Глава 5. Отрочество

          Новая редакция 5-й главы 1-й книги «Сигюн»

          Предыдущая глава: http://proza.ru/2023/12/04/1708


          «Он растет, тянется деревцем тонким, ищущим солнца свет,
          но ни золото стен, ни тепло не дают ответ,
          почему его манит, не давая ни дня покой,
          к северным ветрам, ложащимся под ладонь с первым снегом,
          что спускается на пышный, святой Асгард».

          Поэт Императорскиих Лилий



          Фригг взялась обучать сына, предвидя, что когда-то он станет великим магом, и ему будут подчиняться немыслимые силы. Локи, всегда отличавшийся усидчивостью и талантом к наукам, оказался невероятно способным к нелёгкому ремеслу сейда, требующему кропотливости и терпения. Он делал большие успехи и в короткий срок научился использовать практически все виды магии. Каждый раз, с головой уходя в очередную область магических знаний, он с неутомимым упорством отрабатывал заклятия, стремясь достичь вершин мастерства в этом сложном искусстве. К пятнадцати годам юный маг прекрасно разбирался в плетении боевых и защитных заклинаний, алхимии, зельеварении, а также в элементалистике и ментальной магии. В последней мальчик достиг особых успехов, и не брезговал пользоваться своим умением при каждом удобном случае. Проницательность младшего принца пробивала любые барьеры и защиты, не давая утаить ни одного замысла. Это злило и вывводило из себя окружающих. Всех, кроме Тора, который тут же высказывал вслух любую мысль, которая приходила ему в голову.

          Чтобы предотвратить повторение опасных метаморфоз, которые произошли с телом мальчика в момент, когда он испытал приступ холодной ярости, и компенсировать проявления его второй сущности, царица взялась обучать сына пирокинезу – умению вызывать огонь силой мысли и управлять им на расстоянии.

          Именно в этой части обучения процесс шёл медленно и со скрипом. Но недостатком воображения и терпения Локи никогда не страдал. Он постоянно медитировал, вспоминая ощущение солнечных лучей на коже или жар от печи, гудение и треск пламени в камине, визуализируя огонь во всех его проявлениях. Изменения шли медленно, но неотвратимо, меняя его тело на энергетическом уровне. Магия в умелых руках творит настоящие чудеса, и вскоре принц был вознаграждён за свои усилия весёлым танцем язычков пламени на своей ладони, не причинявших никакого вреда своему повелителю.

          Однако, несмотря на все усилия царицы, ей так и не удалось полностью очистить тело сына от нежелательного наследия ледяных великанов. Кожа принца больше не меняла цвет на синий, и на ней не проявлялись спиралевидные узоры, но, когда он злился или испытывал стресс, температура вокруг него ощутимо падала.

           Фригг, взявшаяся открывать принцу тайны сейда, научила его не только колдовству, но и мастерскому владению разными видами оружия. Среди асов было очень мало дев-воинов. Однако, любая асинья должна была уметь защитить себя и, по необходимости, семью, но ни одна из дев Асгарда и близко не достигала того, чего достигла в боевых навыках прекрасная царица. Нежная и обманчиво хрупкая, она легко поднимала тяжёлый боевой щит и наравне с воинами-мужчинами участвовала в тренировочных сражениях, вальсируя в драке с очаровывающим изяществом, выписывая копьём свистящие восьмёрки или кружась с кинжалами в искуснейшем танце боя.

          Когда принцу исполнилось шестнадцать лет, Фригг подарила сыну набор метательных кинжалов изумительной гномьей работы, аккуратно упакованных в ячейки кожаного пояса. Это были не просто кинжалы отменной прочности и гибкости, но настоящие заговорённые артефакты, настроенные только на Локи. Принц не расставался с ними, постоянно оттачивая мастерство владения ножами, проворачивая меж ловких пальцев и едва не жонглируя ими.

          Мальчик легко учился не только сейду, но и воинским дисциплинам, схватывая всё на лету, развивая в себе такие качества, как быстрота, ловкость и сообразительность. Природные данные йотуна – более прочные кости, плотная мускулатура и более эластичные, чем у асов связки, сделали тело принца гибким и подвижным. А постоянные упражнения и физические нагрузки придали движениям четкость и завершённость. В тренировочных боях он сражался яростно и ожесточённо, не жалея сил, отчего «тройняшки» смотрели на младшего принца уже не с усмешкой, но с опасливой боязнью, учитывая его неожиданно открывшиеся магические способности. Даже Тор старался не задирать Локи и стойко демонстрировал ему братскую любовь.

          Время летело незаметно. Занятый государственными делами, Один, так опрометчиво отдавший найдёныша на воспитание в заботливые руки любимой супруги, через несколько лет с удивлением обнаружил, что мальчик вырос и из застеничного «задохлика» превратился в высокого, сильного юношу и воина.

