4. Антипартийная группа на Северном флоте

    - Что же я забыл? — напряженно пытался вспомнить Владимир, сидя за столиком ресторана Дома офицеров в Североморске.

    Зал ресторана был почти пуст, так как был всего шестой час вечера. Владимир постепенно успокоился и откинулся на спинку кресла. Он очень хорошо себя чувствовал, сидя здесь в ресторане, в чистой офицерской форме, в легких ботинках, и, ощущая, как ни странно, чистоту своего собственного тела под легкой одеждой. Три месяца без нескольких дней, он безвылазно сидел в Западной Лице. Конечно, не сидел, а вкалывал на стройке с утра до ночи, а иногда и ночью, потому что, как всегда, на любой стройке много работы, в которой всегда возникали какие-то проблемы: то не было каких  то материалов, то в чертежах он обнаруживал противоречие, то в самый нужный момент ломался РБУ. РБУ это растворобетонный узел, действительно, без преувеличения, сердце стройки. А тут еще у него забрали рабочих — военных строителей. Но он не стал спорить, так как знал, что должна быть получена телефонограмма из штаба Северного флота о том, что они, старшие лейтенанты – Владимир и Евгений должны прибыть на спортивные сборы в Североморск для подготовки и участия в такой-то летней спартакиаде флота или в первенстве Мурманской области.

    Трудно вообразить, насколько отличалась жизнь на стройке от времяпрепровождения на сборах. Можно спать семь (!!!) часов, можно, каждый день, мыться в душе с горячей водой, можно есть в ресторане нормальную еду и, даже, можно спокойно смотреть на стройных молодых женщин, которых в Североморске полным полно. Впрочем, не очень спокойно.

    Непосредственно, спортивная деятельность не представляла ничего сложного для Владимира в силу его молодости — 25 лет, а также в силу того, что он даже на стройке занимался и зарядкой, и бегом, за исключением тех дней, когда приходилось работать и во вторую смену.

    Причем он сам не раз объяснял окружающим, что занимается не зарядкой, а тренировкой по ОФП (общефизической подготовке), так как зарядка — это до 30 минут, а он занимался около 40, а потом еще водные процедуры в холодной воде, И когда,  прилетев с оказией на вертолете в Североморск, он впервые вошел в спортивный зал и стал разминаться, то легко прыгнув в высоту под баскетбольным кольцом, обхватил его кистью. … А это 3,05, между прочим, а его рост, по нынешним меркам не волейбольный, всего 180! Он был удовлетворен этим и с хорошим настроением теперь занимался с другими игроками, которые, за исключением двух, были значительно моложе его.

    - Ну, вот я же говорил, что он здесь! Это произнес один из двух вошедших молодых офицеров, тоже старлеев. Проявляя взаимную радость, все трое пересели за другой, более удобный стол. Надо сказать, что радость встречи при этом была более сдержанной, чем обычно. Тот, кто первый увидел Владимира -  Евгений, сердито глядя на него, продолжал:

    - Если бы ты был в воскресенье с нами, ничего бы не случилось!!!

    - Не преувеличивай мою роль в истории …

    - Да, история хуже не придумаешь!

    - Ну, а что думает главный герой, он собирается что-то делать, или будет, как кролик ждать, когда его выгонят с флота? — спросил у Евгения Владимир.

    - Думать — это не про него — ответил Евгений.

    - Ну, хорошо, тогда ты подумай! Мне ведь лезть в эту историю как-то неприлично, я ведь его и видел всего раза три, из них два на ринге.

    - На ринге. ... На ринге — он король! — Женя улыбнулся - Я то пять лет с полтиной в училище был всегда с ним вместе.

    - Ну, тогда давай думать за него ...

    Надо рассказать, о чем идет речь. Два дня назад, на танцах в Доме офицеров, подвыпивший Леня Шепило, вроде как, ударил по лицу женщину во время разговора в перерыве между танцами,

    На момент этой встречи было известно, что её муж, политработник из водоплавающих (так называли курсанты военно-морского строительного училища — ВИТКУ (Высшее инженерно-техническое Краснознаменное училище ВМФ) корабельных офицеров и подводников) кап — три, заставил женщину написать жалобу и отнести её в Дом офицеров, завтра она должна лечь на стол либо к политработникам штаба флота. либо к начальнику штаба флота вице-адмиралу  Рассохе.

    Положение усугублялось тем, что прямые начальники Лени Шепило, как это часто бывает, отмежевались от этого дела, а зря! Любой начальник, защищая подчиненного, выглядит достойно в глазах того, перед кем он защищает своих.
Офицеры, между тем, все съели и выпили, хотя кроме чая, кофе и лимонада пить было нечего. В Североморске в то время был сухой закон. Но это вовсе не означало, что в Североморске не было спиртного. Во-первых, все знали несколько немолодых женщин, которые за тройную цену всегда могли продать бутылку водки или коньяка. В ресторане Дома офицеров тоже было кое-что. Наконец, в североморском загсе всегда было шампанское и, притом, явно в излишке. Но, у наших молодых людей, к тому же спортсменов, не было физиологической тяги к спиртному, но тяга, как таковая, все же была на фоне эмоционального подъема по поводу встречи друзей.

    Но не сегодня! Сегодня надо было спасать Леню Шепило. Накануне, когда Владимир зашел в спортивный клуб при Доме офицеров, его хороший знакомый, почти друг, мастер спорта по вольной борьбе Григорий Петров с радостью воскликнул:
Привет, лидеру антипартийной группы Северного Флота в лице Елагина, Старкова и примкнувшего к ним Шепило!

    Дело в том, что несколько лет назад Никита Сергеевич решил расстаться с целым рядом руководителей партии, которые возможно мешали ему проводить, как скажут потом, «волюнтаристскую» политику. И в «Правде» и по радио, и по телевидению все время без изменений повторялась фраза:  «Антипартийная группа в лице Молотова, Маленкова, Кагановича, и примкнувшего к ним Шепилова». Это еще было у многих в памяти.

