.
      - Как ты думаешь, почему в четверг кому-то понадобилось топить баню? Здесь так не принято. Здесь все топят бани только по субботам.
      - Наверное у них появились гости, - пожав плечами, предположил водитель. - И этим гостям очень понадобилось помыться.
      - Вот именно. Очень понадобилось! А ну-ка притормози.
     Джокер вышел из кабины и дал команду гвардейцам выгружаться. К нему подошёл капитан Сидоров.
      - Слушай, капитан, - сказал Джокер. - Здесь за домами топится банька. Как пойдёшь на огороды, сразу увидишь. Обойди её со своими ребятами сзади, обложи со всех сторон. Мне кажется, там сейчас находятся гости... Смекаешь?
      - Так точно, товарищ подполковник!
      - Слушай дальше. Я зайду в дом с улицы. Разведаю всё основательно! Брать баньку будете только после моей команды. А пока затаитесь.
      - А если что-то пойдёт не по сценарию? - спросил Сидоров. - В последнее время такое случается постоянно.
      Джокер нахмурился. Намёк был понятен! Так уж повелось: все операции по захвату и уничтожению мятежников проходили под его личным контролем. Именно он был автором всех хитроумных задумок и сценариев. Ему всегда казалось, что на этот-то раз он всё точно просчитал... Но, в итоге, выяснялось: что-то главное он, всё же, упустил. Этим объяснялись многочисленные неудачи, преследующие гвардейцев в последнее время. Бывший прекрасным психологом в щекотливых, нестандартных ситуациях, подполковник оказался плохим стратегом на поле боя. Он зло взглянул на Сидорова и процедил сквозь зубы:
      - Если что-то пойдёт не так, действуй по обстоятельствам. Сейчас главное, чтобы те, кто сейчас находятся в баньке, не смогли ускользнуть. Мне они нужны живыми, головой ответишь! Ты меня понял, капитан?


      Ещё летом Нина вместе с Вероникой, Мариной и её мамой, Еленой Александровной, ушла в тайгу к партизанам. Так уж сложились обстоятельства - дальше находиться в городе было опасно. Ищейки подполковника Наумова проверяли каждый подозрительный дом. Однажды они обыскали заброшенный участок Эрминсонов.
      Нина даже не заметила, когда родители Эдика покинули свой дом. Эрминсоны жили тихо, не привлекая к себе лишнего внимания. Когда в городе началось сумасшествие, медленно переходящее в тихий кошмар, они старались не выходить на улицу. И тут вдруг оказалось, что они давно уже там не живут! Нина поняла это, когда гвардейцы учинили в доме Эрминсонов настоящий погром. Заглянули в каждый угол, разворошили всё, что только можно! Конечно, никого они не нашли, но сам факт стал для беглянок серьёзным предупреждением. Они отлично понимали - гвардейцы искали их. Следующим объектом тотальной проверки может стать их ненадёжное убежище.
      К этому времени в городе появилось много заброшенных домов. Люди уходили в тайгу к партизанам семьями. Это были те, которые находили в себе силы закинуть смартфоны в дальний угол. Они наконец-то очнулись от кошмарного сна, в котором пребывали последние годы. Пронёсся слух, что в тайге образовалось целое поселение беженцев. Беглянки поняли - это для них последний шанс! Когда Нина в очередной раз появилась в их доме, они вместе стали решать, как осуществить столь сложную задумку. Здесь было много проблем: нужно незаметно выбраться из дома, где-то раздобыть подходящий транспорт, наконец, разыскать этих партизан? Они всего лишь женщины, к тому же, очень известные и именно их сейчас ищут по всему городу!.. Они проговорили целую ночь, так ничего и не решив... Утром Нина велела им собирать свои вещи и ждать, а сама уехала в Пеньковку.
      Ночью в дом Кобчанского зашли братья Зайцевы. Они были немногословны. Просто взяли приготовленные мешки с пожитками, закинули их на плечи и велели женщинам следовать за ними.
      - А куда мы идём? - спросила было Марина, когда они вышли на улицу, но Прохор приложил палец к губам.
      - Уходить надо тихо, - прошептал он. - В городе много патрулей. Ты же не хочешь, чтобы нас обнаружили?
      Они дошли до моста, на котором их ожидали два человека. Люди были одеты в куртки с капюшонами, скрывающими их лица. Когда беглянки проходили мимо, один из них молча кивнул головой.
