На связи Приморск!.. -3

  Утром Коломийцев пошёл на переговорный пункт и по автоматике дозвонился до Ростова по нужному номеру, но быстро вышел из кабинки. Он приехал в УВД когда у Султанова в кабинете заседали представители из прокуратуры.
- Здесь всё-таки два пути, Евгений Петрович, - говорил следователь прокуратуры Нетребин. - Это рабочий конфликт, то есть служебный, или же семейно-бытовой. Но ни один пока не подтверждается.
  Султанов повернул голову к вошедшему Коломийцеву:
- Что там, Игорь?
- Ольга Кузьминична Пыльникова говорить по телефону отказалась. Как только я ей сообщил о смерти Зубовой, она тут же приняла решение срочно приехать в Приморск. Будет сегодня поздно вечером с ростовским поездом. А завтра с утра придёт к нам и даст все необходимые показания. Она шокирована обстоятельствами гибели Зубовой. Видимо, её мать говорила правду, что Зоя Фёдоровна дружила с Пыльниковой.
- А ты сомневался?
- Нет, но...
- Понимаю, слишком сложно в это поверить, чтобы бывшие жёны дружили с новыми пассиями своих мужей, - Султанов усмехнулся. - Однако и такое бывает, учтём!.. Значит, до завтра отложим версию семейных тайн и разборок. А сейчас нужно выяснить, - Султанов посмотрел на Нетребина, - чем и какими делами Зубова занималась перед убийством. Ведь было же на работе: что-то решала, где-то участвовала? Всё нужно знать о её последних днях, прояснить с кем встречалась и что делала, всю последнюю неделю мне расписать по дням и часам. Понял Игорь? Оперативно, бери Славу и действуйте! Дуйте к ней на работу в сад, в РОНО, на выставки, которые она оформляла... Давайте, а мы тут с товарищем Нетребиным ещё раз всё обсудим и взвесим, наметим план общих работ.

  Заведующая РОНО Алексашина полистала на столе откидной рабочий календарь:
- Зубова в последние дни занималась ремонтом в пристройке, получала стройматериалы, отчитывалась по смете - бегела, закупала, привозила, нанимала... Вот все её дела, - она посмотрела на Славу с Игорем. - А за две недели до этого аврала, она оформляла выставку студенческих работ в ДК. На прошлой неделе они закончили выставляться. Уже всё разобрано, комиссия была, работы их оценили, зачёты поставили - это всё! - Алексашина захлопнула календарь и открыла свой дневник, положив его перед собой на стол.
- Только это? - просил Слава.
- Да, молодые люди, как видите, ничего криминального.
- Она куда-нибудь выезжала из города? - спросил Игорь.
  Заведующая снова полезла в дневник:
- Только в Ейск 8 числа на совместное мероприятие от нашего РОНО вместе с педагогами на пляж Каменка. Администрация района организовала, плюс прогулка на катерах по морю. Я тоже там была с сыном. Все наши ездили от РОНО. Она ведь тут много лет проработала, вот её и пригласили с дочерью. Мы с утра уехали, а поздно вечером того же дня вернулись. Больше ничего не было и значительного не происходило. Обыкновенные рабочие будни.
- Понятно. Можно поговорить с организаторами выставки, которую Зубова оформляла две недели назад? - спросил Славик.
- Конечно можно. Там Рыбаков педагог-организатор был ответственным лицом, он же и специалист по работе со студентами, сам преподаватель художественной студии при техникуме ДПИ. Я дам его телефон.
- Слав, ты давай дуй к нему, а я поеду в 12 сад к методисту, так теперь старший воспитатель называется. Поговорю с ней ещё раз, может эта Ирина Анатольевна что-то вспомнит? - сказал Игорь, отдавая Славику вырванный из блокнота листок с номером телефона Рыбакова.

  Ирина Анатольевна сидела в музыкальном классе, кабинет директора она так и не заняла. Он стоял пустой и осиротевший.
- Не могу там находиться, - говорила она Игорю в начале беседы. - Как вспомню, что её там за столом убили, как она там на стуле мёртвая лежала, так волосы дыбом поднимаются.
- Я вас понимаю, - Игорь огляделся по сторонам. - Вы ничего не вспомнили за это время? Ничего необычного не происходило?
- Как будто, нет, - Ирина Анатольевна напряглась. - У нас пятидневка и сад второй категории без ночных групп. Сегодня суббота у воспитателей выходной, но я тут по причине всех этих жутких событий. К тому же, работают строители по ремонту пристройки и я должна быть на месте для контроля. Раньше этими делами Зубова занималась.
