Дорога пятая

2013 год для Алтая был знаменателен большим наводнением.  Непрекращающиеся недельные дожди переполнили реки, и они вышли из берегов, сметая мосты, дороги, строения. С волнением мы следили за горячими событиями. Приближался отпуск, а стихия не утихала.  Поговаривали, будто это все проклятия Алтайской принцессы.
Наконец погода установилась, дороги отремонтировали, и мы поехали на Алтай. Эту поездку мы тщательно планировали. Было решено добраться до райского места на Южном берегу Телецкого озера. Это означало, что нам нужно добраться до Артыбаша, оставить там машину, пересесть на катер, погрузить на него палатку и прочую снедь. На катере доплыть до места назначения и расположиться в палаточном городке «Полундра».  Мы заранее договорились  с катером. Нас должны были ждать у причала.
В эту поездку мы первый раз взяли с собой четырехлетнего сына. Пора приучать к путешествиям. Славный малыш! Он стойко перенес длинный путь. Лишь в конце, когда дорога стала петлять между гор, он возмутился: «Мы так никогда не приедем, если будем ехать все время вокруг одной горы!»
В самое неподходящее время, наша машина начала глохнуть. Оказалось, что бензонасос перегрелся. Нам постоянно приходилось останавливаться и поливать его водой. Мы безжалостно опаздывали. До причала оставалось езды примерно на час, а катер уже должен был отправиться.  И все бы ничего, да вот в нем, кроме нас, еще было шесть человек. Люди возмущались. Но все же капитан дождался нашего прибытия. В спешке мы оставили машину, перекидали уйму вещей на катер и отчалили.
Ледяной ветер быстро снял с нас тяготы летнего жара. Сын занял почетное место рядом с капитаном. Я смотрела не своего мальчика и была счастлива. Он смело смотрел вперед, как настоящий моряк. Дети обычно вертят головами по сторонам, любуются пейзажами, задают вопросы. Он же смотрел прямо вдаль, к обозначенной цели.
Конечно, мы заехали на водопады Киштэ и Корбу. Остановились у сошедшей с гор лавины и побродили по снегу. Заглянули на кардон Беле. С катера уже можно было рассмотреть Южный берег.  Однако, никаких палаток там не было.  Признаков обитания людей тоже не было. Я неуверенно спросила у капитана, был ли он в этом сезоне на ЮБТО (Южный Берег Телецкого Озера).
- Нет. Вода была большая. Катера туда не ходили . Первый раз едем.
- Ну, а музыканты, палаточники, туда заехали?
- Я не знаю таких.
- Там ведь есть еще две турбазы  «Карагай» и «Алтын Ту». Они работают?
- Нет. Все закрыто. Большая вода затопила домики. Еще не скоро откроются.
Мы переглядываемся с мужем. Как быть?  С нами маленький ребенок, поэтому высаживаться в заповеднике, где сплошь и рядом дикое зверье , и полное отсутствие людей, мягко говоря, опасно. А если уж называть вещи своими именами, то это чистой воды БЕЗУМИЕ.  Эх! Дурацкий мой характер! Я не умею сдаваться. Мы принимаем решение высаживаться.
Только нос катера коснулся пляжного песка, а наши ноги ступили в прохладную воду озера, к берегу, из тайги выбежал парень. Он крепко оброс бородой. Одежда была изрядно потрепана. За плечами висел внушительных размеров рюкзак. Он просился, чтобы его взяли на борт и доставили до Артыбаша. Я с удивлением смотрела на этого дикого туриста и представляла, что, вероятнее всего, через неделю мы будем выглядеть так же. На всякий случай я с ним заговорила.
- Вы один тут отдыхали.
- Да. Я люблю такие путешествия по диким местам.
- Медведи здесь есть?
- А как же! Это ведь территория заповедника. Машка, так я зову медведицу, которая приходит сюда каждое утро. Попьет воды, помотает головой, пару раз заорет, потом уходит.
- Ну, а музыкантов Вы здесь видели? Они палаточным городком стоят обычно. «Полундра» называются.
- О! Видел. Я даже ночевал около них пару раз. Они там, за косой, в устье Чулышмана стоят. Там всего две палатки и кухня.
Я облегченно вздыхаю. Капитан любезно соглашается доставить нас к лагерю. Мы забираем далеко вглубь озера, так как песчаная коса, которая так приглянулась нам в прошлый раз, затоплена полностью. Однако, вода немного спала и глубина недостаточная для того, чтобы в этом месте прошел катер.