      - Путь свободен, - сообщил Прохор, - нам остается только дойти до парома. Ну что, бабоньки, придётся рискнуть! В случае чего, ребята нас подстрахуют.
      До парома метров двести. Они прошли ровно половину, когда их остановил патруль. Патруль появился неожиданно - вышел из зарослей прибрежного кустарника. Пятеро рослых гвардейцев, у каждого в руках автомат. Один из них включил фонарик, направил его на беглецов...
      - Ты бы выключил свет, приятель! - попросил Прохор. - Мы люди мирные. Зачем пугать женщин!  - краем глаза он заметил, что ребята в капюшонах уже обходят патруль сзади. Сейчас нужно заговорить гвардейцев, отвлечь их внимание...
      - Что в мешках? - грубо перебил патрульный, державший в руке фонарик. "Он, несомненно, в этой группе старший... Фонарик не выключил, это хорошо! Если кто-то из них посмотрит назад, ничего кроме темноты не увидит... Целых пару секунд, пока глаза не привыкнут... Этого достаточно, чтобы ребята в капюшонах отправили их в преисподнюю. Уж он-то этих ребят хорошо знает!" - Прохор широко улыбнулся и громко произнёс:
      - Ты не поверишь, в мешках бабье тряпьё! Хочешь, покажу?..
      Не дожидаясь ответа, он опустил мешок на землю и, присев, начал старательно развязывать узел. Державший фонарь занервничал, шагнул ближе...
      - А я говорю, Зина!.. Нахрена нам столько тряпья? Что ты с ним будешь делать?.. Вот зараза, никак не развязывается!..
      Два гвардейца неожиданно охнули и осели на землю. Третий был сбит с ног мешком стремительно слетевшим с плеча Степана. Он уже не поднялся - острый нож вошел ему прямо в сердце. Четвёртый пытался выстрелить, но и ему прилетел под лопатку нож... Ну а пятый, тот, что с фонариком, достался Прохору. Обхватив его за ноги, близнец резко встал. Гвардеец опрокинулся назад, больно стукнулся затылком об асфальт. Фонарь выпал из руки и погас. Близнец мгновенно очутился сверху. Его мощные пальцы сдавили гвардейцу горло: "Ой, не надо было тебе, приятель, подходить так близко!.. Сам виноват!.. И не дёргайся - из моих рук ещё никто не вырывался!"... Гвардеец давно затих, а Прохор всё давил и давил, не в силах разжать свои пальцы...
      Сзади подошёл Степан, взял его за плечо:
      - Хватит, он давно уже не дышит!.. Ты чего это? Никак дрожишь?.. Я тоже, признаться, немножко не в себе... Но это война, брат, здесь приходится убивать! Вставай, нас на пароме ждут!
      Первыми на паром поднялись женщины и сразу же попали в объятья Нины. Следом за ними Сашка Матрос и Витька Нариманов. Последними прибежали близнецы. Паром сразу же отчалил от причала. Ребята были довольны - они сработали чисто! Всё прошло тихо, без выстрелов: четверо заколоты ножами, пятый задушен. В активе пять автоматов Калашникова с пятнадцатью рожками в подсумках. Это плата за хорошо выполненную работу... Паром надрывно тарахтел, напрягая свой старенький дизель. Его давно уже надо было заменить. Но сейчас не до этого - сейчас война!.. Он шёл вниз по течению, туда где на горизонте уже появились первые признаки утренней зари...
      А потом паром пристал к берегу. Сашка Матрос посмотрел на женщин. Что-то в его взгляде промелькнуло необычное. Марина почувствовала необъяснимую тревогу.
      - Мы уже приехали? - с робкой надеждой спросила она.
      - Нет! - покачал головой Сашка. - Но я очень прошу всех сейчас сойти со мной на берег! - он шумно вздохнул. - Тут недалеко... Нужно только подняться на этот утёс.
      Он повернулся и сошёл по трапу на берег, стал подниматься по узкой тропинке вверх. Следом за ним устремились женщины. Елена Александровна шла последней, с трудом передвигая больными ногами. Но рядом находились близнецы - их сильные руки не давали упасть, помогали проходить опасные участки. И вот она наверху, стоит у небольшого холмика заросшего травой. Маленький деревянный крест едва заметен среди бурьяна. Елена Александровна почувствовала, что земля уходит у неё из под ног. Она упала на могилку, обхватила крест руками. Прохор хотел было поднять, но Степан удержал:
      - Не надо! Ей сейчас нужно выплакаться!
