Первая встреча с космосом. Дорога к звездам

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С КОСМОСОМ. Дорога к звездам

Так уж получилось, что за свою жизнь мне целых три раза довелось повстречаться с космосом. Я не имею ввиду что-то из ряда вон особенное, героическое, например, непосредственный выход в космическое пространство, что уже было проделано, и не раз, нашими и зарубежными космонавтами. Речь идет далеко не об этом, а о проведении наблюдений и исследований, связанных с изучением какой-либо стороны этого бесконечного пространства, которое окружает нашу планету Земля. Причем такие встречи продолжались всю мою сознательную жизнь – первая и последняя встречи в качестве интересного увлечения, а между ними – встречи, связанные с моей непосредственной профессией.

Сейчас я твердо уверен в том, что зерна моих увлечений космосом были посеяны именно в то утро 12 апреля 1961 года, когда по радио было сделано сообщение о первом в истории полете человека в космос на корабле «Восток». Мы с приятелем Володей были у меня в комнате и после услышанного сообщения жирно обвели красным карандашом этот день на листе отрывного календаря и пообещали тоже сделать, что-нибудь полезное в покорении космоса.

Через день ко мне прибежал Витька и сказал, что пацаны видели космонавта Гагарина в полосатой пижаме за оградой обкомовской дачи и позвал меня посмотреть на него. Но в тот день у меня уже были какие-то более важные дела, связанные с постройкой действующей модели ракеты, поэтому я отказался. Кстати, и Виктору не удалось увидеть тогда космонавта – его там уже попросту не было, по причине отъезда из нашего города. Однако, значительно позже, уже во взрослой жизни я все-таки увидел, познакомился и пообщался с одним из космонавтов на Научных чтениях памяти К.Э. Циолковского в г. Калуга. На этой научной конференции, на которой я периодически докладывал результаты наших с внуком исследований, посвященных освоению Луны, мне посчастливилось побывать шесть раз, там же я познакомился и с астрономом из Института астрономии РАН. Ну это так, к слову, небольшое отступление от моего повествования.

Так вот, до зимы я прочитал роман Жюля Верна «Из пушки на Луну», кое-что из сочинений К.Э. Циолковского об альтернативном способе покорения космоса с помощью ракет и фантастику Александра Беляева «Звезда КЭЦ». Пушку я не стал изобретать, слишком громко, да и соседи могли бы неправильно истолковать направленность моего увлечения, поэтому вплотную занялся более перспективным и тихим способом полета в космос - ракетным.

До первого снега я успел отработать конструкции твердотопливной ракеты и пусковой установки. Корпус ракеты сделал из бумажного листа, а для его балансировки в первых экспериментах прикреплял к нему соломинку. В качестве ракетного топлива использовал дымный порох, скорость горения которого регулировал золой из печки. Поначалу сам попытался изготовить порох из компонентов, которые привел Жюль Верн в своем, ранее прочитанном мною романе «Таинственный остров». Но что-то у меня тогда не заладилось и порох никак не хотел гореть стабильно. В конце концов мой взрослый товарищ Анатолий, видя мои мученья, попросил у кого-то из своих знакомых охотников горсть фабричного черного пороха, и ракеты стали летать. И летать точно в цель. Тогда, конечно, я и предположить не мог, что в будущем сам буду участвовать в ракетных экспериментах и увижу в действии настоящие метеорологические твердотопливные (и не только) ракеты длиной 10 и более метров.

Тринадцатый день рождения был для меня особенным. В романах такие моменты жизни людей называют знаковыми, поворотными, которые зачастую кардинально меняют нашу жизнь и определяют её будущее. В тот день родители подарили мне книгу «Земля и небо», хотя, возможно, она называлась несколько иначе, но это не меняет сути подаренной книги - она была о Земле и Вселенной. После изучения этой книги, я стал буквально бредить астрономией и твердо решил, что стану астрономом. А для этого, как мне тогда казалось, нужно обязательно иметь телескоп, поэтому я сразу же приступил к постройке телескопа. В течение следующего месяца мною было построено из картонных труб и очковых линз несколько вариантов телескопов и зрительных труб с очень большим увеличением. Так велико было мое желание получше рассмотреть небесные тела. Однако, смотря через них на небо и земные объекты я видел только какие-то тени, блики и силуэты в постоянном движении.