- Понимаю, но всё-таки соберитесь, может что и вспомните, - попросил Игорь. - Мне нужно знать все подробности её последних дней: что решала, чем занималась на рабочем месте - всё, до мелочей и, если можно, по дням недели. Ведь она вела какие-то записи?
- Да, конечно, мы с ней совместно вели рабочий дневник, сейчас, - Ирина Анатольевна вышла из класса и прошла в свой методкабинет.
  Она достала большую красную тетрадь из шкафа и вернулась к Игорю:
- Вот, все наши записи последнего полугодия тут: отчёты, заметки, графики и т.д. Её личные записи в конце журнала. Но в последние дни она их не вела, всё поглотил этот ремонт, - женщина протянула тетрадь Игорю.
  Он взял и стал её листать, пробегая по записям последних двух недель. На одну из записей он обратил особое внимание:
- А, что это Зубову так взволновало, не знаете? - он открыл тетрадь на пометке от 2 июня. - Написано крупно слово "Выставка" и, аж три вопроса рядом стоят! И дальше тут же: "поговорить с Рыбаковым!" О чём?
  Ирина Анатольевна схватила тетрадку:
- Не знаю! - она удивлённо подняла бровь. - Зубова ничего мне не говорила. Может быть уж разрешила свои вопросы с Рыбаковым? Ведь выставка прошла благополучно.
- Да, это надо узнать у самого Рыбакова, - Игорь ещё раз посмотрел запись от 2 июня. - Будем выяснять. Я могу у вас пока изъять эту тетрадь?
- Да, пожалуйста. Если надо, то не возражаю. Записи в ней велись на первое полугодие, с июля будет другой журнал, этот заканчивается, - объяснила Ирина Анатольевна.

  Вместе с этой тетрадкой Коломийцев поехал в художественную студию при техникуме, где в своей творческой мастерской по ДПИ Рыбаков уже беседовал с Истоминым. Слава поднял глаза на вошедшего Игоря:
- Пока ничего существенного, - сказал он. - Мы тут с товарищем Рыбаковым беседуем о той последней выставке. Он рассказывает подробности - кто там участвовал, где экспонаты размещали - ничего криминального.
- Скажите, вот тут, - Игорь открыл красную тетрадь-журнал, - Зубова записала слово "выставка???" с тремя вопросами, взгляните, - он протянул тетрадь Рыбакову. - Она у вас ничего по этому поводу не спрашивала?
  Мужчина взял тетрадь и обратил внимание на соседнюю запись: "поговорить с Рыбаковым!"и пожал плечами.
- Запись от 2 июня, а выставку первого оформляли, - проговорил он в задумчивости. - Нет, ничего не говорила... Странно!
- Вспомните хорошенько, может что-то незначительное для вас она спросила? - настаивал Игорь.
  Рыбаков задумался и посмотрел на разобранный стенд.
- Был разговор только о том, куда мы вывозили ребят перед практикой. Бывает, что мы ездим выбирать натуру в интересные места, а потом на пленэры туда и выходим. Она спросила про города, но у нас в этом году не было таких поездок, тут рисовали. В основном работали на натуре: пейзажи, натюрморты, портреты, обнажённая натура...
- И всё, что она спросила?
- И всё!.. Если бы что-то существенное было или необычное в её вопросе, я бы помнил.
- Ну, теперь только опрос её ростовской подруги должен пролить свет на это тёмное дело, - выйдя из мастерской, говорил Игорь, когда они шли с Истоминым на автобусную остановку.
- Видишь, получается, что всё на этой выставке замешано, - размышлял Славик.
- Что, всё?
- Ну, сходится всё, все концы: 1-го оформляли, 2-го открыли, неделю назад разобрали и, именно в эти выставочные дни Зубова стала активно звонить в Ростов. Что-то её по ходу выставки взволновало. Ведь других крупных событий не было за последние недели. Только эта выставка получается, - ответил Славик.
- Да, ты прав, а с другой стороны, ну что там особенного выставлялось? Ведь не шедевры, а студенческие работы. Каждый год у них такие мероприятия проходят. Странно! - Игорь ещё раз посмотрел на запись в тетради. - Написано с нажимом, видимо сильно волновалась. Давай отдадим экспертам-почерковедам, пусть вынесут свой вердикт.
- Ну, сперва Султанову покажем, - произнёс Слава. - На автобус лезем или пешком пойдём?
- Давай пешком. В автобусе духотища, к тому же суббота, народу много с ярмарки едет, - ответил Игорь и они свернули к скверу Моряков, чтобы быстро добежать пешком до Центрального парка.