          Это произошло в одну из поздних асгардских ночей, когда Всеотец по обыкновению возвращался с очередного пира в Вальхалле. В голове аса слегка шумело от выпитого хмельного мёда. Дорога ко дворцу проходила через чудесный сад Гласир, разбитый возле главного входа в Чертог павших воинов. Это была роща неимоверной красоты, где росли совершенно удивительные деревья с длинными остроконечными листьями редкого пурпурного оттенка. Пышные цветы наполняли ночной воздух невообразимым медовым ароматом, от которого у Одина ещё сильнее закружилась голова. Сквозь кроны деревьев, высаженных вдоль дорожек, пробивался мягкий лунный свет, придавая окружающему пейзажу сказочную красоту. Внезапно острый слух аса уловил странные звуки: неподалёку слышались глухие звуки ударов, чередовавшиеся с кратким, тонким лязгом стали. Непонимающе нахмурившись, царь остановился, прислушиваясь, оглянулся вокруг, стараясь определить источник шума. Звуки доносились из расположенного в глубине рощи амфитеатра, где эйнхерии и валькирии обычно проводили свои тренировки и где несколько раз в году проводились показательные бои. Но кто мог прийти сюда в столь поздний час, когда все воины, подчинявшиеся строгой дисциплине, должны были находиться в Вальхалле. Один осторожно зашагал в направлении раздающихся звуков и через некоторое время вышел к старинному амфитеатру. Это было большое овальное сооружение, окружённое прочными стенами, сложенными из тщательно обработанных, потемневших от времени каменных блоков. Вокруг круглой площадки, выложенной мозаикой, ярусами возвышались сидения для зрителей. Всеотец неслышно вошёл в распахнутые ворота и остановился в густой тени, падавшей от высоких трибун.

          В центре арены, освещённой тусклым, мерцающим светом четырёх факелов, тенью прорисовывалась высокая, стройная мужская фигура, скользившая по каменному полу. Зажатый в цепких ладонях длинный, обоюдоострый, узкий клинок, насаженный на длинную, как у копья, рукоять, тонко посвистывал, пластая воздух, дрожавший от наполняющего его жара. Клинок с гудением мелькал в руках незнакомца, то взлетая вверх, то стремительно описывая круги и кривые, сплетающиеся в изощренные узоры, то практически обвиваясь вокруг тела молодого воина, неслышно передвигающегося по отполированному тысячами ног, камню.

          Внезапно, подброшеное сильной рукой, копьё взлетело вверх, к потолку, и пока оно падало вниз, описывая круги, незнакомец в считанные секунды выхватил из-за пояса, один за другим, несколько коротких кинжалов и практически вслепую метнул их в расставленные по кругу деревянные мишени. Со свистом вспоров воздух, каждый из клинков достиг своей цели, с треском вонзаясь в центр щита. Тем временем клинок, перевернувшись в воздухе в последний раз, упал древком на подставленную руку, прокатился к кисти и снова взлетел, принявшись описывать символы бесконечности вокруг своего повелителя.

          Не сдержав эмоций, царь приглушённо выдохнул, заворожено наблюдая за удивительной тренировкой, отмечая четкость движений и завершенность этого прекрасного танца. Своей крадущейся манерой движений, хищным наклоном головы, юноша напомнил асу дикую лесную кошку — зверя, привыкшего нападать и отступать в нужный момент. В единственном глазу Одина горел жадный интерес – кто же он, этот замечательный, искусный воин?

          Наконец тонкий свист разрезаемого лезвием воздуха раздался в последний раз, и юноша плавно опустился на одно колено, пристукнув рукоятью клинка о каменный пол. Длинные волосы упали на щёку, закрывая лицо.

          Всеотец замер в нетерпении. Незнакомец устало поднялся, тяжело дыша, и выпрямившись, отбросил назад взмокшие от пота длинные, черные пряди. Один вздрогнул и застыл, борясь с подступившим к сердцу воспоминанием. Эта гордая осанка, натянутая, словно струна, спина, узкое лицо с острыми скулами, длинные, чуть вьющиеся волосы цвета воронова крыла — конечно не копия, но похож, если знать, с кем сравнивать. Сын Лафея. Его сын. Локи.

          Один смотрел на горделиво расправившего плечи юношу и не знал, что думать. Остатки хмеля моментально выветрились из его головы. В глазах неожиданно появился нехороший холодок.

          Поначалу, когда Локи был совсем ребёнком, душу Всеотца грело злорадное чувство, что удалось украсть сына врага и воспитать в духе настоящего асгардца. Но этот новый Локи внушал ему странное чувство опаски и подозрения, в наличии которого Один боялся признаться самому себе.

          Сделав усилие, ас взял себя в руки. Закаленный тысячелетиями правления разум стряхнул с себя паутину шока. Так же, как и зашёл, незаметно, он выскользнул из амфитеатра и быстрым шагом направился в Гладсхейм.


           Следующая глава: http://proza.ru/2023/12/04/1744