Изрядно помучившись, я написал письмо в Московский планетарий, адрес которого был указан в подаренной мне книге и попросил прислать схему телескопа, а главное – линзы к нему. Затем произошло первое чудо – мне ответили! В письме меня похвалили за желание стать астрономом и добавили, что рассылкой линз не занимаются и посоветовали обратиться к Матвееву Ивану Владимировичу, который сейчас в нашем городе (г. Куйбышев) занимается организацией юношеской секции Всероссийского астрономо-геодезического общества (ВАГО) при Академии наук СССР, «взрослое» отделение которого было создано еще в 1936 году. В письме был также указан и адрес отделения в Куйбышеве, председателем которого был Матвеев Иван Владимирович.

Сейчас, по прошествии многих лет, я могу вспомнить лишь несколько моментов жизни, которые меня или сильно воодушевили, или ошарашили. И одним из первых таких моментов было это письмо из московского планетария с адресом местного отделения ВАГО. Собравшись с духом, я написал Ивану Владимировичу о том, что хочу стать астрономом и уже сейчас незамедлительно готов приступить к наблюдению ночного неба. За первым чудом последовало второе – мне пришло письмо от Ивана Владимировича, в котором он предложил мне поучаствовать в ближайшем заседании астрономов- любителей (15 августа 1962 г.) в поселке Зубчаниновка по адресу ул. Обсерваторная 90. По указанному адресу находилась городская астрономическая обсерватория, о существовании которой в нашем городе я даже и не подозревал. На повестке собрания, как написал Иван Владимирович, было всего два вопроса: первый – об организации юношеской секции общества ВАГО в Куйбышеве, а второй – наблюдение полутеневого затмения Луны, которое должно состояться в тот же день около полуночи по местному времени. Моей радости не было предела! Я познакомлюсь с настоящим «небожителем» - астрономом, побываю в астрономической обсерватории, буду наблюдать затмение Луны в большой телескоп и прочее, прочее…

Однако, родители быстро охладили мой пыл и категорично заявили: – «Одного тебя, вечером…, в дачный поселок… на окраине города… мы не отпустим, ищи попутчика!» Время у меня еще было, и я стал искать компаньона, предположив, что это не такая уж и сложная задача. Но на деле оказалось, что найти любителя ночного звездного неба было значительно труднее, чем любителя приключений, которым, однако, оказался мой одноклассник Валера. Астрономия его не интересовала, но вот приключения и путешествия были его любимым увлечением. Осталось дождаться дня «Ч».

Этот день настал. Была среда, мы с Валеркой доехали на автобусе до нужной остановки, а затем прошлись пешком. Как оказалось, обсерватория находилась в дачном массиве, в окружении плодовых деревьев и ягодных кустов. В будущем ягоды с этих кустов частенько заглушали мой голод после ночных бдений с телескопом. Каких-либо построек вокруг, загораживающих обзор ночного неба, здесь не наблюдалось. Во дворе стояли два сооружения - большое и поменьше. В большом, с куполом наверху проходили собрания любителей астрономии, а под куполом был установлен, как мне тогда показалось, огромный телескоп с длинной трубой. Благодаря подаренной книге я определил его тип – рефрактор. Здесь нас встретил Иван Владимирович. Мы были первыми. Через некоторое время стали подходить и другие участники собрания.