Сделав приличный круг, мы приблизились к лагерю. К сожалению рядом с ним берег обрывистый, причалить пришлось метров в двадцати от лагеря. Разгружаемся. Кидаем сумки, палатку, котелки и, самое главное, детский горшок на узкую полоску пляжа.  «Полундра» выстроилась на берегу и с большим любопытством наблюдает за безумными туристами. Когда на берег ступила нога нашего сына, с «Полундры», нам на встречу, отчалила лодка. Встретили нас спокойно, молча.  Указали наилучшее место, где можно поставить палатку, дали раскладушку для ребенка, а все вопросы оставили на вечер. Ах, да! Риторическое: «А что у нас сегодня на обед?», прозвучало для нас заманчиво-празднично, будто бы перед Новогодним празднеством. «Уха!», - с гордостью сказал повар по имени Улугбек, заглядывая в большой котел.  И мы ее с большим удовольствием отведали.
***
Подошло самое время познакомиться с аборигенами «Полундры». Мы сидели за огромным столом под навесом из баннеров. На ужин подавали печень налима. Сынок после дальней дороги и пережитых впечатлений мирно спал в палатке. Улугбек (повар) готовил для него на костре кашу. Кроме нас за столом было еще четверо мужчин. По понятным причинам я изменю их имена.
Первый, в красной  бандане , собственно вождь Володя В. Он хозяин и организатор этого лагеря. Он же лидер рок группы (названия не скажу). Одним словом, центральная фигура. Очень внимателен, знает миллион интересных историй, коммуникабелен, практичен и энергичен.
Двое других, мы их назвали «два брата акробата», несколько молчаливы. Взгляд их приветлив. У одного из них на руке часы с выгравированной надписью «Клина красная».  А что обозначает эта надпись? А обозначает она то, что владелец этих часов сиделец мест отдаленных, а также, участник , или даже победитель музыкального конкурса  «Калина красная».  Прекрасно! А зовут этих парней Сережа и Сережа. Гитара и бас гитара.
Еще один малый – Даня. Он барабанщик. И все! Он отвечает за чистоту пляжа и территории лагеря. Однако на эту суету ему наплевать.  Я думаю, что он занимается этим иногда, от большой скуки.
Ужин подходит к концу, и я спрашиваю:
- А что, сегодня петь будут?
- Нет, не будут. Песни будут завтра. У нас большие гости. А сегодня спать.
С озера идет низовка (очень холодный ветер). На улице находиться неуютно. Мы залезаем в палатку. Там тепло и комфортно. Тихо посапывает сынок. Начинается шторм. Огромные волны хлещут обрывистый берег. Но нам они не страшны. Мы на безопасном расстоянии. Их шум убаюкивает нас. Все хорошо.
***
За утренним туманом приходит яркое солнце. Мы идем гулять по побережью. Находим место, где раньше стояла «Полундра». Все в воде. Качается на волнах мачта с парусами, баннерные строения разметаны по кустам. Выдержал стихийное бедствие лишь один туалет. Он смотрится как-то нелепо среди разрухи.
Возвращаются с рыбалки два брата. Рыбы добрый таз. Сыну очень интересно посмотреть на открывающую рот рыбу. Он устраивается около мужчин и смотрит как они ее чистят. Потом он катается на лодке с отцом, потом мы лазаем по вывороченным деревьям и корням, перепрыгиваем через волны. Я рассказываю ему про Робинзона Крузо, и мальчик довольно утверждает: «Это я сейчас Робинзон Крузо!»
К обеду, на горизонте появляется судно. Оно причаливает к нам, и очень большая компания спускается на берег. Все шумят, веселятся. Располагаются они на «Алтын Ту» буквально в пятидесяти метрах от нас.
Пока люди располагаются на турбазе, Улукбек доливает в котел с ухой воды из реки, кидает туда вычещенную сырую рыбу и сырую же картошку. Варево подвешивает над костром.
- Улукбек, а у нас животы не разболятся?
- Да что вы! Уха … Чем больше ее завариваешь, тем она вкусней. Прежняя рыба и картошка перевариваются и образуют мякоть-пюре. Уха получается густая и наваристая. А вода… Так мы ее все здесь из реки пьем. Она здесь ЧИСТАЯ!