      Сашка Матрос стоял рядом, держа Марину за руку.
      - Когда-нибудь здесь будет мемориал, - сказал Сашка. - В память героев погибших в этой странной, непонятной войне. Здесь есть и другие могилы, но в этой похоронен Иван Силаев - наш тренер и твой отец. Я сам закрывал ему глаза и рыл эту могилу. Не один, конечно. Вместе со мной были Витька Нариманов, Женька Старков, Лёшка Лебедев, Аноха...
      - Аноха? - переспросила Марина.
      - Он не местный, родом из Саратова. В армии вместе с Генычем служил. Теперь он командир нашего отряда, очень скоро вы все его увидите!..


      И снова судьба свела Нину с Павлом Анохиным. Теперь это был уже не тот стеснительный молодой человек, нерешительно стоявший когда-то у её ворот. Анохин с тех пор сильно изменился. Он отпустил бороду и выглядел значительно старше. Уже состоявшийся, уверенный в себе мужчина, командир большого партизанского подразделения, наводившего ужас на гвардейцев подполковника Наумова. Несмотря на постоянное подкрепление, поступающее из Москвы, Наумов так и не смог взять под контроль окрестности Зареченска. Партизаны были везде. Они нападали внезапно, лишь только гвардейцы появлялись в лесу. И любая такая стычка заканчивалась для гвардейцев печально.
      Этому находилось вполне понятное объяснение - партизаны были у себя дома! Многие из них проживали в прибрежных сёлах, где испокон веков не любили пришлых. На подступах к городу постоянно патрулировали небольшие добровольческие отряды. Для местных жителей здесь каждое дерево, каждый куст - союзник. Они и укроют, и защитят. Стоило гвардейцам выйти за черту города и углубиться в тайгу, как их тотчас же окружали и основательно трепали. А потом заманивали в хитроумные ловушки и уже окончательно добивали, вселяя в души выживших страх и неуверенность.
      Крупных военных операций по истреблению партизан с применением военной техники Анохин не боялся. Он понимал: любая такая операция чревата последствиями. Слух разнесётся по всей Сибири, секретная миссия в этом регионе непременно провалится. Профессор на это никогда не пойдёт!.. Остаются только локальные бои местного значения, и здесь солдатам нельзя давать шанса на успех!
       Но в самом Зареченске гвардейцы, по-прежнему, оставались хозяевами. Анохин понимал: появляясь в окрестностях города, он сильно рискует! И всё же каждый четверг они вместе с Ниной пробирались в Пеньковку навестить её сына. Мальчуган рос смышленым и внешне очень напоминал своего отца. Особенно этот взгляд: спокойный, уверенный. Глядя в его глаза, Павел постоянно чувствовал смятение. У них с Ниной сложились странные отношения. Каждый понимал, что поступает неправильно, но их тянуло друг к другу со страшной силой! С этим невозможно было бороться! В партизанском лагере они избегали встречаться, здесь каждый второй знал, чья она жена. Ну а кто такой Геныч, в лагере знали все. С этим шутить не следовало! Поэтому они оба с нетерпением ждали четверга...
      В этот раз с ними увязалась Вероника. Ей тоже захотелось побывать в своей деревне. Повидаться с родителями, вдохнуть запах родных стен... Да и вообще, уже надоело скрываться! Любое ограничение больно било по её самолюбию!
      Она первая увидела грузовик покрытый тентом. А когда он остановился у въезда в деревню и из него стали выпрыгивать вооружённые солдаты, её сердце бешено заколотилось. Вероника прильнула к окошку и стала наблюдать. О том, чтобы убежать, не было и мысли. Страха тоже не было! Автомат всегда под рукой и стрелять она умеет. Если гвардейцы приехали по её душу, она даст им бой! Погибнуть в бою всяко лучше, чем сдаться на милость победителю.Теперь-то она это знает наверняка!