  Султанов с интересом листал тетрадь в красной обложке, сидя за столом:
- Так, - грозно смотрел он на ребят, - значит, выставка - наша единственная зацепка на сегодняшний день. И всё! Только опять же, с какого бока подобраться? За что же, всё-таки, убили Зубову? Во всяком случае, не за ребячью мазню, - он посмотрел на часы. - Сегодня поеду в Шатрово на вечернем поезде.
  Слава с Игорем переглянулись.
- Что глядите-то? Привет от вас передать?
- Да, ну ещё бы! - Игорь покраснел.
- Ладно... Света, Наташина мама, работала с этой Зубовой, знает её хорошо и может мне, что-то о ней рассказать. Вот и еду туда лишь за тем, чтобы побеседовать, а не чаи там распивать с некоторыми!.. - он с улыбкой посмотрел на притихших ребят. - А ты, Игорь, почему с Надей туда не поедете-то? Что держит? Съездили бы, проведали. Что вы так?
- Я хотел, - ответил Игорь, опустив голову, - а Надя говорит, дай, мол, людям покой. Пусть попривыкнут!.. Боится она, что можем помешать, ведь у них всё так хрупко было. А потом, она очень сердится на брата, за то, что не поговорил с ней, когда критическая ситуация возникла.
- Ну ладно, неволить не стану, а привет от вас обоих предам.
- Евгений Петрович, а вы туда первый раз едете, вот после всего? - спросил покрасневший Истомин.
- Да, первый раз, тоже не хотел их там беспокоить, нарушать их душевное равновесие. Скверная история вышла, очень скверная, и я понимаю, что они до сих пор чувствуют, наши товарищи... Но, что теперь об этом? - он посмотрел на ребят. - А вам задание, разрулить ситуацию с приездом Пыльниковой. Кто её встречает из Ростова и у кого она остановится, выяснили?
- Она жила в Приморске и сказала, что тут есть родственники, к ним и приедет. Как только прибудет на место, сразу позвонит, - ответил Игорь. - Мы с ней договорились, что с утра к 9 часам она уже будет в УВД.
- Отлично, а я постараюсь вернуться к этому времени и с ней побеседую, - Султанов поднялся из-за стола. - Если опоздаю с электрички, Слава, начни с ней разговаривать сам. Игорь, и ты подключайся, веди протокол. Рюмин, сам знаешь, в выходной день спит долго.
  Ребята переглянулись.
- Евгений Петрович, зачем нам такой в отделе начальник нужен, он же оперативник считается, а жутко неповоротливый? Вот был наш... - но Игоря толкнул в бок Славик и не дал договорить ту фразу, от которой, они знали, Султанов вздрагивал и не только он, воспоминания коробили всех работников УВД, а поэтому никто не смел вслух произносить имена и фамилии бывших и очень дорогих сердцу сотрудников, которых уже сегодня вечером увидит Евгений Петрович.

  Шёл первый час ночи. Светлана шила за столом для Мишки шортики из синего атласа. Сынок спал вместе с бабушкой на диване, сладко посапывая во сне. На терраске загремело ведро, заскрипели деревянные половицы. Светлана Егорова вскинула голову. Через секунду она, улыбнувшись, поднималась на встречу Султанову. Он вошёл с терраски в маленькую кухню, а теперь уже стоял в комнате. Евгений Петрович протягивал к Светлане руки, а когда она подошла, крепко обнял и поцеловал женщину.
- Ну, наконец-то, добрался! - произнесла она, с радостью разглядывая его со всех сторон. - Кажется целая вечность прошла с конца мая.
- Соскучилась?
- Конечно! Ведь долго не виделись, по моим женским меркам... Ну, проходи, снимай пиджак. Духотища ужасная! Всё открыто, а не проветривается совсем, ни ветерка.
  Она снова села к столу, но шитьё отложила в сторону.
- Рассказывай, как вы тут, что нового? - полушёпотом спрашивал Евгений Петрович, поглядывая на диван со спящими Елизаветой Юрьевной и Мишкой.
- Ты лучше расскажи, что у вас на работе такое приключилось, что ты сегодня ночью примчался? Ведь не спроста! Если бы не этот случай, ждали бы тебя ещё месяц, а то и больше.
- Ой, Светка, я так скучал! - Султанов похлопал её по руке своей тёплой ладонью, а потом с нежностью взглянул на спящего Мишку. - Знаешь, всю дорогу в электричке ехал, она кстати опоздала на 40 минут...
- Потому, ты так поздно?
