КОНИ

 

Давным-давно, в те времена развитого социализма, когда вся страна изучала книгу «Малая земля», попалась мне в руки книга, знаменитого русского юриста царских времен А. Ф. Кони. Он известен тем, что вел судебное заседание по делу Веры Засулич.  Конечно, в те времена генсеков, многие слышали о Вере Засулич. Знали о ней как о революционерке. Однако немногие точно знали, чем же она так заслужила почтение коммунистов.


 Книга Кони меня удивила.  Так я и не нашел, когда же он написал воспоминания о Засулич.  До революции или после. А это очень важно. Революция тон воспоминаний может изменить кардинально. Но даже покопавшись в Интернете нашел только следующее:

Воспоминания о деле Веры Засулич / А. Ф. Кони; Ред. текста и прим. М. Ф. Теодоровича; Предисл. Ив. Теодоровича. — [Москва]; [Ленинград]: Academia, 1933 (Л.: тип. им. Лоханкова). — XXXIX, 581, [4] с. — (Русские мемуары, дневники, письма и материалы / Под общ. ред. В. И. Невского)

То есть напечатано в 1933 году через шесть лет после смерти Кони. А вот когда написано, не понятно.



В своих воспоминаниях Кони приводит целые речи, и свои и своих собеседников, которых он не мог помнить наизусть. Но общий тон он помнил. а удивила меня книга тем, что я, читая, получал возможность сравнить порядки, правила и моральные устои в царской России и порядки в Советском Союзе и немало удивлялся. Даже удивлялся тому, что книга вообще напечатана. Расчет, наверное, был на то, что мало кто станет читать Кони. А если кто и станет читать, мало кто кинется сравнивать.


 Но я читал, сравнивал и удивлялся некоторым пассажам. Эти воспоминания довольно большое произведение. Ниже я приведу выдержки из него. из самого начала. То, что меня удивило. И после цитаты из оригинала приведу свои комментарии. Конечно, у читателя комментарии могут быть другими.


Предварительно коротко о деле Веры Засулич.  Дело было в 1977-78 годах. В это время уже давало себя знать русское революционное движение, которое особо было распространено в студенческой среде. Студентов было больше всего в двух столицах. Наиболее скомпрометировавших себя с точки зрения властей студентов арестовывали. В Петербурге в тюрьме находился некий студент Боголюбов. В это время должность граноданчальника занимал генерал Ф.Ф. Трепов. Дальше цитирую абзац из Интернета.


  «25 июля (6 августа) 1877 года Ф. Ф. Трепов отдал приказ о порке политического заключенного народника А. С. Боголюбова за то, что тот не снял перед ним шапку. Приказ Ф. Ф. Трепова о сечении розгами был нарушением закона о запрете телесных наказаний от 17 (29) апреля 1863 года. Следствием приказа стало покушение на убийство Трепова, совершённое В. И. Засулич 24 января (5 февраля) 1878 года. Засулич пришла на приём к Трепову и дважды выстрелила ему в живот, тяжело ранив. Вера Засулич была затем оправдана судом присяжных 31 марта (12 апреля) 1878 года. Судебное оправдание Засулич вызвало бурное одобрение со стороны либеральных и осуждение консервативных кругов российского общества.»

И теперь привожу воспоминания А, Ф Кони

«Трепов, приехав часов в десять утра по какому-то поводу в дом предварительного заключения, встретил на дворе гуляющими Боголюбова и арестанта Кадьяна. Они поклонились градоначальнику; Боголюбов объяснялся с ним; но, когда, обходя двор вторично, они снова поравнялись с ним, Боголюбов не снял шапки. Чем-то взбешенный еще до этого, Трепов подскочил к нему и с криком: "Шапку долой!" -- сбил ее у него с головы. Боголюбов оторопел, но арестанты, почти все политические, смотревшие на Трепова из окон, влезая для этого на клозеты, подняли крик, стали протестовать. Тогда рассвирепевший Трепов приказал высечь Боголюбова и уехал из дома предварительного заключения. Сечение было произведено не тотчас, а по прошествии трех часов, причем о приготовлениях к нему было оглашено по всему дому. Когда оно свершилось, то нервное возбуждение арестантов дошло до крайнего предела. Можно было ожидать коллективных беспорядков со стороны арестантов. Боголюбов, вынесший наказание безмолвно, был немедленно переведен в Литовский замок. Прокуратура ограничилась слабыми протестами.»

