Татарские предки и подруга - предатель

Записки непутевой дочери. Лист отрывной, девятый.

Татарские предки и подруга-предатель.

Наверное, вам показалось, что эта история — пустая болтовня, лишь мое нытье и рассуждения о жизни. И никаких интересных событий больше не будет. Как бы не так. Дальше произошло то, чего я никак не ожидала. Больше всего я не ожидала такого удара в спину от уже закадычной подруги. От Мотыги, то есть.

Случилось это примерно через месяц моего пребывания в Инкери. Была суббота, а значит в «Кошки» был форменный ад из «ажматерей», «яжотцов» и приезжих из соседних городов — наш центр был самым крупным развлекательным местом в округе. И вот эта толпа заняла вообще все зоны, включая игровые, а мы с Мотыгой бегали, как сумасшедшие, не находя хотя бы минуты, чтобы просто выдохнуть. Мы носились в одну сторону, а навстречу нам ломились заинтересованные играми дети. Которые вообще нас не замечали. Через часа 4 невероятной беготни, снесенных подносов, гневных криков матерей, проклятий в наш адрес и убитых нервов народ начал убывать. Тогда мы, наконец, присели на мойке и принялись точить обед. Идти в комнату отдыха не было ни времени, ни желания.



- Лехтонен! - Отодвинув занавеску, вошла в тесное помещение администратор, застав нас жующими. - Тебя там гость зовет. Бегом, на второй этаж. Только дожуй.

- Вот черви, поесть не дают. - Пробурчала Мотыга с набитым ртом.

- Здесь вообще есть нельзя. - Погрозила пальчиком администратор. - Чтобы в последний раз это видела, понятно?! Быстрее, Вика!

- Да что там за гость..? - Спешно закидывая остатки бутерброда в рот, проворчала я, поднимаясь и отряхивая фартук. - Кому я нужна вообще?

- Мне. - Подняла руку Ирка. - Ты классная, Лехтонен.

- Мерси. - Отправила я воздушный поцелуй и, схватив поднос, вынырнула из мойки.

***

- Здравствуйте, готовы сделать заказ? - С улыбкой спросила я, подойдя нужному столу на втором этаже.

- Ага. - Ответила женщина лет 45, не отрываясь от телефона. Темный, брючный костюм и дорогие часы на запястье. Великолепный парфюм. Роскошная. - Водочки мне принеси. Отметим встречу. - Она подняла голову и я выронила поднос из рук. Гулко ударившись об пол, он покатился по зоне.

Да нет, не Финка она. Не знаю, это жизнь ее так потрепала за 12 лет или она сама приняла решение кардинально измениться, но на меня смотрела брюнетка, причем казалось, что натуральная. Глаза, скорее, серые, чем голубые. Вытянутое лицо: аккуратный нос и тонкие губы — утонченные черты. Неправильный прикус как фишка — делал ее интереснее. Надменная, немного высокомерная ухмылка. Но, опять же, глаза. Низко опущенные веки, из-за этого они казались слегка грустными. И этот взгляд, в котором чувствовалась надменность, усмешка. Власть. Он будто говорил: «и что? Кто ты вообще такой/такая? Ты серьезно думаешь со мной спорить?». Невероятное чувство превосходства во взгляде. Я кажется, догадываюсь, почему они разошлись с папой. Отец не терпел никакого давления. А в глазах мамы — ярко выраженное высокомерие. Насмешка. Очень красивая женщина. Но эти глаза… Они будто гипнотизировали. Сразу ставили тебя под свой контроль. Я сразу поняла, что спорить с ней тяжело. Мама — до чертиков, поразительно уверенный в себе человек. И да, теперь появились сомнения, что я — папина копия. Глаза — да. Но все остальное...

- Если вы пока не готовы сделать заказ, я подойду позже. - Ответила я, дрожа и повернулась в сторону выхода.

- Стоять. - Властно сказала мама. И я остановилась. - Сядь.

- Я не могу. Мне не положено.

- Тогда стой. - Не разжимая губ, улыбнулась мама. - Я не буду за тобой бегать. Но поговорить нам надо. И мы поговорим.

- О чем? - Усмехнулась я, взглянув вниз и показав кулак Мотыге. Убью. Кто организатор встречи я сразу поняла. - О том, где ты шаталась 12 лет, мама?

- Не хами. - Вновь уткнувшись в телефон, спокойно ответила женщина. - Если я захочу с тобой поговорить, я поговорю. Даже не думай со мной спорить.

- Да, а то что? - Нагло усмехнулась я. - Даже интересно посмотреть, что ты будешь делать. Силой заставишь?

- Надо будет — заставлю. - Подняла голову мама и мои колени вновь задрожали. - Вот моя визитка. - Она положила на стол бумажку. - Надумаешь — позвони. И лучше не тяни.