Когда народ подтянулся к нам на вкусный аромат варева, Улукбек сладко произнес: «А что же у нас на обед?!» Он приоткрыл крышку, наклонился к котлу, смачно вдохнул пар и с наслаждением протянул: «Уха-а-а! … И бутерброды с печенью налима!»
Бурные аплодисменты, свист и возгласы радости. И пошли метаться на стол вычурные бутылки с винами, ликерами, коньяком и виски. А мы все удивлялись, что же это за гости такие именитые приехали. Тогда я спросила у вождя:
- Это, наверное, какой-то местный авторитет?
- Что?! Вы что, незнакомы?!
- Нееет!
- Господи! Я то подумал, что вы его родственники, которые решили приехать пораньше. Вот так конфуз получился!
- Господи! Да кто же это?
- Это… Зам генерального директора государственной комиссии по запасам полезных ископаемых России.
- Свят-Свят! Мы будем вести себя тихо!
Но к нам уже шел именитый человек. Он подошел к сыну и спросил:
- Как зовут тебя, малыш?
- Робинзон Крузо! – отрапортовал сын.
Все засмеялись, а Володя рассказал, как вчера к берегу причалил наш катер, как посыпались из него сумки и горшок, как очумелые туристы (то есть мы) решили поселиться именно здесь и, именно, после наводнения. Мы стали популярны не менее прибывшего министра. Все удивлялись нашей бесшабашной смелости, а про сына говорили: «Мал золотник, да дорог!» Конечно! Что еще они могли сказать, геологи ведь! … Ах, да. Приезд-то их связан с Днем рождения этого самого именитого гостя.
Вечером, на открытой сцене Алтын Ту, Володя давал концерт. Оказывается, среди гостей была еще одна знаменитость – Марина Вялкова, солистка фольклорного ансамбля Ярманка. Некоторые песни Марина и Володя пели дуэтом.  Нельзя себе вообразить чистые голоса, в сопровождении живых инструментов, с природной акустикой стерео в ущелье меж скал, с летящим квадро, по темной глади озера.  Сынок наш мирно спал. Мы сидели вблизи палатки, но то, что происходило в ночной тишине в пятидесяти метрах от нас, мы слышали прекрасно.
В костре трещали дрова. Вдруг, другая музыка классической гитары, тихо заструилась у костра. Не забренчала, нет! Заструилась, как ручей. Это играл и  пел Сережа. Мы поторопились к костру.
И друга нет. Все кончится, пройдет.
Теченье быстро мимо пронесет.
Хрустальных вод не берегу,
Пороков грязных и врагу
В никуда, в никуда,
Струится улиц грязная вода.
Я за ручьем иду.
Я за ручьем иду.

А может быть во сне, иль наяву,
В мечте своей я к пропасти приду.
К обрыву настоящих лет,
Где ничего в помине нет,
Я спешу. Так я спешу.
И я не вижу то, к чему иду.
Я за ручьем иду.
Я за ручьем иду.

Труб водосточных, ржавый мой поток
Скатился с крыш на землю, лег подле ног.
Играл пожухлою листвой
По старой улице кривой.
Погоди, погоди.
А что-то будет впереди…
Я за ручьем иду.
Я за ручьем иду.

Все молчали. Шепот волн озвучивал настроение всей, собравшейся у костра, компании.
- Очень красивая песня. Хоть и грустная, - сказала я немного погодя.
- Да. Он сам ее написал. Всю: и стихи, и музыку.
- Потрясающе!
- Он очень много песен написал для нашей группы.
Второй Сергей замолчал как бы в нерешительности, говорить или нет.
- А почему он сейчас не поет с группой, - все не унималась я. Мне очень хотелось узнать об этом творческом человеке.
- … Так вот… Песни пишет, а ему бац! И бас гитару в руки! У него же пальцы композитора, ему же и семи струн мало. А ему – четыре струны и «выскочки-аккорды»!
- Да, ладно Серега! Я не в обиде. Вот, сейчас отдохнем здесь у Володи и все! С музыкой буду завязывать. Буду мультики рисовать.
И Сережа (музыкант) рассмеялся.
- А можно спросить про часы? – поинтересовалась я.
- Не надо, - сказал Сергей (гитара).
- Спрашивай, чего уж там, - сказал Сережа (бас гитара).