- Ну, да!.. Так вот, ехал всю дорогу в электричке, смотрел в тёмное окно и почему-то, вспоминал Наташку маленькую, на руках у Алёшки... - Султанов вытер рукавом выступившие на глаза слёзы. - Ведь я вас всех очень люблю, Светка, вы моя единственная семья! Алёшка был для меня больше чем брат или друг, он был самым моим близким и родным человеком, и вы все мне родные и дорогие мои люди!
- Знаю, Женя, потому и не понимаю, что ты так долго не приезжал-то?
- Сперва боялся вас беспокоить, а потом дела навалились. Сама знаешь, что сейчас у меня не полный отдел и с новыми кадрами беда. Двоих следователей взяли, так они не остались у нас, махнули в Краснодар. У нас военный город и всякие вольности запрещены, а эти товарищи к свободе привыкли... Я по ребятам очень скучаю, потому и Наташу вспоминаю часто, её заплаканные глаза... Кстати, а где они?
- Там, - Светлана с улыбкой показала на пёструю занавеску, что соединяла угол печки со шкафом. - За печкой спят на новой маминой кровати, которую она купила после ремонта. Угол им занавеской отгородили, теперь вторая половина дома, где кладовка раньше была, у них как комната. Иди, посмотри.
- Можно?
- А, чего же? Мы же все свои, одна семья!
- Спят уже?
- Конечно. Сегодня с утра целый день на огороде были в такую жару, а пол десятого пришли и упали без задних ног на постель. Сразу заснули. Иди, глянь на них, коль соскучился...
  Султанов поднялся и тихонько, на мысочках прошёл к занавеске. Он отодвинул её в сторону и ступил в отгороженную часть, бывшую когда-то кладовкой. От света, который падал в промежуток из второй половины дома, было всё хорошо видно. Слева у печки стояла широкая, мягкая кровать Елизаветы Юрьевны, которую она уступила этой сладкой парочке. Султанов с улыбкой остановился рядом и поглядел на спящих двоих счастливых людей. Наташа крепко обнимала во сне Александра, прижимаясь головой к его груди. Он же, утопая в мягких подушках, сладко и безмятежно спал. Одна рука его лежала у Наташки на плече, другую он свободно откинул в сторону. Они спали полураскрывшись под тонкой бежевой простынкой, им было жарко даже в обнажённом виде. В этой половине дома не было окон, а на улице стояла жара. Окно было в торце, но от них закрыто занавеской, поэтому духота была ощутимой. В этом доме все окна выходили на улицу и смотрели на море, кипящее внизу своим мощным прибоем, то есть за печкой было сразу три окна в той половине комнаты, которая служила и столовой, и гостиной, где сейчас спали Мишка с бабушкой.
Султанов не мог насмотреться на эту счастливую идиллию, на двух дорогих его сердцу людей. Он, пока стоял возле кровати, даже прослезился от умиления. Потом так же осторожно вышел из их половины и задвинул шторку обратно.
- Спят, как на картинах Рубенса или Тициана! - довольно произнёс он. - Нет, правда, и позы такие же, прям как с полотна классиков сошли!
  Светлана улыбнулась и снова принялась за шитьё:
- Ты чай-то хоть попей, я твой любимый заварила с шиповником, - она подняла глаза на Евгения Петровича. - Налить?
- Давай! - радостно произнёс он, потерев руки.
- Тут мама сырники твои любимые приготовила, думала, что ужинать с нами будешь, мы раньше тебя ждали, - говорила Светлана Ивановна, когда ставила на стол чайник и чашки.
  Она налила чай и себе тоже, поставила на середину стола тарелку с сырниками.
- Вот, едим с тобой на ночь глядя, Светка! Небось, уж час ночи? - засмеялся Султанов.
- Подумаешь! Ешь, пока естся!.. Ну, что там у тебя, с чем ты приехал-то? - она подвинула к себе чашку.
- Дело головоломное. Я тебе по телефону вкратце обрисовал суть, а теперь мне нужны подробности. Не за что зацепиться, какое-то странное дело. Убита заведующая детским садом №12, а ниточки все обрываются. Я понимаю, она была бы крупной фигурой в Администрации, или какая-нибудь чудовищная месть наблюдалась со стороны любовника-ревнивца. Но тут - ничего! Вот я и приехал с надеждой, может ты чего расскажешь?