      А события, между тем, развивались следующим образом: гвардейцы не пошли по улице - они свернули на огороды... Она сразу всё поняла: Зайцевы затопили баньку - их привлёк дым из трубы. Не дай бог, если там уже кто-то моется! Осознавая опасность, которая угрожает её подруге, Вероника оделась и взяла автомат. Грузовик, тем временем, подъехал к дому Зайцевых. Когда Вероника вышла на улицу, Джокер вылезал из кабины. В её сторону он даже не посмотрел. Она сняла автомат с предохранителя...
      Всё произошло мгновенно. Вероника длинной очередью прошила тело подполковника, а заодно и кабину, в которой сидел водитель. Раздался звон разбитого стекла, водитель уткнулся лицом в руль. Вероника подошла к машине, удивляясь своему спокойствию.  Ей ещё никогда не доводилось убивать, хотя в мыслях она это делала довольно часто. И каждый раз, в мыслях, она убивала этого человека! Того, кто сейчас неподвижно лежит у её ног. Она пнула Джокера носком своего сапожка, убедилась, что он мёртв. Посмотрела на водителя - тот тоже не подавал признаков жизни... Вспомнила о тех, кто в баньке. Она уже не сомневалась, что Нина с Павлом находятся сейчас там!


      Обычно Нина с Анохиным дожидались позднего вечера, когда Серёжа уснёт в своей кровати. С молчаливого согласия отца и матери они уединялись в её комнате и проводили там всю ночь. Нина была бесконечно благодарна родителям. Им ничего не надо было объяснять - они всё понимали и сочувствовали ей. Специально для них по четвергам топили баньку, пекли пироги...
      Сегодня они пошли в баню вместе. Нина мылась особенно тщательно, пользуясь душистым мылом. Паша любил целовать её в самые неожиданные места, следовательно, тело должно быть идеально чистым. Они уже изрядно попарились, от души похлестали друг друга берёзовым веником... Сидели раскрасневшиеся, поглядывая друг на друга голодными глазами. Нина наблюдала за Павлом, и в голове у неё витали весьма неприличные мысли: "В конце-концов, чем она лучше той же Вероники? Она такая же, может, даже хуже!.. Она просто стесняется озвучить вслух свои нескромные фантазии... Если бы Паша сам догадался, если бы только захотел... Она бы позволила ему сейчас всё! Кто знает, может это будет у них в последний раз?". Наверное, она что-то чувствовала!..
      Со стороны улицы раздалась длинная автоматная очередь! Анохин прислушался. Встревоженный, он вышел в предбанник, стал глядеть в маленькое окошко. То, что он увидел, заставило вспомнить об автомате, который он так беспечно оставил в доме. Увязая в снегу, к огородам пробирались гвардейцы. Некоторые из них уже перелезали через изгородь. А он даже не может оказать им должного сопротивления... Снова прозвучали выстрелы, совсем рядом жалобно заскулила Лайма...
      Дверь с шумом распахнулась, в предбанник влетела Вероника с автоматом. Взглянула на Анохина:
      - Ты бы оделся, командир. Скоро будет не до этого! - она по-хозяйски оглядела все углы, заглянула в парную, прикладом выбила стекло в окошке и выстрелила. Гвардейцы на миг остановились, но потом перегруппировались и короткими очередями стали бить по баньке. Одна пуля влетела в окошко, пробила Веронике грудь. Вероника со стоном опустилась на пол. Анохин кинулся к ней.
      - Ты ранена?
      - Вроде того! - прошептала она. - Ты, Паша, не отвлекайся, бери автомат... Главное, береги патроны!.. Лайму жалко, хорошая была собака! Зря я выпустила её в огород...
      Перестрелка продолжалась недолго, скоро патроны закончились. Павел сел рядом с Вероникой. "Ну вот и всё! Какой глупый, нелепый конец!" - он отложил бесполезное оружие в сторону и взглянул на Нину:
      - Почему ты плачешь?
      - Паша, Ника умерла!
      - Я знаю!.. Ты не плачь, все когда-то умирают. Иди ко мне, скоро всё закончится...
      А за окошком творилось непонятное - там продолжался бой! Анохин выглянул и не поверил своим глазам: гвардейцы падали на снег один за другим... Невидимый стрелок сбивал их, как фигурки в тире... Потом на сцену боевых действий вышли братья Зайцевы, гвардейцы стали поднимать руки...

* * *

Следующая глава: http://proza.ru/2023/12/03/510

К началу книги: http://proza.ru/2023/10/02/1186