  Таковы были нравы при проклятом царизме. Нынче, в наше время главенства прав человека, порка запрещена.  Разве что черенок швабры в задний проход. Что меня удивило, когда страна узнала про черенкование, что прокуратура ограничилась слабыми протестами. Но все же. даже разбирательство какое-то было. а потом заглохло. А общественное мнение. оно не заглохло. Не заглохло потому что его и не было.  А сейчас, когда согласно плану, идет военная операция в Украине, только за слова в осуждение военной операции человек получает годы тюрьмы. Прокуратура не протестует. Почему не протестует?  Потому что человека осудили совершенно правильно. Согласно существующему законодательству. На такой прецедент можно только привести цитату из Интернета

 «Еще до прихода фашистов к власти газета, поддерживавшая Гитлера, писала
«Невозможно будет обвинять нас в незаконных действиях: мы перережем евреев на основании закона, который будет проведен после нашего прихода к власти».
 То есть, если есть в государстве то, что не нравится власти, нужно   провести закон. И дело в шляпе.  И вот еще подтверждение тому, что законы работают на тех, кто их пишет. Заключенного за сожжение Корана переводят из Волгограда в Чечню, там в тюрьме его, беззащитного, избивает на камеру сын Рамзана Кадырова.  Протест прокуратуры? Никаких протестов. Тихое блеяние и громкое выступление Рамзана Кадырова, что он гордится настоящим мужским поступком сына. А потом дождь наград на грудь молодого героя.
 Итак, продолжаем читать А. Ф. Кони. Еще один отрывок из его воспоминаний.

   «14 июля днем ко мне приехал Трепов, узнать, отчего я не хотел у него обедать накануне. Я откровенно сказал ему, что был и возмущен и расстроен его действиями в доме предварительного заключения, и горячо объяснил ему всю их незаконность и жестокость не только относительно Боголюбова, но и относительно всех содержащихся в доме предварительного заключения... Трепов не стал защищаться, но принялся уверять меня, что он сам сомневался в законности своих действий и поэтому не тотчас велел высечь Боголюбова, который ему будто бы нагрубил»
 
Современный читатель, можете ли вы вообразить себе такую картину, чтобы наш российский судья подобным образом разговаривал с губернатором Санкт-Петербурга или любым другим. А тот, кто застал благословенные времена СССР, может себе представить, чтобы советский судья даже высокого ранга позволил себе так разговаривать с секретарем обкома, и даже не с секретарем, а просто работником обкома?
 
Продолжаем читать выдержки из Кони 


   «В половине марта 1878 года, сидя в заседании, я совершенно неожиданно для себя получил официальное письмо от управляющего канцелярией министра юстиции, в котором я извещался, что государь император изволит принять меня в ближайшее воскресенье после обедни


 На другой день Пален (министр юстиции), пригласив меня к себе и спросив, доволен ли я приемом государя, приступил прямо к делу. "Можете ли вы, Анатолий Федорович, ручаться за обвинительный приговор над Засулич?" -- "Нет, не могу!" -- ответил я. "Как так? -- воскликнул Пален-- "Если бы я был сам судьею по существу, то и тогда, не выслушав следствия, не зная всех обстоятельств дела, я не решился бы вперед высказать свое мнение, которое притом в коллегии судей не одно решает вопрос. Здесь же судят присяжные, приговор которых основывается на многих неуловимых заранее соображениях. Как же я могу ручаться за их приговор? Состязательный процесс представляет много особенностей, и при нем дело не поддается предрешению. Ни вы, ни я не можем знать об этом ничего, не заслушав свидетелей.) -- Ну, так я доложу государю, что председатель не может ручаться за обвинительный приговор, я должен это доложить государю!» – сказал Пален. «Я даже просил бы вас об этом, граф, - сказал я, - так как мне самому крайне нежелательно, чтобы государь возлагал на меня надежды и обязательства, к осуществлению которых у меня как у судьи нет никаких средств. Даже если издать закон об изменении подсудности особого присутствия, то и тут он не может иметь обратной силы для Засулич"