Официальной датой начала деятельности ВАГО считается 1 августа 1932 г. Это общество стало первым научным обществом, созданным в Советском Союзе (здесь и далее из книги Луцкий В.К. История астрономических общественных организаций в СССР (1888—1941 гг.). М.: Наука, 1982. – 263 с.). В 1936 г. было учреждено Куйбышевское отделение ВАГО. Его ученым секретарем, а с 1937 г. и председателем был избран И.В. Матвеев. Это отделение было создано на базе кружка любителей астрономии, геодезии и геофизики, состоящей при Самарском научно-краеведческом обществе.

История куйбышевской астрономической обсерватории в поселке Зубчаниновка началась в 1939 году, с момента постройки временного деревянного здания для размещения телескопа – рефрактора с диаметром объектива 75 мм. Позже было принято решение о строительстве каменного здания обсерватории и установки в нем астрографа с объективом в восемь дюймов. «Этот инструмент, - как написал тогда в местной газете И.В. Матвеев, - выдвигает нашу небольшую обсерваторию в ряд первоклассных обсерваторий страны». В этом каменном здании и проходило то, историческое собрание с моим участием, на котором было провозглашено создание юношеской секции куйбышевского отделения ВАГО. А в другом, небольшом сооружении на территории обсерватории находился меньший по размерам рефрактор конструкции немецкого инженера и производителя оптики Карла Цейса. Оптические приборы этого знаменитого инженера ценятся и по сей день. Телескоп, насколько я сейчас помню, был изготовлен еще до революции 1917 г. Особенно тогда меня поразила его начищенная латунная труба и клеймо завода-изготовителя.

После того, как Иван Владимирович поприветствовал всех присутствующих на собрании и зачитал письмо из Москвы, он предложил всем желающим записаться в юношескую секцию Куйбышевского отделения ВАГО, членом которого стал и я, автор этого рассказа. Через год, мне был выдан членский билет юношеской секции ВАГО под номером один за подписью Ивана Владимировича Матвеева, а еще через год - значок ВАГО. В 1964 году, к большому нашему сожалению, нашего руководителя не стало. Председателем общества была назначена преподаватель физики Куйбышевского педагогического института Мария Тихоновна Емельяненко. Стоит сказать, что после кончины Ивана Владимировича его супруга подарила некоторые книги ученого самым близким его ученикам, в число которых, к моему сожалению, я не попал.

В тот памятный вечер и последующую ночь я впервые наблюдал и описывал вместе с более опытным коллегой полутеневое затмение естественного спутника Земли Луны. Подобные затмения Луны отличаются от полных теневых затмений тем, что блеск диска Луны ослабевает незначительно и практически незаметно для глаза наблюдателя. Поэтому для наблюдения затмения нам выделили мощный бинокуляр на треноге. Как потом оказалось, профессиональное наблюдение лунного затмения это очень серьезный, длительный и кропотливый процесс. Поэтому, где-то через час мой одноклассник Валерка не выдержал и ушел спать под купол обсерватории. В ту ночь и мне удалось там немного поспать. В последующие годы мне частенько приходилось завершать подобным образом свои ночные бдения во время астрономических наблюдений в обсерватории. Позже я где-то прочитал, что первая обсерватория была построена в Самаре еще в 1912 году. Однако до сего дня этого никто не мог достоверно подтвердить. Тем не менее, я всегда удивлялся большому количеству книг дореволюционного издания в библиотеке обсерватории. Однажды меня впечатлил, так называемый философский трактат, в котором автор достаточно серьезно рассуждал о том, сколько чертей (или ангелов) могут поместиться на кончике иглы. Подобное чтение частенько помогало мне не заснуть во время длительных ночных наблюдений.

Наконец-то, затмение закончилось, наша команда немного вздремнула и рано утром отправилась на автобусную остановку. Всегда буду помнить это раннее утро после первых моих ночных наблюдений в обсерватории. Вокруг стояла тишина, все молча шли не разговаривая, то ли под впечатлением увиденного, то ли от усталости и боязни нарушить непривычную для нас горожан какую-то звенящую тишину дачного поселка.