    - Ну, Гриш, в лидеры вы меня за что? А среди Вас только ты лидер, и, слава богу — Григорий обнял Владимира  и продолжил:

    - Скверно все это, теперь не только на боксеров будут смотреть косо ... да,  да, на всех спортсменов. ... Не пойму, зачем этому политработнику нужен скандал? Григорий имел в виду мужа той женщины, которую ударил Леня Шепило. Хотя, что значит «ударил»? Если бы по настоящему ударил, то в лучшем случае обошлось бы больницей, тем более без перчаток. Конечно, он не хотел бить, просто махал руками и домахался ...

    Друзья об этом достаточно подробно поговорили, потом коснулись флотских новостей, уточнили сроки соревнований волейболистов и борцов. Надо сказать, что именно эти виды спорта были более других развиты на Северном флоте.

    Но это было вчера, а сегодня, когда старшая официантка уже попросила их покинуть ресторан, они приняли решение завтра вечером идти домой в семью пострадавшей. Вечером — потому что надо было узнать адрес, потому что надо было купить коньяк, консервы и что-то еще, потому что, наконец, только вечером можно было застать мужа дома.

    Вечером следующего дня, вооруженные морально и физически Владимир с Евгением протопали мимо того же Дома офицеров, и пошли влево от него в Нижнюю Ваенгу, где стояли финские домики многих корабельных офицеров.

    Почему-то людям нравятся и боевые корабли, и боевые самолеты и танки… Хотя это легко объяснить — во всяком случае, для людей, которые видели войну и помнят ее, потому что тяжелейшая война была связана в сознании людей с оружием, которое принесло Победу....

    И вот это великолепие, назовем его Прекрасным контрастировало с Трагическим, которое находилось рядом и, прямо скажем, сопровождало жизнь военных моряков.
Когда-то сталинский министр финансов Зверев пришел к вождю и предложил уменьшить зарплату военным летчикам, которые якобы, много получали. Говорят, Сталин ответил: «пока я жив, зарплата летчиков останется такой же. . . потому что война для них никогда не кончается». Он имел ввиду не просто опасность летной службы, а необходимость постоянно осваивать новые типы самолетов в режиме стремительного технического прогресса. Это сопровождалось нередкими катастрофами, и летчики не всегда могли успешно катапультироваться.

    Подводников это касалось еще в большей мере! Новый источник энергии всегда таит в себе опасность, а атомной энергии, которой присуща смертельная для человека радиация — тем более.

    «Усталые подлодки», как пела Зыкина, из глубины не всегда возвращались домой. Это не значит, что катастроф было много! Это были единицы, которые были, однако, трагедией не только для сотен родственников и близких, а для всей страны, хотя знали о гибели подводных лодок, тогда, немногие. Но жизнь есть жизнь и кроме прекрасного, героического и трагического, она наполнена разными событиями, о которых не мог бы догадаться ни один сказочник. Тут и драмы и комедии и такие дела, которые никуда не причислишь...

    По такому делу шли в семью флотского политработника капитана третьего ранга (на флоте: «кап-три») Владимир с Евгением. Надо сказать, что обычно их походка была более быстрой. Дверь финского домика открылась не сразу. Полный мужчина, средних лет, наверняка понял, зачем они пришли и с порога своей квартиры смотрел на них если не презрительно, то, во всяком случае, недружелюбно. Молодых людей это не напугало.

    Владимир молчал, смотря на старшего офицера, а Евгений не выдержал и произнес:

    - Давайте пройдем к Вам, не на улице же на эту тему говорить!

    Встречавший, казалось, будто ждал что-то подобное и голосом сложившегося профессионального политработника, который более уместен для трибуны или кафедры ответил:

    - А на какую такую тему? Что за тема? И о чем мне с Вами говорить? Кто Вы такие?

     Тут уже была возможность у Владимира ответить достойно и, притом спокойно.

    - Мы такие же офицеры Северного Флота, как и Вы, мы перед Вами и Вашей семьей ничем не провинились и мы не собираемся ничего просить. … И добавил: - и не путайте нас с уличной шпаной.

    - Ну да, шпана не Вы, а Ваш близкий товарищ. А это, между прочим, о многом говорит...

    Тем не менее, кап-три отступил назад и сделал рукой приглашающий жест. Они вошли в прилично обставленную двухкомнатную квартиру. В глубине квартиры промелькнул женский силуэт. Это жена удалилась в дальнюю комнату.

    - Присаживайтесь, - произнес кап три и небрежно и грубовато придвинул им стулья.

    Владимир снял нахимовскую фуражку, купленную в Ленинграде на проспекте (улице?) Желябова и сел. Евгений сделал то же самое. Владимир понимал, что сейчас последует воспитательная лекция, в который они вместе с Леней Шепило будут смешаны с грязью. Но это надо выдержать! Владимир незаметно, но жестко наступил на ботинок Евгения, давая ему понять, чтобы он пока не выступал. ...
Так все и произошло. Речь пошла о долге и чести советских офицеров, о роли войскового и морского товарищества и от ответственности друзей друг за друга и за каждого. Потом пошла оценка поступка Лени в самых, самых черных красках. Далее о моральном облике и о громадном разрыве облика Лени Шепило с обликом нормального советского человека, а тем более офицера, а тем более флотского, а тем более, … и так далее …

    Все это было правильно и все неправильно. Да, да, существует какой-то не сформулированный еще закон парадокса, который требует от людей быть адекватными и правильно ставить акценты.

    А кап три все никак не успокаивался. Теперь он сравнил офицеров с фашистами, вспомнив, что немецкий офицер в период оккупации хотел ударить его мать в какой-то словесной перепалке, но. . . сдержался. А тут,  Леня не сдержался!