- Даже так? - Рассмеялась и я, взяв в руки бумажку, разорвала ее в клочья, осыпав стол. - Знаешь что, мама? Иди ты к черту. И да, я так с тобой разговариваю. Тебя не было 12 лет и ты мне еще ставишь условия? Серьезно?! Можешь делать все, что хочешь, но разговаривать я с тобой не буду. Никогда. Ни за что! - Голос начинал срываться, я почувствовала, как запылали щеки. - Ты бы хоть раз приехала, узнала, как у меня дела! Да какая ты мать, в конце концов? Тетя Янни — да, хотя она и не мама мне вовсе. А ты — одно слово! Я уже молчу о своей сестре! Ты виновата, что отец ее шарахается! Ты! Не смей больше искать контактов со мной, поняла? - Закончила я, выдохнув. Люди в зоне внимательно уставились на нас. Мама в лице не изменилась. Все тот же надменный взгляд.

- Это все? - С усмешкой спросила она.

- Да! - Рявкнула я.

- Хорошо. - Равнодушно пожала она плечами. - Упрямая татарская морда, как твой отец.

- Какая морда...? - Не поняла я.

- Да забудь. - Мама вновь уткнулась в телефон. - Это все легко ломается. Я тебя поняла. Значит, буду действовать самостоятельно. Если ты думаешь, что твое упрямство не сломать — ты сильно ошибаешься, ребенок.

- Я не ребенок.

- Хорошо, ребенок.

- Послушай, мама. - Плюнув на все правила, я все-таки села. - А тебе это вообще зачем? Вот ты отсутствовала всю мою сознательную жизнь, и ничего тебе не надо было. А тут пришла и давай командовать, для чего? Совесть проснулась? Объясни, я просто хочу понять твою логику.

- Знаешь, ребенок, очень легко делать выводы совершенно не зная человека. Я объяснять никому ничего не собираюсь, никогда этим не занималась. На что я рассчитывала? На разговор. И он состоится. Вот там все и обсудим. Все. - Она убрала телефон в сумку и поднялась. - Моя визитка есть еще у твоей подруги, она забавная. Я еще загляну, Виктория Лехтонен. Пока. Ребенок.

Даже не взглянув на меня на прощание, мама вышла из-за стола и, цокая каблуками, проследовала к выходу.

***
Мотыга ушла раньше, поэтому убить ее я не успела. Собственно, к моменту окончания разговора с мамой ее уже не было. Ну, там паче. Убью ее в «Шайбе». Какое право вообще она имела лезть в мою жизнь, тем более я просила! Никаких поисков мамы. Зачем?! Зачем ворошить прошлое, я что в этом не нуждалась?! Или нуждалась…?

Нет, Ирки не было и в «Шайбе». Когда я вернулась затемно, ее постель была все также заправлена. Она даже не возвращалась. Какая тяга к жизни, ну, я все равно тебя достану, карельская засранка. Тебе не спрятаться. Схватив рюкзак, я ушла к Озеру. Может, хоть на этот раз Мотыга там меня не найдет.

Нет, какая поразительная самоуверенность, мама! Серьезно?! До сих пор перед глазами был этот надменный взгляд, это усмешка! Да как так?! Ты 12 лет вообще не заботилась о своих детях, а тут пришла и ставишь условия! По какому праву?! По праву биологической матери? Но это нечестно, черт возьми! Янни всегда была рядом. Янни помогала, Янни поддерживала. Утешала. Где была ты, мама? Почему оставила нас…? Когда мы в тебе так нуждались. Да, Санна была маленькая, но я то уже не была такой мелкой. Честно, но до этой встречи мне казалось, что этот человек мне не нужен, но неожиданное рандеву взбудоражило все старые воспоминания. Мне было 8. Я ее любила. Я помнила ее теплые руки. Помнила как она пела мне колыбельные и так тепло улыбалась. Я же не могла уснуть без ее поцелуя перед сном. Мамочка же. Тогда ее взгляд не казался таким холодным. Он был очень добрым. Я помнила наши прогулки, самые лучшие на свете. Помнила ее смех, такой родной, заливистый. Мамин. Помнила содранные колени, причитания и волшебные поцелуи, снимавшие боль. Как же так…?Почему ты оставила это все, мама…? Неужели тебе не было больно…? Как ты… Как ты могла… Бросить меня…? Почему…?