- Так собственно, откуда часы с гравировкой «Калина красная»?
- Так прямо от туда! С конкурса! Они мне очень дороги. Моя песня, заняла первое место. А я получил часы и амнистию.
- … За что?... Нет! Конечно, если нет желания об этом говорить, то и не надо!
- … Я убил родного брата. Больного человека. Четырнадцать ножевых ранений.
Молчание.
- Сережа, не нужно об этом. Ты понес свое наказание. Верь мне, как другу. Я не знаю, может быть, я поступил бы на твоем месте точно так же, а может быть еще хуже. Шизофрения – это очень страшная болезнь. Тем более, ты ведь спасал свою жизнь. Он душил тебя… Ночью… Спящего…
- Да, я знаю. … Давайте его помянем. Классный он был художник. Последнюю его картину «Мистер глюк» продали за восемьдесят пять тысяч. Долларов.
***
- Утро-о-о-о!  - разносился в густом тумане зычный мужской голос. Это просыпались именитые гости. И надо же! Из всех домиков начали дружно выходить люди. Они шли к реке, умывались, потягивались, желали друг другу доброго утра.  И вдруг, по озеру полетели звуки старой радиопередачи: «Начинаем утреннюю гимнастику! Встаньте на пол…» Все встали в круг на песчаном берегу и начали выполнять гимнастические упражнения под диктовку. Сынок бежал к людям, он тоже хотел быть здоровым и сильным. А с кухни ему в след кричал Улукбек:
- Саша, смотри, какую вкуснотушку я тебе приготовил! Кашка! Рисовая!
- Спасибо, Улукбек! Давай с нами на зарядку!
С горы Алтын Туу падал водопад Муз. Этот день мы решили посвятить восхождению к этому водопаду. Только нужно было найти тропу, которая выведет нас к нему. Идем через Алтын Ту, находим там сторожа. Он все знает.
- Нечего вам там делать. Там клещи.
- Так мы побрызгались.
- Вы не понимаете. Их много.
- Так мы хорошо побрызгались, и носки поверх штанов надели.
- Эх! Что с вами делать! Только потом не надо орать: «Ой! Нас клещи покусали! Вызывайте вертолет!» Не вызову. Не прилетит. Катер только завтра. … Тропа вот эта. Идите..
Все предельно ясно. Встали, пошли. Тропа очень плавно поднимается в гору. Она петляет в зарослях малины, жимолости, шиповника. Очень много крапивы, борщевика и полыни. Урман. Иногда открывается вид на озеро. Оно широкой скатертью ложиться меж скал, у горизонта скалы замыкаются. Кажется, там и заканчивается озеро. На самом деле, там озеро делает изгиб. И место это делит его пополам.
Тропа выходит к ручью. Это несутся вниз, к озеру воды водопада. По берегам и по руслу очень много валежника.  Тропа обрывается.  Дальше, видимо идут, кто как может. Уже слышен крик водопада. Если встать на большой камень, то можно и разглядеть его. Он похож на ангела, опустившего крылья.  Где-то за ручьем слышно всхрапывание, ни то медведь, ни то кабаны. Я говорю об этом мужу.
- Наверно это Машка, та, что на берег выходит, - смеясь, успокаивает он меня.
Садимся передохнуть. И , о Боже! Снимаю с курточки сына десяток клещей. Муж смотрит на меня, и снимает с меня тоже десяток клещей. Я смотрю на него и тот же результат. Еще один десяток. Принимаем решение возвращаться.
Выйдя на песок, опять осматриваемся. Опять снимаем дюжину клещей. И в лагере, у костра, снимая одежду, снимаем с тела еще штуки по три. Интересно, как они пробрались.
Похоже, что здесь, на Алтае не надо спорить с бывалыми. Ничего они вам доказывать не будут. Просто поставят вас перед фактами, а дальше не их дело. Поступайте как хотите.  Хороший урок!
***
Вечером идем на концерт. Красиво поют ребята. Красиво играют. А нам завтра в обратный путь. Я сижу и думаю: «Странная подобралась компания в таком диком месте. Министр, музыканты, убийца, нет не так, композитор и поэт, узбек и мы. И люди-то эти все, интересные, самородки просто! Что бы это значило? А министрам, вообще-то, полезно иногда оказаться среди народа. Так-то».
После этой поездки мне приснился странный такой сон, по которому я написала рассказ "Полундра".