    Когда речь пошла о немецком офицере, начал закипать и Владимир, готовый уже отвечать по существу обвинений. Но его все же опередил Евгений:

    - Эх, да что я, на Лиговке себе работу не найду, когда меня выгонят? - глухо спросил он у себя, вставая. Владимир осознал, что сейчас он должен будет предотвратить драку. При этом он прекрасно понимал, что если она состоится, то кап три не сдобровать, хоть он и тяжелее Евгения килограммов на 20!

    Но, тут произошло то, о чем никто из них не мог и подумать!

    - Ты что, с Лиговки, ты сказал — Лиговка, да? — кап-три вдруг вроде бы ошалел и лишился напрочь своего пафоса.

    - Старший лейтенант Евгений Старков, домашний адрес г. Ленинград, Лиговка, дом... кв. …

    - Капитан третьего ранга Всеволод Снегирев, Лиговка, дом № … , кв. …

    Это было то, с чего следовало начинать. Владимир то же понял, что надо представиться:

    - Старший лейтенант Владимир Елагин, москвич, … с Арбата.

    - Жена, неси на стол, что Бог послал, это свои ребята, как-то торжественно-ласково вдруг произнес он и похлопал обоих по плечу.

    Евгений и тут оказался проворней всех. Он открыл фибровый спортивный чемоданчик и мгновенно разложил на столе все, что они принесли.

    То, что было дальше, было банально и неинтересно. Тосты за Северный флот, за моряков и строителей, за женщин, короткие рассказы, о чем-либо, соответствующие обстоятельствам, заверения во взаимном уважении и так далее. Владимир боялся, что дело дойдет до анекдотов, но этого не случилось.

    Вдруг женщина неожиданно спросила:

    А где же этот, как его. … Леня, что же он не пришел ... просить прощения?
Владимиру это показалось странным, а кап-три среагировал соответственно:

    - Что, уже соскучилась? Мало тебе дали? Надо, наверное, было дать больше...
И после паузы:

    - Танцы в Доме офицеров только в выходные дни …

    Но на её вопрос надо было все же отвечать, и первым это сделал Евгений:

     - Он не знает, что мы решили идти к Вам.

    Кап три почему-то после этих слов нахмурился. Владимиру тоже вдруг стало не по себе.

    - Ирина Игнатьевна завтра заберет жалобу, которая до сих пор лежит у начальника Дома офицеров, - почти неожиданно сообщил кап три.

    Женщина закивала головой. Владимир, сам не отдавая себе в этом отчета, все время или, почти все время, следил за ней. Ей было явно за тридцать, темные волосы оттеняло светлое, почти белое платье чуть-чуть выше колен, строго настрого в соответствии с этикетом того времени. Стройная, но с какими-то резкими движениями, она показалась Владимиру вначале очень скромной, но затем он изменил свое мнение: она во время разговора реагировала на некоторые вещи чуть более эмоциональнее, чем следовало. Скромной бы не заехали кулаком в лицо, мелькнула у него мысль, которую он тут же признал недостойной, отмежевываясь от типично мужского предрассудка, заключающегося в презумпции виновности женщин всегда, везде и во всех грехах.

    Но теперь, когда она кивком подтвердила, что заберет жалобу, можно было уходить, несмотря на то, что коньяка и закуски на столе было достаточно.
Дождавшись паузы в разговоре, Владимир встал и начал благодарить хозяев за гостеприимство. Евгений, кстати, поднялся чуть раньше Владимира  и присоединился к нему.

    Когда они, наконец-то вышли на улицу, было пасмурно. Но это не  помешало им обоим почувствовать огромное облегчение не только оттого, что миссия, которую они сами взвалили на себя, была выполнена, а в большей степени оттого, что больше не надо было унижаться и терпеть какие-то несусветные обвинения.
Евгений просмотрел на Владимира, лицо которого выражало острую степень брезгливости:

    - Что, хочется скорее отмыться?

    - Вот именно! Ну и хлюст этот политрабочий!

    Получалось, что обоим молодым офицерам до сих пор не попадались добросовестные, вдумчивые замполиты, знающие и любящие людей, обладающие верой в способности и возможности своих подчиненных. А, ведь, таких было всегда много и в Армии и на Флоте …

    На другой день, после тренировки, после душа и облачения в сухую, чистую одежду, они оба зашли, по привычке в кабинет начальника спортклуба флота. Его, как обычно, не было, и на его месте восседал, тоже как обычно, старлей Петров.
Огромная голова и широченные плечи Петрова делали стол, всю мебель и весь кабинет гораздо меньше, чем они были на самом деле.

    - Ну что, товарищи офицеры, доложите мне, какие безобразия Вы успели организовать за прошедшие двое суток?

    Затем последовал довольно красочный рассказ обоих об их походе к политработнику и его супруге. И в самом конце его, как по заказу, в кабинет влетел не кто иной, как Леня Шепило. Немая сцена длилась недолго. Леня услышал конец рассказа и начал легко и непринужденно благодарить ребят,  как будто те дали ему закурить. Это заставило Владимира еще раз удивиться. Откуда у Лени прекрасное настроение, если до сих пор они с ним не встречались, и он ничего не знал об их походе. Или знал? Владимир, уже понемногу сопоставлял отдельные факты, стал догадываться, в чем тут дело, но Леня сам облегчил ему мыслительный процесс, рассказав следующее:

    - Я, - начал Леня, оскорбил Ирину и посчитал главным извиниться и попросить прощения у неё. И просить прощения у остальных, я, как бы, не собираюсь. Я встречался с ней три раза, последний раз сегодня.

    - Ну, и она простила тебя, - тоном начальника спросил Петров.

    - Нет, не простила,. но она сказала, что любит меня . . . и я, вроде, тоже её. …

    Леня с наивным видом с широко открытыми глазами и таким же ртом обвел присутствующих растерянным взглядом.

    Владимиру стало уже все ясно, и он еще раз удивился, на этот раз собственной глупости. Подобное испытывал и Евгений?

    - Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя — так говорил один известный еврей. Тебе бы не следовало это забывать! — Владимир говорил зло и жестко.

    - Слушай, Володя, я и без евреев разберусь, что к чему, понял?

    - Что ты собираешься делать? — спросил Евгений у Лени.

    - Она готова подать заявление на развод...

    - Так, следующая жалоба будет уже от её мужа и, по-моему, на всех Вас троих, - усмехнулся старлей.

    - Ты хочешь на ней жениться? — Евгений, как никак, более тепло относился к Лене, нежели остальные двое.

    - Да, вроде. … - Леня замялся.

    - А по моему, вроде, тебе моча в голову вдарила, - зло и серьезно проговорил Владимир.

    - Вова, Вова — не забывай, что он многократный чемпион Флота по боксу, кстати, и Мурманской области тоже и даже Северо-Западной зоны РСФСР...

    Эти слова вывели Владимира из себя точно так же, как накануне вывели из себя Евгения слова кап-три о немецком офицере. ... Немного придя в себя, через несколько секунд, он сказал:

     - Сейчас мне наплевать на то, что он чемпион. Будь он хоть Джо Луисом, я бы не отказался от своих слов и чтобы он не думал, что кто-то его боится и только для его пользы, я скажу еще:

    - Может не надо сейчас, Володя — робко сказал могучий старлей, который по своим физическим данным мог раскидать всех троих за полминуты.

    - Надо, Федя, надо! — Владимир заговорил словами из популярного анекдота о Фиделе Кастро, который по анекдоту был советским разведчиком.

    - Ирина Игнатьевна старше Лени Шепило лет на десять, наверно!

    - На пять с половиной, - тихо сказал Леня.

    - Охотно верю, - Владимир произнес это настолько зло, что было понятно, что он и не думает верить этому.

    - Она показывала паспорт, - Леня был убежден в Ирине Игнатьевне во всех отношениях.

    - Мне одна дама, очень солидная, рассказывала на прошлой неделе, что когда ей надо было выходить замуж, то она пришла в милицию к начальнику, села напротив и подняла юбку сразу на пятнадцать сантиметров и через три дня стала моложе на пять лет, - эти слова принадлежали Григорию.

    - Зачем оскорблять женщину? — Леня начал заводиться.

    - Погасни, кроме тебя, её никто не оскорблял, я рассказал про другую, очень уважаемую особу.

    - А дети у них есть? — Евгений, все-таки, больше других думал о Лене. А Леня замялся и не мог сообразить, что ответить и произнес обычную для такой ситуации фразу:

    - Что Вы хотите?

    И тут Владимир нашел слова, которые нужно было найти:

    - Мы хотим, чтобы она по-прежнему обманывала своего политработника, а не тебя!

    Капитан Петров встал и громче обычного произнес:

    - На этом разбор личного дела КМС (кандидата в мастера спорта) Шепило Л. заканчиваем во избежание потери им высокой спортивной формы перед ответственным соревнованием.

    Прошу прощения у волейбольщиков, опаздываю на инструктаж дежурному по штабу флота...

    Несколько дней Владимир с Евгением тренировались два раза в день по два с половиной часа с большим желанием и хорошими, как они считали, результатами. В нападении Владимир играл отлично, Евгений тоже, но его малый рост — 171 см не позволял ему играть в команде роль нападающего.

    Но он блестяще играл в защите, на подстраховке, владел в совершенстве обманными ударами, резкой подачей и главное, резко и эмоционально заводил всю команду.

    Владимир в защите играл по-разному и, не всегда, удачно. Порой ему не хватало резкости, и он полагал, что причиной тому сыпной тиф, перенесенный в детстве во время войны, после которого он три месяца учился сначала ходить, а потом бегать … Но друзья — флотские медики с этим не соглашались. И, действительно, отдельные игры Владимир в защите проводил блестяще. В эти моменты он ощущал, что находится в другом масштабе времени и если занимал правильную позицию с полусогнутыми ногами, готовый к прыжку в любом направлении, то легко успевал совершить защитный прием мяча — иногда приемом сверху, а чаще ударом ладони или тыльной стороной кисти, поднимая мяч таким образом, чтобы по нему можно было сразу совершить нападающий удар или сделать выверенный пас для последнего, третьего удара.

    В такие моменты ему казалось, что мяч после удара противника летит очень медленно, он легко определяет его направление и совершает прыжок, принимает мяч и приземляется на грудь и живот с обязательным скольжением по паркету или грунтовой площадке, или, что чаще, особенно после приема мяча двумя руками с падением, перекатом через голову, когда пятка одной ноги касается ягодицы.
Он объяснял всем, чтобы заставить себя прийти в состояние другого масштаба времени, требуется несколько секунд подготовки. Поэтому такое состояние вряд ли возможно у футболистов и баскетболистов, находящихся в режиме почти постоянного движения.

    Это было время, когда заканчивалась одна эра волейбола и начиналась другая. В волейбол стали приходить все более рослые волейболисты, легко осваивавшие мощные нападающие удары и, в тоже время, остающиеся беспомощными при игре в защите. Но блок они, высокие, то же могли ставить эффективно. … И подавать …
Но! Прежний волейбол, в котором нападение и защита были равными по своей эффективности, был по настоящему красив. Все обладали хорошей техникой, игра завораживала, и при встрече равных и техничных команд смотреть на волейбольные поединки было любо-дорого. И опытные волейболисты обычного роста 170 – 185 см — восторгаясь нападающими ударами так называемых «столбов», имевших рост под 2 м и выше, которые могли производиться с высоты выше трех метров (сетка 2,45 м), все-таки  презирали их за неуклюжесть и беспомощность при игре в защите. И потом,  как это можно устать, чтобы в пятой партии у них не было сил совершить нормальный прыжок? Но все же эффективность «столбов» в нападении, на блоке и подаче приводила к тому, что они стали доминировать в сборных командах и командах профессиональных лиг.