Такой была моя первая встреча с космосом, а именно с её наиболее близко расположенным объектом – Луной. Забегая вперед, скажу, что третья моя встреча с космосом также была посвящена Луне, но уже не наблюдениям естественного спутника Земли, а разработкой конструкций защитных сооружений для обитаемых станций на её поверхности. В последствии я окончательно определился с областью астрономической науки, которой будут в дальнейшем посвящены мои наблюдения. Этой областью астрономии стала для меня звездная астрономия, изучающая рождение и жизнь звезд. Из большого количества типов звезд мне предложили наблюдать звезды, относящиеся к переменным звездам. А из переменных звезд посоветовали начать наблюдение с цефеид, которые по своей сути являются жёлтыми гигантами и сверхгигантами. У этого типа переменных звезд наблюдается довольно чёткая зависимость между периодом изменения их блеска и светимостью, что позволяет определять расстояния до этих цефеид. Поэтому переменные звезды из разряда цефеид астрономы частенько называют «маяками» Вселенной в силу того, что их параметры очень удобно использовать в астрономических расчетах. Это меня и покорило.

Наблюдение этих звезд состояло в регулярном визуальном сравнении их светимости с рядом находящимися звездами, так называемыми звездами сравнения, имеющими постоянную светимость. Обязательным условием для таких звезд является величина их светимости (звездная величина), которая у одних звезд сравнения должна быть меньше, а у других больше светимости наблюдаемой переменной звезды. Это давало возможность проследить изменение светимости изучаемой переменной звезды со временем. Полученные результаты систематизировались и отправлялись в какой-то астрономический журнал (возможно, это был журнал «Переменные звезды»).

После кончины Ивана Владимировича заседания нашей секции частенько стали проходить в здании Куйбышевского педагогического института, где, к слову сказать, также была астрономическая обсерватория с достаточно мощным рефрактором. А однажды наше собрание проходило даже в здании Куйбышевского энергетического техникума. В 1965 году в молодежной газете «Волжский комсомолец» была опубликована заметка про работу нашей секции ВАГО, которая называлась «Значок академии – школьнику». В заметке говорилось об ученике 135 школы Куйбышева Валере Заболотникове, которому был вручен значок «МГСС»(«Международного года спокойного Солнца») Академии наук СССР за активное участие в работе Куйбышевского отделения ВАГО, а именно, за проведение в 1964 году 173 наблюдений за переменными звездами. В газете были упомянуты и другие юные астрономы-любители, такие как, Ефремов В. (школа № 64), Спицын Н. (школа № 135), Суяркова О. (школа № 32), Шавелев О. (школа № 108), Кириллова Т. (школа № 123) и я, автор этого повествования – Пыжов А. (школа № 171). Заметку написал В. Чадов, зав. отделом переменных звезд Куйбышевской астрономической обсерватории ВАГО, мой непосредственный научный руководитель. Вполне возможно, что кто-то из упомянутых ребят, в отличие от меня, впоследствии стал астрономом. Например, Заболотников Валера, который был очень увлечен этой наукой.

Интересно, что желающим в нашей астрономической секции официально выдавались рекомендации для поступления в Казанский университет для дальнейшего обучения в области астрономии. Но, когда я узнал, что выпускники университета впоследствии распределяются в школы для преподавания астрономии, всякое желание постигать астрономию в вузе у меня пропало. Поэтому, в силу своей наивности и неосведомленности в ту пору, я навсегда остался любителем астрономии, полюбившим на всю жизнь небо, звезды и телескопы.