Я утерла слезы и бросила камень в воду. Теперь она хочет поговорить. А я хочу…? Мне нужно услышать ответы на эти вопросы? Может быть, это мешает мне стать по-настоящему счастливой? Послушайте, но ведь… Человек заслуживает второго шанса? Или нет… Она ведь… Предала меня. Можно ли такое прощать? Или простить можно все…? Почти все… Но я ведь ничего не теряю, если просто послушаю, что она скажет. Да, а почему я вообще должна ее слушать?! Не 5, не 10. 12 лет ее не было! Почему?!

Внезапно послышались шаги за спиной. Я испуганно обернулась, сидя на камнях и увидела Медведя. Прелесть. Не Мотыга, так этот. Никакого личного пространства.

- Ты не против? - Кивнул он на камни возле меня. - Я просто рядом посижу. Воздухом подышу.

- Да мне плевать. - Отвернулась я. - Делайте все, что хотите. Вместе с Мотыгой твоей.

- Мотыга — женщина свободная. - Усмехнулся Медведь. - Она не может быть чьей-то.

- Медведь…

- Да ладно, знаю я все. - Уселся на камни парень. - Рассказала мне Ирка. Не ругай ее сильно.

- Да нет, я ее просто убью. Какое она право…

- Да никакого. - Пожал плечами Медведь, поправляя шапку. - Мотыга — это исключительная доброта. Она как лучше хотела, правда. Пощади ее, я тебя прошу. Поговорили-то в итоге, с мамой-то…?

- Да почему я вообще должна с ней разговаривать?! - Яростно вскочила я. - Это она меня растила?! Нет! Рядом была?! Нет! Она мне вообще кто?! Вот тетя Янни всегда рядом была, а эта?!

- Да ладно, сядь ты. - Спокойно ответил Медведь. - Она мама, Вика. И что там случилось, не ясно. Разные бывают обстоятельства. Детей бросать — не добре. Но выслушать ее надо. Я так думаю. - Почесал он рыжую бородку. - Тебя же никто не заставляет с ней сродниться. Просто послушай. А потом сделаешь выводы.

- Нет. - Упрямо бросила я, поднимаясь. - Спокойной ночи.

- Да ладно тебе, Вика. - Крикнул вслед Медведь, но я уже ушла далеко. Ибо быстро шла. Умела.

***
Мотыга уже лежала в своей постели, укрывшись одеялом с головой. При моем появлении она аккуратно высунулась и виновато прикрыла глаза. Ну, как на нее сердиться…?

- Мать…

- Иди к черту. - Бросила я, взбираясь на свою кровать и отворачиваясь к стенке. - Не хочу с тобой разговаривать.

- Ну, мать, ну прости. Ну, я же как лучше хотела. Чтобы вы просто поговорили, Вика… Она же мать, она же заслуживает.

- Ничего она не заслуживает. - Буркнула я. - Не смей больше лезть в мою жизнь, поняла меня?!

- Да как хочешь. Ты знаешь, я со своей мамуляйнен тоже каждый день ругалась. Она вообще чуть ли не в каждый день говорила, что меня надо в детский дом сдать, что я ненормальная, неадекватная, понимаешь?! И что, я же все равно ее люблю. Пусть и очень тяжелой любовью.

- Она тебя не бросала.

- Да что ты заладила?! - Воскликнула Ирка, полностью высунув голову. - Ты вообще откуда знаешь, какие там были обстоятельства?! Знаешь я тебе чего скажу?!

- Чего?! - Повернулась я к ней.

- Знаешь, ты кто?!

- Давай, кто?! Скажи!

- И скажу!

- Давай, дерзай!

- И дерзну!

- Лепи!

- Ты дура! Полная!

- Ооо, я сражена, как жить-то теперь, Мотыга?! Ирен, Ирина, ответь! Прием, я тебя не слышу! Ты, - вскочила я и, схватив подушку, принялась лупить ею Ирку. Говорила и била, говорила и била. - Вообще, какое, право, имеешь, лезть, в мою, жизнь?! Морда карельская!

- Ааа, убивают! - Защищаясь руками, кричала Мотыга. - Я как лучше хотела! Вообще никогда меня еще били из-за того, что я карелка!

- Да хватит уже орать на всю «Шайбу». - Подошел к нам Медведь и присел на край нижней кровати. - Весь отель разбудите.

- Ты вообще не лезь в женские дела. - Рявкнула я. - Иди куда шел.

- Вот именно. - Поддакнула Ирка.