    А красота из волейбола ушла. Пришла другая, но уже не такая яркая и разнообразная... Что поделаешь, из нашей жизни много хорошего уходит навсегда!
И вот, через неделю, волейбольной команде флота предстояло отправляться в Мончегорск на первенство области (Кольского полуострова, как говорили спортсмены), а в спортзале Дома офицеров Флота в Североморске начались первые поединки боксеров по программе Спартакиады Флота.

    Уезжая в Мончегорск, Владимир с Евгением узнали, что свой первый бой Леонид Шепило выиграл с трудом у молодого курсанта школы мичманов, только в прошлом году, впервые выполнившему нормативные требования 1-ого спортивного разряда.
Молодым людям такое начало выступлений Леонида было более, чем понятно.
В Мончегорске разношерстная, но дружная команда Флота разместилась в единственной, кажется, гостинице города, которая, таким образом, одновременно была и лучшей и худшей. Но для спортсменов все номера были лучшими; для Владимира, приехавшего со стройки, где быт военных строителей, прямо скажем, был убогий, для матросов с «Адмирала Ушакова», отдыхающих теперь от корабельной тесноты и для военных строителей и курсантов школы мичманов — мичманят — двух ребят за 190 см, спокойных и улыбчивых и не очень, любящих свой кубрик в обычной казарме. Надо сказать, что Владимир еще каким-то давним приказом был назначен начальником команды. И это, если не тяготило, то, во всяком случае, накладывало немалую ответственность. И он установил четкий порядок: никто не имеет права отлучаться из команды без разрешения больше чем на 30 минут. Порядок этот строго выполнялся по двум основным причинам, не беря во внимание внутреннюю дисциплинированность каждого:

    - Играть за команду Флота это честь, это успех, это возможность, которой нельзя не дорожить.

    - Начальник команды разумный и спокойный челочек, умеющий быть жестким, способным, когда надо жестким выражением, как ударом хлыста, поставить нарушителя на место ...

    Другие команды, как выяснилось и что не было новостью для моряков, были слабее. Это были команды ДСО профсоюзов из Мурманска, команда Кандалакши, укомплектованная наполовину военнослужащими частей связи и ПВО, то ли входивших, то ли не входивших в структуру СФ, Мончегорская команда, в которые входили молодые московские и ленинградские инженеры, работающие после окончания института на Горно-обогатительном комбинате и, наконец, команда из Кировска, отличающиеся тем, что в их составе были игроки 40 лет и старше. Они играли по уровню между и первым и вторым спортивными разрядами. Кстати, эти старички и доставили более всего хлопот Флотской команде. Моряки выиграли 3:1, но в четвертой партии был счет 15:13 (тогда партии проводились до 15 очков, которые засчитывались только на своей подаче).

    Накануне возвращения в Мурманск, один из мичманят обратился с просьбой к Владимиру отлучиться до утра. В ответ были заданы вопросы типа зачем, куда и с кем! Ответы у мичманенке получились сумбурными, и Владимир спросил тогда: где она?

    - Да здесь, в гостиницу за мной пришла...

    - Идем, - бросил Владимир и пошел вниз в вестибюль, где якобы находилась женщина, и за ним последовал недовольный и мгновенно вспотевший мичманенок. Но, к его удивлению, все обошлось, как нельзя  лучше.

    Когда мичманенок подвел Владимира к еще молодой, но все же старше его самого женщине, то Владимир спокойно заговорил:

    - Здравствуйте, Наташа! Вы приглашаете Андрея к себе? Женщина покраснела, откашлялась и, наконец, ответила:

    - Да, мы хотели, просто погулять.

    - Пожалуйста, до 12 часов ночи возражений нет. Чтобы тебя впустили, я подойду в вестибюль.

    Это не устраивало курсанта и Наташу, пожалуй, тоже. Они молчали и тогда, вздохнув, опять заговорил Владимир:

    - Я могу отпустить Андрея до 7-30 — 8-00 утра, но я должен знать адрес,  где он будет находиться и, кроме того, я должен быть уверен, что он не попадет в конфликтную ситуацию. ... Вот так!

    - Товарищ старший лейтенант, заговорил Андрей, но женщина решительно перебила его:

    - Командир, не беспокойтесь, ни мужа, не женихов у меня нет. Адрес: Крылова, 17, квартира 4, телефон - она назвала пятизначный номер. Если он будет вести себя хорошо, я сама привезу его утром.... Хотя, видит бог, я хотела только погулять, или сходить в кино ...

    - Общайтесь, Французский летчик, ставший писателем, говорил: самая большая роскошь — роскошь человеческого общения....

    - А деньги у тебя ест? - спросил затем Владимир у Андрея.

    - Да, я взял у ребят. ... Спасибо!

    Хорошо, будьте осторожны, сказал им Владимир, одновременно осознавая, что он сам не знает, что имеет в виду, и увидел в ответ широко раскрытые благодарные глаза женщины.

    Он знал, что поступил правильно и не сомневался, что утром Андрей будет на месте. Уличной преступности ни в Москве, ни в Мончегорске тогда практически не было. «Команда» благополучно «возвратилась на базу».

    Еще через несколько дней во флотской газете «На страже Заполярья» появилась в спортивном разделе заметка Владимира о поездке в Мончегорск на кубок области по волейболу под заголовком «Пять встреч — пять побед». Все это было хорошо, но для уже опытных Владимира и Евгения этого было недостаточно. Хотелось более серьезных поединков. А предстояло, наоборот, теперь играть не за флот. А за различные его структуры флота: эскадры,  подводников, летчиков, строителей …
И теперь эти игроки будут не в одной команде, а в разных и будут играть друг против друга. Но и здесь расклад был в пользу Владимира и Евгения. Строителем в сборной команде флота, кроме них, был еще один игрок: высокий, худой и кажущийся чуть сгорбленным старшина первой статьи Тужилов. Ничто не могло вывести его из себя. Он не хватал звезд с неба, но никогда, никогда не делал грубых ошибок ни в защите, ни в нападении. А что касается подачи, то не было случая, чтобы он подал в сетку или в аут. При этом подача у него не была самой слабой. Итак – трое из сборной. А тут к ним присоединяется еще капитан медицинской службы Драпкин. Опытный, ответственный волейболист все делающий хорошо, кроме нападения. Четко выделявшийся живот не позволял ему высоко прыгать (молодые за глаза шутили: передний рюкзак прыгать мешает). Можно сказать, что и остальные не портили погоды.