- О ней? - Светлана задумалась. - Я уже весь вечер сегодня прокручиваю в голове встречи с Зубовой. Мы часто виделись с ней, когда я преподавала в 6-й школе, она тогда была инспектором в РОНО и очень активно нам помогала. То есть к ней всегда можно было запросто подойти за советом. Но я не помню, чтобы она была замешана в каких-то скандалах или цеховых разборках. Она была очень профессиональна и тактична. Её уважали и с ней считались. То есть, иначе говоря, никакого криминала. Даже вспомнить нечего.
- Света, а семья? Что ты про семью знаешь?
- Толком ничего, но подруга её, которая со мной в школе работала и была моей хорошей знакомой, Катя Ситникова, говорила о какой-то странной истории её взаимоотношений с отцом дочери Тани. С ним они хотели пойти в ЗАГС после её рождения, и тут выяснилось...
- Что он уже был женат, - дополнил Султанов. - Это нам тоже известно. А больше ничего?
- Больше ничего, - Светлана подняла глаза. - Я ничем тебе не помогла?
- Напротив, теперь мне понятно, что дело не в её прошлом, и ты сейчас мне это достоверно подтвердила.
- Знаю, что она часто ездила в Ростов к первой жене своего Васи, встречалась там с семьёй этой женщины, близко знала её мужа и дочку. Но в Приморск с ней сюда они не приезжали.
- Свет, а какие-то связи у неё были с мужчинами, ну что-то с личной жизнью было связано? Женщина она видная и молодая ещё.
- Даже не знаю, не могу сказать. Они с мамой жили и дочкой. Танечку она свою воспитывала и любила очень. Всегда проявляла интерес к её делам, на выставки с ней ходила, возила везде по разным городам и галереям. Помнишь, дом-музей Айвазовского в Таганроге, где ещё в 1956 году Доротный по заданию Рахманина облил серной кислотой картины этого морениста, что были выставлены из запасников?
- Ну, а как же?! Именно с этого и началась наша история по делу Рахманина, тогда мы с Лёшей и угодили в Краснодар, - Султанов поёжился от нахлынувших воспоминаний. - И что там в этом музее?
- Вот, когда он был ещё открыт, Зубова туда свою дочку возила каждый год,  поняла, что Татьяна живописью интересуется. Ну, то есть она всю жизнь дочери посвятила. Видимо поэтому и не сложилось у неё с мужчинами. Если только, какие-то мимолётные связи без обязательств, но тут я тебе не помощница, никогда не интересовалась подобными делами своих коллег.
- Понятно.
  Они проговорили на радостях до рассвета. Когда Егорова стала предлагать Евгению Петровичу прилечь на её диванчик, ему уже было пора собираться.
- Поеду с первой электричкой на 6:10, а то опоздаю встретить эту Пыльникову из Ростова. Она вчера вечером приехала, а сегодня у нас в 9 часов уже её опрос, как свидетеля. Если опоздаю, то ребята с ней в кабинете начнут сами разговаривать. Так что - пора! Очень жаль, что с этой сладкой парочкой не удалось поговорить. Да, ладно уж!..
- Разбудить?!
- Что ты, что ты?! - замахал руками Султанов. - Они так мило спят!.. Я им привёз привет от Игоря и Славика. Ребята из-за них тоже переживают.
Евгений Петрович встал и одел свой пиджак.
- Женя, я провожу тебя, - Светлана Ивановна засуетилась.
  Она стала быстренько собираться, вышла в кухню, поставила в сумку приготовленный пакет с гостинцами: банкой мёда, куском домашнего сливочного масла, сухого шиповника, капустных пирожков, что напекли бабушка с Наташей заранее и банкой солёных огурцов.
- Куда ты, Света, столько? Думаешь, я там совсем голодный сижу? - улыбался Султанов. - Ты наших лучше корми...
- Всё нормально и с нашими детками, - Светлана Ивановна рассмеялась. - У них тут и аппетит теперь появился, не жалуюсь больше, что плохо едят. А там в городе, я помню, в Наташку ничего не впихнёшь.
- Ну, ещё бы не появился! - Евгений Петрович кивнул головой на занавеску. - Им теперь надо постоянно свои силы восполнять и на огороде, и... в постели!
  Светлана махнула на него рукой:
- Да, ну тебя! - и громко рассмеялась.
- А что ты?! Самое сладкое времечко для них сейчас, - Султанов сиял от счастья.
  Там перед ним за занавеской были по-настоящему счастливые люди и их счастье передалось и ему, он словно им заразился и, пока ехал обратно в Приморск на электричке, с его лица не сходила улыбка и потом весь день было прекрасное настроение.

  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

(Рассказ иллюстрируют фрагменты фильма "Загорянка,18" с теми же героями.)