- Я хочу вам сказать, что вы обе дуры. - Нахмурился Медведь. - У обеих — живые мамы. Которые их любят. Которым они нужны. Сами стремятся к общению. Проявляют желание. А вы — бросила, в детский дом хотела сдать. Думали вообще, что у кого-то матери нет? Вот сидят сейчас дети в детских домах, и никому они не нужны. Вообще никому. Просят, ночами плачут, чтобы мама пришла, а ее нет. Она не придет, никогда. Вы вообще понимаете, насколько это… Невероятная ценность, когда у тебя есть мама…? Огромная удача. Большая ценность. Вот моя… - Сглотнул он. - Умерла давно. И я ее больше никогда не увижу. Никогда, понимаете? Она больше никогда не придет, не обнимет, не поцелует. Не скажет, как она меня любит. Я не смогу сказать, как я ее люблю. Вы понимаете, какая ценность, сказать маме: «Я люблю тебя, мама. Хорошо, что ты есть. Ты самая лучшая». Ни черта вы не понимаете. При живых и здоровых мамах страдаете каким-то бредом. Одна сбежала, видите ли, с мамой ее сложно, другая кричит, что ее бросили. И никаких шансов давать не хочет. Вы — дуры. Обе. - В сердцах бросил Медведь и, поднявшись, зашагал к выходу. Повисла тишина.

- Кажется, мне надо позвонить. - Сбрасывая одеяло, соскочила на пол Ирка.

- Ага, и мне тоже. - Прыгнула я следом. - Бумажка у тебя?

- Ага.

- Давай.

***
Трубку мама взяла только со второго звонка. Конечно, звонить человеку в первом часу ночи не совсем корректно, но меня в тот момент это не волновало. Хочет говорить — пусть говорить хоть в четыре утра. Я обиженная сторона и имею право диктовать условия. В конце концов, я девочка. Ничего не обязана объяснять.

- Здравствуй, мама.

- Ты время видела? - Сонно ответила мама, сладко причмокивая.

- Ты хотела поговорить? Приезжай, поговорим.

- Завтра заскочу.

- Мама! - Воскликнула я. - Или сейчас, или никогда!

- Маленький манипулятор. - Равнодушно протянула мама. - До завтра. Ложись спать.

- Мама! - Крикнула я, но она уже положила трубку. И это я упертая?! Ну, я попыталась.



Умывшись перед сном, я переоделась и взобралась на свою кровать. Мотыга, переговорив с матерью, уже сладко спала, повернувшись лицом к стене. Собственно, а почему спит она, если не сплю я?

- Мать, ты чего…? - Открыла глаза Ирка после моих толчков. - Поговорить тянет, в… - Она взглянула на часы. - В час ночи.

- Не приедет она. - Опустила я голову. - Я ей четко сказала: или сейчас, или никогда. Она трубку положила.

- Наверное, это было слишком категорично. - Прикрывая глаза, ответила Мотыга. - Ты же поняла, что она не отступит…? Завтра на работу придет, если ты ее игнорировать будешь. Нет, Лехтонен, от разговора тебе в любом случае не уйти. Не дави на нее. Тем более у нас завтра жесткая смена. Ложись спать. «яжматери» нас завтра будут убивать.

- А отец бы приехал. - Протянула я.

- Ну, она же не отец. - Пожала плечами Мотыга. - Я вот со своей поговорила, легче стало. Поеду к ней на следующей неделе. И вы куда-нибудь поезжайте. Прав Медведь. Мам ценить надо. - Подняла вверх указательный палец Ирка. - Спи, Вика. Завтра поговорите.

Возмущенно ударив ее подушкой, я вернулась на свою кровать и разочарованно вздохнула. Ну, вот, была надежда и нет ее. Больше шансов я тебе не дам, мама. Спокойной ночи.

Укрывшись одеялом с головой, я сладко задремала, но уже минут через двадцать «Шайбу» сотряс оглушительный грохот. Кто-то очень настойчиво барабанил в дверь. На нижних полках загалдели недовольные жильцы. Включился свет в коридоре. Быстро натянув штаны и накинув куртку, я поднялась наверх и открыла дверь. Даже почему-то не подумав поручить это кому-нибудь другому.

- Ты изверг, Вика. - Протирая глаза, проговорила мама. Такая сонная, забавная. В светлом, обвисшем трико и теплой, синей жилетке поверх худи. Наспех убранные в хвост волосы и легкие кроссовки. Почему-то на душе стало тепло. Приехала ведь. - Есть хочешь? - Протянула она мне сверток с шавермой. Господи, как он пах. Аж ноздри защекотало.

- Ну, вообще я спать уже собиралась. - Нагло ответила я, скрестив руки на груди и посмотрев ей в глаза. Но сверток забрала. Еще бы! - Давай уже завтра. Ты же сама так хотела.

- Ой, мама. - Вздохнула мать. - Быстро оделась и вышла. У тебя пять минут, ребенок. Или я тебя сама вытащу.

Если честно, я не совсем верила, что она будет силком тащить меня на улицу. Но я выдернула человека из постели — а с таким лучше не шутить. И сильно не наглеть. «Знай меру, Вика». Подумала я, переоделась и вышла вслед за мамой.