    Волейбольные соревнования финальной части спартакиады проводились на открытых площадках стадиона на ул. Сафонова. Владимир и Евгений, отвечавший морально за команду Флота, смотрели все игры, чтобы выяснить, не появились ли новые ребята, которые могли бы сыграть за основную команду.

    Надо сказать, что для жителей Североморска эти соревнования представляли значительный интерес. Трибун не было, и зрители стояли сплошной стеной в пять-шесть рядов, пытаясь увидеть всё между голов и фуражек впереди стоящих. Некоторые офицеры из зрителей снимали фуражки, чтобы сзади стоящим было лучше видно. И никаких выкриков, которые бы могли помешать игре! Только аплодисменты и изредка одобрительные подбадривающие возгласы.

    Наблюдательный зритель при этом мог бы без труда заметить, что каждая команда, как будто, как отдельный человек, имеет ярко выраженный, только ей присущий характер.

    Так, например, команда летчиков из Сафоново (пригород Североморска, где находился аэродром) играет открыто, рискованно, весело, подбадривая и критикуя друг друга одновременно. А команда подводников играет серьезно, молча, ничем не выдавая эмоций. Команда надводной эскадры, как, оказалось, может пижонить, пытаться играть очень сложно и, в отличие от других, апеллировать к судье. Строители (игроки строителей набраны из большого количества военно-строительных частей, так как флот тогда бурно развивался и строился), играли спокойно, ответственно, при ошибках кого-либо выражали поддержку и никогда критику. Но, иногда вдруг игра у них рассыпалась, они делали подряд несколько грубых ошибок, но через некоторое время вновь обретали уверенную игру.

    Но полуфинале с летчиками и у них был критический момент, когда они  проиграли совершенно неожиданно первую и вторую партии. И вот третья и счет 3:7 в пользу летчиков. Владимир берет минуту, и пока игроки собираются не очень быстро у скамейки запасных, он вспоминает, что несколько лет назад, вот точно также, команда Военно-инженерной академии имени Куйбышева проиграла первые две партии команде Военно-политической академии имени Ленина. Юра Чесноков, уже тогда игрок сборной Союза, тоже взял перерыв и сказал высоким гортанным голосом, в котором звучала обида на всех и вся:

    - Ребята, если мы проиграем эту встречу, лично я завязываю с волейболом! (Через несколько лет команда СССР с его участием стала первым в истории игр Олимпийским чемпионом). Клянусь! Я не шучу. … Давайте двигаться и исключать по возможности все грубые ошибки. После этого перерыва в этой партии было проиграно только одно очко. Четвертая партия была выиграна со счетом 15:10, а в пятой развалилась уже команда комиссаров, которые проиграли со счетом 6:15.

    - Так играть нельзя, - быстро заговорил Владимир, - мы вышли на площадку, думая о чем-то другом. И я ответственно заявляю, если мы проиграем эту встречу, то моя нога на волейбольную площадку больше не ступит. ... И Вам советую заняться чем-то другим.. .

    Но слов этих было все же недостаточно, и Владимир сказал еще другие слова Евгению и только ему, схватив за шею и притянув его к себе:

    - Только ты сможешь спасти игру и команду, если немедленно нас всех соберешь. … Давай!

    Через несколько секунд после свистка, в начале третьей партии Евгений бросился прямо в зрителей и достал далеко уходящий с площадки мяч, который неудачно принял капитан. … Извинившись громко перед зрителями и получив в ответ порцию аплодисментов, он, стоявший на 5 номере вдруг неожиданно крикнул Владимиру и второму блокирующему:

    - А ну без блока! - и стал двигаться навстречу вероятному полету мяча после удара, который почти в этот момент должен был произойти. Не выполнить эту команду было невозможно и блокирующие, опустив руки, тут же повернулись спиной к сетке, чтобы принять участие в розыгрыше мяча, который сейчас примет, вернее должен принять Евгений …

    Это был огромный риск, но «Кто не рискует … » Евгений, конечно, принял мяч, потому что игрок команды летчиков, как бы принял вызов или может быть, попросту воспринял слова Евгения, как команду бить по нему и ударил и сильно, и косо, почти в зону четвертого номера.

    А это и нужно было Евгению. Бросившись рыбкой вперед, причем своевременно, он был хозяином положения — не стал отбивать мяч ладонью или предплечьем одной руки, как это делают все и он тоже. Он вывернул ладони и пальцы обоих рук таким образом, что сумел принять этот мяч двумя руками, как принято говорить «сверху» и направил мяч плавно по наилучшей для удара траектории сразу под удар. Это был показ наивысшей и наисложнейшей техники волейбола, который можно было увидеть, как говорится, раз в сто лет. Сам Мондзелевский, лучший защитник в волейбольной команде страны в то время, увидев это, был бы в восторге. Сейчас это увидеть невозможно, этому не учат, потому что этот прием не для высокорослых, а для идеально сложенных координированных спортсменов, прекрасно владеющих своим телом, каким собственно и был Евгений. Но вернемся к этому эпизоду: пока мяч рисовал в воздухе красивую параболу, Владимир с партнером успели оттянуться назад дальше от сетки и, уже готовы были выполнить нападающий удар с разбега, как это принято.