Причем мою любовь к небу и астрономии периодически укрепляли некоторые неординарные события в моей жизни. Помню однажды в детстве я был свидетелем полета, насколько я сейчас предполагаю, наверное, большого метеорита – болида над нашим домом. Это было в середине дня, летом. Неожиданно, на западной стороне совершенно безоблачного неба раздался гром и над головой, буквально, ниоткуда, как мне тогда показалось, и достаточно низко, появилось что-то яркое и за несколько мгновений, оставляя за собой дымный спиральный след (возможно, этот объект вращался) улетело в сторону окраины леса рядом с дачным массивом. Этот район леса я часто посещал зимой на лыжах и поэтому, примерно, мог оценить расстояние до места падения – километра два, два с половиной от нашего дома. Меня тогда это очень поразило. По сей день эта картина стоит у меня перед глазами. В то время существовала премия, насколько я сейчас помню, размером в 75 рублей за описание падения метеорита и его находку. Два дня я искал место падения метеорита, но, кроме ржавых железок и рваного башмака ничего похожего на остатки метеорита не нашел. В годы перестройки выплата метеоритных премий прекратилась.

Астрономией я продолжал интересоваться и после окончания школы, тем более что отец купил мне зрительную трубу-монокуляр с сорокакратным увеличением, но от души попользоваться этой трубой мне не довелось. Помешала срочная служба в армии, во время которой эта труба и большой астрономический атлас чешского астронома Антонина Бечвара бесследно исчезли, что несказанно огорчило меня. Хотя, с другой стороны, во время службы в ВДВ я стал чуть ближе к звездному небу. Особенно это ощущалось во время ночных прыжков с парашютом. Уже на гражданке, после окончания Куйбышевского "политеха", мне часто приходилось бывать на станциях ракетного зондирования атмосферы, где я занимался установкой генераторов паров металлов, разработанных на кафедре ХТОСА в приборные отсеки метеоракет («Вторая встреча с космосом»). Во время одной из таких командировок коллеги подарили мне слегка побитый, тяжелый армейский бинокуляр.

В 1986 году (9 февраля) ожидался очередной пролет знаменитой кометы Галлея мимо Солнца. Однако это появление кометы было одним из самых незрелищных за всю историю, так как во время прохождения перигелия Земля и комета Галлея должны были находиться по разную сторону от Солнца. Тем не менее я решил показать комету своим детям – Маше и Сереже. Для этого я решил использовать свой мощный армейский бинокуляр с большими полем зрения. Каждый раз, разглядывая звездное небо в этот бинокль мне казалось, что я смотрю в иллюминатор космического корабля, который мчится в бездне вселенной на фоне бесчисленного количества звезд.

Комета Галлея – яркая короткопериодическая комета, возвращающаяся к Солнцу в среднем каждые 75,3 года. Знаменитый американский писатель-юморист Марк Твен в автобиографии написал, что при его жизни эта комета дважды появлялась на земном небосклоне – первый раз в 1835 году, когда он родился, а второй раз 21 апреля 1910 уже на закате его земного существования. Поэтому возможно, что комету он увидел только раз в своей жизни, в 1910 году. Вот я и подумал, что мои дети могут реально наблюдать эту комету два раза в своей жизни: первый раз, в возрасте 7 и 9 лет, а второй раз (предположительно в 2061 году), когда им будет 82 и 84 года. Комету я нашел благодаря звездной карте. В бинокль она была видна как вытянутое тусклое пятно. Положение кометы на фоне звезд я тщательно зарисовывал. За две недели набралось много рисунков, что давало возможность проследить её перемещение среди звезд.

Затем были наблюдения затмений Солнца и Луны, но уже с внуком – школьником Ильей, который частенько получал за эти работы призовые места в городских конкурсах. Использовали мой бинокль и самодельный телескоп-рефлектор системы Ньютона со сферическим зеркалом диаметром 10 см от списанного спектрофотометра. А в качестве трубы телескопа мы изготовили «Чикинскую доску».

Такие нехитрые инструменты позволили мне показать внуку очень многое в ночном и дневном небе. Кроме наблюдений затмений Луны и Солнца, мы наблюдали спутники Юпитера, кольцо Сатурна, туманность Андромеды, изучали созвездия и т.д.

Итак, первый раз я прикоснулся к космосу в детстве, когда увлекся астрономией и наблюдением переменных звезд, а затем уже позже при совместных наблюдениях с детьми и внуками других объектов звездного неба.
Александр Пыжов