  Перенесемся из проклятого прошлого в наше время.  Не правда ли, удивительный для наших демократических устоев разговор судьи с министром юстиции.  Сейчас министр юстиции разговаривает ли так с судьей? Судьи и без министра свою службу знают.  Продолжим читать Кони. Вот что он пишет дальше

 «Вдумываясь в тогдашнее настроение общества в Петербурге, действительно трудно было сказать утвердительно, что по делу Засулич последует обвинительный приговор. Выстрел Засулич обратил внимание общества на совершившийся в его среде акт грубого насилия в то время, когда все его внимание было обращено на театр войны. И настроение общества в Петербурге в это время вовсе не было столь благодушным, чтобы думать, что оно отказалось от суровой критики правительственных действий... Наоборот, именно в начале весны 1878 года в петербургском обществе проявлялась раздражительная нервность и крайняя впечатлительность. Утратилась вера в целесообразность и разумность действий верховных вождей русской армии. И когда наше многострадальное, увенчанное дорого купленной победой войско … тогда в обществе сказалась горечь напрасных жертв и тщетных усилий.»

 Как кажутся непохожими те дни на современные. Как исковеркало души людей проклятое самодержавие!!!  Какое-то пресловутое настроение общества.  Кони пишет о настроении общества, о том, что общество было раздражено войной, и думает, что настроение общества может повлиять на мнение присяжных. Царский бюрократ человек эпохи абсолютизма. Другое дело наш суд, самый гуманный суд в мире.  О сколько наш современник знает самых гуманных и справедливых приговоров Басманного суда Москве! Каждому изменнику по хорошему сроку.   И пускай активисты правозащитных организаций дежурят у здания суда.  Это кадры для тюрьмы.  И как последовавшие приговоры повлияли на общество? Никак.  А как общество отнеслось к отмене приговоров убийцам и насильникам взамен искупления кровью?  Как общество отнеслось к тому, что Пригожин ездил агитировать по тюрьмам? НИКАК!!!  Да есть ли у общества настроение? Раздражено ли оно войной и всем теми изменениями в обществе, которые связаны с войной? Общественное мнение, где ты?   И что можно сказать, если перед тобой тело, которое долгое время никак не реагирует на внешние раздражители? Значит перед тобой либо труп, либо робот, у которого   в голове только те винтики, которые   вкрутил телевизор.

 Читаем Кони дальше. Там еще хватает сюрпризов.

«А 31 марта (начало заседания суда) приближалось... Этому дню предшествовало несколько процессуальных эпизодов, из которых один особенно характерен. Дело вступило в суд, и вызванная для получения обвинительного акта Засулич заявила, что избирает своим защитником присяжного поверенного Александрова. На другой же день, 24 марта, он подал заявление с ходатайством о вызове нескольких лиц, которые, содержась в доме предварительного заключения летом 1877 года, видели действия Трепова и все последующее, послужившее мотивом к совершению ею выстрела. В распорядительном заседании суда товарищ председателя настаивал на отказе в вызове этих свидетелей, так как их показания не имели прямого отношения к делу и только его осложняли. На это товарищи мои, составлявшие присутствие, члены суда Ден и Сербинович, доказывали, что в многолетней практике суда было принято не отказывать обвиняемому в вызове свидетелей, предоставляя им полную свободу в выборе средств защиты»

  Вот как? Опытный царский юрист пишет, что в многолетней практике суда было принято не отказывать обвиняемому в вызове свидетелей. Есть многое на свете, что неизвестно нашим мудрецам. Читаем дальше.