    В последний момент Владимир почувствовал, что мяч опускается близко к сетке, и периферическим зрением уже увидел четыре ладони, достаточно близко находившиеся по отношению друг к другу ...

    - Грамотный блок,- отметил он и вместо удара отпасовал мяч одной рукой назад, невысоко и недалеко. Он знал, что сзади должен быть игрок дисциплинированный и внимательный, который, кстати, любит играть, вернее, бить с короткой передачи. Так и произошло. Партнер не подвел, он уже взмыл над сеткой, когда Владимир откинул ему мяч и чуть зависнув, без блока нанес достаточно сильный, крутой удар в ноги второму номеру летчиков. Принять его, конечно, было невозможно. Мощные аплодисменты взорвались над площадкой, поддерживая красивую и мужественную игру.

    А Владимир подумал, что только бы капитан или тренер летчиков не стали брать минутный перерыв. Они не стали. Может быть, потому что такая игра противников была по душе им самим. Но летчики тоже завелись и, подбадривая друг друга, играли смело и, пожалуй, чересчур рискованно, как и должно играть летчикам. Но они переоценили свои силы, когда их капитан, как и Евгений, бросился в зрителей, пытаясь спасти мяч после неудачного приема. Но в отличие от Евгения он получил травму руки и вынужден был покинуть площадку.

    Дальше все стало происходить так, как и должно было. И пятую, решающую партию, летчики отдали со счетом 7:15.

    Но самое интересное заключалось в том, что и они, несмотря на поражение, были очень довольны своей игрой. Так бывает! В конце концов, сокровенный смысл спорта, не всеми осознанный, заключается не в том, чтобы обязательно выиграть, а в том, чтобы показать свою лучшую, игру, свое лучшее выступление...

    Полковник в форме летчика морской авиации, также возбужденный игрой, произнес, стоя рядом с волейболистами:

    - Спорт — модель жизни!

    - В масштабе один к одному, — тут же продолжил Владимир, глядя на него.

    - Да, вот молодец, именно 1:1. Только вот Вас, строителей, тут как собак нерезаных, а летчиков у меня маловато.
 
    - Да, нас тут как. … Можно собирать десяток команд строителей, пусть соревнуются между собой, а всех остальных в зрители...

    - Ну, ты загнул, дорогой!

    - Конечно, как и вы, товарищ полковник!

    Оставался финал и назад, домой, в Западную Лицу. … Владимир уже несколько дней постоянно думал о стройке, об её болевых точках. Тогда он полагал, что каждая стройка имеет также болевые точки. Или, иначе, слабые места, или незакрытые зоны и т.д. Понимание, что он в первую очередь военный инженер-строитель и человек, отвечающий за жизнь людей, а, во вторую очередь, спортсмен-волейболист жило в нем всегда, но оно, это понимание, как-то тускнело, когда он был на спортивных сборах или на соревнованиях.

    А какой костью в горле у начальников строителей была спортивная деятельность их подчиненных.

    Владимира и Евгения и в Западную Лицу перевели для того, чтобы пресечь их отлучки на соревнования. Но они, имея телефонную связь со спортклубом флота, всегда раньше всех знали, когда и на какой срок их отзовут на соревнования приказом Командующего Северным Флотом адмиралом Чабаненко или Начальником Штаба Флота адмиралом Рассохой,... И они старались, чтобы положение на стройке к этому моменту было наименее критическим или, во всяком случае, не предвещало какого либо ответственного этапа... (сдачу в эксплуатацию или под наладку оборудования котельной, или чего доброго, комплексного испытания оборудования, или бетонирование ответственного защитного перекрытия и т.д.).

    Мыслями Владимир был уже на стройке, но надо было сыграть еще финал! Это послезавтра, а на другой день — накануне финала — он узнал, что другая команда, вышедшая в финал — команда штаба флота и управления будет усилена игроками эскадры надводных сил и летчиков … Это было неправомерно, неправильно и даже возмутительно...

    Владимир позвонил Петрову и тот, зная всегда и все, отвечал: «Это захотел НШ, он согласовал это с кем-то из заместителей вашего Лившица, ну а то, что это не согласовано с тобой — то я разделяю твое возмущение или радость: у тебя есть возможность утереть нос не по очереди каждому, а всем сразу …»

    - Как они будут играть, не проведя ни одной тренировке вместе!

    - Как ни одной?

    А так. Можешь меня благодарить за это. ... Потом расскажу. Кстати, мой друг Алекберов, ну приличный такой вольник, полутяж, который служит в штабе, показал мне личное дело капитана третьего ранга Снегирева: он никогда не жил не только на Лиговке, но и вообще в Ленинграде. Ты понял?

    - Да, я шокирован, но не удивлен. Слушай, сделай так, чтобы Леня ближе, чем за одну милю к загсу не подходил.

    - За милю не ручаюсь, а пятьсот метров гарантирую, - ответил смело Петров, - Зайди после финала, Володя ...

    Опытный спортсмен, отстоявший ничью у самого Коткаса, который был многократным чемпионом Союза, Петров, был прав, когда говорил, что сборная команда без подготовки хорошо сыграть не может. Несогласованность в финальной игре была настолько очевидна, что вышедшая с хорошим и почти злым настроем команда строителей разгромила моряков в трех партиях, ни разу не позволив им набрать хотя бы десять очков.

    Ну что ж, теперь надо зайти к Грише. Ему удалось застать его на месте и тут же, он получил от Григория задание:

    - Давай, четко все фамилии, имена и отчества и звания, полностью, без сокращений — всех игроков и запасных тоже. А то грамоты уже у меня, подписаны и с печатью.

    - Ну, так давай одиннадцать грамот, я сам заполню …

    - Я бы дал, но подпись командующего и печать штаба флота надо уважать. ... Тебя там, на твоей великой стройке отвлекут, и кто-нибудь пошутит. ... Ты мне рассказывал: «Погрузить пьяного прораба в самосвал бросом ...».