 «На другой день постановление суда было объявлено, а часа в четыре ко мне в кабинет пришел расстроенный товарищ прокурора Андреевский и взволнованным голосом рассказал историю назначения обвинителя по делу Засулич. Первоначальный выбор, кому быть прокурором на суде, остановился на товарище прокурора Жуковском. Умный, образованный и талантливый Мефистофель петербургской прокуратуры был очень сильным и опасным обвинителем. Но он сослался на то, что преступление Засулич имеет политический характер и что, обвиняя ее, он, Жуковский, поставит в трудное и неприятное положение своего брата, эмигранта, живущего в Женеве, он наотрез отказался от предложенной ему чести.»
 
Ну это уж вовсе из ряда вон! У известного петербургского прокурора, оплота режима, брат политический эмигрант.  Да в советское время ему бы не служить в юстиции. А этот еще имеет наглость делать самоотвод. Читаем дальше.

«Тогда обратились к Андреевскому. Мягкий и гуманный, независимый и всегда благородный в приемах, С. А. Андреевский составлял полную противоположность Жуковскому и был тоже выдающимся по своей даровитости обвинителем. На предложение он ответил вопросом о том, может ли он в своей обвинительной речи признать действия Трепова неправильными? Ответ был отрицательный. "В таком случае я вынужден отказаться от обвинения Засулич, -- сказал он, - так как не могу громить ее и умалчивать о действиях Трепова...."

  Это уже вовсе удивительно: два прокурора, один за другим отказались представлять обвинение.

«Передали дело Кесселю... Кессель, зайдя ко мне в кабинет, объявил, что он вынужден был принять поручение обвинять Засулич. Из разговора с Кесселем оказалось, что им обуял малодушный страх перед тем, как отнесутся в обществе и в кругу товарищей к тому, что после отказа двух из них от обвинения он все-таки принял его на себя, и он приискивал разный резоны в свое оправдание.. Я старался его успокоить, внушая ему, что отказы товарищей основаны на исключительных соображениях, которых он может не иметь или не разделять; что, проведя обвинение спокойно, без задора и громких фраз, он исполнит лежащую на нем как на лице прокурорского надзора обязанность. Но он совершенно упал духом.»
 
Как мы видим и для третьего царского прокурора общественное мнение имеет значение.

«На другой же день, 27 марта, меня пригласил к себе Пален по какому-то маловажному делу, которое, очевидно, служило лишь предлогом. Разговор почти немедленно перешел на предстоящий процесс, и после разных упреков по адресу Андреевского и Жуковского Пален сказал мне: "Ну, Анатолий Федорович, теперь все зависит от вас, от вашего уменья и "красноречия". -- "Граф, -- ответил я, -- уменье председателя состоит в беспристрастном соблюдении закона»
 
Так в те проклятые времена позволяет себе судья говорить с министром юстиции. Удивительно для наших дней. возможно, что Кони себя нахваливает. Но он почему-то нахваливает и прокуроров, отказавшихся вести дело Засулич.
 
Дальше я не буду цитировать Кони подробности ведения процесса Засулич.  Я цитировал из самого начала его воспоминаний. Присяжные Засулич оправдали.

  Посмотрим, как, сложилась судьба героев этого шумного судебного процесса.

Трепов скоро оправился от ранения.   Как свидетельствует Интернет, он был не только грубым солдафоном, но и деятельным градоначальником. «С 10 (22) апреля 1873 по 23 мая (4 июня) 1878 он занимал должность санкт-петербургского градоначальника, 7 (19) ноября 1869 года произведена однодневная перепись населения и столичных домов. Проложена линия водопроводов из центра города на Васильевский остров, Петербургскую и Выборгскую стороны. Открыты Александровский сад возле Адмиралтейства, бульвар на Малой Конюшенной, гостиница «Европейская». Установлены памятник Пушкину в сквере на Пушкинской улице и Екатерине II в сквере на Невском проспекте. Основаны железопрокатный и проволочный заводы, вагоностроительный завод «Ретшке», бумагопрядильная мануфактура Л. Кениг.»

Впрочем, неизвестно, есть ли в перечисленном личная заслуга Трепова.

Иначе сложилась судьба веры Засулич. Она посвятила себя не строительству, а разрушению существующего несправедливого строя. Цитируем Интернет.

«На следующий день после ее освобождения приговор был опротестован, и полиция издала приказ о поимке Засулич, но она успела скрыться на конспиративной квартире и вскоре, чтобы избежать повторного ареста, была переправлена к своим друзьям в Швейцарию. Она принимает участие в революционной работе. Сближается с марксистами. В 1900 году вошла в состав редакций «Искры» и «Зари». Участвовала в конгрессах Второго Интернационала. стала одним из лидеров меньшевизма. В 1905 году вернулась в Россию. Перед самой Октябрьской революцией была выдвинута кандидатом в члены Учредительного собрания.

Октябрьскую революцию Засулич считала контрреволюционным переворотом, прервавшим нормальное политическое развитие буржуазно-демократической революции, и расценивала созданную большевиками систему советской власти зеркальным отражением царского режима. Она умерла в 1919 году в Петербурге.»

Интересна судьба А.Ф. Кони. Мы знаем, что в 1879 он был председателем суда, решение которого очень не понравилось власти.   советский человек мог бы ожидать, что после такого судья, как минимум, впадет в немилость. Если не хуже.  Читаем в Интернете.

«В 1885 году  Кони был назначен обер-прокурором уголовного кассационного департамента Правительствующего сената (в то время — высшая прокурорская должность
В  1891 году  по личной просьбе[ был освобождён от обязанности обер-прокурора уголовно-кассационного департамента Сената и назначен сенатором с повелением присутствовать в уголовно-кассационном департаменте Сената.
 
О  назначении Кони  В. П. Буренин написал в «Новом времени» злую эпиграмму:

В Сенат коня Калигула привёл,
Стоит он убранный и в бархате, и в злате.
Но я скажу: у нас — такой же произвол:
В газетах я прочел, что Кони есть в Сенате.

На что А. Ф. Кони ответил своей эпиграммой:

Я не люблю таких ироний,
Как люди непомерно злы!
Ведь то прогресс, что нынче Кони,
Где раньше были лишь ослы…

Кони немало писал. За биографический очерк о докторе  Ф. П. Гаазе  он в 1902 году был номинирован на Нобелевскую премию по литературе.

 В1907 году А. Ф. Кони был назначен членом Государственного совета с оставлением в звании сенатора.
 В связи с упразднением Государственного совета Российской империи Решением СНК РСФСР  Кони 25 декабря 1917 года был уволен с должности члена Государственного совета.
Декретом о суде была ликвидирована существовавшая судебная система, а вместе с ним и Сенат — судебная система, которой Анатолий Фёдорович посвятил всю свою жизнь, прекратила существование[. Чтобы выжить в первые годы революции, А. Ф. Кони обменивал на хлеб книги своей обширной библиотеки, собранной за 52 года службы.
С приходом советской власти в ноябре 1917 года А. Ф. Кони попросил встречи с А. В. Луначарским, бывшим в то время народным комиссаром просвещения РСФСР, чтобы выяснить своё отношение к новой власти и предложить свои услуги: «…как отнесётся правительство, если я по выздоровлении кое-где буду выступать, в особенности с моими воспоминаниями»
10 января 1918 года А. Ф. Кони избрали профессором по кафедре уголовного судопроизводства Петроградского университета, а в конце 1918 года пригласили читать лекции в Петроградский университет]. 19 апреля 1919 года А. Ф. Кони зачислили на усиленный продовольственный паёк: хлеб, выдаваемый раз в неделю[

23 октября 1919 года в квартиру А. Ф. Кони пришли с ордером на обыск: часть имущества была изъята, а. Кони задержан и доставлен в Петроградскую ЧК. Однако на следующий день Кони был освобождён, перед ним извинились, но изъятое имущество не удалось вернуть, несмотря на продолжительную переписку между учреждениями
17 сентября 1927 года в пять часов утра Анатолий Фёдорович Кони скончался[.