   - Нет, это произошло давно и не где-нибудь, а в анекдоте ...

   - Ну, все равно, давай пиши!

   Владимир вздохнул и сел за стол Григория писать список команды волейболистов, чемпионов флотской спартакиады. Это было недолгим делом и через несколько минут аккуратный список игроков за подписью Владимира, был готов.

    - Отлично, Володя, а теперь заполняй грамоты при мне.

    - Товарищ начальник, это не входит в мои обязанности … мое дело играть и руководить командой!

    - Ты что, спешишь?

    - Я хочу проверить все варианты, как быстрей попасть в Лицу. … Я повожусь с телефоном?

    - Да, конечно. Но я предлагаю тебе не спешить, а остаться на ночь у меня. Утро вечера мудренее.

    Да, я как-то не вовремя вспомнил, что я начальник участка и у меня ни много, ни мало, батальон!

    - Какая разница три недели отсутствия или 22 дня?

    - Да, все это так и все же! Я прозвонюсь, а там уж, как получится.

    - Ну, хорошо, а как Евгений?

    - Я ему своей волей дал еще сутки, если он появится, ему и передашь грамоты.

    - Ну, валяй ...

    Владимир прозвонил дежурному по ССУ, СВМС, в Сафоново-2, на  причалы, но толком ничего не узнал. Но дежурный в Сафоново-2, записал его звание и фамилию, напротив желающих попасть в Западную Лицу, или как тогда еще называли это место: на Большую Лопатку. На самом деле это была губа Большая Лопаткина  в Мотовском заливе.

    Теперь они могли говорить о чем угодно. И, коснувшись всего понемногу, Григорий заговорил о женщинах. Эта тема для него была, возможно, самой излюбленной.

    - Володя, а ты помнишь, когда мы сидели последний раз в Доме офицеров, Татьяна тебя пригласила к себе.

    - С чего ты взял? — удивился Владимир.

    - Да как же, она тебя спросила, не ты ли приходил к ней накануне ночью и громко стучал. Она сказала: «Я думала ты и хотела открыть». Более конкретного приглашения трудно представить...

    - По-моему, тогда она не одному мне так говорила ...

    - А помнишь, как Евгений пришел к своей давней знакомой из Верхней Ваенги и тоже долго стучал в дверь, приговаривая: «Открой, а то уйду!».

    Владимир рассмеялся, но тут зазвонил телефон.

    Дежурный по Сафоново-2 сообщил, что запланирован вылет вертолета на 22-50 в Западную Лицу, в жил. городок. Это было неудивительно, так как это было время, когда солнце за полярным кругом круглые сутки не заходило за горизонт.
Владимир быстро поднялся, но Григорий жестом остановил его:

    - Я тебе не все сказал. Итак, капитан Ш ранга на Лиговке и в Ленинграде никогда не жил. Он и его жена оба из Луги — Ленинградской области и что, как он посчитал, его жена старше Лени Шепило на 9 лет. А Леня, кстати, выиграл финальный бой флотской спартакиады за явным преимуществом в третьем раунде ...

    - Спасибо, Гриша! Будь здоров, я полетел.

    - Ну давай, жду тебя, мне с тобой приятней общаться ...

    Владимир выскочил из спортклуба и быстрым шагом направился к остановке такси в Верхней Ваенге, чтобы оказаться через 15 — 20 минут на аэродроме, прикидывая, хватит ли ему денег, чтобы расплатиться за такси...

    Он хотел еще раз поразмышлять о ситуации с Леней Шепило, но стройка, к которой теперь он так стремился, огромной глыбой надвигалась на его сознание и он вновь, уже не в первый раз пережил в памяти основные болевые её точки, которые имели место на момент его отъезда на соревнования, и которые, как он был уверен, за его отсутствие могли только обостриться.

    Конкретно, они заключались в следующем:

    - Начали копать траншею под наружную фекальную канализацию от жилых домов – 250 м в сторону протекавшего ручья, причем очень мелкого. Но, надо было проложить канализацию, не так, как было указано в проекте – с уклоном в три процента. В этом случае, как уже давно разобрался Владимир, канализационная асбестоцементная труба диаметром 300 мм подойдет к ручью ниже его дна (!) и слив фекалий в ручей будет невозможен. Надо проложить эту трубу с уклоном не более, чем в два процента. Тогда выпуск окажется на сорок сантиметров выше уровня воды в ручье … Он объяснил это кому следует, но выполняется это или нет?

    - Покрытие здания санпропускника предусматривалось по проекту монолитным, с главными и второстепенными балками. Владимир это не смог себе позволить! У него не было достаточного количества пиломатериалов для опалубки и, кроме того, все квалифицированные плотники были задействованы на жилом доме ...

    Владимир, поэтому рассчитал и выполнил проект сборного покрытия из ребристых плит типа ПКЖ по металлическим балкам из двутавра №30. Он, даже, договорился с ССУ о поставке этого двутавра.

    Такое нарушение проекта было с его стороны самоуправством, но без него, в тех условиях, нельзя было ни дома вовремя сдать, ни план выполнить.

    Вот, опять же, сдача очередного пятиэтажного сорокаквартирного дома. Прибывшая половая (шпунтованная) доска имела такую высокую влажность, что ему пришлось на два месяца организовывать ее естественную сушку, прямо, на этажах, а для этого задержать установку оконных блоков, чтобы обеспечить продуваемость …

    Кстати, с оконными блоками была своя, отдельная тяжелая история.

    Когда с обвязки оконного блока снимались отдельные створки для остекления, обратно их, после остекления, можно было установить, только прострогав одну или две грани створок, снимая до 2-3 мм древесины.

    Трудоемкость с установкой таких блоков увеличивалась в десять и более раз. А это время и большие траты средств из скудного фонда зарплаты.

    Владимир это все не раз пытался объяснить серьезным и умным людям, но безуспешно …

… Очень скоро надо сдавать очередной, третьи дом …